— Да ну?! Не иначе, как ты решила посвятить себя служению Валья-Векте, — съязвил он, отчаянно пытаясь вынырнуть из этого треклятого сапфирового омута.
— Валья-Векте?
— Если я не путаю, это она в аританском пантеоне ведает целомудрием, верно? А храм аритан как раз в трех кварталах от твоего дома — так что это служение будет не слишком для тебя обременительным...
— Я совсем о другом, — пожала плечами Элвис. — Конечно же, я за этот год переспала с кучей народу, но это была просто работа, и ничего более... — Тут она глянула на него в упор и залепила в лоб: — Только знаешь, Тан, не строй себе иллюзий: в глазах людей, называющих себя «порядочными», моя работа выглядит ничуть не более постыдной, чем твоя — я имею в виду то, чем ты тут занимаешься на самом деле...
Некоторое время он переваривал сказанное, а затем нашел-таки в себе силы рассмеяться:
— Да, нечего сказать, уела... Что ж, твоя правда, Эли. — С этими словами он привычно обнял ее за талию, будто бы готовясь закружить в танце. — И пропади они все пропадом!
— Я тут ни при чем, — печально улыбнулась она. — И ты ни при чем... Просто мы с тобой приговорены друг к другу — и ничего с этим не поделаешь.
Это было чистой правдой. Они расставались множество раз — и иногда надолго, но потом все начиналось ровно с того же самого места. Из тех разлук она встречала его по-всякому: иногда от одного ее взгляда в комнате оседал слой изморози в палец толщиной; иногда казалось, будто Арда треснула до самых своих потаеных глубин и наружу вырвался испепеляющий протуберанец Вековечного Огня; а иногда она просто со вздохом проводила ему ладошкой по щеке: «Заходи. Что-то ты совсем с лица спал... Съешь чего-нибудь?» — примерная домохозяйка, встречающая супруга из рутинной деловой отлучки. Оба уже поняли с полной отчетливостью: каждый из них несет в крови смертельную дозу неизлечимой отравы, и противоядие (дающее, впрочем, лишь временное исцеление) можно получить только у другого.
ГЛАВА 38
Впрочем, умбарская жизнь Тангорна, как легко догадаться, отнюдь не сводилась к одним лишь любовным переживаниям. Следует заметить, что профессиональные обязаности барона накладывали вполне определенный отпечаток и на его отношения с Элвис. Поскольку та недвусмысленно дала ему понять, что осведомлена об оборотной стороне его деятельности, барон решил поначалу, что его подруга неким образом связана с умбарской секретной службой. Опровержение тому он получил довольно досадным для себя образом, когда дважды «дарил» ей информацию, прямо предназначенную для передачи коллегам, и оба раза информация не прошла — причем во второй раз «закупорка канала» едва не сорвала тщательно спланированную операцию.
— ...Как ты думаешь, Эли, неужто я настолько неинтересен вашим службам, что их люди даже не просили тебя приглядывать за мной?
— Отчего же — конечно, просили. Сразу, как только ты вернулся... С чем пришли — с тем и ушли.
— А у тебя тут же возникли неприятности...
— Ничего серьезного, Тан, не бери в голову, прощу тебя!
— Может, тебе стоило согласиться — хотя бы для виду?
— Нет. Я не желаю — ни для виду, никак... Понимаешь, чтобы стучать на того, кого любишь, надо быть высокоморальным существом с глубоким чувством гражданского долга. А я — всего лишь продажная девка, мне такое недоступно... Ладно, давай закончим с этой темой?..
Это открытие навело барона на мысль самому использовать необозримые связи Элвис для сбора информации — но не секретной (упаси Господь!), а вполне открытой. Дело в том, что их с Трагером занимали не столько боевые корабли нового поколения, закладываемые на верфях Республики, или состав «умбарского огня» (загадочной зажигательной смеси, используемой при осадах и морских сражениях), сколько такая проза жизни, как обороты караванной торговли и колебания цен на продовольствие на рынках Умбара и Барад-Дура. Весьма интересовали барона и новейшие технические достижения — они теперь во все большей степени определяли лицо Мордорской цивилизации, всегда вызывавшей у него самое искреннее восхищение... Удивительно, но факт: именно полулюбительская команда Фарамира (а члены ее, надобно заметить, не состояли на государственной службе и за все годы не получили из гондорской казны ни гроша) интуитивно пришла к тому стилю работы, что стал характерен для разведок лишь в наши дни. Общеизвестно, что сейчас едва ли не всю разведывательную информацию (в том числе наиболее серьезную) добывают не лихие тайные агенты, увешанные микрофотоаппаратами и бесшумными пистолетами, а аналитики, прилежно роющиеся в газетах, биржевых сводках и иных открытых материалах...
Пока Тангорн вникал — следуя рекомендациям Элвис — в деятельность умбарских финансистов (в сравнении с ней магия Белого Совета выглядела просто детской игрою в «чижика»), Грагер, ставший на это время купцом второй гильдии Альгораном, основал в Кханде компанию, которая занялась поставками в Мордор оливкового масла в обмен на продукты тамошних «высоких технологий». Торговый дом «Альгоран и Ко» процветал; четко отслеживая конъюнктуру на местном рынке сельхозпродукции, фирма постоянно расширяла свое участие в импортных поставках продовольствия и на некоторое время сумела даже монополизировать импорт фиников. Правда, самолично посещать свой барад-дурский филиал глава компании избегал (он не имел оснований полагать, что в мордорской контрразведке служат одни лопухи, не знающие своих обязанностей), однако в его положении этого и не требовалось: место полководца — не в первых рядах атакующих, а на пригорке в отдалении.
Результатом этой деятельности стал двенадцатистраничный документ, известный ныне историкам как «Меморандум Грагера». Сведя в единое целое тенденции к увеличению нормы прибыли от караванной торговли (как ее отслеживали биржи Умбара и Барад-Дура), появление в мордорском парламенте серии протекционистских законопроектов, инициированных аграрным лобби — реакция на резкий рост себестоимости местного продовольствия, — и добрый десяток иных факторов, Грагер с Тангорном доказали с непреложностью математической теоремы: импортозависимый по продовольствию Мордор не в состоянии вести сколь-нибудь продолжительную войну. Он намертво завязан на караванную торговлю с соседями (которая, как легко догадаться, абсолютно несовместима с военными действиями), а потому больше всех озабочен поддержанием мира и стабильности в регионе и, следовательно, не представляет никакой угрозы для Гондора. С другой стороны, безопасность торговых путей для Мордора — вопрос жизни и смерти, так что тут он будет действовать предельно жестко и, возможно, не вполне обдуманно. «Если у кого-либо возникнет желание заставить Мордор воевать, — заключали разведчики, — нет ничего проще: достаточно начать терроризировать караваны на Итилиенском тракте».
Фарамир в специальном докладе довел эти соображения до Королевского совета Гондора — очередная его попытка доказать с фактами в руках, что пресловутая «мордорская военная опасность» не более чем миф. Совет, по обыкновению, выслушал доклад со вниманием, ничегошеньки не понял, а в качестве резолюции адресовал принцу давно уже привычный набор попреков и назиданий: они вкратце сводились к тому, что, во-первых, «джентльмены чужих писем не читают», а во-вторых — «ваши шпионы вконец обленились и совершенно не ловят мышек». Засим меморандум Грагера был отправлен в архив, где и пылился (вместе со всеми прочими докладами Фарамировой разведслужбы) до тех пор, пока не попался на глаза посетившему Минас-Тирит Гэндальфу...
Когда началась война — в точности по расписанному ими сценарию, — Тангорн с ужасом понял, что это его рук дело.
— ..."Мир есть Текст", парень, — все в точном соответствии с твоими художественными вкусами. Ты-то чем недоволен? — деревянно ухмыльнулся Грагер, нетвердою рукой разводя по стаканам очередную порцию не то текилы, не то еще какого-то самогонного пойла.
— Но ведь мы же с тобой писали другой Текст, совершенно другой!
— Что значит — другой? Текст, эстет ты мой ненаглядный, существует лишь во взаимодействии с Читателем. Каждый человек пишет свою собственную историю принцессы Элендейл, а уж чего там хотел сказать сам Альруфин — не имеет ровно никакого значения. Выходит, мы с тобою сочинили настоящий художественный текст — раз читатели, — тут резидент покрутил пальцем где-то в районе уха, так что не понять было, кого он имеет в виду — Королевский ли совет, или некие истинно высшие Силы, — сумели прочесть его таким вот непредсказуемым образом...
— Мы их предали... Нас с тобой разыграли втемную, как младенцев, но это не оправдание — мы их предали... — вновь повторил Тангорн, оцепенело вглядываясь в мутноватую ядовито-опалесцирующую глубину стакана.
— Это точно — не оправдание... Ну что, поехали? Он не мог уже сообразить, который день длится их запой — благо ни на какой службе они себя более не числили. Начали сразу, едва лишь прослышавший о войне глава торгового дома «Альгоран» примчался, загоняя коней, в Умбар и узнал от него подробности. Странно, но, будучи порознь, они еще кое-как держались, а тут глянули друг другу в глаза и поняли — разом и окончательно: конец всему, что было им дорого, и погубили это дорогое они своими собственными руками. Два благонамеренных идиота... И был кошмарный тошнотно-перегарный рассвет, когда он очнулся от кувшина ледяной воды, бесцеремонно вылитого на него Грагером. Грагер был точь-в-точь прежний — стремительный и уверенный, а его налитые кровью белки и многодневная щетина казались деталями не слишком удачного камуфляжа.
— Подъем! — сухо сообщил он. — Мы снова в деле. Нас вызывают в Минас-Тирит — лично доложить Королевскому совету о перспективах сепаратного мира с Мордором. Естественно, срочно и совершенно секретно... Черт меня дери, может быть, кое-что еще можно исправить! Его Величество Денетор — достаточно прагматичный правитель, и ему, видать, эта война тоже нужна как щуке зонтик.
Они трудились над документом три дня, без сна и еды, на одном кофе, вложив в эту работу всю душу и все свое мастерство: ошибиться по второму разу они не имели права. Это действительно был шедевр: сплав неумолимой логики и безошибочной интуиции, основанный на блестящем знании Восхода и изложенный великолепным литературным языком, способным тронуть любое сердце: это была дорога к миру — с предметным описанием опасностей и подвохов, подстерегающих на этом пути. Уже направляясь в порт, он улучил минутку, чтобы заскочить к Элвис: «Я тут ненадолго отлучусь в Гондор, так что не скучай!» Та побелела и вымолвила едва слышно:
— Ты ведь уходишь на войну, Тан. Мы расстаемся надолго, а скорее всего — навсегда... Неужели ты не мог хотя бы проститься со мною по-человечески?
— С чего ты взяла, Эли? — искренне изумился он. Пару секунд колебался, а потом махнул рукой и раскололся: — Сказать по правде, я затем и еду, чтоб остановить эту идиотскую войну... В любом случае она мне отвратительна, и играть в эти игры я не собираюсь — клянусь тебе чертогами Валинора!
— Ты уходишь воевать, — безнадежно повторила она, — я знаю это наверно. Что ж, я буду молиться за тебя... И пожалуйста, ступай — не стоит сейчас на меня глядеть.
...А когда их корабль миновал уже угрюмые штормовые побережья Южного Гондора и вошел в устье Андуина, Грагер пробормотал сквозь зубы:
— Представляешь, прибываем мы в Минас-Тирит, а там делают большие глаза: «Кто вы такие, ребята? Какой Королевский совет, вы в своем ли уме? Это какая-то шутка, никто вас не звал и не ждет». То-то будет смеху...
Но это была никакая не шутка, а ждали их действительно с нетерпением — прямо на пристани Пеларгира:
«Барон Грагер и барон Тангорн? Вы арестованы». Так задешево купить лучших разведчиков Заката могли только свои.
ГЛАВА 39
— А теперь поведайте нам, барон, как вы там в своем Умбаре продавали Родину.
— Я б ее, может, и продал — по здравому-то размышлению, — только ведь на такую Родину хрен найдешь покупателя.
— Занесите в протокол: обвиняемый Тангорн чистосердечно признается, что планировал перейти на сторону врага и не сумел этого сделать лишь по не зависящим от него обстоятельствам.
— Вот-вот, именно так и записывайте — «может, чего и планировал, но ничего не успел».
— Да для того, чтобы вас четвертовать, с лихвою хватит и тех документов, что вы привезли с собою, всех этих ваших «предложений о мире»!
— Они были составлены по прямому приказу Королевского совета.
— Эту басню мы уже слыхали! Вы можете предъявить этот приказ?
— Черт побери, я уже набил мозоль на языке, втолковывая вам, что он поступил под литерой "Г", а такие документы — согласно инструкции — подлежат уничтожению сразу по прочтении!
— Полагаю, джентльмены, что нам с вами просто не к лицу вникать в обычаи воров и шпионов...
Эта сказочка про белого бычка тянулась уже вторую неделю. Не то чтобы вина разведчиков (а уж тем более — грядущий приговор) вызывали у тяжущихся сторон какие-либо сомнения — просто Гондор, как ни крути, был правовым государством. Сие означает, что здесь неугодного человека нельзя отправить на плаху по одному лишь мановению начальственной длани: необходимо соблюсти приличия, обставляя это дело должным числом формальностей. Главное — Тангорна ни разу не посетило ощущение несправедливости происходящего, то самое предательское чувство, что обращает иной раз в полный кисель мужественных и вполне вроде бы здравомыслящих людей, побуждая их писать унизительные и бесполезные «обращения на высочайшее имя». Разведчиков собирались казнить не по ошибке и не по навету, а именно за то, что они совершили — пытались остановить войну, абсолютно ненужную их стране; пенять не на кого — все честно и по правилам... И когда однажды ночью барона подняли с койки («На выход с вещами!»), он просто не знал, что и подумать.
В помещении тюремной канцелярии их с Грагером встретили начальник Пеларгирской тюрьмы и принц Фарамир, одетый в полевую форму какого-то неизвестного им полка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62