Магазины были пусты. Родди де Санчес купил свою ярко-красную рубашку фирмы Лакоста, и модельные джинсы, и спортивные туфли в Венесуэле. Его гардероб, а также собственная машина свидетельствовали о том, что он принадлежит ко второму поколению кубинской революционной элиты. Этим он был обязан личному обаянию, приятной наружности, искусно используемым сексуальным способностям, скорее практичному, нежели блестящему уму, а также своему отцу – адмиралу Антонио Мария де Санчес, начальнику северного сектора обороны Кубы. Машина спускалась вниз с высоты горного перевала с выключенным мотором, что позволяло ему сэкономить бензин на две поездки в теннисный клуб.
Внизу Родди включил двигатель и помчался вдоль берега по шоссе. Он въехал через ворота на территорию небольшой военно-морской базы. У ворот ему скорее из вежливости, но без особого энтузиазма, отсалютовал часовой. Родди оставил машину в тени пальмы и вытащил свой большой кейс из-за спинки сиденья водителя. Недавно кончился прилив, и на берегу сильно воняло гниющими водорослями. Проходя через автомобильную стоянку, Родди задержал дыхание и убил москита на щеке.
Аркады казарм, построенных еще в восемнадцатом веке, прежде белили дважды в год, но сейчас даже известки не хватало. Их стены были в разводах, а нижняя часть забрызгана грязью. Мимо казарм через арку вел проход на плац с утрамбованной и обдутой ветрами глиняной площадкой. На одном краю плаца стояли футбольные ворота, и человек шесть матросов отрабатывало удары в то время, как другие без большого интереса наблюдали за игрой, лежа в тени погнутой ветрами пальмы. Эта пальма отделяла территорию плаца от прибрежных лужиц и длинной деревянной пристани. Возле дальнего конца пристани, на отмели, лежали два быстроходных патрульных катера. На носу одного из них стоял матрос и удил рыбу, а над его головой кружили фрегаты – морские чайки. Из-за отсутствия бензина ни один двигатель внутреннего сгорания не работал, и ничто вокруг не нарушало мира и спокойствия. Было слышно трепыхание крылышек колибри, погрузившего свой клюв в ярко-красные цветы гибискуса, росшего у дверей помещения начальника базы.
Родди выпил чашку черного кофе с начальником, а затем в сопровождении матроса направился в помещение для арестантов в дальнем конце казармы. Матрос откинул небольшую заслонку в двери камеры, чтобы Родди мог рассмотреть заключенного гринго. Заключенный лежал на узкой койке, на спине, заложив руки за голову. На нем были казенные матросские шорты и узкая в груди майка; на вид ему было лет тридцать с небольшим, он был высок и мускулист, бросались в глаза длинные белокурые волосы и окладистая борода.
Родди предпочитал думать об этом человеке, что он гринго, как доложил ему сержант, арестовавший его. Так было безопасней, чем даже мысленно называть его по имени – Марко Рокко. Их связывали тесные узы, из-за которых Родди вполне мог быть приговорен к расстрелу. Опытный офицер разведки, Родди был гораздо более искушен в шпионских делах, чем Марко Рокко. Подозревая, что камера прослушивается, он вынул из своего кейса портативный магнитофон и включил его, подав матросу знак открыть камеру.
Марко раскрыл по-детски голубые глаза и улыбнулся Родди, как будто улыбаться для него было так естественно.
– Привет, еще один чиновник? Или вы тот человек, который скажет мне наконец, когда я смогу вернуться домой?
– Я и есть тот самый человек, – сказал Родди и повернул магнитофон так, чтобы Марко увидел его. Лейтенант назвал свою должность, название базы, дату и время проведения допроса.
– Это обычные формальности, – добавил он. – Мне известно, что вы были на яхте.
– Это вы ее потопили, – в голосе Марко не было злобы. – Бах, бах, и два снаряда угодили в машинное отделение.
– Мы еще поговорим об этом, – остановил его Родди. – А сейчас назовите, пожалуйста, ваше имя, национальность, дату и место рождения.
– Ничего нового сообщить не могу, все то же самое, что я сказал, когда меня подобрали на берегу, – сказал Марко, – и сотни раз повторял после этого.
С тех пор как в камеру вошел Родди, американец не сделал ни малейшего движения, только открыл глаза. Этот парень с длинными загорелыми ногами спортсмена, узкими бедрами, широкими плечами и этой своей ленивой улыбкой ловеласа, казалось, был спокоен и вполне доволен собой.
Каков нахал, подумал про себя Родди, и на мгновение представил свою сестру с Марко. Ком застрял у него в горле, но он поборол эмоции и только слегка улыбнулся:
– Да, я знаю, все это ерунда – все эти бесконечные повторения, но именно так делается вся бюрократическая работа. Во многих странах еще хуже. Мы здесь, на Кубе, не пытаем людей, как об этом пишут на страницах «Майами геральд».
Лейтенант положил магнитофон на деревянный стол возле изножья кровати и сел, продолжая говорить. Он бегло говорил по-английски с американским акцентом, употребляя при этом разговорную лексику.
– Мы запишем ваш рассказ на пленку, секретарь перепечатает его и положит в папку на подпись. Получив подпись адмирала, мы переправим папку в Департамент по делам иммиграции, а там заместитель министра подпишет бумаги и передаст кому-нибудь, у кого имеется ключ от сейфа с печатями. Как только мы наберем определенное количество печатей на бумагах, я или какой-то другой лейтенант отвезет вас в аэропорт, где мы пожмем друг другу руки, и вы сядете на рейсовый самолет в Канкун (Мексика) или на чартерный рейс в Ванкувер, в зависимости от того, где будут свободные места. А когда вы окажетесь в Соединенных Штатах, то сможете выгодно продать газетам свою историю под броскими заголовками: «Как Кастро потопил мой корабль», «В застенке у Кастро» или «Жертва Кастро». Они напечатают все, что вы насочиняете, или придумают за вас сами.
Передернув плечами, он как бы заранее опроверг все, что могли написать эти янки.
– Впрочем, мы уже привыкли к этому, – добавил он и вынул из кейса служебный блокнот, карандаш, положив все на стол, возле магнитофона. Взглянув на Марко, все еще лежавшего на койке, он сказал:
– Ну, что ж, сделайте одолжение.
Марко опустил ноги на пол, выложенный плиткой, зевнул, потянулся.
– Меня зовут Мак-Кинли Уилсон, – произнес он, сунул ноги в тапочки и встал во весь свой двухметровый рост. Держась непринужденно и дружелюбно, он подошел к столу, уселся напротив Родди и вновь улыбнулся, но уже с явной насмешкой. – Так как же вас зовут? Наверно, Родди? Да, вы и впрямь похожи на Родди.
– Угадал, – сказал Родди. Ему стало не по себе: ведь его коллега – офицер контрразведки, которому будет поручено прослушать запись, может усомниться – действительно ли это была просто догадка. Родди захотелось ударить Марко за то, что тот так глупо рисковал, и поскорее уйти из этой камеры, подальше от этого человека с его опасными шутками и наглой самоуверенностью.
Он взял карандаш и написал в блокноте имя Марко – или, точнее, то имя, которое Марко ему назвал, – Мак-Кинли Уилсон. Родди сам доставал для Марко фальшивый паспорт, ему все было известно. Тем не менее он дважды подчеркнул его фамилию, а потом дотошно опросил о всех подробностях его легенды: родился в Чикаго, возраст – 33 года, холост, был нанят матросом на приписанную к британскому порту яхту «Красотка», последний порт захода – в Анголе, предполагавшийся порт назначения – Ньюпорт-Бич.
– Каким образом затонула яхта? – спросил Родди, предупредив Марко, чтобы тот рассказывал покороче и попроще. У секретарши, которая будет печатать английский текст, новый дружок, так что она не захочет задерживаться на работе.
Марко рассказал, как «Красотка» шла по Старому Багамскому проливу в пелене дождя. Когда ветер усилился, шкипер приказал убрать паруса. Он описал, как из ночного мрака вдруг возник шедший без огней траулер и как спустя несколько секунд на корпусе ниже ватерлинии раздались два взрыва. В результате чего Марко оказался выброшенным из рулевой рубки. Яхта затонула за несколько секунд, но он добрался до лодки, и ему удалось выкарабкаться. Когда он лежал на дне лодки с сильным шумом в ушах после двойного взрыва, ему показалось, что он слышал звук заводимого двигателя, но не уверен в этом. Возможно, это был шкипер, сказал Марко, и Родди кивнул головой.
– Как его фамилия?
– Уильям Хьюитт, англичанин. Родди записал фамилию шкипера своим крупным аккуратным почерком.
– Кто еще был в команде?
– Двое ребят из Новой Зеландии – они попросились, чтобы их подвезли, – произнес Марко. Он вдруг поник, в голосе появились нотки печали. – Славные ребята, туристы. Приехали в Анголу в кузове грузовика, без виз; шкипер подобрал их на пляже в тот самый день, когда мы отплывали.
«Еще два лишних свидетеля!» – подумал Родди. Участие в этой операции Хьюитта было предусмотрено – он был замешан в этом деле, так что не стал бы болтать, но эти ребята неминуемо станут хвастаться своим удивительным приключением и могут указать место, где затонула «Красотка». Местонахождение «Красотки».., только это имело значение. Но Родди сдержался, ведь магнитофонную запись будут внимательно прослушивать, и он не должен проявлять слишком большого интереса. Итак, он вернулся к новозеландцам:
– Будем надеяться, что вы действительно слышали звук заводимого двигателя, а значит, они спаслись вместе со шкипером. Их имена, пожалуйста, мистер Уилсон.
Марко назвал фамилии. Родди записал их в свой блокнот и, подняв голову, сказал:
– А теперь опишите взрывы.
Марко уверял, что был оглушен взрывами и никаких подробностей не помнит. Сколько Родди ни бился, он упорно твердил свое:
– «Красотка» потоплена артиллерийским огнем. Ну конечно, вы не признаетесь, но что же это могло быть? – сердито повторял он. – Если этим ребятам не удалось выбраться, значит, это вы убили их.
– Но зачем нам это было нужно?
– А я почем знаю? – Марко отшвырнул свой стул и стоял, свирепо глядя на расположенное высоко под потолком зарешеченное окно. – Может быть, вы обстреляли рыбацкую лодку. Может быть, группа ребят пыталась бежать от вашей коммунистической диктатуры.
– Как, в нейтральных водах? Не будьте глупцом, – парировал Родди. – Это не мы, а Соединенные Штаты ведут дипломатию канонерок.
– Потому что русские уже больше не могут защищать вас, Родди, – вот в чем дело.
«Для любителя он слишком хорошо держится», – подумал Родди. А вслух сказал:
– Однако, мы отклонились от нашей темы, мистер Уилсон. Вы абсолютно уверены, что это был артиллерийский обстрел? А может быть, это говорит ваша нечистая совесть? Может быть, вы находились в кубинских водах?
Марко удивленно посмотрел на него:
– Господи, чего вы от меня хотите? Я всего лишь стоял у штурвала. Курс прокладывал шкипер.
– Я пытаюсь только установить истину, – твердо сказал Родди. – По всей вероятности, погибло три человека. Представители Великобритании потребуют от нас отчета как со своей стороны, так и от имени правительства Новой Зеландии. Будут задавать вопросы и владелец яхты, и представители страховой компании.
Вынув карту из своего кейса, он расстелил ее на столе.
– Какого вы держались курса? Марко сказал ему.
– И на какой стороне пролива вы находились?
Марко заколебался, но потом неохотно признал, что они находились совсем близко от рифов. Он сделал вид, что припоминает:
– Видимость была очень плохая, и шкипер держался в стороне от обычных для судов путей. Он кажется сказал, будто какие-то из береговых маяков не горели.
Марко раздраженно пожал плечами и посмотрел Родди прямо в глаза, показывая, что говорит искренне:
– Я говорю вам чистую правду, ей-богу. Я даже не заглядывал в эту проклятую карту. Да и не нужно было. У шкипера была эта новая штука – радионавигационный прибор, показывающий с точностью до пятнадцати метров. Он носил его в кисете на шнурке на шее и каждые несколько минут считывал показания. Если хотите узнать, где «Красотка», спросите у него. Я могут указать это место только приблизительно – в радиусе десяти морских миль.
***
Несмотря на свою слабость к чечевичному супу и жареному молочному поросенку, адмирал Антонио Мария де Санчес, начальник северного сектора обороны Кубы, сохранил стройность фигуры. Заботливый парикмахер закрасил седину в его волосах и усах, тщательно обработал ногти. Одет он был очень аккуратно: ботинки начищены до блеска, белая форма хорошо подогнана и сильно накрахмалена. Римский нос, темные глаза и чувственные губы довершали портрет этого человека, которому, казалось бы, скорее пристало быть в среде старших офицеров НАТО, или членов какой-нибудь военной хунты, нежели среди деятелей революционной верхушки Кубы.
Погруженный в свои размышления, он разглядывал китайскую фарфоровую статуэтку, стоявшую на камине в гостиной виллы Санчес в Ведадо – самом фешенебельном пригороде Гаваны. В этой комнате когда-то – сразу же после высадки Кастро – состоялся семейный совет. Санчес – в то время адмирал еще был курсантом военно-морского училища. Именно здесь было решено, что он будет поставлять Кастро информацию, в то время как его брат по-прежнему поддерживает диктатуру Батисты. Тем временем его сестра и шурин уедут во Флориду на принадлежащих семье рыболовецких судах, а отец переведет семейное предприятие по грузовым морским перевозкам в Доминиканскую республику. Такое тонкое чутье политической конъюнктуры давало представителям семьи Санчес возможность неизменно оставаться в выигрыше в течение трехсот лет бурной истории Кубы. И вот адмирал преуспел и при нынешнем режиме, достигнув высокого положения благодаря своему проницательному уму и послушанию властям, что не часто встречается среди революционеров.
Адмирал тщательно вытер краешком носового платка пятнышко пыли на фарфоровой статуэтке и обернулся к сыну, сидевшему на кушетке.
– Было бы неплохо разузнать, удалось ли шкиперу спастись.
Родди пожал плечами.
– Я же говорил тебе, что американцу показалось, будто он слышал звук мотора.
– А у шкипера было достаточно горючего, чтобы пересечь пролив?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33