Его мать прислала мне жетон во время моих первых игр по поиску партнера.., а у меня хватило смелости завоевать право на нее. Удивительно, какие шутки порой играет время…
Делинди протянула ему руку, улыбнулась и сказала:
— Сын Марина — мой друг.
Молодой человек ошарашенно уставился на нее. Выражение его лица недвусмысленно говорило о том, что еще один самец попал под обаяние ее совершенной красоты.
— Э-э… — пробормотал он, — Я очень счастлив.., очень счастлив с вами познакомиться.
Марин был вынужден спасать положение. Парень был явно не в состоянии общаться со зрелой и привлекательной женщиной.
— Чем ты занимался, Дэвид?
— Как вы и сказали мне, сэр, я изучал генеалогию королевской фамилии Джорджии — при содействии того.., э-э.., шпиона. Когда он узнал, для чего нужен этот список, он был рад помочь. Теперь у нас есть все сведения.
— Отлично, — сказал Марин. — Пришли их в мои апартаменты. А лучше принеси сам.
Бернли понемногу отходил от шока.
— Мне хотелось бы сказать.., э-э.., папа, я рад тому, как мы разобрались с этим делом. Я понимаю, что вы могли его просто казнить. Ваше милосердие делает вам честь.., и я горжусь, что во мне есть ваша кровь.
Марин с удивлением обнаружил, что слова парня его несколько ошарашили. Он кивнул, чтобы скрыть замешательство, взял Делинди за руку и двинулся к двери.
— Увидимся, Дэвид, — бросил он через плечо.
Когда дверь за ними закрылась, он достал платок, вытер лоб и сказал:
— Я не очень-то умею говорить с молодежью, как ты, вероятно, заметила.
— Для этого надо жить с детьми с самого их детства, — спокойно ответила Делинди. — Мои двое растут, а я просто расту вместе с ними.
Марин не ответил. Вопрос о детях Делинди постоянно его тревожил — из-за того, что он был вынужден жить отдельно от них.
Оба ребенка были от него — что было необычным явлением. Дважды соединять одних и тех же родителей считалось генетически нецелесообразным. Такие дети были бы слишком похожи друг на друга, поскольку возникал недостаток случайных факторов. Но он использовал свое влияние, и на это закрыли глаза. Это еще раз подтверждало известный факт пренебрежения, которое испытывал к групповой идее тот, кто считает себя выше группы и ставит себя вне ее. Оглядываясь назад, Марин думал, что его действия еще раз доказали — если вообще здесь нужны доказательства, — что люди, наделенные властью, в той же мере лишены совести.
От Великого Судьи у Делинди, похоже, ребенка не было. И это было удивительно, если принять во внимание известную плодовитость этого человека. Марин сделал себе мысленную пометку спросить ее потом об этом.
— Меня беспокоит в детях только одно, — проговорила Делинди после долгой паузы.
— И что же?
— Старший как-то узнал, что ты являешься отцом их обоих…
— И что?
Она мягко покачала головой.
— Дорогой, из-за этого его будто подменили. Он стыдится. Он заставил меня пообещать, что я никогда не расскажу об этом его друзьям.
Марин сжал губы, но ему было не смешно. Это проявлялось давление новой культуры. Детям предлагались новые воззрения, и они, как губки, впитывали их.
Под давлением люди могут приспособиться к чему угодно, думал он. Может быть, это и имел в виду Траск. Их приспосабливаемость способна свести с ума любого наблюдателя.
Люди похожи на хамелеонов.., но только с определенного момента. Поместите этих маленьких существ под горячее солнце.
Забудьте о том, что приспособление — это только поверхностная расцветка. Продолжайте их поджаривать, и внезапно, в один прекрасный день, кто-то другой предложит что-то вроде защитной окраски. Они сразу же используют ее. И вы никогда не сможете обнаружить ни одного индивидуума.
Но сейчас было не время обдумывать такую значительную мысль. Он сказал:
— Дорогая, я буду занят большую часть дня. Приду, когда смогу.
Делинди подошла к нему и нежно поцеловала в губы.
— Я буду здесь. Какова в общих чертах повестка дня?
Она говорила небрежно, но он заметил в ней постоянное легкое напряжение.
Будь на ее месте какой-нибудь подозреваемый, он бы уже давно применил силовой метод получения информации. Но положение любовницы диктатора обеспечивало ей неприкосновенность. Тем не менее, она был дочерью бывшего джорджианского посла, и ее держали в неведении относительно того, что на ее родину готовится нападение. Кроме того, у него были собственные причины считать, что ей нежелательно предоставлять какую бы то ни было информацию сверх той, которой она уже обладала.
— Это будут важные военные маневры, — сказал он. — Я думаю, что они покажутся тебе очень.., э-э.., нескучными. Я бы хотел, чтобы ты сопровождала меня, где это возможно.
Глава 25
В 8: 00 он издал приказ дня, который был составлен Меделлином-Слейтером, Великим Судьей и им самим в ходе длительного заседания два месяца назад. В нем говорилось, что весь действующий персонал до получения дальнейших распоряжений будет участвовать в «главной операции».
Он обратился к «доблестным воинам великой армии» с призывом проявить все свое умение и храбрость. Он говорил, как много зависит от успеха этих важных маневров, в которых будут участвовать они и сам он, Дэвид Марин. Выдающиеся достижения отдельных индивидуумов будут немедленно и торжественно вознаграждены Великим Судьей.
В целом приказ мало чем отличался от дюжины приказов, выпущенных на протяжении прошлых лет, но был совершенно иным по тону. Тот, кто читал или слушал его, не мог сомневаться, что грядет долгожданное наступление.
В джорджианской столице, куда этот приказ, разумеется, кто-нибудь непременно перешлет, его содержание с тревогой изучат, и вопрос, которым зададутся озабоченные финансами министры королевы, будет заключаться в том, стоит ли посылать для охраны границ дополнительные войска.
Живущие в мире фантазий, они воображают, что переброска на границу сотни тысяч людей, совершенно этого не желающих, сможет создать поддержку для тех двух сотен тысяч, которые уже там находятся.
Однако позже в тот же день стало известно, что эскадрильи джорджианских самолетов уже переносят дополнительные силы к границе.
Услышав эту новость, Марин вздохнул. Скоро станет ясно, кто из них сам себя одурачил — он или джорджианцы. Ему хотелось верить, что методы, использованные в прошлые годы для выявления их глубинных чаяний, были основаны на серьезных научных изысканиях и что сопротивление, в соответствии с прогнозами, будет незначительным.
Он присоединился к Делинди около девяти часов вечера. Она была настроена дружелюбно, старалась во всем ему угодить. Но из-за переполнявшего ее напряжения — которое она, впрочем, хорошо скрывала — она была почти не способна отвечать на приставания Дэвида. Он не слишком огорчился. Скорее всего, эта женщина догадывается, что на страну, где она родилась, готовится нападение.
Ее терзало беспокойство. Может быть, когда-нибудь потом, когда захват Джорджии станет историей и боль от сознания, что она не смогла его предотвратить, станет воспоминанием, эта женщина снова сможет стать собой.
Глава 26
В 1: 00 пополуночи слабо освещенный Лагерь «А» был охвачен лихорадочной активностью. В полутьме Марина, Делинди и еще нескольких человек подвели к параплану. Эта машина с виду ничем не отличалась от любого другого транспортного военного самолета. Внутри же была отделана с величайшей роскошью.
Там размещались спальня, офис и отдельные помещения для ординарца и других членов команды.
Во время короткого перелета к заранее определенному месту начала атаки Марин и Делинди спали. Они не просыпались на протяжении двух часов после приземления. До четырех оставалось несколько минут, когда Марин потянулся к прикроватному столику и отключил будильник. Он спал одетым, сняв только тунику и обувь.
Выбравшись из кровати, он направился в офис. Едва он закончил одеваться, стук в дверь заставил его обернуться. Это была Делинди. Она вошла и стала прибирать волосы.
— Мне хотелось бы провести это время с тобой, если можно, — сказала она.
Марин все еще не мог избавиться от мысли, что перед ним шпионка, поглощенная выполнением задания. Однако он подошел к ней, и они поцеловались.
Она улыбнулась ему — все с тем же напряжением.
— Я не буду путаться у тебя под ногами.
«На что она еще может надеяться», — подумал он. Ситуация была полностью под контролем. Все приказы отданы. Войска приведены в движение. Теперь уже ничто не могло остановить наступление. Он вернулся к своему столу и нажал кнопку.
Открылась дверь в комнату ординарца. Краснолицый мужчина лет пятидесяти вошел и отдал честь.
— Принесите мне все прибывшие на данный момент сообщения, Дженнингс.
— Только одно, сэр. Только что прибыло. У меня не было времени перепечатать его с рукописного текста, — он положил перед Марином листок бумаги и вышел.
Это было шифрованное сообщение от главнокомандующего.
Войска перешли границу Джорджии. Война началась.
Марин прочитал шифровку и взглянул на Делинди. Пришло время сказать ей правду.
Он тихим голосом рассказал ей все и добавил:
— Как ты понимаешь, я не мог сказать тебе об этом раньше.
Она побледнела, но осталась спокойной. Наконец, кивнув, она спросила:
— Тебе будет угрожать опасность?
Марин решил оставить эту реплику без ответа.
— Тебя это, похоже, не слишком волнует.
Делинди слабо улыбнулась.
— Я слегка шокирована, — сказала она. — Но в Джорджии уже много лет ожидали этого. Мы поддались массовому самообману. Теперь можем надеяться только на понимание.
— Что ты хочешь этим сказать?
Глава 27
Молодая женщина повернулась и невидящим взглядом уставилась в прозрачную пластиковую стену. Она будто не сознавала, что Марин смотрит на нее. Что-то в ней неуловимо изменилось, кажется, она стала чуть жестче. Может быть, он только воображал в ней это свойство — мягкость. Возможно, на самом деле его никогда и не было.
Теперь он был уверен окончательно. Она или джорджианская шпионка, или — чего она сама наверняка не осознает — агент Мозга. Она родила мне двух детей, думал Марин, чтобы закрепить свое положение, а затем стала любовницей диктатора. А теперь она надеется на.., понимание.
— Предположим, — медленно проговорил он, — что Великий Судья дал бы мне полный карт-бланш на любые действия в Джорджии. Чего бы ты ждала от меня?
Ее ответ сразу же вышел за границы его вопроса. Она не смотрела на него, но ему показалось, что у нее перехватило дыхание.
— Если бы ты был Великим Судьей, я бы ожидала от тебя изменений в порядке игр по поиску партнера — чтобы после определенного возраста разрешалась женитьба. Я бы ожидала, чтобы таким государствам, как Джорджия, была обеспечена значительная автономия. Я бы ожидала возврата свободы вероисповедания. Я бы…
Она продолжала говорить, но ее голос звучал лишь отголоском в его сознании. Если бы ты был Великим Судьей…
«Она бы ожидала от меня, чтобы я уничтожил дело жизни Великого Судьи, — думал он, — и подменил бы его.., слабостью».
Он не чувствовал, что осуждает ее, он ощущал только легкую грусть.
До него вдруг дошло, что она перестала говорить.
— К несчастью — или может быть к счастью, — сказал он — я не Великий Судья. Но в течение нескольких дней в Джорджии я буду действовать от его лица.
Наступила тишина. Делинди вышла из поля его зрения и встала у него за спиной.
Ожидая ее ответа, он случайно бросил взгляд на стол. Там лежала рукопись, озаглавленная: «Краткие выводы исследований королевской семьи Джорджии, составленные Дэвидом Бернли».
Он взял бумаги с неохотой, хотя понимал, что они могут оказаться ценным подспорьем. Утром ему придется быстро принимать решения. Кроме того, он привез его сюда из любопытства.
Что за работу выполнил его сын?
Он пробежал глазами список имен — немного больше сотни — и сопровождающий текст. Одним взглядом он схватывал значение целых абзацев.
Его внимание внезапно привлекла фраза:
«Смерть младшей сестры королевы, последовавшая несколько лет назад, привела к тому, что единственной представительницей прямой линии осталась сама королева Киджшнашения».
И далее:
«Королева не замужем, и я предполагаю, что это политический ход, направленный на то, чтобы создать за рубежом впечатление, что она — последняя из своего рода».
Марин кивнул самому себе. Он догадывался о причинах принятия подобных мер. Если удастся убедить Великого Судью в том, что Джорджия падет безо всякого сопротивления, то он сможет сконцентрировать свою военную деятельность где-нибудь в другом месте. Это, вероятно, был один из способов потянуть время. Но сейчас он потерял всякий смысл.
Наконец он положил бумаги, поняв, что большей частью этой информации он располагал и раньше, хотя и не в такой четкой форме. Но тот факт, что королева остается незамужней из политических соображений, был для него новым. Кроме того, документ содержал множество имен и связи, которые он не выявил.
А также всевозможные мелочи, вроде имени умершей сестры королевы — раньше он этого не знал.
Стоп. Как там ее звали?
Ан-делинда-мина!
Он положил бумаги на стол и какое-то время сидел неподвижно, затем, не оглядываясь, спросил:
— Ты знала сестру королевы?
После долгой паузы за его спиной послышался ее голос:
— Да, я ее знала.
— И какова она была из себя?
Снова пауза. Затем:
— Молодая и наивная. Она умерла, как тебе известно.
Марин предположил, что это может быть и правдой, независимо от того, как на это посмотреть. Физическая смерть — это, конечно, дело окончательное. Но в превращении юной невинности в светскую женщину тоже есть что-то от смерти.
Если это было правдой — то, что он думал, — то это действительно было умно сработано. Дочь посла Джорджии, идентификацию специалисты не проводили. По сути дела, ничего удивительного. Такие государства, как Джорджия, только в последние годы стали пытаться установить политические отношения с Великим Судьей.
И, таким образом, сестра правящей королевы, не вызывая подозрений, оказалась в самом средоточии власти Великого Судьи — с миссией, которая теперь провалилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27