– Хочешь, ступай вперед один, – предложил ему Каспар, понимая, что времени мало и вскоре Талоркан устроит облаву.
– Он не может, – покачал головой Абеляр. – Он ведь никогда раньше не был человеком и умеет жить только в стаде. Оленю опасно покидать остальных. Так что Папоротник далеко от нас не отойдет.
Брид опять стала вырываться, и Абеляр споткнулся.
– Давай я помогу, – предложил Каспар.
Вместе они потащили девушку через густые заросли ежевики, цеплявшие их за ноги. Спустя полтора часа Каспар, совершенно обессилевший, к своему стыду понял, что почти весь ее вес по-прежнему приходится на плечи лучника.
– На то, чтобы обыскать все тропы, ведущие к ближайшему от Абалона проходу, им много времени не понадобится. Пожалуй, кони у них быстрые, и преимущество наше невелико. К тому же они знают лес. Раз так, нам не успеть, – вздохнул Абеляр. – Умоляю вас, госпожа, помогите нам.
Брид покачала головой.
– Нет, не могу. Это неправильно. Нас должны были съесть волки. Смерть не обманешь, как не вернешь выпущенную стрелу.
Папоротник принялся трясти ее за руку.
– Пожалуйста, Брид, давай поспешим! Они сожрут мою дочку. Ты должна мне помочь. Ты должна! – Желтый блеск в глазах девушки потускнел. – Они ее на части разорвут, оставят только рожки да ножки. Петрушка не умеет так быстро бегать, чтобы ее не догнали. Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне! Найди проход! Отведи нас туда и сыграй на Свирели!
Вдруг Брид перестала сопротивляться и взглянула на Каспара с Абеляром.
– Освободите же меня, глупцы вы этакие! – крикнула она. – Я должна помочь несчастному созданию. Разве вы не понимаете, что нам надо провести его через лес, пока не подоспели ловчие?
Голос жрицы был так властен, что они немедленно ее отпустили. Девушка подхватила блестящую юбку и побежала за лёсиком, оставляя клочья шелка на ветвях боярышника. В какой-то момент она остановилась и оторвала подол чуть ниже колен, чтобы легче было двигаться.
Папоротник большими прыжками скакал через поваленные вкривь и вкось стволы и подлесок, так что Абеляр вскоре сильно отстал. Каспар корил себя за то, что позволил лучнику так долго нести Брид. Теперь бедняга неуклюже спотыкался на своих искалеченных ногах, то и дело хватаясь за плечо Каспара, чтобы не упасть. Рана от стрелы у него в груди раскрылась, дыхание вырывалось прерывисто.
На весь лес прозвучало горделивое завывание трубы. Папоротник вытянул шею на несколько дюймов, глаза его потемнели. Страшный звук прервал щебетание лесных птиц.
– Идите без меня, – крикнул Абеляр, когда в воздухе разнесся второй аккорд. – Облава началась.
– Сначала они пойдут на юг, – ответил Каспар, надеясь, что окажется прав. Он задержался, чтобы подхватить лучника под руку. – А что случится, если лесничие нас поймают?
– Заберут наши души, – тяжело дыша, ответил тот, – так что мы никогда не вернемся к прошлой жизни и ни когда не достигнем блаженства Аннуина. Мы останемся в лесу, как другие.
– Они живут здесь вечно?
– Да, если только их не поймают простолюдины.
– А что простолюдины с ними делают?
– Простолюдины – хищники, они пожирают их, и тогда – всё.
– Что всё? – спросил Каспар, помогая ему идти. Брид с Папоротником убежали далеко вперед.
– Если здесь умрешь, больше не будешь существовать. От тебя ничего не останется, – загадочно ответил лучник. Он уже не поспевал даже за медленным шагом Каспара, а в конце концов остановился и принялся растирать колени. – И вернуться в солнечное сияние, как лесничие, ты тоже не сможешь. Просто исчезнешь. В этом и состоит задача лесничих – не давать простолюдинам убивать души.
Каспар вздрогнул от ужаса и быстрее потащил Абеляра через лес.
– Нет, не могу. – На лице лучника застыла гримаса боли. – Ты должен идти без меня. Должен привести Деву к проходу.
– Нам нужна твоя помощь. Ты знаешь лес и жизнь в Иномирье, – стал уговаривать его Каспар, хотя со страхом думал о другом. Что будет, если ловчие нагонят их? Что сделается с Торра-Альтой? Что сделается с Бельбидией, со всеми теми, кого он знал и любил, и с хрупким равновесием природы, если нарушится преемственность Троицы? Новая Вера вновь воспрянет, и насилие над природой станет необоримо. Люди будут валить леса, повсюду распахивать поля как раз тогда, когда они начали было вновь искать хоть какой-то порядок в своей жадной жизни. Нужно, чтобы Брид вернулась домой. Так нужно, что ради этого все они должны быть готовы обратиться в пыль на неспокойном ветру Ри-Эрриш.
Стук копыт отвлек его от этих мыслей. Кто-то бежал быстро, как лошадь, однако куда легче. Может, лань?.. Слева мелькнул между деревьями белый бок, и вдруг животное возникло впереди, а с ним еще множество, и все они летели со скоростью, какой Каспар никогда прежде не видел. Стадо неслось через густой подлесок, через заросли, выбежало на поляну и там замерло, все как один, склонив головы к земле. Каспар выпустил руку Абеляра и, задыхаясь, рванулся туда. Белые животные стояли повсюду, стояли и спокойно паслись, залитые весенним солнцем.
Опять запела труба, и юноша сжал кулаки. Стадо не обратило на звук ни малейшего внимания. Похоже, это были единственные животные во всем Ри-Эрриш, которых не волновали тоскливые переливы, раскатившиеся над лесом. Папоротник тут же замер, глядя на пасущихся животных. Каспару сперва показалось, что это белые пони, но стоило одному дернуть головой в густой траве, как он понял свою ошибку. Абеляр грустно улыбнулся.
– Значит, это правда. Я о них слышал, хотя сам ни когда не встречал.
– Мне раньше доводилось видеть единорогов, – сказал Каспар, – но те были стройные, сильные. А эти мелкие и нахальные, будто козы.
– Шаманка рассказывала, что это души мертворожденных и погибших во младенчестве детей, – объяснил Абеляр. – Их почитают благословенными и лесничие, и простолюдины, ни те, ни другие на них не охотятся. Они живут в Иномирье беззаботно, пляшут в лесу, пока не придет их время предстать в блаженстве Аннуина. Ведь им неведома боль расставания.
– Пошли, пошли! – закричал с той стороны поляны Папоротник и резво поскакал между буками дальше. Вскоре даже Брид стало тяжело за ним угнаться.
– Мы за тобой не успеваем, – выдохнул Каспар, когда лёсик опять вернулся к ним. Охотничья труба, похоже, звучала теперь дальше, и Каспар позволил себе немного расслабиться, думая, что старейшины Высокого Круга правы насчет первых действий Талоркана.
Он уже собирался поблагодарить Абеляра за то, что тот так умело находит дорогу через лес, как вдруг земля ушла из-под ног. Каспар покатился по крутому откосу.
– Река! – Брид чуть не задохнулась от восторга. – Похожа на Белоструй.
Каспар, сидя на берегу, с радостью смотрел, как девушка, приходя постепенно в себя, ступает по прозрачному мелководью. Возбужденный Папоротник носился вокруг. Абеляр смотрел на него с неодобрением, и даже сама Брид взмахом руки велела лёсику утихнуть и прижала палец к губам. Каспар медленно подался вперед, чтобы взглянуть, что она такое заметила.
Великолепный олень стоял меньше чем в полусотне шагов от них. Из ноги у него торчала стрела, а бока тяжело вздымались. Олень опустил голову, окунув огромные рога с двенадцатью отростками в воду. Каспар узнал его – это было то животное, что встретилось им перед входом в замок Абалон. Должно быть, олень держался речных русел.
– Он ранен, – в отчаянии воскликнула Брид и бросилась к нему, расплескивая воду.
– Осторожнее, госпожа моя, – предупредил ее Абеляр, но девушка уже протянула руку к оленю. Тот всхрапнул, и по воде побежали круги.
Свет солнца померк: его затянуло облаком. Олень растаял среди теней. Там, где он стоял, остались лишь белые мерцающие искры. Каспар дернулся, а Брид спокойно дождалась, пока яркие лучи опять упадут между древесных ветвей. И белый олень появился вновь, хотя и лишь отчасти – под водой, бурлившей вокруг его колен, были видны лишь серебряные очертания копыт.
– Он еще не полностью перешел в Иномирье. Умирает, но еще не мертв. Скоро за ним придут лесничие, – сказал Абеляр. – Нам надо спешить.
– Он ранен, – мягко ответила Брид. – Я не могу его бросить. Не шевелись, мой хороший. – Она вытащила висевший на груди под платьем мешочек с травами, порылась в нем, достала небольшой побег щавеля и протянула оленю в знак дружбы. Тот поднял голову и потерся носом о ее руку. Довольно кивнув, девушка потянулась к его шее. Животное вздрогнуло, но осталось на месте. В глазах его застыл страх.
– Я тебе помогу, – произнесла Брид самым успокаивающим своим тоном, медленно продвигаясь вдоль бока оленя.
Тот, слишком ослабший, чтобы убежать, упал на колени, а потом, вздохнув, рухнул набок и выгнул шею, глядя на Брид. Девушка опустилась в воду рядом с ним.
– Стрела прошла насквозь, и рана загноилась, – пробормотала она себе под нос, осматривая распухшую заднюю ногу оленя. Быстрым движением Брид достала ритуальный серп и перерезала древко, чтобы вытащить наконечник.
– Прости, будет больно, – предупредила она и взялась за оперение стрелы. Каспар тут же понял, что Брид понадобится помощь, и поспешил ухватить животное за рога, отвернув лицо на случай, если олень вдруг на него бросится.
Брид взглянула на него, и Каспар кивнул – готов. Тогда одним рывком девушка вырвала стрелу из раны. Брызнула темная кровь. Олень рванулся и пытался вскочить, но Каспар всем весом прижал его голову.
– Молодец, Спар, – выдохнула девушка, одной рукой зажимая оленю рану, а другой, копаясь в мешочке с травами. Сердце Каспара заколотилось от радости Брид его узнала. – Иссоп, вербейник и донник. – Она стиснула травинки в кулаке, выдавливая сок, а потом перемешала его с глиной и залепила животному поврежденную ногу. – Должно помочь. – Вздохнув, Брид обошла оленя, погладила по морде и влила ему в рот пригоршню воды. – Он был слишком слаб, чтобы пить. Вода – лучшее лекарство, помогает восполнить потерю крови. Морригвэн всегда так говорила.
Она помнит Морригвэн! Каспар с надеждой посмотрел на Брид, не выпуская рога оленя. Вздумай животное дернуть головой, любой из огромных и острых отростков вполне мог оставить человека без глаза. Однако спустя мгновение-другое оно потянулось мордой к воде, и Каспар перестал его держать, тут же отскочив подальше. Сперва олень лежал неподвижно, затем с трудом поднялся и шагнул глубже в реку. Понюхал воду и стал пить большими глотками. Из раны сочилась кровь, Каспар надеялся, что с нею высочится и ядовитый гной.
– Он не умрет? – беспокойно спросил Папоротник, когда они уже шли вниз по течению, и олень скрылся из виду.
– Рана глубоко заражена, на то, чтобы она очистилась, потребуется время. Но теперь ему будет легче, – ответила Брид. Девушка остановилась смыть кровь с ладоней, а потом зачерпнула пригоршню воды и поднесла к губам. Глотнула немного и стала удивленно смотреть, как вода стекает меж пальцев. – Тот же вкус. – Она перевела взгляд на серебряный браслет у себя выше локтя. Вырезанные на нем руны говорили о ее сане Девы, Одной-из-Трех. Медленно опустив и снова подняв ресницы, Брид испуганно обернулась к Каспару. – Прости меня, Спар, пожалуйста, прости. – Тут же она решительно схватилась за Свирель Абалона, висевшую на поясе. Глаза у нее опять были зеленые, как листья деревьев.
– Наверное, это благодаря оленю, – произнес, подумав, Абеляр. – Она ведь коснулась его, когда он еще отчасти находился в мире живых, и память пробудилась.
– Лесничий украл мой рассудок! – Брид побелела от мысли о том, что едва не случилось. – Он обещал мне свободу и возможность сделать так много добра. Был таким гордым и красивым, его песню переполняла радость. Ох, Спар, простишь ли ты меня когда-нибудь за мою слабость?
Ответа Брид ждать не стала, и Каспар заподозрил, что не перед ним она оправдывается. Девушка бросила быстрый взгляд на Абеляра с Папоротником, а потом посмотрела в воду.
– Даже если ловчие отправились на юг, вскоре они почуют наш запах. Нам нельзя идти вдоль реки.
– Надо направляться домой, – вздохнул Каспар, тоскливо глядя на юго-восток, в ту сторону, где должна была находиться Торра-Альта.
Абеляр покачал головой.
– Крепости там нет, только скала Тор. И драконы. Нам идти еще много лиг, так что лучше двигаться по прямой.
– Рано или поздно ловчие нас нагонят, – произнес Каспар.
Брид взяла его за руку и взглянула в глаза.
– Мы должны это сделать, Спар. Никаких «но», никаких «если». Мы просто должны. От нас зависят слишком много людей, слишком много душ. Нельзя допустить гибели Старой Веры.
От этих слов Каспар воспрянул духом. Отвага жрицы придала им всем сил, особенно Абеляру. Они двинулись дальше, продираясь сквозь кустарник, и бежали, пока лучник не растянулся на земле, запутавшись в ежевике. Каспар подхватил его за руку и помог подняться, и тут же трое торра-альтанцев опять заспешили следом за неутомимым Папоротником, не прекращавшим к тому же ругать недостатки своего нового тела:
– Подумать только, всю жизнь относился к людям с трепетом, а они, оказывается, даже новорожденного детеныша не обгонят!
– Ты бы лучше носом так не подергивал, – недовольно сказал Каспар. – А то мне чихать хочется.
Папоротник взглянул на него и принялся шевелить ноздрями еще быстрее. На мордочке у него нарисовалось совершеннейшее непонимание.
– Думаю, к тому времени, как мы доберемся до прохода, он окончательно превратится в обычного человека, если, конечно, кого-нибудь из людей можно назвать обычным, – произнес Абеляр. – Идемте быстрее, нам еще далеко.
– Откуда ты так много знаешь о лесе? – спросила Брид.
– Я уже говорил Каспару, что ходил здесь раньше. Думал, что сумею вступить в блаженство Аннуина и возродиться к новой жизни, чтобы сражаться за Великую Мать. Молился, чтобы мне сохранить память о своей цели, даже на руке ее выцарапал, надеясь, что отметины останутся. Вот, смотри.
Он закатал рукав и показал вырезанные прямо на коже бельбидийские буквы: «Защищать Троицу».
– Не получилось бы, – спокойно сказала жрица. – Рубеж могут пересечь только руны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52