Опытный психолог правильно определил мои жизненные принципы и нашел их не соответствующими шаблону. После этого на карьере работника органов безопасности был поставлен крест.
Первое время после развала СССР, уже учась в институте, я не раз подумывал снова предложить свои услуги правоохранительным органам, но очень скоро понял, что ничего по сути не изменилось. Просто одна крупная государственная машина рассыпалась на кучу мелких, лишь внешне видоизменившихся в связи с новыми условиями жизни. А система осталась той же: сильные пожирают слабых, а тех, в свою очередь, – сильнейшие. На Земле так было во все времена. Вероятно, такова человеческая сущность…
– Котов и Перов, – начал полковник, выдержав значительную паузу. – Думаю, не надо объяснять, почему вас сюда пригласили.
Он замолчал, ожидая нашей реакции на его слова. Однако ее не последовало. Тогда начальник колонии кивнул майору Кротову – главному «куму» зоны.
– Нам известно, – как о вполне доказанном факте заявил старший оперуполномоченный колонии, – что сегодня ночью заключенные Котов и Перов спровоцировали драку, в которой одному из заключенных, а именно каптерщику Варламову, вы, Котов, сломали ключицу. Это верно?
Мы молчали, словно эти слова нас не касались.
– Кроме того, – как ни в чем не бывало, продолжил майор Кротов, – а это более существенно, вы подбивали заключенных на бунт. В первую очередь это относится к вам, Перов. Думаю, вы не будете этого отрицать?
И снова ответом на его вопрос было молчание.
– В сущности, ваши показания не столь уж и важны. Можете ничего не говорить. Это все равно ничего не меняет.
Это была неправда…
Признание, произнесенное при свидетелях, значило очень многое. Во всяком случае, в процессуальном плане.
Я уже открыл рот, чтобы возразить майору, но, встретившись с насмешливым взглядом начальника колонии, сдержался.
– Хорошо, – произнес тот, поняв, что фокус не удался. – Я вижу, Котов, вы уже получили зоновское образование. – Он имел в виду знания уголовного и уголовно-процессуального кодекса – двух основных наук на зоне. – Тогда давайте поговорим без свидетелей.
Он кивнул офицерам, и те вышли из комнаты.
– Чего вы добились? – спросил он и сам же ответил: – Думаю, что только дополнительного срока.
– За что? – удивленно спросил Андрей.
– Как за что? Вы что, сами не знаете? – наигранно спросил начальник колонии. – Тогда я изложу официальную точку зрения на события сегодняшней ночи. Вы, в неположенное время, после отбоя находились в курилке. Что вы там делали – непонятно. Может быть, побег готовили! – Полковник даже не догадывался, насколько близки его слова к истине. – И когда каптерщик Варламов сделал вам замечание, вы зверски избили его, сломав при этом ему ключицу. А значит, нанесли тяжкие телесные повреждения. За такое преступление, к тому же групповое, вам придется нести ответственность.
– Вы не имеете права так поступать с нами, – возмутился Андрей. – Мы будем жаловаться на незаконность ваших действий.
– Я не имею права? – казалось, полковник наслаждается, играя с Андреем.
– Да! Вы ведь знаете, что все это – неправда. Мы ни на кого не нападали. У нас есть свидетели.
– Какие свидетели? Заключенные, которые прибежали в курилку на звук драки? Так ведь, когда они узнают, что могут пойти по этому делу как соучастники, никто из них и рта не раскроет. Да и не только поэтому, – многозначительно усмехнулся полковник.
Я сразу понял, что имеет в виду начальник колонии. Блатные запугают заключенных, и те под страхом смерти побоятся выступить на нашей стороне.
«Боже, какой беспредел! Как бороться с таким положением дел, когда даже начальник тюрьмы открыто выступает на стороне блатных», – подумал я, чувствуя, как ненависть опять наполняет мою душу.
Ненависть к системе, которая породила и воспитала таких выродков, готовых на все ради собственного благополучия и благополучия системы.
– Котов, вы же умный человек. Неужели вы не поняли, что колония – это не курорт. Это исправительное учреждение, и здесь действуют свои правила и свои законы. И никто, слышите, никто не вправе нарушить эти законы и остаться безнаказанным. – Полковник встал из-за стола и подошел ко мне.
Он в упор посмотрел на меня.
В его взгляде я увидел фанатичную преданность своему делу. Только на что эта преданность была направлена? На искоренение преступности? Не думаю… Возможно, когда-то это было так, но сейчас…
Начальник колонии первым отвел взгляд и спокойно добавил:
– Сейчас вас отведут в ШИЗО. Там вы сможете спокойно подумать о своей дальнейшей судьбе. Недели через две придет постановление суда о вашем дополнительном сроке. Лет по пять, я думаю, вам добавят. Хотя, после того что вы сделали с Бесом, это не столь уж важно, – Полковник снова многозначительно усмехнулся. – Капитан Ершов! – крикнул он.
Вбежал молодой офицер и застыл по стойке «смирно».
– Позовите конвой. Пусть этих двоих отведут в изолятор и предоставят им отдельную камеру. Я не хочу, чтобы там с ними что-либо произошло. – Он сделал ударение на последней фразе.
Через пару минут явились конвойные и увели нас в штрафной изолятор.
Нам действительно предоставили отдельную камеру с двумя нарами, умывальником и даже унитазом. По зоновским меркам это был номер «люкс» в пятизвездочном отеле. Однако нас это не радовало.
– Что будем делать, Андрей? – спросил я, как только за нами захлопнулась дверь.
– Будем думать! – спокойно ответил он.
– О чем думать?
– О жизни и о том, как сбежать отсюда.
– По-моему, отсюда сбежать невозможно. – Я прошелся по камере, внимательно осматривая массивную дверь и голые бетонные стены. – Даже никакого окошка нет!
– Ничего, что-нибудь придумаем! – уверенно ответил монах и как ни в чем не бывало завалился на нары.

* * *

Время шло…
Дни сменяли ночи, хотя судить об этом можно было только по смене караула за дверью и раздаче пищи. За это время мы ни разу не вышли из камеры, даже еду нам подавали в специальное окошко.
Ни о каком побеге не могло быть и речи.
Ровно через две недели дверь камеры распахнулась. Конвойные надели нам наручники, как каким-то закоренелым преступникам, и отвели в кабинет начальника колонии.
– Заключенные Котов и Перов по вашему приказу доставлены, – отрапортовал старший конвойный.
– Можете идти, – ответил полковник, не поднимая головы. – Да, и снимите с них наручники.
С нас сняли наручники и оставили наедине с начальником лагеря.
– Садитесь, герои. – Полковник кивком головы указал нам на стулья. – Специально пригласил вас, чтобы попрощаться.
Мы с Андреем удивленно переглянулись, затем уставились на него.
– Вы не ослышались, именно попрощаться. Слишком уж много шума вы здесь натворили. Поэтому мы решили, что будет лучше перевести вас в другую колонию.
– Не хотите лишних неприятностей? – догадался я.
– Да, не хочу. О вас уже сейчас в колонии ходят легенды. А когда блатные доберутся до вас, что непременно случится, если вы останетесь здесь, тогда у меня на руках будут два свежих трупа и взбесившаяся толпа ваших поклонников.
– Вы хотите сказать, что в другом лагере блатные не
доберутся до нас? – иронично спросил Андрей.
– Это не мои проблемы. Хотя, скажу вам по секрету, система связи у них работает отлично. Но, как я уже сказал, – это не мои проблемы. Мои заботы здесь, в моей колонии. Кстати, в вашем отряде восстановлен полный порядок. Правда, Варламова, или Беса, называйте его как хотите, пришлось перевести в другой отряд.
– Значит, вы выполнили требования бастующих? – радостно воскликнул я.
– Да, выполнил. Но это ничего не меняет. Знаете, как говорится, свято место пусто не бывает. На место Варламова назначен другой заключенный. Более умный и опытный. Думаю, он сможет лучше справиться со своими обязанностями. Через какое-то время страсти поулягутся, все забудется, и о вас уже никто не будет вспоминать. Вот такие-то у нас дела, герои. Да, совсем забыл. Как я и обещал, вам добавили срок. Каждому еще по пять лет. Можете ознакомиться с постановлением суда и расписаться.
Мы подошли к столу и расписались на каком-то бланке, даже не заглядывая, что там написано.
– Хорошо. Сейчас вас отправят на железнодорожную станцию. Я думаю, что мы с вами больше никогда не увидимся. Конвой!
Вошли конвойные и снова заковали нас в наручники.
– Прощайте, герои, – усмехнулся нам на прощание полковник.
Через час нас на специальной машине доставили на вокзал. Еще спустя какое-то время подошел поезд, к которому был прицеплен арестантский вагон. Нам разрешили выйти из машины.
Я обратил внимание, что сопровождающий нас капитан о чем-то долго и оживленно беседует с начальником арестантского вагона, время от времени показывая рукой в нашу сторону.
«О чем они так напряженно спорят?» – подумал я.
Ведь что может быть проще: сдать арестованных из рук в руки. В конце концов капитан убедил своего коллегу. Я догадался об этом, когда увидел, что старший лейтенант согласно кивнул головой, бросив при этом быстрый взгляд на нас. Они пожали друг другу руки и разошлись.
Перед тем как завести в вагон, нас еще раз тщательно обыскали. Старший лейтенант стоял рядом. Когда у меня из кармана достали деньги, раздобытые для побега, начальник вагона сначала хотел забрать их, а потом внезапно передумал.
– Оставьте, – коротко приказал он конвойным.
Те удивленно посмотрели на него, но выполнили приказание. Что-то здесь было не так…
Интуитивно почувствовав это, я поднял голову и внимательно посмотрел на старлея. Его глаза постоянно бегали, как у человека, совершившего или собирающегося совершить какую-то подлость.
«Что же такое сказал ему про нас капитан?» – Эта мысль, как ржавый гвоздь, засела у меня в голове.
Через несколько минут нас завели в вагон и закрыли в отдельной камере. В соседних «купе», отделенных от нашего лишь толстой решеткой, находились по шесть – восемь человек.
– За что это вам такой почет? – спросил невзрачный мужичонка из соседней камеры.
– Не знаю, – честно ответил я.
– Вы что, пытались бежать? – не унимался сосед.
– Да вроде бы нет.
– Но ведь вас из лагеря переводят?
– Да! А откуда вы знаете? – Вопросы словоохотливого попутчика стали казаться мне подозрительными.
– Это сразу видно по вашей одежде. Я уже не в первый раз качу на зону и знаю, что из одного лагеря в другой переводят только беглых или тех, кому добавили срок, – объяснил урка.
– Так оно и есть!
– Да, не повезло вам!
– Это точно. Не повезло так не повезло. – Я усмехнулся – а вы случайно не знаете, куда нас везут? – спросил я, решив извлечь хоть какую-то пользу из нашего разговора.
– Знаю, как же не знать. Меня как рецидивиста уже во второй раз туда направляют. На «девятку» нас везут. Хотя я сомневаюсь, что тебе это о чем-нибудь говорит.
Я чуть было не подпрыгнул от удивления. И было от чего!
В детстве я много слышал об этом лагере. Да и как мне было не слышать, если эта зона находилась недалеко от моего родного города, в котором прошли мое детство и юность.
Я повернулся к Андрею и подмигнул ему. Тот уставился на меня ничего не понимающим взглядом, пытаясь догадаться, что могло так обрадовать меня.
Во время ужина, который нам разносили по камерам, я вполголоса поведал другу причину моей радости.
– Может быть, нам удастся сбежать оттуда. Ведь я отлично знаю все окрестности, да и друзья у меня в городе еще остались, – шепотом добавил я. – К тому же это место находится недалеко от границы с Россией. И если нам удастся перебраться через границу – считай, что мы спасены. Это будет уже другая страна, и никто нас там искать не станет.
Андрей кивнул головой, соглашаясь с моими словами. Мы поужинали. Дежурные собрали посуду и под присмотром конвойного отправились ее мыть.
Через несколько минут опять появился конвойный. От него явно несло перегаром, да и походка была нетвердой. Он открыл дверь нашей камеры, ткнул пальцем в Андрея и приказал:
– Эй, ты! Выходи! Поможешь дежурным помыть посуду.
Когда за монахом закрылась дверь, я улегся на нары и постарался вспомнить окрестности нашего города. А конкретно – район, примыкающий к зоне.
В годы юности мне довелось много раз бывать в той местности, выезжая с друзьями на пикники. Несколько раз я издалека рассматривал колючую проволоку ограждения лагеря, не подозревая тогда, что мне придется оказаться внутри этого ограждения. Точно говорят: знать бы, где споткнешься – соломки бы подстелил.
Я так задумался, что даже не заметил, когда вернулся Андрей. И только, когда он сел рядом со мной и слегка тронул за плечо, я открыл глаза и вопросительно посмотрел на него.
– Алекс! – шепотом произнес он. – У меня хорошие новости. Только что я убирал посуду из караульного помещения. Так вот, весь конвой напился и заснул прямо в караулке. Из вагона можно выйти, и никто этого даже не заметит. Двери все открыты. Я проверял.
– Да, осталось только выбраться из нашей камеры, – иронично усмехнулся я.
– А может, попробуем как-нибудь выбить этот замок? Я гарантирую, что наших охранников сейчас даже из пушки не разбудишь.
– Очень сомневаюсь, что мы сможем что-либо сделать, – сказал я, но все же встал с нар и подошел к двери.
Дернув за решетку, я чуть было не упал. Слегка скрипнув, дверь открылась. Все еще не веря своим глазам, я уставился на открывшийся проем.
– Бежим, Алекс, бежим! – прошептал Андрей, подхватывая меня под руку. – Сама судьба посылает нам такой шанс!
Он уже шагнул за порог камеры, когда я пришел в себя и воскликнул:
– Стой! Как могло получиться, что наша дверь не закрыта?
– Меня сопровождал сюда старлей. Может, он просто забыл запереть ее, – предположил монах, выглядывая в коридор.
– Подожди, Андрей! У меня такое впечатление, что здесь все не так просто. И дверь камеры не закрыта, и караул пьяный. Слишком уж все идеально получается, как будто кто-то специально спланировал наш побег.
Я задумался. Словно вспышка молнии, в моем мозгу мелькнула догадка, объясняющая все эти странные стечения обстоятельств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48