На небе вспыхивали звездочки, некоторые из них – белые и красные – скользили по небосклону.– Там – аэропорт Кеннеди, – сказал он.Она спросила:– О чем вы хотели поговорить?Он повернулся к ней, задержал дыхание, в голубых глазах вспыхнула тревога.– Чувствую себя виноватым, – сказал он. – В тот день, когда мы встретились в прачечной, вы спросили, не знаю ли я, кто владелец этого дома. А я ответил, что не знаю. Может быть, вам по-прежнему интересно, почему в дом столько вгрохано денег, а владелец предпочитает сдавать квартиры внаем, вместо того, чтобы продавать их. Похоже, вы из тех, кто не оставляет загадки нерешенными, – пожал плечами. – Вот я и подумал, для чего вам отвлекаться от работы и ломать голову над тем, что не представляет проблемы.– Вы знаете, кто владелец дома?Он кивнул.– Кто? – спросила она.Он коснулся ладонью своей груди, обтянутой канареечным джемпером, потом ткнул в себя пальцем.– Я, – сказал он. – Это мой дом.Она взглянула на него.– Я рос и воспитывался неподалеку отсюда, – сказал он. – Мои предки имели апартаменты на Парк-авеню и дом в Питсбурге. И... виллу на Палм-Бич...Он вздохнул, улыбаясь.– Когда мне стукнуло двадцать один, унаследовал кучу бабок, – сказал он. – Всегда мечтал поселиться именно в этом районе, ну и вот. Пять лет прошло. – Кэй, послушайте... ничего, если я буду вас так называть?Кивнув, ответила:– Пожалуйста...– Не возражаете, если прикрою окно? Боюсь сквозняков.– Конечно, – ответила она. – И, ради Бога, садитесь, что же это мы стоим?Он прикрыл створки окна.Она опустилась на край софы, подобрав под себя ногу.Он сел на стул, стоявший сбоку от нее. Поддернув брюки на коленях, уселся поудобней – нога на ногу.Фелис свернулась клубком на подушке, рядом с батареей, расположенной под подоконником. Поглядывала на них зелеными глазами.– Итак, как уже сказал, – продолжил он начатый разговор, оперевшись локтем на колено, скрестил руки, наклонившись в ее сторону, – поселился я за парком, на шестом этаже. Смотрю: начали сносить старые дома. Два дома убрали, вырыли фундамент, залили бетон. И вдруг я подумал: а почему бы мне не стать владельцем многоквартирного дома, жить в нем, потому что мне было очень хорошо когда-то в доме №1186. Мы там жили, в большом здании. Огромный двор, с шикарным въездом, знаете?Она кивнула.– Словом, крупная недвижимость – хорошее вложение средств, правда? Так и Дональд Трамп начинал. – Он улыбнулся. – В общем, распорядился, чтобы мои юристы купили дом. Отказался от идеи продавать квартиры по вполне понятной причине. Представьте, поселяется какой-нибудь развеселый тип – попойки, компашки... И все! И никуда от него не денешься. Я нашел выход из положения. Никто не знает, что я владелец. Никто не бегает ко мне с жалобами, служащие в доме не лижут мне задницу. Простите, ради Бога, за грубое выражение.– Вы здесь живете постоянно, круглый год?Он кивнул.– Моя страсть – компьютеры. Всякие яхты, особняки – это не мое. Конечно, когда-нибудь придется расширяться. Бассейн не исключен, биллиардная и все такое, а пока меня устраивают апартаменты в этом доме. Живу-поживаю тихонько, никого не беспокою.– Я бы на вашем месте заняла весь верхний этаж, – заметила она, улыбнувшись.– А зачем? Я же компьютерщик. Днем и ночью у монитора. Поверьте, красоты обозревать некогда, и потом – никто не хочет жить на тринадцатом. Вы будете удивлены, если я скажу, что большинство людей ужасно суеверны.– Особенно теперь, – сказала она.Он кивнул:– Именно! Она сказала:– Вам это уж совсем ни к чему. Наверное, теперь убавится число желающих поселиться в вашем доме.Он повел плечами:– Не думаю, чтобы очень. Со временем сгладится.Она улыбнулась ему.– Вы правы, конечно, – сказала она. – Я все-таки пыталась навести справки. Потолковала с миссис Макивой на другой день после нашего с вами разговора.– Вот как?– Да. Зациклилась, что ли...– Стоит ли? Конечно, мне нравится такое упорство. Я его сразу почувствовал. Впрочем, повторяюсь.Улыбнулись друг другу.– Хотите что-нибудь выпить? – спросила она.– С удовольствием. Если можно, джин с тоником.– А если водки?– Годится, – бросил он и огляделся. – А у вас много книг. Какие из них вы редактировали?Она поднялась с места, но задержалась.– Пит, – сказала, оборачиваясь – Дмитрий сообщил, будто ему было велено проявлять ко мне повышенное внимание после того, как я подписала контракт. Почему, не знаете? – Она смотрела на него.Он перевел дыхание, переменил позу, опершись локтями на колени, наклонился вперед.– Молодец Дмитрий, заслужил благодарность, – сказал Пит. Повернувшись, взглянул на нее. Кивнул. – Когда вы пришли смотреть квартиру, я находился в швейцарской. Вы меня поразили.– Поразила? – переспросила она, улыбнувшись.– Вы когда-нибудь слышали о телезвезде по имени Теа Маршалл?Она взглянула на него.Он выпрямился. Посмотрел на нее, голубые глаза сверкнули.– Господи, что это я? – воскликнул он. – Конечно! Только сейчас дошло. Безусловно, слышали, и не раз. Вам, наверно, говорили, что вы на нее похожи. Только сейчас осознал это. – Он встал со стула, покачал головой, улыбнулся. – Конечно же! – Подошел к ней. – Скажите, говорили? Понимаю, что немногие. Говорили?– Иногда, – ответила она.– У вас и голос такой же, как у нее. И вот когда я вас увидел, буквально потерял покой. Вы, наверно, заметили. Пальм говорит, что от этого никуда не денешься, этому все подвержены. Эдипов комплекс... Она моя мать. Теа Маршалл.Он кивнул в подтверждение своих слов и улыбнулся:– Моя мать, – кивнул. – Теа Маршалл, – прищурился. – Однажды слышал, как Пальм в лифте развивал эту тему. Он живет во второй А. Психиатр, причем хороший. Консультирует в госпитале "Маунт Синай".Она посмотрела на него. Выкинув два пальца, сказала:– Две водки с тоником... Пошла на кухню. Почти не дышала. Достала стаканы.Он подошел к проему в стене, просунул голову, облокотился на стойку. Смотрел, как она кидает кубики льда в стаканы.– Она была грандиозная актриса, – сказал он. – Все крупнейшие шоу "Золотого века" шли с ее участием. "Час Юнайтед Стейтс Стил", "Крафтовый театр", "Драмтеатр Филко", "Студия номер один"... В Музее радио и телевидения три видеозаписи телефильмов с ее участием. Пол Ньюмен, вместе с ней, в двух из них. Привет, Фелис!Фелис мяукнула. Подошла к миске с водой, стала лакать. Она плеснула водки на кубики льда.– "В поисках будущего", можно сказать, – мое детство, – заметил он. – В то время постановочная группа спектаклей перебралась на восточное побережье. Отец был против – не отпустил ее, поэтому она вынуждена была выступать в "мыльных операх" – "Путеводный свет" и "В поисках будущего". Адский труд... Репетиции утром, запись, подготовка программы на следующий день. Приезжает домой и снова – зубрежка сценария, репетиции... И так до бесконечности! Практически я ее не видел, кроме как по телевизору. Фантастическая была актриса! Сама жизнь... Год – "Путеводный свет", и шесть лет – "В поисках будущего".Она долила водку тоником.– А ваш отец, чем он занимался?– Он был председателем совета директоров корпорации "Юнайтед Стейтс Стил".Она взглянул на него. Он улыбнулся.– Догадываюсь, о чем подумали, – сказал, – что он использовал свое влияние, чтобы проталкивать ее на ведущие роли. Нет! Он не делал этого. Ни в "Часе Юнайтед Стейтс Стил", ни в "Крафтовом театре". Большинство акций "Крафта" тоже ему принадлежали. Что касалось ее карьеры, он был щепетилен. Упаси Бог вмешиваться! Она придерживалась такой же политики. Да это и не нужно было – Теа Маршалл великолепно играла.Она нарезала лайм ломтиками. Спросила:– У вас есть брат или сестра?– Нет. А у вас?– Брат. Моложе меня. – Фелис стала точить когти о пробку, поглядывая на нее.– Хорошая коша! Умная коша! – сказала она и повернулась к шкафчику.– Напрасно вы сейчас даете ей лакомство, не за что! – сказал он. – Пусть она по-настоящему когти поточит. Видите, ждет вашей реакции. Притворщица!..Придерживая дверцу, Кэй посмотрела на него, на Фелис. Та по-прежнему стояла на задних лапах, вцепившись когтями передних лап в пластину – все внимание на хозяйке.– Похоже, вы правы, – сказала она, закрывая дверцу.– Простите меня, Фелис! – сказал он. Фелис посмотрела на него. На нее. На него. Они прыснули.Фелис перестала терзать пробку, пошла в прихожую. Хвост с черной отметиной на конце – трубой.– Ого! Кажется, я нажил себе врага, – сказал он.– Ничего, забудет, – заметила она, улыбаясь. – Вы правы, она меня дурачит. Такая хитрющая бестия.Подала ему стакан в окошечко.– Спасибо, – он приподнял стакан. – Ваше здоровье!– Взаимно, – ответила она.Они улыбнулись друг другу и пригубили напиток. Повернувшись, она пошла к двери, сказала на ходу:– То, что Сэм Эйл живет в этом доме, нельзя считать совпадением. По крайней мере я так думаю.Раздался звук разбитого стекла. Водка с тоником, лайм, лед – все оказалось на полу. Она остановилась.– Идиот! Какой же я медведь!– Не огорчайтесь, – сказала она. Поставила свой стакан и пошла за бумажными полотенцами. – Вы второй человек, сделавший то же самое за минувшие сутки.Намок край ковра и отвороты брючин. Оба, наклонившись, собирали осколки стекла, промокали лужу на паркете. Подошла Фелис. Стояла и смотрела.– Стакан вот ваш раскокал, – сказал он.– За квартиру недоплачу в следующем месяце – куплю новый, – отозвалась она.Он улыбнулся.– Вы правильно подумали про Сэма Эйла, – сказал он, возя бумажным полотенцем по паркету. – То, что он здесь живет, действительно, не совпадение. А вы с ним друзья?– Всего лишь знакомые, – ответила она. – У Мэрфи, в очереди в кассу, заговорил со мной. В день переезда пошла в супермаркет, и он там что-то покупал.– А я, между прочим, так и думал, что рано или поздно познакомитесь.– Не знаю, как насчет рано, – сказала она, – но вы, случайно, не поэтому ли тоже оказались в числе здешних моих первых знакомств?Он улыбнулся.– Один-ноль в вашу пользу, – откомментировал он, подобрав осколок стекла с пола. – Ряд факторов обусловили его проживание в этом доме, и я не хотел бы развивать эту тему дальше.– Между прочим, он рассказал, что раньше пил запоем, потом вылечился, – сказал она. – И еще про фонд.Он взглянул на нее.– Фонд "Карнеги-Хилл", – сказала она. – Точное название не помню, но вы, должно быть, знаете. Фонд оказывает ему поддержку.– И все это он вам успел поведать у Мэрфи?– Мы еще вместе гуляли в парке.– Вот оно что! Это уже кое-что-о-о! – протянул он. Пол, между тем, вытерли почти досуха.– В таком разе я могу ничего не скрывать, – заметил он.Собрав мокрую бумагу, зашагали на кухню. С пластиковым мешком для мусора на черную лестницу отправился он. Мешок полетел в мусоропровод, а она в это время приготовила новую порцию.Вернулись в гостиную.Расположились на софе. Сидели – каждый, подобрав под себя ногу, – смотрели друг на друга. Сдвинули стаканы – чин! чин! – улыбнулись друг другу.Он сделал глоток, другой. Глядя на стакан, сказал:– Думаю, между ними была связь. Против него я ничего не имею. Если она была с ним счастлива – прекрасно! Мой папочка получил то, что заслужил. Поганый мужик он был, между прочим. Даже бабник – для него много.Вздохнул... Она заметила это, отпила из своего стакана.– После ее смерти, – продолжал он, – Сэм, как сквозь землю провалился. Ни слуху, ни духу целых десять лет. Да вы и сами знаете, – так сказать, никакого вклада в искусство. Уже дом купил, когда до меня дошли слухи о нем. Однажды узнаю – в студии "Новая школа" читает курс "Режиссура в Золотой век телевидения". Естественно, иду, слушаю. Это было нечто, доложу я вам. Не скажу, чтобы в дребадан, но пьян он был прилично. С трудом держался на ногах, перескакивая с пятого на десятое, под конец вообще забыл, с чего начал...Она вздохнула, покачала головой.– Я, конечно, навел справки. Оказалось, обитает в какой-то занюханной дыре на Бликер-стрит, преподает актерское мастерство. Его отовсюду поперли, и вот он оказался здесь. В общем, мрак! Естественно, соображаю, что деньги не возьмет, если узнает, что они отцовские. Поручаю своим юристам организовать фонд. Проделать все это было несложно. Находят одного типа, тот от имени фонда входит с ним в контакт. Смитеровский лечебный центр – это само собой. Тем более, что рядом – прямо за углом. Когда дом был готов, фонд изъявил желание оплачивать его квартиру.– Великодушно, по-доброму вы поступили тогда, да и теперь вам не откажешь в благородстве, – сказала она.Он повел плечами.– Лучшие работы Теа Маршалл – его режиссура. Я понимал: она непременно помогла бы ему, даже если бы между ними ничего не было. И, как я уже сказал, против него я ничего не имею, даже если он был ее любовником.– Может, кто другой и имел бы, но вы, определенно – нет.Улыбнулись оба. Отпили по глотку.– Вот такие дела, – сказал он. – А мы с вами отклонились от темы, которую я хотел бы еще раз обозначить – я владелец этого дома. Так что можете, не отвлекаясь, заниматься полностью своим любимым делом. Позвольте покаяться еще в одном смертном грехе. Наврал я вам про вашу киску. Знал, знал я, мерзавец такой, из бумаг, что вы въезжаете с живностью. И у Мэрфи в субботу утром меня не было вовсе. Подумал: раз вы делали покупки, наверняка и подстилки прихватили.Она улыбнулась.– В догадливости вам никак нельзя отказать, – сказала она. – Хорошо, вы прощены. С удовольствием извиняю обе ваши неправды.Чокнулись стаканами, отхлебнули по глотку.Фелис прыгнула на софу – приземлилась точно между ними. Потопталась по абрикосовому бархату, обнюхивая его пальцы – мусор выбрасывал, а руки не помыл... Он погладил кошачью мордашку.– Я счастлив! Все меня простили, – улыбнулся он.Она взглянула на него и сказала:– А вас не беспокоит мысль, что могу рассказать о вашей тайне соседям?– Нет, – ответил он. Покачал головой. – Вы этого не сделаете. Вы будете... вы согласны с тем, что у каждого могут быть свои маленькие тайны.– Откуда вы знаете?Он повел плечами.– Знаю и все. – Его голубые глаза вспыхнули, когда посмотрел на нее. – Такая уж вы, такая... – сказал он.– Угадал?Она кивнула.– Да, – ответила. – Угадали.Молча выпили.Фелис прикорнула у его колен. Он теребил ее оранжевое ушко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23