кроме того, именно ему поручали осматривать короля и королеву. В делах ремесла Тор слушался только своего наставника — а тот молча признавал, что способности молодого человека порой превосходят его собственные. Люди говорили, что Облегчающий Страдания оказался хорошим учителем… и лишь сам Меркуд знал правду. Он почти ничему не учил Тора. Юноша сам развивал свой дар, пользовался им смело, дерзко, то и дело удивляя и пугая своего наставника и заставляя его опасаться разоблачения.Клут продолжал чистить пёрышки и что-то говорить, но мысли Тора уже устремились в ином направлении. Щурясь на солнце, он вспоминал Элиссу. Интересно, что бы она сказала, узнав о его успехах? Он непременно найдёт её, рано или поздно. Тор знал: со многими женщинами ему было хорошо, многие его любили — но ни одна с ней не сравнится.Он думал о ней всю дорогу. Клут отчитывал юношу, напоминая о делах, обязанностях и прочих подобных вещах, но Тор его почти не слушал.Юноша снова чувствовал смутное беспокойство, которое появилось вскоре после Праздника Первого Листа. Жизнь прекрасна, уверял себя Тор, тревожиться не о чём… Но беспокойство не исчезало. С тем же успехом можно было лечить доводами разума больной зуб.«Клут, — перебил он, — тебе никогда не приходило в голову, что мы выглядим несколько странно? Ты представляешь, что думают люди, когда я разгуливаю по городу с охотничьим соколом на плече?»Клут моргнул.«Представляю. Они думают, что ты выглядишь бесподобно. Если разобраться, как раз благодаря мне женщины падают к твоим ногам. Мужчина с соколом на плече кажется… как бы это сказать… слегка опасным… в общем, это настраивает их на нужный лад».Тор скорчил гримасу.«Я не шучу», — он мог бы и не говорить: это было очевидно.«Я обещал сообщить тебе, если Лисс снова явится мне. Но вот уже пять лет ничего не происходит. С тех пор, как мы сбосновались во Дворце, я её ни разу не слышал. Поверь: если она снова даст мне поручение, ты узнаешь об этом немедленно».Меряя широким шагом мостовую, Тор вскоре достиг кварталов, где обитают добропорядочные горожане. Каждый, кто попадался навстречу, считал своим долгом приветствовать придворного лекаря. Тор кивал в ответ, улыбался, махал рукой… Но мысли его были далеко.«Как думаешь, что она мне готовит?» — в голосе юноши звучала тревога.«Другой бы на твоём месте жил да радовался, — с укоризной проговорил сокол. — А ты все воспринимаешь как должное. Ладно, я не буду говорить о тех благах, которыми ты пользуешься. Ты нравишься мужчинам, женщины сходят по тебе с ума… Думаю, даже наша королева в тебя немного влюблена. У тебя есть дело, которым ты занимаешься, и ты не просто хорошо его делаешь, ты — лучший. Чего тебе ещё желать?»Тор дал волю возмущению.«Я хочу знать все! Об этой Лисс, о тебе, об этой силе, которая творит что хочет, об Элиссе… Ты можешь сказать, где Элисса? Почему я не слышу её, как раньше? Или предполагается, что я должен её просто забыть? Это часть общего замысла?»«Ах, значит, теперь мы вспомнили. Я думал, что этот вопрос закрыт, мой мальчик. Ты выбрал свой путь, а Элисса — свой. Ты уже пять лет как уехал из Гладкого Луга. Или ты считаешь, что она не попытается тебя найти, даже если захочет? Почему бы ей, на худой конец, не черкнуть тебе пару строчек? Может, хватит пилить опилки?»Некоторое время Тор раздумывал над словами Клута, заодно пытаясь успокоиться. Потом заметил на другой стороне улицы мать с ребёнком и помахал им. Не так давно он спас этого мальчика, когда тот умирал от зеленной лихорадки. Болезнь считалась неизлечимой, и несколько дней в городе только и говорили, что о чудесном исцелении. Но никто не знал, что ребёнку помогли не снадобья, которые давал ему молодой лекарь. Тор нарушил обещание, данное учителю, и воспользовался волшебством. Горожане были не так далеки от истины, когда называли это чудом.Меркуд несколько дней кипел от злости и не удостаивал провинившегося ученика даже взглядом. Когда же разговор, наконец, состоялся, Тор возблагодарил строителей Дворца наравне с богами. Западная башня была устроена так, что из неё не доносилось ни звука. Впрочем, вскоре юноша начал опасаться, что его учителя слышно даже в Восточном крыле. Меркуд был сам не свой и ругался на чём Свет стоит. Никогда, ни при каких обстоятельствах, Тор не должен прибегать к волшебству для лечения людей.К его величайшему удивлению, молодой человек спокойно, но твёрдо ответил, что впредь будет пользоваться своими способностями, как пожелает и когда пожелает. И тут между ними словно что-то оборвалось. Тор понял, что отныне полностью предоставлен самому себе. Но это и к лучшему. Опека Меркуда становилась в тягость. Старик шагу ступить не даёт. Пора жить своим умом.Вот зачем бояться Инквизиции, если Гот не в состоянии его разоблачить? Если нельзя пользоваться волшебством, чтобы помогать людям, какой в нём толк? Ах да, ещё Клут. Тор уже привык к тому, что его друг теперь обитает в теле птицы. Но если даже кому-нибудь рассказать — кто поверит, что красавец сокол когда-то был полоумным калекой?Кайрус — вот кто. Юноша сокрушённо вздохнул. С тех пор, как он спас прайм-офицера в Сердце Лесов, они ни разу не обсуждали подробности этого происшествия. Кайрус, друг и союзник. Именно он убедил Тора учиться искусству боя. Воины дворцовой стражи ежедневно упражнялись на мечах, причём Кайрус гонял гвардейцев, не жалея ни их, ни себя. Тор принял его приглашение. Во имя Света, зачем ему это понадобилось? Со своим даром он без особого труда отразит любое нападение.Куда важнее было другое: Кайрус рассказал ему всё, что знал о женщинах, научил разбираться в винах… но главное — воспитывал в нём верность и уважению к королю. Этот человек, правая рука Его величества, стал Тору чем-то вроде старшего брата, но юноша понял это только сейчас. Они сближались понемногу, и всё происходило как бы само собой.Что же касается Клута… С того мгновенья, как Тор с соколом на плече явился в Сердце Лесов, чтобы спасти Кайруса от страшной смерти, между ним и прайм-офицером установилось что-то вроде негласного уговора. Кайрус даже наврал королю… Почему?И кто такая Лисс? Почему она послала к нему Клута? От кого она защищает Тора? Эти вопросы постоянно крутились у него в голове… а время от времени и на языке — как сейчас, например.В этот миг Тор сообразил, что Клут уже некоторое время молчит, ожидая его объяснений.«Просто я люблю Элиссу, Клут. Знаешь, я оглядываюсь назад — и почти верю, что Меркуд нарочно разлучил нас. Я её даже не чувствую… — Тор поднял руку и провёл кончиками пальцев по гладким пёрышкам сокола. — Я хочу её найти».Ответом ему был сокрушённый вздох.«И я тоже кое-чего хочу. Уехать отсюда хоть ненадолго. Понять, для чего я живу. Чего я должен добиться. Я хочу поговорить с Лисс, хочу, чтобы Великий Лес снова поговорил со мной… а ещё я хочу съесть хотя бы одну печеньку Гуди Батт!»Даже в такие минуты Клут находил в себе силы пошутить. Но оба знали, что шутка далась ему нелегко.
Тор одиноко шагал по прохладным коридорам Дворца и размышлял — о том, как наконец-то смог выговориться, и о странной решимости, которую почувствовал после беседы с Клутом. Сегодня ему почему-то не хотелось работать. Весь день исцелять страшные недуги: кто-то рассадил локоть, упражняясь с мечом, кто-то растянул лодыжку, у кого-то болят зубы… Обычные проблемы обитателей Дворца.Он как раз размышлял о шишке на пальце у одного из придворных и очень любопытном карбункуле, который вскочил на шее уважаемой Пегги Уэлтсит — сегодня, наверно, им уже можно будет заняться, — когда из-за поворота вылетел конопатый юноша с соломенными волосами.— Почтенный! — завопил он издали. Тор заметил, что паренёк бледен как полотно и едва переводит дух.— Привет, Пигон. Что за спешка?Порой у Тора возникало желание присесть на корточки, чтобы не смотреть на людей сверху вниз. За эти годы он ещё вытянулся и иногда чувствовал себя неловко из-за своего роста.— Ох, почтенный… мы вас давно ищем! Королева…Тор до сих пор не мог привыкнуть к этому обращению, но на этот раз пропустил его мимо ушей. Королеву он осматривал только вчера, и у неё всё было в порядке.— Она заболела? — спросил он, склонив голову набок.— Да, сударь.— Что-то скверное?— Да, сударь, — Пигон тяжело вздохнул. — Кажется, ей очень-очень плохо… сударь.— Спасибо, дружок. Она у себя?Едва дождавшись утвердительного кивка, Тор бегом бросился по коридору. Паж уже слишком запыхался и почти сразу отстал, но дорогу в королевские покои Тор нашёл бы не только с завязанными глазами, но даже двигаясь задом наперёд. Он знал, как добраться туда из любой части дворца. Вскоре Тор уже оказался в восточном крыле и, прыгая через три ступеньки, взлетел по каменной лестнице. На церемонии и доклады времени не оставалось; впрочем, стража знала, что придворного лекаря должно пропускать в любой час дня и ночи, не задавая лишних вопросов. Пробегая мимо гвардейцев, Тор кожей почувствовал их облегчение.В прихожей он наткнулся на двух камеристок. При виде столь бесцеремонного вторжения в покои Её величества на их осунувшихся личиках отразилась целая гамма чувств, но одного взгляда лекаря оказалось достаточно, чтобы пресечь любые протесты. Одна из дам наманикюренным пальчиком указала на дверь опочивальни.Тор вошёл и тут же увидел королеву. Как всегда, она выглядела спокойной, но юноша никогда не видел, чтобы она была так бледна. Её губы казались бескровными и кремово-белыми, в точности как её шёлковая сорочка.Найрия лежала на большой кровати, украшенной позолотой, закрыв глаза. Её супруг, все ещё одетый для верховой прогулки, судорожно теребил вышитый полог. Рослый, широкоплечий, Лорис выглядел точно площадная статуя, которую непонятно зачем притащили в тесный альков. Но достаточно было взглянуть на его бледное, искажённое горем лицо, чтобы даже у самого чёрствого человека пропало желание смеяться.Королева была при смерти. Чтобы это понять, не было нужды прибегать к волшебству. Вокруг толпились придворные; среди них юноша заметил Инквизитора Гота. Гот в роли духовника… Да, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Инквизитор ненавидел королеву — это знали все. Возможно, его подобострастная мина могла кого-то обмануть, но только не Тора и не саму Найрию. Вряд ли он явился пожелать Её величеству скорейшего выздоровления, подумал молодой лекарь.Он увидел, что Кайрус что-то вполголоса объясняет королю. Потом Лорис кивнул, и прайм-офицер отошёл в дальнюю часть комнаты.Меркуд стоял у большого окна с витражами, откуда открывался вид на живописную долину, в центре которой стоял Тал. Казалось, больше всего придворного лекаря интересуют густые леса на горах. Но его гордо расправленные плечи сегодня поникли. Он скорее почувствовал, чем услышал, появление ученика, поднял голову, и Тор заметил, как Меркуд покусывает нижнюю губу. Одно из двух: либо старик злится, либо в отчаянии… скорее всего, и то, и другое.Когда Тор вошёл, в комнате воцарилась тишина.— Тор, мальчик… — голос короля прозвучал неожиданно громко. — Ты наша последняя…Лорис осёкся. Он был не в силах говорить. Меркуд быстро шагнул к алькову и что-то шепнул ему на ухо. Король вздрогнул, выпрямился и прочистил горло.— Да, конечно… Прошу вас, господа. Предоставим нашим лекарям возможность спокойно поработать.Он кивком указал на дверь, но это было лишнее: Кайрус уже распахнул её и пропускал придворных в соседнюю комнату.— Мы подождём снаружи, — проговорил Лорис и бросил короткий взгляд в сторону Меркуда. Старик кивнул. За всё это время королева так и не открыла глаз и едва дышала.Придворные следом за королём покидали опочивальню. Гот не удержался, обернулся на пороге и с победоносной ухмылкой посмотрел на Тора. Глава Инквизиции и ученик лекаря ненавидели друг друга и не делали из этого секрета, хотя до открытых стычек пока не доходило.— Мы не заставим вас ждать, Гот, — съязвил Тор. Он заметил, как Кайрус поднял одну бровь, а это было неспроста.— «Инквизитор Гот», если угодно.Его голос был таким же холодным, как взгляд, а лицо дёргалось сильнее обычного.Тор решил изобразить мудрость и не стал продолжать перепалку. Он тихо притворил двери и повернулся к Меркуду.— Мы искали тебя несколько часов, Тор, — старик говорил негромко, но не скрывал возмущения.— Меня нашёл Клут, сударь.— Твой сокол? — фыркнул Меркуд. — И ему хватило ума?«Хватило, только ты вряд ли об этом узнаешь», — подумал Тор. Впрочем, он не сердился на старого лекаря. Как можно злиться на человека, которому ты стольким обязан! Дело было не только в благодарности: он по-настоящему любил старика. Просто сейчас Меркуд настолько взбудоражен, что воздух трещит, так что лучше соблюдать осторожность. В конце концов, Тор действительно проштрафился. Но… не хватало ещё, чтобы Меркуд решил, будто смог пробудить в нём чувство вины! Тор напустил на себя строгость и подошёл к кровати.— Расскажи всё, что тебе известно.Его твёрдость и спокойствие произвели должное впечатление. Меркуд вздохнул.— Мне нечего сказать. У неё слабое сердце, ты сам знаешь… Возможно, Кайрус расскажет лучше — он там был.Тор оглянулся. Прайм-офицер по-прежнему стоял в стороне, но, встретив взгляд своего молодого друга, откашлялся и заговорил — чётко, строго, словно на докладе. Он не сдвинулся с места, однако можно было без труда разобрать каждое слово:— Их величества отправились на конную прогулку. Во время прогулки ничего особенного не произошло. Они уже возвращались домой и остановились, чтобы выпить вина, когда Её величество сообщила, что чувствует слабость. Его величество вспомнил, что она употребила фразу «мне нечем дышать». Это продолжалось недолго, и мы продолжили путь, но вскоре снова пришлось остановиться: Её величеству стало дурно. Я посоветовал Его величеству и ещё кое-кому из придворных, которые участвовали в прогулке, остаться с ней. Король послушался моего совета. А я поручил своим людям найти тебя… или почтенного Меркуда.Кайрус смолк, и Тор покосился на своего учителя. Едва войдя в опочивальню, он отметил, что старик сам не свой но почти не удивился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62