Судя по снимкам, твое тело в порядке. Не стоит волноваться раньше времени. Возможно, это реакция на долгую неподвижность. Давай подождем еще немного, а пока – больше есть и больше спать! Приказ ясен?
Пациент благодарно улыбнулся. Почувствовав усталость, он прикрыл глаза, погружаясь в сон. Второй раз Дарк пришел в себя поздно вечером, через неделю. Долго лежал, вслушиваясь в тихую знакомую мелодию. Ее напевала молоденькая сестричка. Сидя под лампой с приглушенным светом, она что-то чертила, хлопая невероятно густыми, длиннющими ресницами. Такая молодая, трогательная, пушистая! Почему пушистая? Дарк не мог объяснить. Ему всегда нравились именно такие девушки, мягкие, нежные. Хотелось сорвать с нее жесткий строгий колпак и выпустить на свободу густую гриву волос. Им было ужасно тесно, со всех сторон выбивались маленькие непокорные пряди. Дарк рассмотрел на ее носу россыпь золотистых веснушек. Не удержавшись, он стал мысленно подпевать, продолжая любоваться мирной идиллией ночи. После первого куплета, спетого странным дуэтом, сестричка вдруг замолкла. Медленно повернувшись, она уставилась на него огромными, распахнувшимися на пол-лица глазами. Пилот подмигнул и решил улыбнуться. Губы, одеревенели, отказываясь повиноваться. Замолчав на полуслове, он мысленно чертыхнулся и задал беззвучный вопрос: «Ну и как теперь нам знакомиться? С помощью знаков или просто моргать на счет один и два, а?»
Видно, его идея понравилась! Девушка моргнула сначала один раз, затем быстро два раза подряд. Пилот лукаво ухмыльнулся:
– Здорово!
Сестричка закатила глаза и грохнулась со стула, словно сломанная кукла.
– Какого… Эй, кто-нибудь! Эй, сюда! Черт бы вас всех побрал! И запустить нечем, проклятье, ни голоса, ни рук! Эй, ну кто-нибудь…
На застывшем словно маска лице жили только глаза! Взгляд внезапно наполнился ярким золотым светом! Зрачки мерцали, выдавая страшное волнение! В коридоре послышался топот нескольких пар ног. Перед дверью они замерли, словно прислушиваясь, и Дарк чертыхнулся, призывая на головы стоящих все земные кары. Он беспокоился о медсестре, по-прежнему лежащей без движения. Наконец дверь распахнулась.
– Док! Хоть у вас хватило храбрости. Помогите девушке! Что вы таращитесь? Это не я грохнулся на пол! Проклятье! Чувствую себя как рыба! Рот разеваю, сказать не могу!
Врач криво усмехнулся, глядя на пациента. Подняв с пола пришедшую в себя девушку, он ловко передал ее кому-то в коридоре и сел напротив своего пациента. Ричардс раздраженно сверкал глазами, по-прежнему наполненными ярким, золотым светом.
– У меня что, рога выросли? Проклятье, док, я даже на пальцах не могу ничего объяснить! Не пялься, хрыч старый! Скажи, что ли, приветик!
Док широко оскалился:
– Приветик!
Дарк обмер. Голос врача возник прямо в голове, сопровождаемый сильным гулом. Пилот поморщился и только тогда сообразил, что док не открывал рта!
– Так… значит, ты меня тоже слышишь? Прекрасно, а то я уж решил, что со старым хрычом не все в порядке! Теперь могу смело пялиться дальше!
– Простите…
– Уфф… ерунда! Честно говоря, можно было ожидать чего-нибудь и покрепче! Признаться, я немного волнуюсь и ничего не понимаю, ни-че-го!
– У меня онемело лицо, док. Не могу шевелить даже губами.
– Однако это не помешало поставить на уши весь этаж. Все без исключения слышали, как ты вопил, требуя внимания!
– Так не для себя же!
– Понимаю, что… нет, не понимаю! Как это получается? Телепатия? Теоретически согласен, но как?!!
Док по привычке говорил вслух, но еще до того, как слова произносились, Дарк улавливал их. Вот только гул в голове становился все сильнее и сильнее…
– Парень… ты слышишь меня?
– Что-то я устал, док… это так гудит…
Глаза пилота закрылись. У его постели, сгорбившись, сидел старенький профессор и отчаянно качал головой, всматриваясь в лицо, начинающее терять последние человеческие черты, превращаясь в нечто… рептилиеподобное.
Очередное забытье длилось около месяца. И все дни стремительно менялось тело. Оно покрылось плотной гибкой чешуей, прикрыв прочным панцирем грудь и живот. Но самое жуткое произошло с руками. Пальцы срослись по два, ладони, удлиняясь, медленно роговели, превращаясь в гигантские клешни. Перерожденное существо вооружалось грозным оружием. Уже дважды вставал вопрос об уничтожении мутанта. Но профессор, проводящий с пациентом дни и ночи, оттягивал решение, чувствуя вину и сострадание к молодому человеку, так страшно гибнущему у него на глазах. Никто и ничто не в силах было обратить вспять прогрессирующий процесс мутации. Что за дерьмо подсунул свихнувшийся ученый, вопя об открытии века? Почему расплачиваться за чужую глупость и самонадеянность предстояло этому мальчику, добросовестно выполнившему свой долг?! Парень продолжал бороться за жизнь, пойманную в ловушку неподвижного тела! Нет, невозможно! Он врач, а не убийца! Он дождется пробуждения, и они постараются найти выход из создавшегося положения. Тело пациента трансформируется, но мозг прогрессирует! Это он понимает как врач, как ученый! Человек, до сих пор сохранивший незамутненный рассудок, имеет право сделать последний выбор сам! Жажда! Опаляющая жажда… Дарк тихо застонал и открыл глаза. Удивительно, но палата была пуста. Во всем теле чувствовалась необычайная легкость и сила. Громадная клешня ухватила стакан, стоявший на столике, и с хрустом раздавила его. Прохлада приятно растеклась по конечности. Пациент замер, не в силах отвести взгляд от того, что раньше было его рукой!
– Это кошмар? Или я сошел с ума…
– Ты хочешь пить…
Дарк с трудом перевел глаза на подошедшую к его постели сестричку. Ту самую, что недавно упала в обморок от его пения. Девушка, смущенно улыбаясь, налила воду и поднесла стакан, поддержав его голову. Выпив огромными глотками, капитан произнес:
– Спасибо! От жажды уже кошмары мерещатся! Теперь, кажется, иду на поправку, а, глазастая? Скоро споем…
Девушка как-то жалко всхлипнула и выскочила за дверь.
– Ну и почему я на нее действую, как страшный сон на младенца?! Раньше девчонки не падали в обморок от моего голоса. А если падали, то в объятия, и этот процесс, точно помню, сопровождался поцелуями, а не потоками слез! Странно… очень странно!
Раздумывая над сложившейся проблемой, Дарк сел на постели, повернул голову и попытался рассмотреть хоть что-то в приоткрытую дверь. Убежавшей сестрички там не наблюдалось, впрочем, никакого другого движения тоже.
– Я уже иду, сынок. Слышу тебя… хорошо слышу!
Дарк рассмеялся. Здорово же его стукнуло, если появилась способность слышать и говорить с людьми мысленно! Дверь распахнулась. В палату стремительно вошел врач. Пациент радостно протянул навстречу руку, демонстрируя силу, бурлящую в его теле… Огромная клешня зависла в воздухе. Словно натолкнувшись на нее, замер на пороге профессор. И, захлебнувшись, замер смех существа, радостно улыбавшегося в постели, раздвинув тонкую линию безгубого рта. Хриплый стон прошелестел по палате…
– Будь сильным, сынок…
Стон повторился, переходя в судорожный всхлип, и только тогда Дарк сообразил, что стонет сам. Поднеся конечности к лицу, поворачивая их в разные стороны, он тихо шептал:
– Что это… док… что это…
– Война, солдат… ты должен быть сильным…
– При чем здесь война? Это… эти… док, дайте зеркало!
– Подожди, ты должен понять. Мы сделали все, что могли… но мы бессильны. Не знаю, что за вирус вызвал мутацию! Нам не удалось определить! Уже одно то, что ты жив, чудо, и это не моя заслуга! Поверь! Что-то произошло внутри тебя за эти полгода! Прости…
– Полгода? Лежу здесь… полгода?!
Бочком вошли два санитара. Поставив у стены большое зеркало, они выскочили обратно.
– Док, я хочу, чтобы вы тоже… ушли…
Врач, ссутулив плечи, шаркая чугунными ногами, пошел к выходу. У порога остановился, хотел что-то сказать, но, наткнувшись на полыхающие огнем глаза, плотно прикрыл за собой дверь. Тяжело, словно сметая паутину, провел по лицу рукой и замер, подперев косяк. Здесь его и нашел связист, принесший телеграмму. Прочитав текст, доктор страшно ругнулся и с силой ударил по стене кулаком. Перепуганный связист рванул по коридору. Профессор, глядя вслед помутневшим взором, прошептал:
– Да… вы свободны, офицер… идите!
Услышав хриплый стон, он шагнул в палату.
Дарк в ужасе переводил взгляд с врача на свое отражение и обратно. Раскачиваясь из стороны в сторону, жутко выл страшным скулящим голосом. Из огромных золотистых глаз дрожащей дорожкой бежали слезы, скатываясь по чешуйчатым пластинам на пол.
– За что, док… за что?!! Почему я не умер… Почему ты не убил меня, ДОК?!!
Огромная клешня впилась в плечо профессора. Только когда раздался хруст ломаемой кости, пациент пришел в себя. Док медленно падал, выпустив из рук листок бумаги. Подхватив врача, Дарк уложил его на свою постель. Внимание привлек документ, сиротливо белеющий на полу. Протянув клешню, осторожно поднял его мягкой розовой присоской, легко выскользнувшей из-под рога ладони. Прочтя текст, он истерично захохотал, потрясая секретным бланком. Категоричный приказ гласил: «Объект немедленно усыпить! Передать в центральный сектор… как представляющее огромную ценность для науки существо. В случае агрессии тварь подлежит немедленному уничтожению!!»
– Я стал тварью! Герой войны! Названный так президентом! И кто я для него сейчас?! Объект, номер, тварь!!! Просто не человек! Хотите усыпить или убить меня, док? Согласен! Если убить…
Очнувшийся врач с отчаянием смотрел на пациента, размахивающего документом.
– Я никогда не хотел убивать тебя, Дарк! Я врач, а не убийца, но… они могут поручить это кому-нибудь другому.
– Тем лучше, док, я не хочу жить!
– Ты не прав! Жизнь – божий дар, никто не знает, что ждет его во время пути. У каждого свои испытания и своя боль.
– Это мне решать! Мне, док! Бог превратил меня в чудовище! За что?! Если его испытания так жестоки, не нужен такой бог! Я отрекаюсь от него!!!
– Сынок…
– Когда… когда за мной должны приехать?
– Через час! Как показали последние анализы, твое состояние все еще не стабильно, и я… я не знаю, к чему это приведет.
– Мутация не закончена? Что ж, утешусь тем, что им тоже никогда не узнать конечного результата!
– Будь добр, дай мне обезболивающее.
Профессор тяжело дышал. Дарк быстро отыскал лекарство. Осторожно взяв шприц присосками, легко сделал укол.
– По-моему, я неплохо управляюсь с этими доспехами? – Ричардс криво усмехнулся и присел рядом с врачом на краешек постели. – Знаете, в детстве я мечтал стать рыцарем! Сильным и бесстрашным воином! Моя мечта сбылась… страшная мечта! Никогда не мечтайте… док!

* * *
Тучи обложили небо плотной завесой. Барк с Ангой потратили больше трех часов, поднимаясь по изломанной спирали. Перевалив через край шахты, они, не расцепляя связки, брели, прислушиваясь к грохочущим раскатам. Шквал мог налететь каждое мгновение, неся смерть всему живому. В старой башне от ударов грома слегка вздрагивали стекла. Вцепившись в рукав мужа, Найра слушала.
– Если можно было бы просто допустить мысль, что она жива! Я пошел бы за ней! Хоть до самых ворот ада! Наверное, нужно было отговорить ее. Но этот чертов план казался таким удачным!
Огромный кулак сотрясал воздух, грозя неведомо кому.
– Они ждали нас, Найра! Ждали с самого, начала, но Эйва что-то почувствовала, и мы прошли другим путем! Старый дурак, я еще все время ворчал, что застряну в воздуховоде.
– Ты сделал все, что мог… Не вини себя. А я до конца дней буду скорбеть и молиться о ее душе! Она всегда будет с нами!
На миг в комнате повисла тишина. Сразу резче стали слышны глухие раскаты грома и дребезжащие удары дождевых струй. Женщина чуть отстранилась и, поймав взгляд мужа, произнесла:
– Барк, это несчастье… и еще Гай…
– Гай?
Мужчина замер, вглядываясь в побелевшее лицо жены. Боясь разрыдаться, Найра кивнула головой:
– Его глаза. Они светятся расплавленным золотом.
– Первый признак… изменения…
– Мне страшно!!! Ему нельзя за периметр, их правила запрещают любое проявление мутации! Центр боится изменений, как нашествия крыс. Малыша убьют или отправят в питомник!
– Я надеялся, что Эйва ошибается.
– Эйва?
– Она предупреждала, но я не хотел волновать тебя раньше времени, надеялся, что обойдется. Пойдем, надо осмотреть все тело!
– Не надо, он спит. Изменился только цвет глаз, и они чуть удлинились.
– Ты ничего не заметила странного в его поведении?
Найра судорожно усмехнулась:
– Да… это, наверное, можно назвать странным, но увидеть…
– Помнишь, что ты сказала, когда впервые увидела Эйву?
– Какие удивительные глаза! Правильно, но…
– Я помню, тебе ее глаза очень нравились!
– Они были теплые, зеленые, с золотыми искорками!
– И к Гаю вернется цвет. Останутся только искорки. Я уверен, наш сын не мутант, он телепат.
– Это опасно, за ними охотятся!
– Но ведь Эйва выжила, и малыш научится скрывать…
– Это не все! Он все время строит баррикады из своих игрушек. А вчера… стал строить их из мебели.
– Ну и что, все дети любят возить по комнате стулья…
– Гай не возит стулья по комнате! Он целый день сидел на своем любимом подоконнике, а стулья… они строятся сами!!!
Барк ошарашенно вытаращил глаза:
– Он… он строит баррикаду только из стульев?
– Это все, что тебя интересует?! Я боюсь, что на самый верх он усадит брата. Несчастный кот уже побывал там. Жутко было смотреть, как бедное животное дико орет и молотит лапами по воздуху.
Барк замер, обдумывая новость.
– Можно приколотить мебель к полу… или привязать…
– А меня и остальных детей посадить на цепь!
Барк глубоко вздохнул.
– Думаю… надо объяснить, что… вещи должны стоять на своих местах. А для развлечения есть игрушки!
– Мудрая мысль! А главное… своевременная!
– Э-э-э… дорогая, боюсь, других пока нет…
Найра вздохнула, пряча слезы.
– Милая, мы справимся! У нас замечательные ребятишки. Наверное, потому, что они так похожи на тебя?!
Женщина всхлипнула и уткнулась носом в грудь мужа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43