Куда бы он ни шел, его встречали и провожали щербатые оскалы благодарных улыбок. Теплым светом загорались черные, одинаковые провалы глазниц. Джарг делал все: убирал, готовил, охотился, ловил рыбу. И время от времени держал за руку, провожая в последний путь. Люди умирали по-разному. Кто тихо, с благодарными улыбками на губах, кто стеная и проклиная день и час своего рождения. Но и те и другие до последнего хрипа, сжимая слабеющими пальцами клешню, спешили исповедаться странному существу, посланному им в утешение, как они считали, самим Всевышним! Оставляя боль в груди сидящего у их смертного ложа, просили прощения, и он прощал, тихо шепча слова утешения. Лица светлели, люди обретали покой, а сердце Джарга разрывалось на части. Давно отринув того, непостижимого и всепрощающего, он не понимал, как стал его представителем в этом диком хаосе гибнущей жизни. Девушка держалась на расстоянии несколько дней. Джарг не настаивал на знакомстве. Но однажды увидел, как она, оступившись, упала за уступом скалы, и, не раздумывая, бросился на помощь. На белой косынке расплывалось багровое пятно. Джарг осторожно сдернул ее. Источенный болезнью, но не утративший прелести нежный овал напомнил ему ту хрупкую, отважную медсестру, которая помогла обрести свободу. Он вливал в несчастную силы, отдавая себя без остатка, а душа его пела, и солнце становилось ярче и небосвод голубее. Рана затянулась, но магическое действие не прекращалось до тех пор, пока не исчез даже малейший намек на шрам.
– Рада, что ты вернулся, Дарк Ричардс! И спасибо, что не смотришь на меня, я стала такая… такая…
– Красивая… Ты очень красивая. Твои глаза… они стали еще ярче. Если сравнить их с небом… небо проиграет сравнение! В них плещется тайна! Что ты прячешь на дне, глазастая? Не ту ли песенку, что пела во время дежурства, у моей постели? Она помогла мне выжить…
– Дарк! Ты не можешь…
– Джарг! Мое имя Джарг! Прости! Я не хотел обидеть тебя! Забудь все сказанное! Ты прекрасная женщина… а я… я просто Джарг!
– Нет! Ты всегда был Дарк! И сейчас, и тогда, когда думала, что ты уходишь навсегда! Ты, Дарк Ричардс!!! Офицер, что умирал на моих глазах! Дарк Ричардс, мужчина, в которого я влюбилась без памяти…
Рука девушки скользнула в вырез и достала небольшой медальон. Перед глазами чуть шевелились от тихого дуновения две пряди: черная и золотисто-каштановая.
– Милая… нет… ты не можешь! Я… я даже не знаю твоего имени! Я благодарен тебе, благодарен от всего сердца! Но я чудовище…
– Меня зовут Виора, и скажу тебе, глупец, чудовища… это люди! Твоя душа, Дарк, она в твоих глазах, в твоих поступках! Слеп, кто не видит ее красоту! Ты человечнее всех нас, вместе взятых! И тех, что сидят там, греясь под солнцем, и тех, кого уже нет. Многим ты просто взял и подарил жизнь, а они… они собирались отнять твою! Как, почему ты смог простить?
– Одна необыкновенная глазастая красавица, расставаясь со мной навсегда, попросила прощения! Не за себя, за людей, за всех! И я простил! Простил ради нее одной!
…Виоры не стало через два года. Когда она ослабела, Джарг бережно носил ее на руках. Стараясь сохранить драгоценный огонек жизни, до последнего мгновения вливал свою энергию в угасающую душу. И не смог!! Он похоронил девушку в маленькой пещере, устроив мягкое ложе из горных трав. В прощальных лучах заходящего солнца закрыл вход огромным камнем, положил цветы, постоял недолго у последнего пристанища своей любимой и скрылся в нижних ярусах лаборатории. Людям оставалось только надеяться, что спаситель не бросит их на произвол судьбы, не уйдет куда глаза глядят от мук сердца. Тревогой и ожиданием были наполнены три дня! Джарг вернулся. Встретив измученные взгляды, он долго молчал, а затем произнес:
– Жизнь не кончается… даже если ушедший навсегда забрал твою душу с собой!
Человек со шрамом, Игори Доваско, старался хоть как-то отвлечь его от безутешной тоски. Он таскался за Джаргом по пятам, развлекая своим чуть мрачноватым юмором. А Джарг, тревожно вслушиваясь в ритмы слабеющего сердца, мрачнел еще больше, понимая, что скоро останется в полном одиночестве. Словно чувствуя этот страх, Игори не сдавался. Он продержался еще пять лет. Выслушивая нескончаемые истории, Джарг был искренне благодарен ему за то, что Игори, говоря о мужчинах, всегда произносил… мы!
– Знаешь, почему я еще жив, дружище? Леди в черной вуали не любит смех! Она ждет, пока я заткнусь! Вытянусь и приму благопристойный вид! Не грусти обо мне, я и так задержался! Не хотел бросать тебя, пока ты не будешь готов.
– К чему готов?! К одиночеству в этом мире? Так ведь и не думаю, что встречу людей, жаждущих общения с мутантом.
– Вот к этому ты и должен быть готов! Однажды я случайно услышал слова. Они запали в мое сердце. Хочу повторить их. Твоя душа в твоих, глазах! Только слепой не заметит, как ее переполняет добро и сострадание. Ты уже простил однажды, научись терпеть и прощать, всю оставшуюся жизнь. Люди – это такая суматошная, взбалмошная, противоречивая и в то же время прекрасная компания, в которой при желании могут великолепно ужиться и красавица, и урод!
Джарг оставил гору в тот же день, как не стало Игори. Проводив друга в последний путь, он не оглядываясь ушел через перевал вслед заходящему солнцу. Ему было ровно тридцать пять лет!
Джарг открыл глаза и обвел замутненным взглядом прутья решетки. Попытался приподняться, но тут же рухнул обратно.
– Странно… я еще жив? Им что… надоело со мной возиться?
Рядом кто-то глубоко и судорожно вздохнул. Джарг повернул голову и натолкнулся на испуганный взгляд черного зверя, совсем еще малыша, вернее малышки, поправился он, легко входя в контакт с детенышем тиграна.
– Не плачь, маленькая. Тиграны сильные! Когда вырастешь, тоже станешь сильной и грозной. Сможешь отомстить за всю боль, что причинили тебе эти звери в халатах.
– Они убили маму…
– Ты отомстишь за маму! За нее особенно! Поверь, ты очень сильная и смелая, просто еще не знаешь об этом. Мама не успела тебе рассказать. Но обязательно расскажет отец, когда отыщет! Надо немного подождать…
– Он тоже умер. Я не знала, была, как ты… как будто тоже умерла. Теперь знаю, он там, в клетке… я чувствую его запах… его кровь!
В дальней клетке у стены лежало окровавленное тело, а рядом с головой Джарга, прижавшись к прутьям решетки, сидел перепуганный до смерти детеныш, терзаемый страхом и болью.
– Я знаю, тиграны никогда не бросают своих малышей. Потерпи… дай свою лапку…
Мягкая подушечка легко коснулась клешни. Высвободив присоску, Джарг осторожно гладил шелковистую шерстку, убирая боль, причиненную иглами. Вскоре малышка тихо засопела, погрузившись в сон, а Джарг – в свои воспоминания…
Три столетия его мотало по свету. Излучение унесло миллионы жизней. Планету лихорадило. Буйно разросшиеся леса стремительно поглощали развалины, убирая шрамы с лица земли. Горстки выживших людей стекались со всех сторон в разрозненные островки цивилизации. Уцелевшие города окружали себя защитными укреплениями. Звери и птицы видоизменялись. Природа жадно потирала зелеными ладонями в предвкушении главного сюрприза. Люди… начали мутировать. Часть человечества решила бороться за чистоту расы. Любого, в ком проявлялся хоть намек на уродство, вышвыривали за стены. Там изгои создали свое общество, объявив войну периметрам. Приняв единственный закон: выживает сильнейший! Почти два столетия шла страшная истребляющая война. Но рано или поздно все кончается… Остатки человечества, пережившие ад, медленно возрождались. Сидящие в казематах и глубинах лабиринта ученые делали все возможное и невозможное, помогая людям и мутантам выжить в чудовищно измененном мире! Джарг видел все это. Для него время остановило свой бег. Тело не желало ни стареть, ни умирать, оставаясь молодым и сильным, спустя сто, и двести, и триста лет! Больше ничто не напоминало о той земле и о том мире, в котором он когда-то родился. Шагая через перевал, Джарг глубоко задумался, рассматривая одну из вершин. Что-то знакомое было в очертаниях скалы. Но только выйдя к водопаду, понял, куда несли его ноги!
Он не помнил, сколько простоял, прижавшись лицом к теплому шероховатому камню. Когда это было?! Сколько столетий прошло… и что осталось от тех лет? Легкий шорох за спиной вырвал из ностальгических воспоминаний. Джарг оглянулся и стремительно отскочил, едва уклонившись от выстрела. Бросив взгляд в сторону распахнувшихся дверей старой лаборатории, он в изумлении замер. Десятки гигантских слизней перекрывали тропу. Волнообразные тела, переливаясь серебряной ртутью, выползали из глубин лаборатории непрерывным потоком. Джарг, оценив скорость рогаликов, быстро отступил еще на несколько метров. Ближайшее к нему существо плавно перетекло в пирамидку почти метровой высоты. Пирамидка наклонила рожки, и с них сорвалась голубая молния. Луч с тихим шипением аккуратно выжег в скале оплавленное отверстие прямо над плечом Джарга. Он уважительно хмыкнул и быстро переместился в сторону. В оплавленную лунку легко поместился бы кулак взрослого человека.
– Неблагодарные! Это ведь я привез вас сюда!
Еще несколько раз сверкнули смертельные вспышки. Промахнувшиеся растеклись по земле дрожащими блинами, остальные упорно целились, подбираясь ближе. Судя по непрерывно поскрипывающим створкам дряхлой двери, нападавшие могли залить своими телами не одну сотню метров! Джарг отступал к водопаду, теснимый молниями, и невольно вздрогнул, когда сбоку раздался раздраженный рев. Горный лев крепко спал после удачной охоты. Разбуженный шумом, он яростно бил себя по бокам хвостом. Услышав рык, амебы замерли, повернув рогатые головы в сторону зверя. Джарг бросил взгляд на хищника и поразился. Хвост был трусливо поджат. Лев продолжал рычать, но в его голосе проскальзывали визгливые нотки страха. Амебы, неторопливо струясь по камням, окружили уступ. Дальнейшее вообще не укладывалось в сознание. Улитки стали вытягиваться в длину, цепляясь за малейшие трещинки в скале. Ползущую первой подперли снизу и стали подталкивать вверх. Лев уже не рычал, а выл, переходя на скулящий визг.
– Прыгай, дурак! Ты же здоровый котяра! Уж лучше утопиться, чем стать ужином для этих плевков природы!
Услышав крик, зверь повернул голову и в упор посмотрел на непонятное существо. Наверное, оно показалось ему более безопасным. Склизлая головка возникла над краем скалы, и рожки стали сходиться вместе, готовя удар.
– Прыгай! Твою кошачью породу!!!
Лев, словно ожидавший окрика, стремительно прыгнув, мягко приземлился рядом. Долю секунды напряженные глаза изучали Джарга, а затем зверь повернулся к амебам. Гигантские капли тяжело шлепались с уступа, утаскивая за собой остатки львиного обеда. Головы стали вытягиваться в трубочки с жадно дрожащими хоботками ртов. Они вновь изменили форму, превратившись в длинные ленты. Тонкий хоботок воткнулся в останки мертвой козы, и она стала быстро разбухать. Вскоре перед столпившимися лежало что-то отвратительно пузырящееся и жутко аппетитное, судя по их возбужденной дрожи.
– Это то, что из нас сделают, дружок!
Лев низко и глухо зарычал, словно понимая.
– Так… мы оба в роли дичи, и, кажется, самое время удирать, пока нам не поджарили задницы. Проклятые гурманы! Не едят сырого, а? Видишь, даже остатки твоего обеда подогрели своими молниями!
Разговаривая с собратом по несчастью, Джарг быстро обследовал зондом обрывистый край ущелья. Где-то здесь раньше была тропка. Намек на ее существование обнаружился, когда отчаяние уже подкатывало к горлу. Повторять прыжок в пропасть страшно не хотелось. Обрушенная временем и размытая дождями тропа едва заметно вилась по обрывистому склону. Им предстояла почти невыполнимая задача – спуститься на полмили вниз по отвесной стене. Лев зарычал, предупреждая об опасности. Целый ряд пирамидок, выстроившись как на параде, клонил в их сторону рогатые головы. Джарг закрыл глаза и сосредоточился, осторожно входя в сознание животного. Жаль было оставлять молодого здорового зверя на растерзание слизи. В голове хищника чередовались страх и ярость. Ярость начинала побеждать. Трусом царь гор не был. Джарг послал короткий запрещающий приказ. Лев упрямо мотнул гривой и посмотрел не понимая. Он был совсем молод и, сумев победить страх, рвался в бой! Джарг глухо заворчал, требуя подчинения, и зверь упал на живот. Он чувствовал себя котенком. Мяукая хриплым басом, он терся о бедро Джарга. Великовозрастное дитя, ростом почти с новоявленную мамашу, преданно заглядывало в глаза, готовое следовать, куда прикажут. И ему мысленно показали тропу, послав вперед. Еще раз хрипло мяукнув, лев прыгнул вниз, на небольшой уступ. Скользя на влажных валунах, выпустил когти и ловко запрыгал с камня на камень. Глазами Джарга он видел тропу и мчался по ней со страшной скоростью. А тот, вплетая торжествующий смех в рев водопада, наполненный адреналином по самую макушку, уже приземлился на очередной валун, следуя за зверем. Возможно, именно лев, прыгнувший первым, раскачал основание камня. Джарг несколько секунд балансировал на краю, а затем вместе с валуном рухнул вниз. Поток легко подхватил камень, поворочал несколько мгновений и оставил в покое, а волна мгновенно слизнула упавшего и понесла вниз, кружа в водовороте. Его швыряло, молотило о камни, ломая кости, и спустя три часа выкинуло на небольшую песчаную косу. Тело нашел старатель и долго думал, стоя над мутантом. Скрип чужих мозгов привел Джарга на несколько мгновений в себя.
– Помоги… я заплачу…
Человек наклонился, всматриваясь в существо, вроде молчащее и меж тем просившее помощи. Найлс хорошо слышал его, почти так же, как свою маленькую дочь, не желавшую говорить вслух. Рваная тень мелькнула над ними. Вскинув голову, старатель увидел стервятников. Парочка тяжело приземлилась в десятке метров, остальные расселись на обломках скал в ожидании. Полтора десятка прожорливых птиц готовились к ужину.
Неуклюже подпрыгивая боком, растопырив крылья, они приближались к лежащему телу, вынуждая человека поскорее принять решение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43