Корсо принес ей бутерброды и бутылку джина, а потом переговорил со своими знакомыми из этого заведения, и они помогли замять дело. Зато у Ла Понте все это вызывало нелепую ревность.
- Почему в Париж? - спросил он рассеянно, ибо внимание его было поглощено другим. Левый локоть Ла Понте погрузился во что-то восхитительно мягкое и податливое. И он, разумеется, пришёл в полный восторг, обнаружив, что его соседкой по стойке оказалась юная блондинка с пышной грудью.
Корсо глотнул пива.
- Я заеду еще и в Синтру, это в Португалии. - Он продолжал наблюдать за толстухой у игрального автомата. Просадив всю мелочь, та протянула Зизи купюру для размена. - Теперь я работаю на Варо Борху.
Его друг присвистнул: Варо Борха - самый крупный библиофил в стране. В его каталог попадало совсем немного книг - зато только самые лучшие; и еще за ним шла слава, что если он хотел что-либо заполучить, то за ценой не стоял. Ла Понте, на которого новость произвела заметное впечатление, потребовал еще пива и новых подробностей. При этом в лице его мелькнуло, что-то хищное - как всегда, когда он слышал слово «книга». Ла Понте был, конечно, человеком очень прижимистым и откровенно малодушным, но в чем его никто не посмел бы упрекнуть, так это в завистливости, если только дело не касалось красивой женщины, которую можно было загарпунить. В профессиональном плане сам он вполне довольствовался добытыми без особого риска качественными экземплярами и искренне уважал друга за то, что тот работал с клиентами совсем иного полета.
- Ты когда-нибудь слыхал о «Девяти вратах»?
Букинист, который начал было неспешно шарить по карманам, словно давая Корсо время заплатить и за эту выпивку, так и застыл с открытым ртом. И даже на миг позабыл о своей пышнотелой соседке, которую как раз намеревался рассмотреть получше.
- Ты хочешь сказать, что Варо Борха хочет заполучить эту книгу?
Корсо кинул на прилавок последние монеты, завалявшиеся у него в кармане. Макарова налила им еще по рюмке каньи.
- Уже заполучил. И заплатил за нее целое состояние.
- Еще бы! Ведь, как известно, сохранилось только три или четыре экземпляра.
- Три, - уточнил Корсо. - Один находится в Синтре, в коллекции Фаргаша. Второй в фонде Унгерна в Париже. А третий попал на мадридский аукцион, когда продавали библиотеку Терраля-Коя, - его-то и купил Варо Борха.
Ла Понте, сгорая от любопытства, теребил свою курчавую бородку. Он конечно же слышал о Фаргаше, португальском библиофиле. Что касается баронессы Унгерн, то эта безумная старуха заработала миллионы, сочиняя книжки по оккультизму и демонологии. Ее последний шедевр «Нагая Исида» побил все рекорды по количеству проданных экземпляров.
- Одного не пойму, - спросил, помолчав, Ла Понте, - ты-то какое отношение имеешь ко всему этому?
- А тебе известна история книги?
- Только в общих чертах, - признался Ла Понте.
Корсо обмакнул палец в пивную пену и принялся что-то рисовать на мраморной столешнице.
- Время действия - середина семнадцатого века. Место действия - Венеция. Главный персонаж - печатник по имени Аристид Торкья, которому приходит в голову мысль издать так называемую «Книгу о девяти вратах в Царство теней», что-то вроде учебного пособия, как вызывать дьявола… Но времена стояли не самые благоприятные для литературы подобного рода, и Святая инквизиция быстренько заполучила Торкью в свои руки. Состав преступления - сношения с дьяволом и так далее. Отягчающее обстоятельство - воспроизведение девяти гравюр из знаменитого «Delomelanicon» - классики чернокнижия. Замечу, что, согласно легенде, автором гравюр считался сам Люцифер.
Макарова тоже остановилась у стойки, только с другой стороны, и, вытирая руки о рубашку, внимательно слушала. Ла Понте так к не донес стакана до губ, он с алчным профессиональным интересом ловил каждое слово.
- А что стало с книгами?
- Нетрудно догадаться: костер из них получился знатный. - Корсо изобразил на лице жестокое ликование; казалось, он и воистину сожалеет, что не присутствовал при расправе. - А еще рассказывали, что из огня доносились крики дьявола.
Макарова в ответ недоверчиво фыркнула и замерла, потом облокотилась на стойку рядом с краном для пива. Все эти средиземноморские суеверия, темные истории… Гордый северный нрав и мужской характер не позволяли ей опуститься до такого… Более впечатлительный Ла Поите внезапно почувствовал приступ жажды и сунул нос в кружку.
- Если там кто и кричал, так это сам печатник…
- Можно себе представить.
Ла Понте представил - и содрогнулся.
- Под пытками, - продолжил Корсо, - а в инквизиции служили профессионалы, полагавшие делом чести дать достойный отпор любым козням врага рода человеческого, - печатник признался, что уцелел еще один экземпляр книги, один-единственный, и хранится он в тайнике. После чего несчастный замолк и больше уж рта не раскрыл, если не считать предсмертного «Ох!» - на костре.
Макарова презрительно улыбнулась. И было непонятно, относилось ее презрение к несчастному печатнику или к палачам, так и не сумевшим вырвать у него последнее признание. Ла Понте наморщил лоб:
- Подожди, ты сказал, что уцелел всего один экземпляр. Но ведь только что мы вели речь о трех книгах.
Корсо снял очки и проверил на свет чистоту стекол.
- Тут и зарыта собака, - сказал он. - Войны, пожары, кражи… Книги то появлялись, то вновь исчезали. Теперь никто не знает, какая из них подлинная.
- А может, они все три поддельные, - с присущим ей здравомыслием изрекла Макарова.
- Может, и так. Вот мне и предстоит разгадать загадку, проверить, купил Варо Борха подлинник или ему всучили фальшивку. Для этого я еду в Синтру и Париж. - Он надел очки и взглянул на Ла Понте. - А между делом займусь и твоей рукописью.
Букинист отрешенно кивнул, продолжая краем глаза следить в зеркале за девицей с роскошным бюстом.
- Но раз у тебя такое важное дело… смешно тратить время еще и на «Трех мушкетеров»…
- Смешно? - Привычное хладнокровие покинуло Макарову, и она буквально взорвалась: - Это самый лучший роман на свете!
И в подкрепление своих слов хлопнула ладонью по прилавку. При этом стало видно, как напряглись мышцы на обнаженной руке. Борису Балкану, вот кому было бы приятно услышать такое, подумал Корсо. У Макаровой, в ее личном списке бестселлеров, Дюма мог соперничать лишь с «Войной и миром» и шедеврами Патрисии Хайсмит.
- Успокойся ты! - повернулся Корсо к Ла Понте. - Платись за все придется Варо Борхе.
Хотя, на мой взгляд, твое «Анжуйское вино» - подлинник… Ну скажи, кому придет в голову подделывать такое?
- Люди за все берутся, - сделала бесконечно мудрый вывод Макарова.
Ла Понте разделял мнение Корсо: в данном случае мошенничество выглядело бы полной нелепостью. Покойный Тайллефер гарантировал ему подлинность: то, несомненно, была рука дона Александра. А Тайллефер слов на ветер не бросал.
- Обычно я относил ему старые приключенческие романы, и он покупал все подряд. - Ла Понте сделал глоток и хихикнул через край стакана. - А я пользовался случаем, чтобы полюбоваться на ножки его жены. Роковая блондинка! Очень эффектная! И вот однажды он открыл какой-то ящик. Затем положил на стол главу «Анжуйское вино». «Это вам, - сказал он неожиданно. - При условии, что вы получите экспертное заключение о подлинности и немедленно выставите рукопись на продажу… »
Какой-то клиент громко звал Макарову, требуя безалкогольного биттера. Та послала его к черту. Она словно приросла к своему месту у стойки и слушала разговор, щуря глаза от дыма. Сигарета как всегда была зажата у нее в углу рта и уже догорала.
- И это все? - спросил Корсо.
Ла Понте сделал неопределенный жест.
- Практически все. Я попытался отговорить его, потому что знал, как он к этому относился - душу готов был заложить ради какой-нибудь редкости. Но он стоял на своем: «Откажетесь вы, найду другого». Этим он, разумеется, задел меня за живое. Я имею в виду, живую коммерческую жилку.
- Мог бы не уточнять, - бросил Корсо. - Больше ничего живого в тебе не осталось - никаких других жилок.
В поисках человеческого тепла и сочувствия Ла Понте повернулся к Макаровой, но в ее свинцовых глазах тепла нашлось не больше, чем в норвежском фьорде в три часа поутру.
- Как славно чувствовать себя всеми любимым, - огрызнулся он с досадой и отчаянием в голосе.
- А вон тот любитель биттера, видать, умирает от жажды, - заметил Корсо, - опять орет.
Макарова метнула короткий взгляд на клиента и предложила ему отправиться в другой бар, пока не получил в глаз. И упрямый тип, чуть поразмыслив, счел за лучшее внять ее совету.
- Энрике Тайллефер был человеком странным. - Ла Понте снова пригладил волосы на облысевшей макушке и при этом не спускал глаз с отражения пухлой блондинки в зеркале. - Он желал, чтобы я не просто продал рукопись, но еще и поднял вокруг нее побольше шума. - Флавио понизил голос, чтобы не спугнуть свою блондинку: - «Кое для кого это окажется сюрпризом», - сказал он мне. И подмигнул, будто собирался от души поразвлечься. А через четыре дня его нашли мертвым.
- Мертвым, - глухо повторила Макарова, как будто пробуя слово на вкус. Эта история все больше захватывала ее.
- Самоубийство, - пояснил Корсо.
Но она пожала плечами, словно не видела большой разницы между самоубийством и убийством. В наличии были и сомнительный манускрипт, и несомненный покойник - достаточно для самого острого сюжета.
Услышав слово «самоубийство», Ла Понте мрачно кивнул:
- Да, так говорят.
- А ты что, не веришь?
- Как тебе сказать… Все очень странно. - Он снова наморщил лоб, помрачнел и даже забыл о зеркале. - Мне все это не нравится. Что-то здесь не так.
- А Тайллефер никогда не рассказывал тебе, как попала к нему рукопись?
- Понимаешь, сразу я не спросил. А потом было уже поздно.
- А с вдовой ты говорил?
От приятного воспоминания лоб букиниста тотчас разгладился. Губы расплылись в улыбке.
- Эту историю я тебе непременно расскажу, - произнес он тоном человека, вспомнившего замечательную шутку. - Так что гонорар за труды ты получишь, так сказать, натурой. Я ведь не могу предложить тебе и десятой доли того, что ты заработаешь у Варо Борхи за эту самую «Книгу девяти хохм и надувательств».
- Ладно, я отплачу тебе тем же, подожду, пока ты отыщешь Одюбона и станешь миллионером. Тогда и сквитаемся.
Ла Понте снова изобразил смертельную обиду. Что-то этот прожженный циник за рюмкой делается слишком чувствительным, подумал Корсо.
- Я полагал, что ты помогаешь мне по-дружески. - Ну… Клуб гарпунеров Нантакета… Потому я и позволил себе…
- Дружба… - Корсо покрутил головой по сторонам, словно ожидая, что кто-нибудь объяснит ему значение этого слова. - Самые закадычные наши друзья - в барах и на кладбищах…
- Ты хоть раз сделал что-нибудь для других просто так, черт тебя возьми?
- Только для себя, - вздохнула Макарова. - Корсо всегда блюдет свои интересы.
Но в этот миг Ла Понте, к величайшему для себя огорчению, увидал, как девица с пышным бюстом покидает бар, взяв под руку элегантно одетого субъекта с франтоватой походкой. Корсо продолжал смотреть на толстуху у игрального автомата. Она истратила последнюю монету и теперь сидела перед машиной, уронив длинные руки вдоль тела, растерянная и опустошенная. У рычагов и кнопок ее сменил высокий смуглый субъект; у него были черные густые усы и шрам на лице. Внешность его пробудила у Корсо какое-то смутное и неуловимое воспоминание, но оно быстро растаяло, так и не оформившись в конкретный образ. К изумлению толстухи, автомат едва успевал выплевывать выигранные им монеты.
Макарова налила Корсо кружку пива за счет заведения, и на сей раз Ла Понте пришлось-таки самому заплатить за себя.
II. Рука покойника
Миледи улыбалась, и д'Артаньян чувствовал,
что он готов погубить свою душу ради этой улыбки.
А. Дюма. «Три мушкетера»
Бывают вдовы безутешные, а бывают такие, которых с радостью вызовется утешить любой мужчина. Лиана Тайллефер, без всякого сомнения, относилась ко второй категории. Это была высокая блондинка, светлокожая, с ленивой, томной повадкой. Пока такая женщина вытащит сигарету и выпустит первое колечко дыма, пройдет вечность, и все это время она будет со спокойным достоинством смотреть в глаза сидящему напротив кавалеру. Надо заметить, что Лиане Тайллефер уверенность в себе придавали внешнее сходство с Ким Новак, пышные формы - пожалуй, даже слишком пышные - и банковский счет, ведь она стала единственной наследницей покойного издателя Тайллефера, а применительно к этой фирме слово «платежеспособная» звучит скромным эвфемизмом. Удивительно, сколько денег можно заработать, издавая книги по кулинарии. Например, «Тысяча лучших десертов Ла-Манчи». Или, скажем, классика: «Секреты барбекю» - пятнадцать мгновенно разлетевшихся изданий.
Квартира вдовы располагалась в старинном дворце - когда-то он принадлежал маркизу де лос Алумбрес, потом, дворец. реконструировали и устроили там роскошные апартаменты. Что касается убранства жилища, то, очевидно, хозяева принадлежали к числу людей, которые готовы из кожи вон лезть, лишь бы придумать что-нибудь особенное, имея при этом мало времени и много денег. Иначе чем объяснишь, что рядом с фарфором из Льядро - девочка с гусем, бесстрастно отметил Лукас Корсо, - на той же полке располагались саксонские пастушки, ради которых любой шустрый антиквар душу бы вытряс и из покойного ныне Энрике Тайллефера, и из его супруги. Тут же стояли секретер, разумеется в стиле бидермейер, и рояль «Стейнвуд», а рядом лежал очень дорогой восточный ковер. Лиана Тайллефер сидела на белом кожаном диване, скрестив великолепные точеные ножки. При этом черная юбка, как того и требовал траур, открывала их всего на пядь выше колен. Поза вдовы позволяла угадать и те линии, что, скрываясь под юбкой, поднимались вверх - «к тени и тайне», как выразился позднее Лукас Корсо, вспоминая свой визит. Добавим, что комментарием Корсо пренебрегать не следует, потому что он только производил впечатление недотепы: так и представляешь себе, как он живет со старушкой мамой, которая вечно вяжет чулок и по воскресеньям подает сынку в постель чашку горячего шоколада.
1 2 3 4 5 6 7 8