Чарли беспокойно взглянула на картонную коробку, лежавшую на коврике под соседним сиденьем.
Тропинка пошла под уклон, а потом выровнялась, миновав большой современный дом из красного кирпича во все еще цветущем саду. Блондинка в высоких сапожках и купальнике-бикини широкими шагами направлялась от конюшни к «ренджроверу». В саду виднелся плавательный бассейн, окруженный белоснежными бюстами на греческих колоннах (позже Том за вычурность окрестил их «башнями юных дарований»).
За заброшенным прудом стоял деревянный амбар, искусно превращенный в дом, с пристроенной к нему полуразвалившейся мастерской из гофрированного железа. Старенький автомобильчик-седан был припаркован вплотную к дому. Через открытые двери мастерской виднелась пара ног, высовывавшихся из-под приподнятого домкратом автомобиля. Столб пыли из-под колес «ауди» заставил Чарли зажмуриться. Позади с трудом пробивал себе дорогу мебельный фургон.
У стены другого здания, серого кирпичного коттеджа с изгородью из белого частокола и аккуратным садом, стоял старенький велосипед, а рядом, на подъездной дорожке, – допотопный автомобиль «моррис-майнор». Тропинка сузилась и снова пошла под уклон, с обеих ее сторон «ситроен» задевали высокие кусты, словно щетки на автомойке. Чарли почувствовала приступ клаустрофобии. За минувшие две недели кусты буйно разрослись. Ветка ежевики зацепилась за окно, и антенна зазвенела, завибрировала.
Из-за изгороди на них таращилась корова, стоявшая рядом со старой ванной, служившей ей кормушкой. Потом свет потускнел, потому что солнце закрыли сомкнувшиеся ветви деревьев, поднимавшихся по обеим сторонам. Среди деревьев качались провода, протянутые между телеграфными столбами, вдоль тропы. Чарли куснула ноготь. Слишком много она видела кинофильмов про стоящие особняком дома с оборванными телеграфными проводами.
Бен заскулил. Звук донесся словно издалека. Это было началом крайне необычного ощущения собственной удаленности от мира.
– Все нормально, малыш! Мы почти… – Она заколебалась. – Мы почти дома!
Дом.
Прошлой ночью, со своими скатанными коврами и опущенными занавесками, он был чужим. Печально. Печально, что тот или иной дом сегодня может быть твоим, а назавтра принадлежать совершенно чужому человеку. Все в прошлом. И невозможно вернуться назад. Мосты сожжены. Сегодня вечером дом номер четырнадцать по Апстедской дороге получит новых хозяев; здесь зазвучат новые голоса, новый смех, прольются новые слезы. Хозяева, по всей вероятности, изменят цвет парадной двери и замостят ближний сад, и они с Томом будут проезжать там через пару лет, но вряд ли привыкнут к этому.
У следующего поворота дорожка была усыпана обрезками ветвей, покрытых листьями, и побегами ежевики. Кустарник аккуратно, гладенько подстрижен. На очередном уклоне дороги невысокий мужчина в твидовой шапочке, опустив электрические ножницы, прижался к изгороди, чтобы дать Чарли проехать. Она помахала мужчине в знак признательности, а Бен на него залаял.
Когда они остановились, Том с натугой вытаскивал из багажника «ауди» холодильный сундучок, в то время как мебельный фургон осторожно протискивался между столбами ворот. Выбираясь из машины, она услышала шум воды, падающей на мельничное колесо. Возбужденный Бен носился без толку туда-сюда.
Открыв крышку картонной коробки, Чарли увидела, что липкая пленка с отверстиями, накинутая на горловину шара-аквариума, на месте и Гораций оживленно плавает взад-вперед. Камень упал с ее сердца. Если бы во время переезда рыбка умерла, Чарли приняла бы это за дурное предзнаменование.
Двигатель мебельного фургона громко застучал, а потом затих. Воцарилась тишина, если не считать шума падающей воды. Под горячим солнцем стих ветерок. В отдалении проблеяла овца; донеслись два слабых хлопка, вероятно от выстрелов из дробовика. Выводила трель неизвестная птичка. Ноги Чарли хрустели по гравию. По гравию в ее дворе. Бен снова залаял.
Хлопнула металлическая дверца. Послышались голоса. Резко взлетел шмель, и Чарли отшатнулась. До нее донесся жизнерадостный голос Тома:
– Ребята, пивка никто не хочет?
Чарли подошла к ручью. Всего-то около трех футов шириной и, наверное, два глубиной, так что его можно без труда перепрыгнуть. Сквозь быстро текущую воду, чистую и свежую, вырисовывалось устланное галькой и круглыми камнями дно. Тень птицы промелькнула над ручьем.
– Хорошо бы войти туда? – раздался чей-то голос.
С шипением открылась банка с пивом. Чарли смотрела на противоположный берег, на аккуратный участок.
Конюшни.
Это слово возникало каждый раз, когда Чарли приезжала сюда, всплывая из темных, недосягаемых глубин ее сознания, и будто дразнило.
Душеприказчики Нэнси Делвин вывернули все электрические лампочки, даже на потолке.
– Ублюдки! – сердито сказал Том и укатил в деревню поискать магазин электротоваров.
Устроив себе перерыв на обед, грузчики уселись с сандвичами у ручья. Чарли отнесла аквариум с Горацием в дом и осторожно поставила на сушильную стойку.
– Ну как, нравится тебе новый дом? – Поджав губы, она глядела на кремово-желтые стены. – Думаю, нам надо их перекрасить. Есть какие-нибудь предложения?
Она прошлась по дому, скрипя резиновыми подошвами по незастеленному полу. Без мебели комнаты казались меньше и темнее, потолки выглядели ниже. Светлые прямоугольники на стенах отмечали места, где висели картины или стояли шкафы. Это напомнило ей фильм о Хиросиме, на который ее водила в детстве мать. Там показывали тени на стенах – оставшиеся от людей, чьи тела испарились после взрыва атомной бомбы.
Чарли забралась по крутой лестнице в мансарду. Сквозь пыль, висевшую в воздухе словно снеговая завеса – отчего она почувствовала щекотание в носу и горле, из единственного маленького оконца пробивались лучи света. Стоял неприятный гнилостный запашок. Единственным звуком в жутковатой жаркой тишине комнаты было резкое «тук-тук-тук» капель воды, с интервалом в полсекунды падавших на какой-то металлический предмет. Коробки с хламом, покрытые пыльными газетами, отсюда уже убрали. Когда Чарли подходила к окну, пол из жестких досок прогибался, распрямляясь потом с тупым треском, так что в воздух поднимались маленькие клубы пыли.
Больше всего пыли от человеческой кожи.
Рок. Мысли о чем-то роковом постоянно роились в ее голове. Возможно, это было связано с переездом. Переезд был второй из самых больших травм в ее замужней жизни. Или третьей. Что-то в этом роде говорил ей Том.
Из окон открывался отличный вид на пруд. Примерно в двух милях за леском и ниже, в долине, на дальнем берегу ручья, виднелась крыша какого-то большого дома с дымовыми трубами.
Все должно устроиться. Том прав. Здесь очаровательно. Очаровательно и спокойно.
Какая-то тень пересекла стену, словно кто-то прошел за спиной у Чарли. Она обернулась, но мансарда была пуста. «Наверное, мимо окна пролетела птица», – подумала она. Хотя вообще-то тень прошла в другом направлении. Чарли забеспокоилась и шагнула влево, вправо, убеждаясь, не ее ли это тень.
Треск над головой напугал Чарли, но щебетание птицы успокоило ее. Закричал мужчина, его голос был едва слышен. Другой ответил ему. Снова щелкнула доска пола, будто кто-то наступил на нее. Чарли огляделась. Наверное, доска просто встала на свое место после того, как она прошла по ней, сообразила Чарли, все же поспешно покинув мансарду.
Когда она спустилась на площадку первого этажа, несколько глухих стуков эхом быстро разнеслись по дому.
Дверное кольцо.
Чарли поспешила к входной двери. За ней стоял высокий мужчина в запачканном рабочем халате с изношенным воротником и истрепанным галстуком. Чарли предположила, что ему лет сорок с небольшим. Несмотря на неопрятную бороду, растрепанные волосы соломенного цвета и запавшие щеки, Чарли сразу понравилось его лицо: в нем угадывался человек, на которого можно положиться, и к тому же благородный: в нем было что-то от русского аристократа. В его жгучих и проницательных глазах проглядывало озорство.
– Я Хью Боксер, ваш сосед. Решил, что неплохо бы зайти к вам и поздороваться. – Его голос звучал непринужденно и вежливо.
Она протянула ему руку:
– Чарли Уитни.
Он обтер свою запачканную ладонь-клешню о штанину брюк и основательно сжал ее руку.
– Добро пожаловать на нашу улочку.
– Спасибо. – Она улыбнулась. – А где ваш дом?
– Да вот этот амбар. Амбар Тадвелла.
– Со старыми автомобилями?
Когда он улыбнулся ей в ответ, лицо его сморщилось и кустистые брови приподнялись.
– Кто-то в деревне разводит животных, а я предпочитаю автомобили. Их не надо выпаивать молоком.
Она засмеялась.
– Я думаю, что этот амбар… то есть дом… ну, выглядит великолепно.
– Для коровника неплохо, ведь так? По правде говоря, вторая причина, по которой я зашел познакомиться с вами, – это автомобиль. Нельзя ли оставить его здесь на денек-другой?
– Автомобиль? Боюсь, что я вас не понимаю, – сказала Чарли.
– Старый «триумф-родстер» Нэнси Делвин. Я купил его при распродаже имущества. Он стоит в амбаре, позади снопов соломы.
– Я и не знала, что там есть автомобиль. Это что-то очень редкое, да?
Грузчики начинали вынимать из фургона диван.
– Нет, – ответил Хью Боксер, – не совсем. В округе их несколько штук. Вы когда-нибудь видели «бержерак»?
Чарли кивнула.
– Вот что-то похожее. Я думаю, что на нем не ездили уже лет тридцать.
– Вы их коллекционируете?
– Вроде того.
На мгновение взгляд Хью Боксера стал проницательнее, как бы исследуя ее, отчего Чарли почувствовала себя неуютно. В это время за спиной Боксера грузчики с натугой затаскивали диван по ступенькам.
– Мне бы пришлось работать едва ли не целый день, чтобы передвинуть снопы соломы перед автомобилем. Я постараюсь все сделать на следующей неделе.
– Не надо спешить. Мы вообще не собираемся пользоваться амбаром.
Чарли и Хью Боксер отступили в сторону. Боковой валик дивана громко ударился о дверной косяк.
– Куда это нести, мэм?
Чарли показала в сторону гостиной:
– Куда-нибудь туда.
– Не буду вам мешать, – сказал Хью Боксер. – Если я когда бы то ни было смогу быть вам полезным, просто покричите.
– Весьма любезно с вашей стороны… А что за парень подстригает кусты вдоль дорожки?
– Гидеон. Мы тут все его нанимаем. Думаю, он подойдет познакомиться с вами.
– Да, нам говорили.
– А поесть тут лучше всего в трактире «Георгий и Дракон». Повернете с дорожки направо, и еще примерно миля по прямой.
– Спасибо. Вы должны зайти и выпить с нами, когда мы немного разберемся.
– А вам тут много придется делать? – Хью Боксер заглянул во внутреннюю часть дома.
– Да, дел уйма.
– Отличный дом. Я всегда считал его весьма привлекательным.
Он поколебался, словно собираясь сказать что-то еще, а потом повернулся. Чарли спустилась следом за ним по ступенькам, и Бен подбежал к ним.
– Привет, паренек! – сказал Боксер, приостанавливаясь, чтобы потрепать собаку. – Не очень-то ты годишься в сторожевые псы, правда?
Он бодро помахал Чарли и зашагал прочь.
У амбара были двойные двери, причем обе половинки прогнили и удерживались на месте кирпичами. Чарли потянула створку на себя. Что-то маленькое пронеслось по амбару и исчезло в тени. Пахло соломой и машинным маслом. Перед ней стояла допотопная газонокосилка с сиденьем, купленная у душеприказчиков покойной. Накопитель травы был отцеплен и прислонен к стене рядом. Это была едва ли не единственная вещь из тех, что им хотелось купить, которую душеприказчики согласились продать за приемлемую цену.
Примерно посередине амбара высилась стена из снопов соломы. Узкий ход, в который Чарли ни разу не заглядывала, вел направо. Подойдя поближе, она увидела старый рабочий верстак под высоким окном. В комнате, похожей на заброшенную мастерскую, куда она протиснулась, было темно, свет просачивался лишь через единственное грязное окно.
Посередине амбара под куском брезента, густо покрытым пылью, вырисовывались очертания автомобиля. Ее сердце будто подпрыгнуло к горлу: во всем этом было нечто, вызывавшее тревогу. Какое-то спящее чудовище, лучше было бы его не трогать. На стропилах что-то заскреблось, и оттуда потекла струйка пыли. Крысы? Летучие мыши? Над Чарли высилась соломенная стена. Из мрака в поле зрения возникли новые очертания. Старый металлический стол. Садовая косилка со сломанной рукояткой.
– Да брось ты это, – прошептал какой-то голос в ее голове.
– Я не позволю, чтобы меня пугали привидениями в моем собственном амбаре, черт подери! – мысленно выкрикнула она.
Приподняв угол брезента, Чарли обнаружила под ним хромированный бампер с тусклыми впадинами и черное крыло с боковым фонарем. Чарли попыталась поднять брезент повыше, но он был слишком тяжел. Она прошла вбок, оттянула брезент на капот, обнажив вертикальный радиатор, зажатый между двумя массивными фарами. Поверху радиатора шла хромированная насадка, а спереди был прикреплен небольшой круглый значок с цветным глобусом и крошечной надписью «Триумф моторс».
Чарли отступила назад, таща грубую материю через весь кузов поверх брезентовой крыши. В конце концов скомканный брезент кучей соскользнул на пол. В ноздри Чарли ударил запах металла, заплесневевшего брезента и выдохшегося бензина.
Машина выглядела знакомой.
Это из-за «бержерака» на телеэкране. Она смотрела детективные сериалы и знала эту модель. Чарли обошла машину. Луковицевидный спортивный тип, с откидным верхом, подножками и как бы обрубленным носом. В задней части крыши виднелось узкое оконце и еще две стеклянные панели со стороны багажника, где располагались складные сиденья. Толстый слой пыли покрывал черную краску. Покрышки спущены. За густой паутиной в углу ветрового стекла различался кружок талона от налоговой инспекции. Наклонившись, Чарли с трудом разобрала поблекшую надпись: «НОЯБ. 53».
Она надавила на ручку дверцы со стороны пассажира и потянула на себя. Дверца распахнулась, щелкнув, словно надломилась печать времени, и запах старой кожи и истлевшего брезента вырвался изнутри, окутав Чарли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38