Сделает петлю каким-то многомерным манером, а когда вернется к исходной точке, то окажется, что машины времени никогда не существовало. Мой дедушка не погиб и отец родился, поскольку я не отправлялась в прошлое.
Как бы это сказалось на мне-- не знаю. Возможно, я стала бы трутнем, прожигала бы весело жизнь, а потом присоединилась бы к небесным ныряльщикам. Сколько себя помню, мое существование всегда было связано с Воротами. Мне трудно представить себя без них.
С другой стороны...
(А в путешествиях во времени всегда есть другая сторона...)
Никто из моих сограждан не изобретал Ворота. Они стояли там же, где и сейчас, на протяжении тысячелетий, пережив расцветы и падения цивилизаций.
Мы считаем, что Ворота были созданы людьми, но просканировать время их создания не можем, поскольку в ту пору ими активно пользовались.
Что сталось с этими людьми?
Хотела бы я знать. Быть может, их так напугало собственное изобретение, что они просто закрыли Ворота, то ли не смея, то ли не умея их уничтожить, а сами удалились в пустыню. Нам известно только, что конец Первой цивилизации Ворот совпал с тотальной войной и темной эпохой. Выжившие не писали исторических книг. Это самая большая прореха между моим временем и двадцатым веком.
Мои современники так часто отправлялись в эру первого закрытия Ворот, что сканировать ее не имеет смысла: она вся испещрена пробелами темпоральной цензуры.
И никто оттуда не вернулся.
Возможно, это связано с причинностью и "дедушкиным парадоксом", но каким образом-- не имею ни малейшего представления.
Короче говоря, если бы не было Ворот, я жила бы совсем в другом мире. Возможно, он был бы лучше, но мне так не кажется. Вы спросите: куда уж хуже? А есть куда. Последний Век мог наступить не сейчас, а три-четыре тысячелетия назад. Человечество могло уже сгинуть, вместо того чтобы резво мчаться навстречу погибели. Чудо, что нам удалось продержаться так долго.
Такова одна из теорий. Лучшая. А худшая...
Вполне вероятно, что если "дедушкин парадокс" случится на самом деле и история с момента твонки начнет расползаться по швам...
...то все мы внезапно и тихо исчезнем.
Не только вы и я, но также Солнце, Юпитер, альфа Центавра и галактика Андромеды.
И так далее.
Эта теория известна под названием "космической ссоры". То есть: Раз вы намерены играть в такие игры, я забираю свои игрушки и ухожу домой. Подпись: Бог.
Ковентри все еще распинался о геркулесовых трудах своего подразделения, наблюдающего за личной жизнью шести тысяч человек, умерших тысячи лет назад. Меня начала одолевать дремота. Что ж, самое время соснуть, решила я. Надо признать, Ковентри со своими ребятами действительно провернул колоссальную работу, чтобы установить, что авария 1955 года не вызовет темпоральных возмущений. Кажется, на сей раз пронесло.
И тут он перешел ко второму твонки.
--В данном случае,-- сказал он,-- положение, похоже, безнадежно.
У вас когда-нибудь вставали дыбом волоски на загривке? У меня встали. В ушах загремели раскаты землетрясения, преградившего запрудой поток... А может, то были ветра перемен, веющие над руинами времен. Я услышала, как откашлялся Господь: О'кей, ребята, я вас предупреждал...
--Парализатор Ральфа приземлился вместе с DC-10 на пастбище к северу от межштатной автомагистрали номер 580, близ Ливермора, Калифорния. Его подобрал рабочий, расчищавший территорию, и принес вместе с другими обломками в ангар Оклендского международного аэропорта, где оружие пролежало около двух суток. Затем оно попало в руки мистера Уильяма Арчибальда (Билла) Смита, сотрудника Национального комитета по безопасности перевозок. Для нас это наихудший вариант. У Смита приличная техническая подготовка и пытливый ум.
Что он понял, обследовав оружие, выяснить нам не удалось. Мы знаем только, что Смит вошел в ангар, где находился парализатор, в одиннадцать часов вечера 13-го декабря. Вскоре после этого начинается цензурный пробел длительностью в два часа. И действия Смита по выходе из ангара поддаются лишь вероятностному определению.
Кто-то застонал, возможно даже я. Зазвучали возбужденные голоса, тревожно и затравленно забегали глаза, в воздухе остро запахло страхом. Не спешите нас осуждать. Когда о событиях неизменного прошлого приходится говорить как о явлениях вероятных, это означает, что дерьмо уже поперло изо всех дыр, и если мы до сих пор не почуяли его смрада, то исключительно потому, что нас оно еще не затопило.
Все, цитировать Мартина я больше не буду. Хотя я, конечно, к нему несправедлива: он был напуган, как и все мы, просто его испуг выражался в виде доведенного до крайности педантизма. Невыносимо напыщенным, менторским тоном он продолжал разглагольствовать о втором парализаторе, а под занавес провозгласил Билла Смита самой важной персоной во Вселенной, используя временной сканер как наглядное пособие.
Первой моей мыслью, когда я увидела Билла Смита в ящике сканера, было: надо пойти туда и убить его.
Не лучший способ завязывать знакомство, разумеется. Но если бы убийство могло предотвратить вмешательство Билла Смита в нерушимый ход вещей, я прикончила бы его, не моргнув глазом.
И тем самым только усугубила бы опасность. Согласно данным сканера, Смиту не положено было умирать в ангаре. Он должен был прожить до 1996 года, а затем утонуть. Убей я его сейчас в Окленде, это непременно бы повлияло на временной поток.
Ковентри закруглился и ушел. Я сидела, окруженная гулом голосов, но в полемику не вступала. У меня появилась идея, и я боялась ее спугнуть.
В конце концов, не совсем еще соображая, что делаю, я подошла к терминалу.
--Эй, ты...-- начала я и вдруг поняла, что играть в прежние игры не в настроении.-- БК, включись, пожалуйста.
--Включился,-- отозвался он.-- С кем я говорю? Неужели с Луизой Балтимор?
--Да. И кончай прикидываться, будто тебя это так изумляет. Мне нужен конкретный ответ.
--Отлично. На какой вопрос?
--Что ты знаешь о площади Джека Лондона?
--Площадью Джека Лондона называется/называлась территория на побережье в Окленде, Калифорния. Площадь названа в честь знаменитого писателя. Появилась в результате городской перестройки в середине двадцатого века и служила достопримечательностью для немногочисленных туристов, посещавших Окленд. Нужны еще какие-то сведения?
--Нет. Думаю, этого достаточно.
Я нашла Мартина Ковентри на внешнем балконе комплекса Ворот. Он стоял, глядя вниз на свалку, которую мы, перехватчики, окрестили Бермудским треугольником. В другом веке подобное место назвали бы музеем, но в наши дни это была просто историческая помойка. Я подошла к Ковентри и стала рядом, разглядывая отходы пятисотлетней работы Ворот.
Как, по-вашему, удобнее всего перехватить одноместный истребитель? Или самолет, терпящий крушение над океанской пучиной, где он исчезнет без следа? Или испанский галеон, тонущий во время урагана? Или космическую капсулу, готовую врезаться в Солнце и поубивать всех, кто находится на борту?
Лучше всего в таких случаях затащить корабль в Ворота целиком. Если это истребитель, мы сажаем его с помощью тормозных колец. Самолет останавливается, мы выковыриваем оттуда пилота-- как правило, порядком ошалелого,-- а затем, в зависимости от места крушения, либо сажаем за штурвал слизняка и катапультируем самолет назад, на одну тысячную секунды позже момента перехвата, либо попросту выкидываем машину на свалку. Все суда, сгинувшие бесследно, кончают свою жизнь на нашей помойке. Зачем отправлять их назад? Чтобы протолкнуть обратно через Ворота океанский лайнер, требуется уйма энергии. Поэтому не удивляйтесь, если затонувший "Титаник" так никто и не найдет: вон он, на свалке, ржавеет себе потихоньку.
А рядышком с гордостью Кьюнарда*-- звездолет двадцать восьмого века.
_______________________________________
*Самуэль Кьюнард (1787-- 1856)-- английский судовладелец, основавший первую регулярную пароходную линию через Атлантический океан.
_______________________________________
Свалка имеет форму треугольника со сторонами в пять миль и буквально битком набита всевозможными видами наземного, морского, воздушного и космического транспорта. Прямо перед мной валялись четыре реактивных самолета, доставленные, если мне не изменяет память, из настоящего Бермудского треугольника.
Вид у них был довольно жалкий. Их выкинули сюда лет пятьдесят тому назад, и воздух, насыщенный химикалиями, не пошел им на пользу. Кислотный дождичек в нашем славном будущем шутки шутить не любит.
--Я по натуре прирожденный историк,-- неожиданно сказал Ковентри. Я уставилась на него. Поведай он мне, какой подарок ему хотелось бы получить от Санта Клауса на Рождество, я и то удивилась бы меньше.
--Да ну?-- глупо спросила я.
--Ей-Богу! Разве может быть на свете более достойная профессия, чем историк Последнего Века?
А также более бесполезная, подумала я, но смолчала. Предназначением историков, как я понимаю, всегда была передача знаний и традиций будущим поколениям. Составлять исторические компиляции, не рассчитанные на потомков,-- занятие, по-моему, довольно скучное. Мартин словно прочел мои мысли.
--Я понимаю, что родился не в тот век,-- признался он, впервые взглянув мне в глаза.-- И все-таки не могу не сокрушаться. Представляешь, какую летопись можно было бы написать об этом! Какой пример несгибаемости человеческой воли в назидание потомкам!
Он показывал на остатки баркаса викингов, в перехвате которого я участвовала не более полугода назад. Густая взвесь, нежно именуемая у нас воздухом, прогрызла в корпусе зияющие дыры. Строить в наше время лодку из дерева-- все равно что делать ее из сыра.
--Смогла бы ты выйти в Атлантический океан на таком... на такой...
--Да, да, я понимаю, о чем ты. Но ты не знаешь того, что знаю я: это был настоящий корабль дураков. Тебе-то не пришлось общаться с капитаном берсерков Ларсом Головорезом. Он заявил мне, будто Тор повелел ему отправиться в Гренландию. И поскольку плавание было боговдохновенным, Ларс не стал утруждать себя кораблевождением, хотя в навигации он смыслит больше, чем я думала. Я подобрала его суденышко, когда оно застряло во льдах северных широт. Через пару дней экипаж начал бы дохнуть с голоду и пожирать своих товарищей, находящихся на пути в Валгаллу. Кстати говоря, вонища на этом...
--У тебя ни капли романтики за душой, Луиза.
Я задумалась.
--Не могу позволить себе такой роскоши,-- сказала я наконец.-Слишком много дел еще надо переделать.
--Вот и я о том же. У тебя с Ларсом немало общего, осознаешь ты это или нет.
--Надеюсь, от меня не так воняет.
Самые мои удачные реплики вечно пропадают втуне. Мартин продолжал, словно бы и не слышал меня.
--Я ни у кого не встречал такой силы воли, как у тебя, Луиза. Конечно, на Земле не осталось больше рубежей, которые можно раздвинуть. Ты способна всего лишь отодвинуть дату окончательного финала на день или неделю. Но ты не опускаешь рук.
Я даже засмущалась. Он был прав только в одном: мне действительно не по душе романтические бредни о судьбе человечества, о божествах или славных парнях, побеждающих в финале. Мне-то судьба и ее фортели известны не понаслышке, и я вам прямо скажу: паршивая это штука.
--Ну и к какому решению вы пришли?-- спросил Ковентри.-- Как они восприняли мой анализ ситуации?
--Они не в восторге. Ты сказал, что ситуация безнадежна; похоже, все они с тобой согласны. Ты у нас большой авторитет в области Ворот и временного потока.
--Неужели никто ничего не предложил? Ну хоть какой-нибудь план действий?
--Откуда ему взяться? Они надеялись, что ты подскажешь им выход. Ты заявил, что выхода нет. Они уже сели бы писать завещания, если б было что и кому завещать.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
--Ясненько. А ну, выкладывай свой план!
Глава 7
Патруль времени
В состав Совета входят девять человек. Почему-- не знаю, хотя БК, наверное, объяснил бы, если б я спросила, поскольку утверждает членов Совета именно он. Сдается мне, он выбрал такое число исключительно на тот случай, если мы все-таки тотально лопухнемся и Вселенная затрещит по всем швам, а все эпохи смешаются в кашу: тогда наша девятка сможет выйти на поле в ежегодном бейсбольном чемпионате в Никогда-Никогдаленде.
Официально девятка называется Советом программистов. Но это не более чем вежливая ложь. Они не занимаются программированием. Компьютеры давно уже стали слишком сложными и утонченными штучками, чтобы позволить простому смертному соваться со своими командами.
Хотя некоторые качества так никому и не удалось запихнуть в банки памяти.
Только не спрашивайте меня какие.
Быть может, воображение. Или сострадание. Хотя не исключено, что я переоцениваю род человеческий. Возможно, БК избирает и поддерживает Совет просто для самоконтроля, чтобы не превратиться в Бога. Такая опасность вполне реальна. А может, БК необходима толика безрассудства, предубеждения, злобы и отъявленного эгоизма, чтобы не отрываться от действительности. Или, как и всем нам, ему просто хочется иногда над кем-нибудь посмеяться.
В общем, если и есть у нас орган, отдаленно напоминающий правительство, так это Совет. Чтобы попасть туда, нужно дожить до невероятной старости-- лет до тридцати шести или тридцати семи, что значительно превышает средний возраст живущих.
Само собой, все они гномы. У большинства не осталось ничего, кроме мозга и центральной нервной системы. У некоторых сохранился только головной мозг, да и тот, подозреваю, не у всех.
Кроме возраста, существуют и другие критерии, но я не знаю в точности какие. Интеллект-- наверняка, а еще эксцентричность. Если вы тридцативосьмилетний супергений и настоящее наказание Божье для окружающих, у вас прекрасные шансы закончить свою жизнь членом Совета.
Странная у них там компания. В отличие от прочих гномов, они ничуть не озабочены своим внешним видом. Некоторые, правда, попрятали мозги в искусственные тела, но не более натуральные, чем у Шермана. Али Тегеран похож на Ларри: торс, прикрепленный к пьедесталу. Мэрибет Брест-- говорящая голова, хайло на палочке, точь-в-точь персонаж из дешевого фильма ужасов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26