Постепенно ритм его движений убыстрялся. Хизер начала задыхаться от восхитительного ощущения того, что по ее потаенному ходу мерно и глубоко скользит его мужская сила.
Наслаждение, которое испытывал Дамиан, с каждым движением становилось все сильнее. И хотя желание, распирающее низ его живота, властно требовало выхода, он продолжал сдерживать себя. Упершись ладонями в бедра Хизер, Дамиан мягким рывком приподнялся и заворожено смотрел, как его литой ствол глубоко вталкивается в розовые, мягкие, влажно блестевшие лепестки ее цветка любви.
Хизер чувствовала, как внутри нее разливается огонь, волнами захлестывая все ее существо. Она не заметила, когда именно поймала ритм его движений встречным движением бедер. Вспышки острого наслаждения все чаще сотрясали ее нагое, раскинувшееся на постели тело. Сердце готово было выскочить из груди.
– Дамиан! О Дамиан! – умоляющим голосом простонала она, неистово мотая головой по подушке и толком не понимая, о чем, собственно, молит.
– Я не хочу делать тебе больно, – выдохнул Дамиан. – Но, Боже мой, Хизер, я больше не могу… Я хочу тебя… Как хочу тебя…
Хизер перестала сдерживаться и пылко изо всех сил обняла Дамиана, безоглядно принимая его в себя.
– Дамиан! О Дамиан! Я тоже хочу тебя! Я тоже хочу тебя!
И все преграды рухнули. Охваченный безумным порывом, от которого потемнело в глазах, Дамиан исступленно устремился в нее. С каким-то неистовством он раз за разом бросался в ее разверстое, полнящееся любовным медом лоно, устремляясь к тому пределу, за которым раскрывало свои объятия райское блаженство. Боже, как ему было хорошо. И как не хотелось, чтобы это кончалось… Не сейчас… ну еще чуть-чуть…
Хизер слепо цеплялась за его плечи, охваченная тем же вырвавшимся на волю любовным безумием. Ей хотелось чувствовать его в себе еще глубже, еще ближе к сердцу. Каждая частица ее тела откликалась на яростные толчки входившей в нее каменно твердой плоти. Вдруг взрыв невыносимого наслаждения буквально разорвал ее пополам, и Хизер закричала, чувствуя, как ее плоть вновь и вновь судорожно стискивает его мужскую силу. Дамиан мучительно содрогнулся, и Хизер громко ахнула, почувствовав, как извергаются внутрь обжигающие тугие струи, заливая ее лоно расплавленным жаром.
Дамиан пошевелился, приподнялся на локтях и прошептал ее имя. Веки Хизер задрожали, и она медленно открыла глаза навстречу его нежному, ласковому поцелую, который сказал ей все о произошедшем чуде, о наслаждении и обо всем остальном, что было отдано, принято и разделено между ними.
О таком она даже не осмеливалась мечтать… Все ее желания сбылись.
Глава 13
Время для них остановилось. О сне было забыто, ибо ночь превратилась в одно непрерывное откровение. Хизер узнала, что любовная близость бывает очень разная – томная и нежная, томительно-неторопливая, шаловливая и дразнящая, неистовая и откровенная в своей простоте, исступленно-страстная, но всегда неизъяснимо прекрасная.
Первый слабый проблеск рассвета застал влюбленных в объятиях друг друга. Волосы Хизер черным шелком разметались по груди Дамиана. Сильной, мускулистой рукой он обнимал ее, крепко прижимая к себе.
– Мне и в голову не приходило, что в глубине души ты распутная молодая леди, – шутливо заметил Дамиан.
Хизер удержалась от того, чтобы спрятать лицо у него на груди, и с притворным возмущением парировала:
– Прошу заметить, что до вас, сэр, подобных претензий я не слышала!
Дамиан обнял ее еще крепче.
– И больше никогда не услышишь, – серьезно проговорил он и, помолчав, тихо добавил:
– Ведь ты подарила мне сегодня незабываемую ночь.
Хизер подняла на Дамиана благодарный взгляд и заметила, как по его лицу промелькнула какая-то едва уловимая странная тень. Она слегка нахмурилась в надежде, что он сейчас что-то добавит, но вместо этого Дамиан показал рукой на висевшую на стене акварель и поинтересовался:
– Где ты научилась так хорошо рисовать?
Она слегка задумалась.
– Первые уроки мне давал домашний учитель, когда я была еще девочкой, а потом в Лондоне в пансионе мисс Хевшэм.
– Откуда такая скромность, Хизер? Ведь ты же действительно талантлива.
Она в замешательстве слегка пожала обнаженным плечом:
– Я научилась тому, чему учат всех, потому что, как говаривала мисс Хевшэм: «Леди должна быть благоразумна и деликатна. Леди должна знать, как очаровать и как быть очаровательной. Надо быть всегда приятной и любезной. Уметь вышивать и шить, хорошо петь, играть и рисовать или, по крайней мере, смело пытаться делать это» , – процитировала Хизер и, многозначительно помолчав, закончила:
– Кое-что я научилась делать немного лучше остальных, вот и все.
– Тогда ты наверняка была ее гордостью!
– Я была первой в классической литературе, живописи, рукоделии. Но как ты заметил… – фальшиво беспечным тоном продолжила она, – человеку с, так сказать, ограниченными возможностями трудновато, например, грациозно скользить по паркету или отправиться на верховую прогулку. Боюсь, в подобного рода занятиях я не блистала.
Дамиан слишком поздно понял свою ошибку. Хизер опустила глаза, старательно избегая его взгляда и улыбаясь какой-то неестественной застывшей улыбкой. Он накрыл ладонью ее, лежащую на простыне, маленькую руку.
– Все это не имеет никакого значения, – ласково сказал он.
Разбуженная память вновь услужливо напомнила ей перенесенные обиды, и сердце Хизер тоскливо заныло.
«Ты не нашего круга, Хизер Дьювел… Ты хромоножка… Ты калека…»
Хизер потрясла головой, отгоняя тяжелые воспоминания.
– Тогда это имело значение, и очень большое, – задумчиво проговорила она и торопливо добавила:
– Но ты прав, все в прошлом.
Несмотря на ее, столь решительный отказ от прошлого, обиженная маленькая девочка, какой она когда-то была, по-прежнему осталась частью ее существа. И Дамиан понял, что у Хизер никогда не было того детства, которого она заслуживала. Судьба распорядилась иначе.
– Если ты была так несчастлива, – спросил он, – почему не рассказала об этом родителям? Почему не попросила забрать тебя из пансиона?
Дамиан не мог себе представить, что Майлз и Виктория сознательно бы обрекли Хизер на страдания.
Она с преувеличенным вниманием водила пальцем по темным волосам на его груди.
– Понимаешь, мама и папа считали, что мне лучше быть с девочками моего возраста. Поэтому они и отправили меня в пансион. А не жаловалась потому, что боялась их огорчить.
Дамиан посмотрел на нее долгим, внимательным взглядом.
– Ты ненавидела этот пансион? Конечно, Хизер, ты его ненавидела. И они до сих пор ничего об этом не знают, ведь так?
Хизер зябко повела плечами и не ответила. Но ее молчание было красноречивее слов.
Дамиан поразился стойкости этой девушки. Она ведь осталась в пансионе, чтобы доказать самой себе, что не хуже других. Он уже знал, что Хизер не из тех, кто легко смиряется с поражением. Она будет добиваться своего любой ценой. Какой бы уязвимой Хизер ни была, она все равно упрямо поднимется, выпрямится во весь свой росточек, несгибаемая в своей решимости идти до конца.
Только сейчас он понял, сколько внутренней силы в этой женщине, больше, чем у многих мужчин. Но знала ли об этом сама Хизер?
Внезапно решившись, он отбросил в сторону одеяло и, не обращая внимания на свою наготу, поднялся с кровати. Быстро скатал лежащий на полу ковер и сдвинул его к дальней стене. Потом решительно шагнул на середину комнаты.
– Иди-ка сюда.
Хизер стыдливо прикрылась простыней и посмотрела на него с таким выражением, как будто он лишился рассудка.
– Нечего на меня так смотреть, – спокойно сказал Дамиан. – Ты хотела научиться танцевать, так вот пришло время попробовать.
Лицо Хизер исказилось от боли.
– Дамиан, я же сказала тебе, что не могу…
– Вчера вечером ты ехала верхом на Зевсе, так?
– Да, но… с тобой, – она запнулась. – Я же ехала не одна.
Дамиан приглашающе протянул руку:
– Но ведь и сейчас ты будешь не одна, верно?
Он говорил мягко, но твердо, а полный нежности взгляд буквально притягивал Хизер.
Она откинула простыню и встала на пол. Странное чувство нереальности происходящего охватило ее. Казалось, все это происходит не с ней, а с кем-то другим. Хизер бросила взгляд на лежащий в кресле халатик и нерешительно потянулась за ним.
– Он навряд ли тебе понадобится, дорогая, – остановил ее Дамиан. – Здесь нет публики. – Он взял ее за руку, и она почувствовала, какие у него сильные и горячие пальцы. – Между прочим, несколько минут назад ты была не так скромна, как сейчас.
– Но я же не стояла нагишом посреди комнаты! Дамиан оглядел ее с головы до ног откровенным взглядом и сообщил:
– Так-то оно так, однако, то, что я вижу, мне очень даже нравится.
Хизер густо покраснела.
– Ну не стесняйся, иди сюда. – Его рука вновь протянулась ей навстречу. – Не бойся. Вот так, держи меня за руку, хорошо?
С этими словами Дамиан обвил рукой ее талию и привлек Хизер к себе. Пальцы ее поначалу робко легли ему на плечо, затем устроились поудобнее.
– Молодец! Итак, с чего мы начнем? Вальс? Жаль, музыки нет, ну да ладно, мы и без нее справимся. Главное, запомни – и раз и два, и три… и раз, и два, и три…
Он медленно повел ее. Но Хизер так хотелось сразу попасть в такт, что она заторопилась и споткнулась.
Со слезами на глазах она рванулась из его рук:
– Видишь? Все это бесполезно!
Дамиан, молча, обнял ее и принялся поочередно целовать в висок, в щеки, в губы, пока она не успокоилась.
– Попробуем еще раз, милая? – шепнул он ей на ухо.
Хизер, уверенная, что не сдержится и расплачется, зажмурилась и прильнула к Дамиану. Он ласково погладил ее по волосам.
– Давай сейчас сделаем иначе. Это, Хизер, наш с тобой вальс. Просто все время помни об этом. И не нужно спешить, для начала хватит маленьких тихих шажков, мы сделаем один совсем маленький круг.
Хизер постаралась расслабиться.
– Ну, вот и хорошо. Не напрягайся и держись за меня. Постарайся почувствовать ритм и следуй ему, вот и все. Начали. И раз, и два, и три, и раз, и два, и три… – Он был бесконечно терпелив и говорил весьма убедительно:
– Здесь только ты и я, Хизер, только мы с тобой.
Хизер тихонько вздохнула и склонила головку ему на плечо. Мелодия воображаемого вальса вдруг удивительно ясно зазвучала у нее в голове. Крохотный шажок, еще один и еще, твердила она про себя, прижимаясь к Дамиану. Надо лишь попасть в ритм, а уж ее тело само сделает все, что нужно. Она даже начала слегка покачиваться из стороны в сторону. И это вдруг живо напомнило ей недавние минуты их любви. Как-то сразу она почувствовала себя легкой до головокружения… и невероятно свободной.
– То, что надо, Хизер! Молодец, моя хорошая! Ей-богу, дело пошло на лад, да как!
– Правда? Ведь у меня, получается! – радостно засмеялась Хизер.
Дамиан, молча, сжал ее талию и продолжил вести Хизер в медленном вальсе. Она слегка откинула голову и взглянула на своего партнера:
– Слушай, а ведь ты действительно сумасшедший.
– Мне об этом уже не раз говорили.
Она вдруг чисто по-девчоночьи захихикала, потому что вдруг сообразила, чем они сейчас занимаются – голышом танцуют вальс в спальне!
– Между прочим, когда вальс только появился, он считался крайне неприличным танцем, – сообщила она с лукавой улыбкой, от которой у нее на щеках появились симпатичные ямочки. – Однако осмелюсь заметить, что этот – самый неприличный из всех.
– Как я понимаю, мисс Дьювел, вы возмущены до глубины души, – весело отреагировал Дамиан.
Хизер улыбнулась, чувствуя себя абсолютно счастливой.
– Еще бы! – Она опустила взгляд. – Я прекрасно вижу, что обсуждение этой темы лично на вас, мистер Льюис, подействовало весьма однозначно .
Улыбка сползла с лица Дамиана. Он провел кончиком пальца по ее щеке.
– Тогда, может быть, пора дать вам более серьезный повод для возмущения, – шепнул он.
Дамиан играючи поднял ее на руки и понес к кровати. Они слились в таком страстном любовном объятии, как будто и не было бессонной ночи. Хизер задохнулась ох наслаждения, когда он одним сильным движением вошел в нее. Крепко обняв ее, Дамиан мягко перекатился на спину, и Хизер неожиданно для себя оказалась сидящей на нем верхом.
– Дамиан… – сорвался с ее губ смущенный возглас.
– Бери меня, – повелительно сказал он хриплым и дрожащим от напряжения голосом. Слегка приподняв Хизер, он опустил ее на свой напрягшийся мужской орган. Так глубоко он еще ни разу в нее не входил.
Хизер ахнула от неожиданности. Ей и в голову не приходило, что мужчину можно любить и так. Она неловко задвигалась, стараясь занять более удобное положение.
Дамиан подложил ей под правое колено подушку и вопросительно посмотрел на нее.
Хизер, переполненная новыми ощущениями, лишь кивнула в ответ на его безмолвный вопрос. Чувствовать его в себе так полно было истинным блаженством.
Медленно и робко она приподняла бедра и слегка подалась вперед. Ощущение было неописуемым. Вдоль спины прошла сладостная дрожь. С каждым новым движением тело ее становилось все свободнее, дыхание участилось. Бедра задвигались в постепенно убыстряющемся ритме, и Хизер, уже не сдерживаясь, с силой опускалась на сидящую в ней твердую плоть. Дамиан ласкал ее груди, тер набухшие розовые соски, пока она не начала постанывать от наслаждения. Лицо его горело страстью. Его палец проник в шелковистую поросль ее лона и принялся ласкать и поглаживать любовную шишечку. С долгим стоном она, наконец, устремилась ввысь и погрузилась в волны божественного экстаза.
Лицо Хизер все еще озаряла счастливая улыбка, когда Дамиан мягко переложил ее на бок. Она продолжала улыбаться, когда он выскользнул из кровати. Спальня уже была полна светом утреннего солнца. Дамиан прижался губами к чувственному изгибу ее рта.
– Мне лучше уйти до того, как кто-нибудь увидит нас вместе, – шепнул он.
Хизер, полузакрыв глаза, потерлась щекой о его руку.
– Полагаю, ты прав, – вздохнула она и накинула на себя халатик. Дамиан начал одеваться, а она, сидя на краю постели, не сводила с него восхищенного и тоскливого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34