— Не знаю, куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого места!
Габриэль внимательно окинул ее взглядом поверх своей рюмки. Собственно, зачем он спрашивал? Ведь ее горькая отповедь Черному Джеку прекрасно говорила об ее участи здесь. И он ни на секунду не усомнился, что каждое ее слово — правда. Его взгляд скользнул по старому платью, которое давно пора было пустить на тряпки, рассмотрел и выцветшую ткань котомки, которую она по-прежнему стискивала так, что побелели костяшки пальцев. И, наконец, уставился на сухую, потрескавшуюся кожу ее огрубевших от работы рук.
Кесси покраснела, когда поняла, что он так пристально рассматривал. Она сглотнула и несмотря на то что мужество вот-вот готово было оставить ее, продолжила:
— Я не могу здесь больше оставаться. — Ее голос звучал глухо, но страстно и убежденно. — И не останусь. Если вы намерены передать меня констеблю, то сделайте это поскорее, и покончим с этим.
Габриэля восхитила ее отвага. У этой крошки несгибаемая воля. И смелость к тому же. О, он, конечно, понимал, что она напугана до смерти. Не ускользнуло от него и выражение отчаяния в ее глазах. Да-а, она была достойным противником, вынужден был признать он. Возможно, даже смогла бы противостоять его отцу. Интересно, подумал вдруг он, что сказал бы его отец об этой маленькой янки из самых низов…
И словно по волшебству, ему вспомнились вчерашние слова Кристофера. Такая красотка может рассчитывать на лучшее, чем стать женой фермера… Эта, пожалуй, взлетит гораздо выше…
Он медленно опустил рюмку и пристально уставился на нее, словно видел впервые.
Девушка, правда, была воровкой. Страстной и непокорной. Рожденная шлюхой — куда уж ниже. Без какого-либо образования…
Невежественная янки…
И тут ему пришла в голову идея — результат многолетнего пренебрежения к его собственной персоне и созерцания живописных обносков красивой девчонки.
Святые небеса, да это же просто… находка.
В один прыжок он оказался перед ней. Схватив ее за руки, он стащил ее с кровати. Затем, обхватив подбородок пальцами, повернул ее лицо к свету, чтобы подвергнуть тщательному осмотру.
— Сколько тебе лет?
Она ничего не ответила, и он переместил свои руки на ее плечи и легонько встряхнул.
— Отвечай мне, не бойся. Сколько тебе лет?
Кесси облизнула губы.
— Кажется, восемнадцать. Но точно я не знаю…
— Нелл говорила, что мать бросила тебя, когда ты была совсем маленькой. А другие родственники у тебя есть?
Ее глаза, недоуменно таращившиеся на него, были огромными. Она помотала головой.
— Что ты ответишь, если я предложу тебе спасение от жуткой поденщины? Если я скажу, что могу увезти тебя далеко-далеко отсюда?
Она заморгала часто-часто:
— К-куда?
— Через весь океан. В Англию. А возможно, когда-нибудь и в Париж. О, тебе наверняка понравится Париж! — Он снова провел костяшками пальцев по ее лебединой шее. — Я мог бы подарить тебе драгоценности, меха. Когда у тебя в последний раз было новое платье, а, янки? Я могу позаботиться, чтобы у тебя было платье на каждый день года.
Кесси слегка встряхнула головой, чтобы убедиться, что не ослышалась.
— Не понимаю, с чего это вдруг такая щедрость? — выпалила она первое, что пришло ей в голову.
Габриэль усмехнулся. О, ясно, что не из великодушия или по доброте сердечной, ибо он был уверен, что их у него не было отродясь. Нет, это не имело ничего общего и с его щедростью, скорее… с местью. И какой же сладкой будет эта месть!..
Отец жаждал увидеть его женатым? Ну, так он женится!
Кесси напряглась, как струна.
— Мне казалось, что вы хотели наказать меня?.. — напомнила она дрогнувшим голосом.
— Можешь забыть об этом, дорогая. Я не намерен отдавать тебя констеблю или Черному Джеку.
— Сэр, вы… не заболели? — пробормотала Кесси. Он хохотнул резко и явно с удовольствием:
— Если честно, то никогда еще не чувствовал себя лучше. Так что ты скажешь на это, янки? Ты сегодня выбежала отсюда, не зная толком, куда отправляешься. Я же предлагаю тебе шанс увидеть Англию. А если захочешь, то и всю Европу. И даю слово: больше тебе никогда не придется скоблить полы.
Кесси закусила губу.
— Такое не делают даром, — медленно произнесла она. — А я ничего не могу дать взамен.
Тут краска бросилась ей в лицо, заметно разлившись по щекам.
— Господи! — ахнула она. — Только не говорите, что решили взять меня… в любовницы!
На его лице промелькнула мрачная улыбка.
— Мне нужна не любовница, янки, а… жена.
Глава 4
Жена.
Рассудок Кесси отказывался верить услышанному. О, граф наверняка сошел с ума! Иначе этого и не объяснишь. Или все это чудовищный розыгрыш? А может, она и не заметила, как сама… свихнулась? Такое случается, когда жизнь становится невмоготу…
Она не отрывала глаз от графа. А он стоял, подбоченясь и явно довольный собой. Но его глаза словно приковали ее цепями, потому что она заметила холодный расчет в их глубине.
Нет, она не свихнулась. И он не был похож на обитателя сумасшедшего дома.
Она начала пятиться и даже не заметила, как наткнулась на матрас. Словно в тумане, она медленно опустилась на смятое одеяло, по-прежнему не в силах выдавить из себя ни слова.
А граф все так же улыбался. Странной, торжествующей улыбкой, полной вызова. В ней было и еще что-то, чего Кесси не понимала…
Наконец она сдавленно прошептала:
— Вы решили поиграть со мной, как кошка с мышкой? Тогда это просто чудовищно жестоко.
— Чудовищно? — рассмеялся он. — Чудовищно щедро, ты хочешь сказать?
— Мне трудно понять, почему мужчина вашего положения хочет жениться на такой. . как я? — Ее ответ прозвучал резче, чем она хотела.
— Зато я могу. — В глазах его зажегся какой-то мрачный огонь, который заставил ее похолодеть и ужаснуться.
— А я повторяю, сэр, что вы играете мной! — Она вздернула подбородок. — Я-то не забыла, что вы — английский лорд…
— И я все время помню об этом. — Его губы медленно растянулись в улыбке. — Ты хоть понимаешь, что скоро можешь стать графиней… а в будущем — герцогиней Фарли?
Графиней? Герцогиней? Она? Господи, да он, кажется, решил, что она легковерная дурочка! Ее словно подбросило вверх. Кесси молча смерила глазами расстояние до двери.
— Я не сомневаюсь, что на уме у вас и впрямь женитьба, да только не на мне! — прокричала она, рванувшись к выходу.
Он ловко поймал ее на полпути. Пальцы графа стиснули ее руку, заставив мгновенно прекратить сопротивление. Он повернул ее лицом к себе. Кесси охнула, увидев глаза графа.
Его улыбка превратилась в такую гримасу, что по ее спине побежали холодные мурашки.
— Уверяю тебя, дорогая, я серьезен, как никогда. Меня можно считать каким угодно человеком, но только не легкомысленным. И я не привык принимать необдуманные решения, особенно если речь идет о жизненно важных вопросах. Естественно, я думаю о женитьбе, но, как уже сказал, на тебе. Можешь не сомневаться.
— Но я не знаю вас! И была бы идиоткой, если бы вышла за вас замуж!
Его улыбка погасла.
— А вот мне кажется, что ты здорово сглупишь, если не выйдешь за меня, — холодно произнес он. — Моих часов у тебя уже нет, янки. Продать тебе нечего. Ты хорошо представляешь себе, какая жизнь ожидает тебя, если ты останешься здесь?
— Я… довольно ловко владею иглой. — Она начала оправдываться и почувствовала, что ей это не очень удалось. — Я все равно сбегу. И могу устроиться белошвейкой.
— А если это не удастся? Кто наймет тебя? Рекомендаций у тебя нет, никто не сможет подтвердить твои таланты. Кто решится взять на работу бывшую подавальщицу из таверны? И где ты собираешься жить все то время, пока будешь искать работу? На улице? А вдруг ты приглянешься какому-нибудь мужчине? Ты собираешься защититься, если он решит взять тебя силой? Поверь мне, янки, такая жизнь не для тебя. Она кого угодно сведет в могилу, будь то в Чарлстоне или другом месте.
Кесси пыталась уговорить себя, что он специально пугает ее. Она попробовала выдернуть руку, высвободиться из его хватки. Но он не отпустил ее, лишь ближе притянул к себе.
— Ты можешь, конечно, вернуться в таверну и снова подавать эль. Возможно, ты ничего не имеешь против развязных посетителей, норовящих залезть тебе под юбку, и их похотливых взглядов.
Кесси передернуло.
— У тебя смазливая мордашка и хорошая фигурка, так что ты вполне можешь начать зарабатывать своим телом. Это, конечно, если ты готова провести остаток жизни на спине, раздвигая ноги перед мужчинами, меняя их ночь за ночью…
Щеки Кесси запылали от его откровенности. Мысли ее смешались. Что же это такое? Кошмар… или невиданная удача? Одно она знала наверняка: к прежней жизни возврата нет. Больше всего на свете она хотела оставить все это в прошлом… навсегда.
Она набрала полную грудь воздуха и подняла глаза на его жесткое лицо.
— Вы не понимаете меня, — тихо сказала она. — Назовите мне хоть одну вескую причину для такого предложения. Вот вы говорите, что все время помните про разницу в нашем положении. — Она чуть не задохнулась, волнуясь. — Тогда почему, почему именно я?
Габриэль не сказал, что именно эта разница и подвигла его на то, чтобы сделать ей предложение. Но если бы он проговорился, то все испортил бы.
Ему захотелось расхохотаться. Разве не ирония судьбы, что все эти годы он не был нужен отцу? Теперь же, когда Стюарт погиб, герцог набрался наглости управлять его жизнью. Что ж, можно ведь и подкорректировать ситуацию. Интересно, как отреагирует отец?
По крайней мере на девчонку приятно посмотреть. Он внимательно взглянул на повернутое в сторону лицо, наслаждаясь гладким кремовым совершенством ее кожи, не испорченной пудрой или румянами. А ведь она гораздо больше, чем просто приятная…
Отец жаждал покорности? Что ж, — с мрачным удовлетворением решил Габриэль, — я покажу ему покорность. Женюсь, как он того и желал, да только не совсем так, как он решил.
Он возьмет в жены эту воровку, которая родилась от шлюхи.
Но не станет объяснять ей все до конца. Он, кажется, добился ее внимания, если не согласия. Габриэль выгнул бровь, поймав изучающий взгляд Кесси.
— Я вижу по твоему лицу, что ты не склонна тешить себя иллюзиями, янки. Мне это нравится, поскольку с твоей стороны было бы непоправимой ошибкой думать, что мной движет любовь. Ею здесь и не пахнет.
Он отпустил ее руки, но не сводил глаз с ее лица. И с радостью заметил, что она покраснела до корней волос.
— Мое предложение, — добавил он с циничной усмешкой, — не имеет ничего общего и с похотью.
Кесси облегченно выдохнула, когда он повернулся к ней спиной и уставился в окно, заложив мускулистые руки за спину. Он смотрел на порт. Через минуту он снова повернулся к ней:
— Ты спрашиваешь, почему я выбрал тебя? Буду откровенен. Мой отец — герцог Фарли. Я — младший из двух его сыновей. Старший, Стюарт, был наследником отца. Но он погиб несколько месяцев назад.
Не зная, что ответить на это, Кесси молчала. Да он, кажется, и не ждал от нее ответа. Его лицо, так же как и голос, не отразило никаких переживаний.
— Фарли, поместье отца в Кенте, граничит с землями Реджинальда Лэтема, герцога Уоррентона. Его единственная дочь, леди Эвелин, была помолвлена с моим братом Стюартом.
Когда Стюарт умер, я унаследовал его титул графа Вэйкфилда, к величайшему огорчению моего отца. Странно, но его тон стал суровым.
— Кажется, вы не очень любите своего отца? — медленно произнесла она.
Он громко рассмеялся:
— Не больше, чем он меня. Видишь ли, янки, мои желания редко совпадают с отцовскими. Кесси нахмурилась:
— И какое это имеет отношение к свадьбе? — А мысленно добавила: И ко мне.
— Как раз перед моим отплытием сюда отец сообщил мне, что рассчитывает на мою скорую свадьбу с леди Эвелин. То есть ожидается, что я унаследую не только титул брата, но и его невесту. Я же не горю желанием жениться ни на леди Эвелин, ни на ком-нибудь еще, если честно. Однако мой отец настаивает, что я просто обязан жениться, это мой долг. — На щеке Габриэля задергался нерв. — Отец у меня упрямец, каких поискать, очень могущественный человек, которому никто не осмеливается перечить, а потому он и помыслить не может, что кто-то посмеет поступить вопреки его воле. Но я не желаю позволить ему одержать над собой верх в столь важном вопросе. Если я решусь на что-то, то только потому, что сам принял такое решение. Стоит раз уступить отцу, и он начнет вмешиваться во все. Такой уж он человек. Но и открыто пренебрегать его мнением не следует, а то возьмет да и лишит наследства! Остается одно — выполнить свой долг. Но вот только невесту я себе выберу сам.
Габриэль помолчал, потом продолжил:
— А насчет того, почему я выбрал именно тебя, скажу вот что. Ты сама говорила, что родственников у тебя нет. Значит, никто больше не будет вмешиваться в мою жизнь. И буду честен, янки: у меня совершенно нет времени искать подходящую невесту — ни здесь, ни в Англии. Если дело будет сделано до моего возвращения в Англию, то даже мой отец не сможет ничего изменить. — Он снова замолчал, обдумывая следующие слова: — Мы оба хотели бы сами управлять своей жизнью. Твое будущее будет обеспеченным. А если мы поженимся, то и меня оставят в покое все эти смущенно моргающие и краснеющие юные леди, которым бы только добраться до моего кошелька. Так что наш брак вполне устроит обе стороны, не так ли?
Самый невероятный союз — вот как честнее назвать все это, чуть не вырвалось у нее. Но она вовремя прикусила язык. Поскольку Кесси ничего не ответила, он картинно удивился:
— Ну же, янки! Я могу стать твоим спасителем, если ты только позволишь мне. Что скажешь?
Кесси едва сдержалась, чтобы не расхохотаться истерическим смехом. Она с трудом сумела справиться с горечью, медленным ядом распространившейся по всему телу. Малышкой она часто мечтала, что однажды появится отец и заберет ее далеко-далеко — в такие края, где нет ни холода, ни голода, ни запаха эля и пота. Но скорее всего мать не знала, кто был отцом Кесси.
Все эти мечты остались в прошлом. И выросла она, не сохранив особых иллюзий относительно своего будущего, ведь она не была идиоткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42