— Почему? — Его голос звучал приглушенно, ибо он прижимался губами к ее горлу. — Господь свидетель, я дорого заплатил за эту привилегию.
Габриэль и не смог бы остановиться, — это все равно что остановить по приказу сердце. Она была бесподобна, какой и оставалась в его памяти. Волосы ее разметались роскошными, густыми прядями по плечам, груди и спине; ее нагота была столь призывной, что только идиот отказался бы от такого лакомого кусочка. А Габриэль на свой разум не жаловался. Грудь у нее была небольшая, но совершенной формы, темно-розовые соски дерзко торчали среди янтарных прядей. Золотистая поросль между ног отмечала начало пути к ее главному сокровищу.
Кровь зашумела, забурлила в его жилах, оглушая его. Его жезл, и без того уже налитой и удерживаемый лишь тесными бриджами, запульсировал с такой силой, словно готов был взорваться лишь от предвкушения этого прекрасного тела.
Он отстранился от нее, но лишь на секунду. Его ладони обхватили ее грудь. Он с наслаждением чертил круги вокруг нежных сосков. Бутоны мгновенно вздернулись и затвердели. Кесси закусила губу, потому что они болезненно заныли, впервые зажив своей жизнью, чутко реагируя на его близость. И в ту же секунду Кесси пережила пронзительное наслаждение.
Она простонала прямо ему в губы. И это еще больше распалило его. Не прекращая поцелуя, он приподнял ее и уложил на кровать.
Отуманенная необъяснимо сладостными ощущениями, Кесси не сразу пришла в себя и открыла глаза, лишь когда его туфли со стуком упали на пол. Она не сумела отвести взгляд от мужа, в спешке стягивавшего с себя рубашку. Мерцающий свет керосиновой лампы играл бликами на его могучих плечах и мускулистых руках. У нее мгновенно пересохло во рту. Она с удивлением уставилась на его грудь и живот, густо заросшие волосами. Тут ее взгляд беспомощно метнулся еще ниже, потому что он снял и бриджи.
Она уже видела его раздетым… Но никогда — возбужденным…
Глаза Кесси округлились. Она охнула. Ей и в голову не могло прийти, что желание у мужчин выражается так откровенно и… достигает таких невероятных размеров! Невежественная в сексуальных делах, Кесси поняла лишь одно: любовный орган ее мужа чудовищно огромен, он поднялся вверх, недвусмысленно заявляя о своем возбуждении. Только в этот миг ей многое стало понятно… Святые небеса, да как же он войдет в нее? Он же просто разорвет ее пополам!
Она и рванулась бы, да только опоздала. В следующую секунду он уже оказался на ней. Его руки, словно стальные клещи, стиснули ее. Он словно хотел, чтобы их тела срослись…
— Прекратите! — закричала она в отчаянии. — Немедленно прекратите!
Он громко расхохотался:
— Кончай свои игры, янки! Я не идиот и вижу, что ты тоже хочешь меня. Хоть ты и стараешься скрыть это, только глаза выдают тебя. Да и как я могу не чувствовать, как ты дрожишь подо мной от вожделения? И губы у тебя стали такими сладкими, мягкими, зовущими… Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя.
Она попыталась оттолкнуть его, упершись ладонями в широкую мужскую грудь.
— Если я и дрожу, то только потому, что мне отвратительна сама мысль, чтобы переспать с таким, как вы! Я не хочу вас, слышите? Не хочу!
Холодные серые глаза тут же подернулись изморозью. Он буквально пришпилил ее к кровати, навалившись всем телом.
— Очень жаль, коли так, упрямица моя редкая, потому что я решил воспользоваться супружескими правами и от своего не отступлюсь…
Выработанное годами самообладание покинуло его. Кесси мгновенно почувствовала в нем темную, яростную силу, которая всегда заставляла ее бояться мужчин. О Боже, что же она наделала, где совершила ошибку? Надо было прикусить язык и помалкивать, ведь теперь он просто обязан наказать ее!
Он возвышался над ней, как опасный в гневе зверь. Лед из его глаз давно истаял, теперь они сверкали похотливым огнем. Остатки рассудка подсказали Кесси, что сегодня ей никак не избежать постельной кары.
— Нет! — упрямо прокричала она и забилась под ним, правда, без особого успеха.
Что-то она делала не так, в результате все только испортила, ибо от природы он не был жестоким человеком. Жестким, требовательным, властным — да, временами — безжалостным, но не садистом. Ее воспаленный мозг сумел даже припомнить, как совсем недавно в беседке в Фарли, когда в них стреляли, он склонился над ней, и лицо его исказилось в тревоге за нее. И когда ее чуть не смыло за борт, он ринулся спасать ее и пригвоздил своим весом к палубе, а ведь очень легко мог бы оставить ее на произвол судьбы. Хотя его и не назовешь добрым и внимательным, но он мог быть очень нежным…
Но сейчас в нем не было и следа мягкости. А была лишь целеустремленность страсти, так пугавшая ее.
Его рот снова впился в нее — горячий, необузданный и требовательный. Она содрогнулась. Через некоторое время она уже перестала понимать, когда кончался один поцелуй и начинался следующий. Казалось, они соприкасались каждой клеточкой. И она не переставала ощущать его напрягшийся жезл на своем животе.
Его ладони снова завладели ее грудью. Она охнула, когда его пальцы сомкнулись на сосках, потягивая, поглаживая, потирая их, словно дразня. Она вцепилась в его напрягшиеся плечи. Внизу живота возникло странное тянущее ощущение. Пока она прислушивалась к себе, за побаливающий сосок принялись его губы. Его язык медленно обвил нежный бутон. Кесси даже оцепенела от неожиданности. А его губы полностью сомкнулись на этом чуде природы и… Габриэль начал сосать его, словно дорвавшийся до груди младенец. И эти потягивания… оказались восхитительными, полными неги… Кесси откинула голову и заморгала. Возле сосков покалывали тысячи крошечных иголочек — невероятно, но ее грудь стала каким-то пульсирующим центром возбуждения. Но стоило лишь ей отдаться на волю этой потрясающей волны удовольствия, как его рука двинулась дальше.
Его пальцы, не стыдясь, трогали ее между ног! Намеренно. Откровенно. Ему и в голову не приходило, что он действовал слишком напористо, что эта женщина не имеет никакого сексуального опыта.
Кесси напряглась и застыла, невольно стиснув бедра, защищая их от наглого вторжения. Она была потрясена до глубины души. Это уж слишком! Ни один джентльмен не станет так себя вести с леди! Тут она пришла в себя и вспомнила…
Он же по-прежнему убежден, что она портовая шлюха!
Он думал, что она ничем не лучше своей матери. Эта горькая истина пронзила ее, и Кесси чуть не задохнулась от гнева. Это стало последней каплей. Этого она просто не могла вынести.
— Нет! — прорыдала она. — Будьте вы прокляты!
Она изо всех сил толкала его в плечи. Но это было все равно что пытаться сдвинуть стену замка, и ее жалкие попытки не принесли результатов.
Он лишь поднял голову. В глазах его снова застыло бесстрастное выражение, а рот искривился в неприятной ухмылке.
— Почему ты все время борешься со мной? — недоуменно спросил он. — Почему отказываешь мне, своему мужу, в том, что свободно дарила другим?
И не дал ей даже крохотного шанса ответить. В ту же секунду он приник к ее губам с яростью и страстью. Он поймал ее ладони и переплел ее пальцы со своими, прижав их к матрасу по обе стороны от головы. И раздвинул коленом бедра.
Резким и страстным рывком он вторгся в нее, ощущая лишь невероятное облегчение, что наконец оказался там, куда жаждал попасть.
Какая она невероятно тугая… даже странно. Пока он размышлял над этим, из ее горла вырвался крик боли.
Осознав, что произошло, Габриэль замер. Разум подсказывал ему: надо отступить, пока не поздно, но тело решило по-своему. У него не было сил сражаться с темной страстью, которая овладела им, с огнем, пылавшим в нем с того самого момента, когда он впервые увидел ее. Раскаленное желание требовало высвобождения. Застонав, он задвигался, сначала медленно, затем быстрее, пока не достиг апогея. Он задрожал и наконец излился в нее.
Габриэль первым пришел в себя. Скатившись с нее, он тут же потянулся за бриджами.
— Как такое могло случиться? — тоном обвинения спросил он. — Черный Джек сам предложил мне твои услуги. Как же ты оказалась девственницей?
Она медленно открыла глаза. Выглядела она униженной до такой степени, словно ее только что втоптали в грязь… Его губы дернулись. Отвращение к самому себе на вкус напоминало пыль…
Он молча смотрел, как она потянулась за простыней, сбившейся в ногах. Заметил, как она дрожит. Одним рывком он прикрыл ее наготу. И молча проклял себя за проявленную слабость. И ее — за то, что не сумела защититься.
Кесси старалась не смотреть на него.
— Черный Джек не заставлял нас спать с посетителями, если мы не хотели этого. В этом не было нужды, потому что Нелл всегда охотно подрабатывала и обслуживала всех желающих… — Ее голос стих до шепота. — И моя подруга Бесс делала это ради денег, чтобы прокормиться. Она умерла за несколько дней до вашего приезда. Я… я бы не хотела окончить жизнь так, как это выпало ей…
— Так почему ты не сказала мне правду? Все это время ты позволяла мне считать тебя опытной в обращении с мужчинами!
Наконец Кесси осмелилась бросить на него беглый взгляд. И успела лишь заметить его напрягшийся подбородок. Он еще смеет обвинять ее! Она медленно села в постели, прикрывая грудь простыней.
— Позволяла? — Ее глаза потемнели. — Вы не скрывали, что думали обо мне, милорд. Называли меня воровкой. Считали меня шлюхой. — Боже, до чего же больно произносить все это вслух! — Скажи я вам правду, вы бы все равно не поверили. Вы верите лишь в то, во что вам хочется верить.
А ведь она права! — молча размышлял Габриэль. Однако уже поздно что-либо менять, все равно сделанного не вернуть.
— Тем не менее, — раздраженно произнес он, — этого бы никогда не случилось, если бы ты была со мной честной с самого начала., .
Глаза Кесси вспыхнули от ярости.
— Хотите сказать, что это остановило бы вас? Кого вы хотите одурачить? Плевать вы на меня хотели! Я уже давно поняла, что главное для вас — настоять на своем, а до всего остального вам нет дела! Ненавижу вас, слышите? Не-на-ви-жу! — Тут ее голос сорвался на визг: — И оставьте меня в покое!
Габриэль посуровел.
— Ты права, янки. — На его лице вновь появилась бесстрастная маска, а голос прозвучал совершенно ровно: — Это не должно было произойти. И можешь быть уверена: подобное не повторится!
Глава 14
Следующее утро было пасмурным м мрачным, под стать настроению Кесси. Она ворочалась, ее подсознание не желало просыпаться, требуя передышки, но перед глазами так и мелькало то, что она изо всех сил старалась забыть. До чего же судьба сурово наказывает ее! Кесси раскрыла глаза и тут же наткнулась на свидетельство того, что произошло вчера в этой спальне.
На полу возле стула валялась ее ночная рубашка.
Кесси вскочила, чтобы подобрать ее. Натягивая рубашку через голову, она ощутила в теле знакомый жар. И в деталях вспомнила, как Габриэль одним махом снял ее. Кесси тут же попыталась остановить поток воспоминаний, которые были по-хлестче ночных кошмаров. Но ничего у нее не вышло: пережитое вставало перед ее глазами, словно наяву. Он видел ее обнаженной. Господи прости, да он же трогал ее повсюду! И с содроганием вспомнила, как его горячий, пульсирующий жезл разорвал ее девичью плоть — пронзил ее до самого основания!
Кесси закипела от гнева и каких-то иных смутных чувств. Отрешиться от событий прошедшей ночи не удавалось, они продолжали сводить ее с ума. Она уставилась на голубой атласный полог кровати, и горло у нее судорожно сжалось. При холодном свете дня Кесси успела пожалеть о вырвавшихся сгоряча словах ненависти. Несмотря на все случившееся, она не ощущала ненависти к Габриэлю. Что она ненавидела, так это его дурацкий план унижения отца… А вот его самого она… жалела.
Как бы Кесси ни была неопытна в постельных делах, она инстинктивно понимала, что все могло выйти гораздо лучше, нежнее… не так ужасно, если бы он остался с ней после всего, обнял бы и утешил, приласкал и согрел своим теплом… Если бы проявил к ней нежность и внимание…
Из-под ресниц сами собой полились слезы. Все это лишь если бы… Он же вместо этого оставил ее одну… Как всегда…
В дверь робко постучали. В спальню вошла Глория, неся поднос с вкусно пахнущей сдобой и пузатым серебряным кофейником с горячим шоколадом. Кесси смахнула горькие слезы разочарования и потянулась за халатом. Глория недоуменно покосилась на нее, когда заметила, что она так и не притронулась к круассанам. Шоколад, который Кесси успела полюбить, не развеял мрачного настроения. Горячая ванна, из которой она вышла через час, тоже мало помогла снять боль в ноющих мышцах…
И ничто не могло утолить боль, занозой застрявшую в сердце.
Она испытала невероятное облегчение, когда, сойдя вниз, узнала от Джайлза, что Габриэль уже уехал в свою контору в порту и, вероятнее всего, не вернется до вечера. Кесси не была уверена, как герцог отреагирует на ее своеволие, но все же прибыла на их урок гораздо раньше назначенного срока. Хотя Эдмунд редко высказывался на эту тему, Кесси чувствовала, что он доволен ее успехами. Она очень быстро усвоила алфавит и уже начала связывать короткие слова в предложения.
Сегодня же все пошло наперекосяк. Кесси поняла, что не в состоянии сосредоточиться. Ее мозг был оглушен целым клубком чувств, сомнений и страхов. А вдруг Габриэль решит вернуться к ней в постель? Его обещаниям нельзя верить. Прошлая ночь — яркое тому подтверждение. Ее передернуло, стоило лишь вспомнить о пережитой боли, о его напрягшемся теле, ритмично вонзавшемся в нее… Ей вовсе не хотелось испытать что-либо подобное еще раз, но какой у нее выбор? Протесты на него не действуют, горько вздохнула она. Тут Кесси совершенно некстати вспомнила кое-что из того, что рассказывала болтушка Нелл. Если ей можно верить, конечно. Она утверждала, что мужчина может взять женщину за ночь не один раз, а несколько! Кесси пришла в ужас. Такого ей не пережить!
Ее мозг в отчаянии заметался, не видя выхода из тупика, и она сникла, как и погода за окном. В какое-то мгновение она чуть не расплакалась, но уже в следующее вспылила и наговорила лишнего герцогу, сделавшему ей замечание из-за орфографической ошибки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42