Сначала оно выражало подозрительность и недоверие, на смену которым пришла задумчивость. Затем взгляд ее светло-карих глаз смягчился, и в душе Айана зародилась надежда. Ее пристальный взор говорил, что она размышляет о его намерениях и о нем самом. Наконец она отвернулась.
– Тебе нечего терять, – подчеркнул он.
– Это правда. – Джулиана кивнула. – И все же… – Лорд Акстон надеялся, что она пообещает выполнить его просьбу, несмотря на то, что все еще сомневается в его словах. Ведь Джулиана всегда была самым здравомыслящим человеком из всех, кого он знал. Она не позволит, чтобы чувства одержали в ней верх над разумом.
– Черт! – пробормотала она себе под нос и посмотрела на него. – Я обещаю проводить с тобой больше времени до Рождества. Уверена, это ничего не докажет и ничего не изменит. Но похоже, ты не успокоишься, пока не заставишь меня играть по своим правилам.
Он улыбнулся, чувствуя невероятное облегчение. Вне всяких сомнений, он постепенно сломит ее сопротивление, завоюет ее доверие, поможет ей лучше узнать его и открыться навстречу любви – если, конечно, она позволит. Сердце подсказывало ему, что он выбрал правильную тактику.
– Полагаю, мне есть чем тебя удивить, – предположил он.
Джулиана поднялась на ноги и горделиво выпрямилась. – Не стоит делать на это ставку. Ты все равно проиграешь.
Три дня спустя Айан снова присоединился к Джулиане за ужином в ее каюте. С тех пор как они заключили договор, он виделся с ней и утром, и вечером. Но она по-прежнему держалась холодно и отчужденно, словно желая доказать, что его ухаживания никогда не заставят ее изменить свое мнение.
Однако Айан был настроен решительно. Он пустит в ход все, на что способна его фантазия, чтобы завоевать ее непокорное сердце.
Сегодня вечером у него был план, на который он возлагал большие надежды. Как виконт ни старался последние три дня, словами он не смог справиться с ее упрямством. Но может, смех растопит лед в ее сердце?
После того как молодые люди покончили с едой, Амуля убрала грязную посуду со стола на поднос и, по обыкновению, стремительно вышла из каюты с подносом в руках, оставив их в одиночестве.
Айан не сводил с Джулианы взгляда, любуясь легким румянцем на щеках, блеском алых губ, смущением, которое она пыталась спрятать в глубине своих светло-карих глаз.
Не говоря ни слова, он разглядывал ее и игриво улыбался, словно испытывая ее терпение. Лорд Акстон прекрасно понимал: у него на лице написано, что он что-то задумал. Но он выжидательно молчал. В напряженной тишине прошла одна минута, затем другая.
Джулиана прямо смотрела на него в ответ. В глазах ее не было ни тени удивления – пока. Сначала ее аристократичнее черты выражали полное равнодушие, что выглядело очень убедительно, судя по тому, как долго это продолжалось. Но Айан прекрасно ее знал. Джулиана никогда не отличалась выдержкой.
Молчание затягивалось. Лорд Акстон наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица. Холодное высокомерие сменилось нетерпением, и вот она уже слегка постукивает пальцами по столу. Через минуту она сидела, поджав губы от досады.
Улыбка виконта стала шире.
Пальцы Джулианы еще быстрее забарабанили по дереву.
Щеки ее начали наливаться краской, которая постепенно сползла ниже. Теперь ее черное бомбазиновое платье резко контрастировало с покрасневшими плечами. Ее грудь, обтянутая шелковистой тканью, вздымалась от волнения в такт порывистому дыханию. Это зрелище заставило его сердце учащенно забиться.
Мучительная близость к светловолосой проказнице, о которой он давно мечтал, заставляла его тело днем и ночью изнывать от напряжения и отчаянного желания. Он остро ощутил, как сильно скучал по ней все эти годы.
Виконт по-прежнему продолжал улыбаться.
Джулиана сердито уставилась на него, прикусив губу от волнения. Боже, как ему хотелось поцеловать эти губки!
При мысли об этом его улыбка стала еще более озорной.
– Прекрати, – наконец потребовала она.
– Прекратить? – Он притворился, что не понимает, о чем речь. – Прекратить что? По-моему, я ничего не делал.
Она раздраженно вздохнула.
– Ты заигрываешь со мной.
– Я? – переспросил он с невинным видом.
– Да, ты. – Ее светлые брови сошлись на переносице. – Что еще может означать твоя загадочная ухмылочка?
Айан пожал плечами:
– Может, я просто нахожу тебя обворожительной.
В ответ она лишь издала неопределенный звук, нечто среднее между недовольным мычанием и возгласом отвращения.
– Вы навеки пленили меня своей красотой, да? Неужели эти глупые гусыни в Лондоне клюют на такую чушь?
На этот раз его улыбка была настоящей. Он пытался сдержать рвущийся наружу смех, но ему не удалось.
– Как неуважительно ты отзываешься о представительницах прекрасного пола. Не забывай, ты одна из них.
– Может, будь в них поменьше жеманства и побольше ума, я была бы о них другого мнения. К тому же их непроходимая глупость доставляет удовольствие повесам вроде тебя.
Он наклонился вперед и прошептал:
– К сожалению, нет. Боюсь, мои требования к девушке намного выше.
И подмигнул ей.
Она закатила глаза. Но, наконец, уголки ее рта неохотно приподнялись. Виконт усмехнулся в ответ.
– Вы снова улыбаетесь мне, милорд!
В ее голосе слышалось негодование, смешанное с весельем. Он решил привести ее в еще большее замешательство.
– Ты любишь петь?
– Я? – Обрамленные густыми ресницами глаза расширились от удивления. – Ты же знаешь, что у меня совсем нет слуха.
Он кивнул. Лорд Акстон слишком хорошо помнил, как невыносимо было слушать ежевечерние «выступления» в Харбруке, когда Джулиана обучалась необходимым для настоящей леди умениям, которые впоследствии нещадно критиковала.
– Значит, нам придется довольствоваться тем, как поют другие.
Джулиана нахмурилась, совершенно сбитая с толку. Прежде чем она успела спросить, что все это значит, Айан пронзительно свистнул.
Почти сразу же в тесном пространстве каюты возникли трое мужчин из экипажа корабля. Первый, здоровенный темноволосый детина, войдя, благовоспитанно поклонился. На нем был довольно странный костюм, больше похожий на пиратское одеяние.
– Здрасте!
Второй, совсем еще мальчишка, проскользнул в каюту и кивнул ей, старательно отводя взгляд.
Последний оказался высоким мужчиной, которого все женщины мира сочли бы невероятно привлекательным. Подмигнув леди Арчер, он с самоуверенным видом вразвалочку вошел в маленькое помещение, взял ее руку и поднес к губам. Айан чувствовал бы себя гораздо спокойнее, если бы тот оставил свою галантность при себе.
– Моя прекрасная леди, – начал обаятельный повеса. – Располагайтесь поудобнее, чтобы в полной мере насладиться нашим пением.
Айан взглянул на Джулиану. Та переводила взгляд с одного матроса на другого, изумленно распахнув глаза.
Темноволосый, похожий на пирата парень приставил скрипку к своей бычьей шее и начал играть. Полилась приятная мелодия, один из тех жалостных мотивов, от которых сжимается сердце.
Айан снова взглянул на Джулиану, желая узнать, о чем она думает. На нежном личике застыло удивленное выражение, но вскоре ее губы тронула легкая мечтательная улыбка. Она слегка покачивалась в такт музыке.
Вступили двое остальных мужчин, и три низких голоса слаженно запели под сладостно-горький мотив. Айан внимательно наблюдал за Джулианой, в то время как моряки начали выводить первый куплет:
Дамы Франции свободны, нежны,
Италия – родина кротких дев,
Губы фламандок, как персик, сочны,
Глаза испанок я вижу во сне.
Улыбки их греют, как солнечный свет,
Но чары их разум не в силах затмить:
В туманной Англии оставил я сердце,
У девушки, которую не смог разлюбить.
Прекрасна она, как Эйвона берег,
Чиста и светла, как воды его,
Не стала она нареченной моею.
Хотя много лет я жаждал того.
В прекрасной Франции дом мой теперь,
Но письма ее напомнят о том,
Как я обещал когда-то ей,
Никогда не перечить ни в чем.
Когда зазвучала песня, лицо Джулианы озарило удивление, которое сменилось задумчивостью. Стоило музыке стихнуть, как в комнате воцарилась глубокая тишина. Айан поймал взгляд Джулианы. Ее глаза сузились, как будто она снова приготовилась отстаивать свой отказ выходить за него замуж. Черт, эта баллада произвела совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал. Как бы этот план не обернулся против него самого. Виконт жестом приказал дюжему матросу начинать следующую песню. Улыбкой и взмахом руки он намекнул, чтобы на этот раз тот сыграл что-нибудь повеселее.
Детина издал ликующий возглас и провел смычком по сверкающим струнам. Пронзительные звуки наполнили помещение. Остальные матросы подхватили задорную песенку:
Жила-была на свете
Прелестная девица,
И красотою с нею
Никто не мог сравниться.
Манили путешествия
Ее своей опасностью.
Искала приключений
Ее натура страстная.
И чтоб увидеть страны,
Заморские и дальние,
В одежде моряка она
Приходит к капитану.
И взял девицу ту
К себе он на корабль.
«Служить ты будешь юнгой», –
Сказал ей капитан.
Попутный ветер вскоре
Наполнил паруса.
Из порта в сине море
Путь их начался.
С собою капитан взял
Любимую свою.
Но положила глаз она
На юнги красоту.
Проворный юнга исполнял
Обязанности споро,
Но флиртовать стал капитан
С красивым «парнем» скоро.
Он разгадал ее секрет,
Что юнга – дева в цвете лет.
Джулиана прикрыла ладошкой рот от изумления. Айан затаил дыхание. Да, он хотел, чтобы моряки развеселили ее, но не шокировали. Ему следовало выяснить заранее, какие песни они собираются исполнять…
Проклятие! Теперь Джулиана точно обвинит его в дерзости и выставит вон. Что же ему теперь делать?
И тут он увидел, как ее губы против воли растянулись в улыбке. Да, она смотрела на него с упреком, но в глазах ее плясали искорки веселья.
– Это действительно ужасная песня, – сказала она и тут поняла, что моряки все еще стоят около стола. – Хотя исполнение было великолепно. Благодарю вас, джентльмены.
– Спасибо за похвалу, прекрасная леди, – ответил обаятельный матрос, придвигаясь к ней поближе.
Леди Арчер сдержанно кивнула и с любопытством взглянула на него.
Айан тут же пресек этот обмен любезностями:
– Спасибо, джентльмены. Вы и так уже произвели на леди большое впечатление. Можете идти.
Мужчины, не торопясь, покинули помещение. Моряк-ловелас вышел последним, на прощание подмигнув ей через плечо. Айан подумал, что придется получше приглядывать за Джулианой, когда та будет прогуливаться по палубе.
Как только за ними закрылась дверь, Айан обернулся и посмотрел на девушку, которая сидела, прижав платок к своим прелестным губам. Однако взор ее был полон лукавства, а щеки разрумянились, словно розы в полном цвету. Когда она смеялась, ее лицо светилось от счастья. Как же ему хотелось видеть ее такой счастливой каждый день до конца жизни.
– Это было ужасно. Мой отец упал бы в обморок, если бы узнал, что ты нанял их исполнять для меня такие пошлые песенки.
Это замечание обрадовало Айана. Может, она наконец перестанет отождествлять его с лордом Браунли? Он пожал плечами.
– Я всегда говорил: честна душа того человека, который иногда грешит.
Ее золотистые брови взметнулись вверх. Леди Арчер явно была заинтригована.
– Полагаю, ты убедился в этом на собственном опыте. Вряд ли твою жизнь можно назвать безгрешной.
– Никто не может этим похвастаться, – мягко возразил он.
Она засмеялась:
– Да, но некоторым удается грешить гораздо больше остальных. Как ты мог допустить, чтобы они пели при мне такое? Если в свете узнают об этом, то, несомненно, пройдет добрый десяток лет, прежде чем я вновь смогу появляться в высшем обществе.
– Никто ничего не узнает, если ты сама не расскажешь, – улыбнувшись, поддразнил он ее.
Она снова рассмеялась.
– Ты неисправим. Как я могу дать тебе нагоняй за эту песню, если ты оборачиваешь все упреки в свою пользу?
– Может, стоит пореже давать мне нагоняй и почаще просто разговаривать со мной? – предложил Айан.
Он предполагал, что этими словами может навредить себе, но никак не ожидал услышать от нее столь резкого ответа.
Улыбка исчезла с ее лица. Взгляд сразу стал колючим. Она выпрямилась и слегка наклонилась вперед, став похожей на собаку, изготовившуюся защищать свою кость.
– Ты заслужил такое обращение. Твои попытки очаровать меня ничего не изменят, потому что твои извинения за ошибки прошлого – пустая болтовня.
Айан насупился:
– Это не так.
– Если бы тогда твой план сработал, то вообще не было бы никаких извинений.
Айан осекся. Что верно, то верно: выйди она за него замуж пять лет назад, он бы ни капли не раскаялся в своих поступках. С чего бы ему раскаиваться? Сейчас они могли бы жить счастливо, если бы не упрямство Джулианы.
– Так я и знала, – набросилась она на него. – У тебя на лице все написано. Я верю, ты сожалеешь, что твои интриги не привели меня к алтарю. Но я не верю, что ты раскаиваешься в самих интригах.
А какая разница? Все, чего он хотел, – это сделать ее счастливой.
– Джулиана…
– Спокойной ночи, Айан.
Этими словами она довольно невежливо указала ему на дверь. Виконт сжал кулаки, еле сдерживаясь, чтобы не начать спорить с ней, но пересилил себя. В конце концов, у него впереди еще много месяцев, чтобы убедить ее в своих чувствах.
Не желая показывать, как он расстроен, Айан поднялся и кивнул:
– До завтра, Джулиана.
Следующим вечером Джулиана сидела в одиночестве за накрытым столом. Стул напротив нее пустовал. Нет, ей не хотелось видеть Айана ни сегодня утром за завтраком, ни вечером за ужином. Но она рассчитывала на то, что он составит ей компанию. Одиночество нагоняло на нее тоску, а Айан хоть как-то развлекал ее. Это была единственная причина, по которой она хотела, чтобы он разделил с ней трапезу.
Только так она могла объяснить свою досаду.
Она послала Амулю узнать, не заболел ли лорд Акстон, но он был здоров.
Неужели он так разозлился из-за ее обвинений, что больше не хочет ее видеть? Эта мысль слегка встревожила ее, и она почувствовала, как у нее засосало под ложечкой от такой перспективы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39