Ее щеки и кончик носа покраснели от холода.
Айану до боли захотелось поцеловать ее.
Но она и без того стояла смущенная, с круглыми от удивления глазами.
– Джулиана, ты хорошо себя чувствуешь? – Не услышав от нее ответа, он нахмурился и шагнул к ней. – Может, принести тебе…
– Я подслушала вашу беседу с лордом Карлтоном. Это заявление ошеломило его.
– Понимаю.
Он прокрутил в уме их разговор, пытаясь понять, что ее так изумило.
– Мой отец действительно был болен?
Он машинально кивнул, в то время как все подробности разговора с Байроном всплыли в его памяти. Да, даже их сосед, которому у Джулианы не было причин не доверять, считал, что лорд Браунли болен. Как удачно, что она их подслушала. Он не мог бы придумать ничего лучше, даже если бы постарался.
– Джулиана, я рассказал тебе то, во что сам верил. На мой взгляд, лорд Браунли выглядел не слишком хорошо. Я от всей души надеялся, что он поправится, но я также надеялся, что из-за этого ты согласишься вернуться домой. Я не знал, как долго он протянет и протянет ли вообще.
Моргнув, она медленно повернулась и словно сомнамбула направилась к небольшому дивану. Айан последовал за ней, встав около нее, когда она села. Наконец она взглянула на него своими широко распахнутыми светло-карими глазами, в которых читалось смущение вкупе с сожалением.
– Я… я не могла этого знать, теперь мне остается только попросить прощения.
Джулиана потупила взор и посмотрела на свои крепко стиснутые кулачки. Айан опустился перед ней на колено и приподнял пальцем ее подбородок.
– Все в порядке.
Словно очнувшись от странного транса, она сфокусировала на нем пронзительный взгляд и решительно качнула головой:
– Нет. Я была несправедлива. Я думала, что знаю тебя как свои пять пальцев. Ведь вы с отцом сделаны из одного теста, верно? И ты стал бы изобретать всякие ходы, чтобы подчинить меня, а потом потерял бы ко мне всякий интерес.
– Ш-ш. Это не так. – Он ласково коснулся ее щеки. – Я никогда бы с тобой так не поступил. Как мне доказать, как много ты для меня значишь?
– Я так боялась снова оказаться под контролем, что позволила страху влиять на мое поведение, – продолжила она. – Как бы то ни было, когда я не права, я стараюсь это признать.
Надежда вспыхнула в его душе. Возможно, теперь, когда она знает, что он думал только о ее благе, она вновь начнет доверять ему?
Айан взял ее руку и сжал ее.
– Я просто рад, что ты больше не злишься и что мы снова можем быть друзьями. Так ведь?
Легкая улыбка тронула уголки розового рта Джулианы.
– Мы всегда ими были. И сегодня я пришла поблагодарить тебя за то, что в Лондоне ты поступил как настоящий друг. Я… я была не права, что не желала слушать твои предупреждения относительно Питера Хэвершема. Я никогда не подозревала, что кто-либо может быть столь невысокого мнения обо мне. И было слишком легко поверить, что ты можешь вновь попытаться обмануть меня, чтобы добиться своего. Боюсь, я дурно думала о тебе.
– А сейчас? – спросил Айан.
Его сердце учащенно билось, готовое вот-вот вспыхнуть надеждой и радостным предвкушением. Больше всего ему хотелось услышать, что она согласна выйти за него замуж, но он понимал, что надо действовать осторожно. Любой намек на что-то большее, чем мягкие попытки убедить ее, и она умчится прочь, как норовистая лошадь.
– Я понимаю, что мне повезло иметь такого друга. Не каждый продолжил бы мне помогать, после того как я так недостойно вела себя.
Айан улыбнулся. Дружба – это хорошо, для начала. Она становится ближе к нему. Да, он хотел большего, хотел этого так сильно, что все его тело изнывало от нестерпимой муки. Но по тому, как она раньше целовала его, он убедился, что она находит его привлекательным. Возможно, пройдет немного времени, она привыкнет к сегодняшнему открытию и наконец решит довериться ему… и выйти за него замуж.
– Друзья всегда так поступают, любимая. Я тешу себя мыслью, что ты сделала бы для меня то же самое, окажись я в беде.
– Я тоже на это надеюсь, – сказала она с улыбкой. – Но я не уверена, стоит ли мне благодарить тебя за дерзкие подарки, которые ты прислал в Лондоне, или отругать тебя за такие проказливые мысли. Настоящий джентльмен не стал бы думать о моем нижнем белье.
– Если учесть, что я видел, как оно плыло вниз по реке, я думаю, мы уже зашли слишком далеко, чтобы волноваться о подобной чепухе, как ты считаешь?
– Возможно, – рассмеялась она. – Но не думай, что я не сохраню их и не буду их надевать.
Он засмеялся:
– Я почту это за честь. Возможно, надевая их, ты будешь думать обо мне?
– Уверена, что тебе бы очень этого хотелось, – игриво пожурила она его.
– Это правда, – согласился он, вложив в эти слова все свое огромное желание, все напряжение.
Она ответила ему долгим взглядом, и улыбка медленно сползла с ее лица.
– Джулиана…
Айан обвил рукой ее шею и медленно придвинулся ближе. Он дал ей достаточно времени, чтобы она могла отстраниться. Вместо этого она молча смотрела на него затаив дыхание, и на лице ее была написана нежность. Она закрыла глаза, и через мгновение их губы встретились.
Опасаясь испугать эту настороженную женщину, он нежно завладел ее ртом, то слегка касаясь ее губ, то сливаясь с ними, пока вздох удовлетворения не слетел с ее уст.
Придвинувшись ближе, Айан благоговейно целовал ее, боготворя ее губы, упиваясь тем, как искренне и доверчиво она откликается на его ласки.
И снова его поцелуй стал более требовательным. Губы его не спеша скользили по ее губам, подстраиваясь под изгибы ее рта, медленно раздвигая ее уста, чтобы насладиться каждым их уголком. Она откликалась на самый неуловимый его сигнал, даря ему все, о чем он просил, и даже больше.
Он чувствовал, как под его ладонью пульсирует жилка на ее шее и как пульсация усиливается с каждым поцелуем. Он заставил ее губы полностью открыться ему, и она уступила. Ее сердце билось все сильнее. Их уста слились. Язык Айана переплелся с ее языком, пробуя ее на вкус. Свободной рукой он скользнул по ее плечу, затем его пальцы начали опускаться ниже, ниже, пока не коснулись округлости ее груди. Когда его пальцы погладили тень от ложбинки на ее груди, ее сердце зашлось, больше не подчиняясь ей.
Осторожность исчезла, уступив место страсти и желанию, которые охватили его, затмив разум.
Застонав, Айан накрыл ладонью ее грудь и провел большим пальцем по напрягшейся вершинке. И снова жадно припал к ее губам, опьяненный ее вкусом и расстилавшимися перед ним возможностями. Никогда еще он не желал ее так страстно. Проклятие, он никого так сильно не желал. Джулиана отвечала на его пылкий поцелуй, часто дыша, охотно уступая натиску его губ. Она выгнулась под его рукой, в то время как его требовательные пальцы продолжали ласкать ее.
Отчаянно желая завладеть каждой клеточкой ее тела, Айан проложил дорожку обжигающих поцелуев от мягкого подбородка к влажной коже шеи. Он с горячностью терзал губами нежную плоть, стремясь к единственной цели – обладать ею, доставить ей удовольствие. Джулиана прерывисто вздохнула и запрокинула голову, чтобы ему было удобнее добраться до чувствительного места, где шея переходит в плечо, от которого исходил пряный и волнующий запах. Она всегда так пахла.
Уложив ее на диван, он склонился над ней и накрыл ее своим телом, прильнув губами к заветному месту. Он вдыхал ее аромат, чувствуя, как кружится голова – так она действовала на него.
– Джулиана, – охрипшим голосом произнес он, покусывая ее шею, мочку уха.
Она задрожала, судорожно вцепившись в него. Из ее груди вырвался вздох, когда он добрался до чувствительной точки за ухом.
Айан исследовал ее тело, покрывая его поцелуями, которые перемежались со вздохами. Она изо всех сил обняла его и притянула к себе. Он лег сверху, прижимаясь к ней бедрами и слегка надавив на ее лоно. Застонав, она выкрикнула его имя. Никогда он не слышал ничего сладостнее. Он был полон решимости попробовать на вкус все укромные уголки ее женственного тела, все, что она позволит, вобрать в себя ее образ, узнать, что доставляет ей удовольствие, в надежде, что они когда-нибудь станут супругами и любовниками.
Проложив поцелуями огненную тропинку вниз по ее шее, Айан высвободил ее грудь из выреза платья. Розовый, набухший и затвердевший, ее широкий сосок манил его. Отдавшись соблазну, он провел языком по напрягшейся вершинке, наслаждаясь ее вкусом, а затем сомкнул вокруг нее губы, полностью завладев ею.
Джулиана снова выкрикнула его имя, на этот раз вцепившись пальцами в его волосы.
Огонь страсти, пожиравший его изнутри, распалил его до предела. Он желал ее, зная, что они созданы друг для друга. Теперь он по-настоящему начал надеяться, что она тоже это понимает.
И вновь он начал описывать языком круги вокруг маковки груди, время от времени нежно покусывая ее. Он снова прижался бедрами к ее лону, ритмично покачиваясь, дока она не начала двигаться вместе с ним.
Она прошептала его имя, затем еще и еще.
Его желание было горячо, как пламя ада. Он хотел ощущать под собой обнаженное тело Джулианы. Он хотел заставить ее подняться на вершину блаженства и видеть ее лицо в миг неземного наслаждения. Он хотел войти в нее, почувствовать, как она примет его и раскроется перед ним, охваченная жаром любви.
Опустив вниз руку, он поднял ее подол и грубо задрал пышные юбки до колен, обнажив голень. Его жадная рука отпустила платье и замерла на бедре, обтянутом чулком. Он скользнул пальцами туда, где заканчивался шелк. Нежнейшая плоть обожгла его руку, маня жаром лона в каких-то дюймах от нее.
Уверенным жестом Айан отстегнул чулок и спустил его до колена. Своими бедрами, которые покоились между ее, он шире раздвинул ей ноги и нежной лаской проложил дорожку вверх по внутренней стороне бедра. Через секунду он почувствовал ее влажный жар. Внутри его что-то сжалось. Он уже давно был возбужден до предела, но при мысли о прикосновении к ее интимной плоти напряжение в его чреслах стало невыносимым, и его ладонь сама собой скользнула к ее лону.
– Нет, – выдохнула она, тяжело дыша. – Айан, так нельзя.
Айан застыл над ней. Разочарование пронзило его, но он бы не сделал ничего, чего бы она не хотела так же неистово, как он.
– Можно. Мы созданы друг для друга.
– Я… я… Это слишком. Я никогда не чувствовала такой истомы… и возбуждения.
Он хотел спросить, почему Арчер никогда не заботился о ее удовольствии, но знал, что она ничего не скажет. Более того, ему было приятно, что, возможно, он первый, кто сделал ей такой подарок.
– Я чувствую то же самое, – заверил он ее.
– Кто-нибудь может обнаружить нас здесь. Моя репутация будет погублена!
Он вздохнул:
– Моя комната недалеко отсюда. Никто не станет нас там искать. – Увидев, что она заколебалась, он добавил: – Пойдем, если хочешь, и помни: мы взрослые люди, способные сами принимать серьезные решения.
Не в силах устоять перед ее восхитительно растрепанным видом, Айан провел пальцами по ее щеке и прильнул к ее губам.
Но вместо того чтобы ответить, Джулиана выпрямилась и начала приводить себя в порядок.
– Все не так просто. Разве ты не понимаешь? Я поступила опрометчиво, выйдя замуж за Джеффри. Я не хочу снова принимать поспешных решений. Я не могу снова так рисковать. Я… я просто к этому не готова.
Айан закрыл глаза, с горечью возвращаясь к реальности. Никакие уговоры и мольбы не заставят ее передумать. О да, он мог бы соблазнить ее. Но завтра она будет ненавидеть его за это.
– Я понимаю, – сказал он, поднимаясь на ноги и поправляя сюртук и галстук.
– Спасибо, – пробормотала она, приводя в порядок одежду.
Теперь ей стало стыдно, она чувствовала себя неловко при мысли о том, как близки они были.
Погрузив пальцы в ее роскошные, отливающие золотом волосы, он запечатлел на ее губах нежный поцелуй.
– Подумай о том, как нам хорошо вместе. Подумай о том, чтобы дать согласие стать моей женой. Пообещай мне, что ты все хорошенько обдумаешь до того, как наступит Рождество.
Айан услышал умоляющие нотки в своем голосе. Никогда в жизни он не унижался до того, чтобы смиренно просить о чем-либо, но почему-то рядом с ней гордость отходила на второй план перед желанием сделать ее своей женой. Возможно, это какое-то наваждение…
– Я обещаю, – прошептала она.
Все события дня померкли перед этими двумя словами, потому что Джулиана всегда выполняла свои обещания.
Следующее утро началось с пары странных, по мнению Джулианы, происшествий. Генриетта Рэдфорд, мать Байрона, приходила к ней. Не к ее матери, а именно к ней. И она пробыла у них целый час. Согласно этикету, визит, не выходящий за рамки приличий, должен длиться не более пятнадцати минут. Хотя, если принять во внимание, что они владели поместьями в одном и том же уголке Девоншира, никто не придавал значения такому пустяку, как слегка затянувшийся визит.
Тем не менее, узнав о посещении матери холостяка, продлившемся больше дозволенного, обитатели Линтона удивленно поднимут брови и начнут болтать языком. А тот факт, что Генриетта Рэдфорд только и говорила что о достоинствах Байрона и осторожно выспрашивала про отношения ее с Айаном, вызвал в леди Арчер любопытство, смешанное с нехорошими предчувствиями.
Вскоре после того, как Генриетта ушла, прибыл Байрон собственной персоной. Джулиана в первый раз видела его таким цветущим… и таким взволнованным. В руках он держал коробку с конфетами и пирожными.
Она изо всех сил сдерживала любопытство, пока они пили чай, сидя перед камином в гостиной. Он молчал добрых три минуты. Мысли Джулианы путались, пока она ломала голову над причиной его визита. Он вел себя так, словно… ухаживал за ней.
– Вы выглядите просто… просто, – заикаясь, произнес он и умолк, закрыл рот, потом снова ею открыл. Его лицо густо покраснело. – Просто прелестно сегодня. Да.
Джулиана улыбнулась. Байрон никогда не изменится. Он был застенчив, добр и сейчас явно чувствовал себя неловко.
– Спасибо. Как идет подготовка к праздникам? – Он с чувством кивнул:
– Очень хорошо. А ваша?
– Потихоньку. Праздники обещают быть спокойными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39