П. Перепелкина. – Это именно та Морозова, про которую ее наставник протопоп Аввакум сказал: "Персты рук твоих тонкостны, а очи молниеносны. Кидаешься ты на врагов, как лев". Веришь, что эта женщина могла вдохновлять, вести за собой многих – так сильна была ее собственная вера, пусть фанатичная, так ярка была ее личность».
В картине Морозова – центральный образ и по психологической нагрузке и по расположению на холсте. Но этот образ не противостоит многоликой народной массе, не поднимается над ней, а, скорее, связывается с толпой, организует ее.
В третьей своей большой картине – «Покорение Сибири Ермаком» (1895) – Суриков поднялся на необычайную даже для него высоту исторического прозрения. Художник говорил, что композиция картины была им продумана и решена до того, как он ознакомился с летописным изложением события. «А я ведь летописи не читал. Она [картина] сама мне так представилась: две стихии встречаются. А когда я, потом уж, Кунгурскую летопись начал читать вижу, совсем, как у меня. Совсем похоже. Кучум ведь на горе стоял. Там у меня скачущие».
В «Ермаке» черты народных характеров Суриков возвел до степени эпического величия. Работая с натуры над лицами хакасов и остяков, Суриков открыл поразительный закон красоты: «Пусть нос курносый, пусть скулы, – а все сгармонировано. Это вот и есть то, что греки дали – сущность красоты. Греческую красоту можно и в остяке найти».
Репин писал по поводу «Ермака»: «Впечатление от картины так неожиданно и могуче, что даже не приходит на ум разбирать эту копошащуюся массу со стороны техники, красок, рисунка».
Через несколько лет Суриков написал картину «Переход Суворова через Альпы» (1899). Он трактует и этот легендарный поход, прежде всего, как народный подвиг. Художнику удалось хорошо передать в лицах, позах и жестах спускающихся по обледенелому обрыву солдат борьбу мужественного сознания долга с естественным человеческим страхом. Композиция картины также выразительно передает неудержимость низвергающихся вниз солдат и трудность спуска.
Последней исторической картиной художника был «Степан Разин», задуманный им еще тогда, когда он работал над «Боярыней Морозовой», и законченный только в 1907 году.
А. Жукова пишет: «…Хмурый на головном струге сидит Разин. Разбита на Каспии флотилия персидского шаха. Пленный перс тоскует напротив атамана. Лучшие люди крестьянской России идут за Разиным; бить бояр, дворян и приказных, "учинив так, чтобы всяк всякому был равен", уже песни о Разине поют. Но неясны пути крестьянской революции. Тяжкую думу думает атаман. Поднятые весла за его спиной – как крылья. Поверженного орла напоминает атаман – художник словно предсказывает его мрачную судьбу и думает вместе с ним: каким же путем идти России?.. А струг величаво плывет по широкой Волге, "добрыми молодцами изусаженный". И движение струга, как движение самой русской истории, завораживает зрителя».
Над картиной Суриков продолжал работать даже тогда, когда она была выставлена на Передвижной выставке, – рано утром взбирался на лесенку и переписывал фигуру Разина.
Последняя большая картина «Посещение царевной женского монастыря» была написана Суриковым в 1911–1912 годах и экспонировалась на выставке Союза русских художников 1912 года. Картина эта не изображает какую-либо историческую личность, а является глубоким раздумьем художника об участи русской женщины, сияющая молодость которой обречена на прозябание в монастырском застенке. Для образа юной царевны художник взял портретное изображение внучки Н.П. Кончаловской.
Значительно искусство Сурикова-портретиста. Прежде всего – это прекрасные этюды к историческим полотнам и «Снежному городку». Глубоко раскрыты характеры в «Портрете доктора А.Д. Езерского» (1911), «Портрете человека с больной рукой» (1913), «Автопортретах» (1913 и 1915); удивительно красивы его женские образы в портретах Т.К. Доможиловой (1890-е), А.И. Емельяновой и Н.Ф. Матвеевой.
Суриков умер в Москве от склероза сердца 19 марта 1916 года. Его похоронили рядом с женой в Москве, на Ваганьковском кладбище.
ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ ВАСНЕЦОВ
(1848–1926)
Обогатив реалистическую живопись сказочно-легендарной тематикой, Васнецов прославил свой народ, его силу, чувство добра и красоты, живописную пластичность его поэтического творчества.
«Поразительно, каких людей рождают на сухом песке растущие еловые леса Вятки, – писал о Васнецове знаменитый певец Федор Шаляпин. – Выходят из вятских лесов и появляются на удивление изнеженных столиц люди, как бы из самой этой древней скифской почвы выделанные. Массивные духом, крепкие телом, богатыри…»
Виктор Михайлович Васнецов родился 15 мая 1848 года в селе Лопьял Уржумского уезда Вятской губернии в семье священника Михаила Васильевича Васнецова. Вскоре после рождения Виктора семья перебралась в село Рябово, где и прошли детские годы будущего художника.
«Я жил в селе среди мужиков и баб, – вспоминал впоследствии художник, – и любил их не "народнически", а попросту, как своих друзей и приятелей, слушал их песни и сказки, заслушивался, сидя на посиделках при свете и треске лучины».
Детские впечатления оказали большое влияние на творчество художника, именно здесь у него проявился интерес к народному творчеству.
С 1858 по 1862 год мальчик учится в духовном училище в Вятке. После этого он продолжил учебу в духовной семинарии. Учась в семинарии, Виктор одновременно брал уроки у гимназического учителя рисования Н.Г. Чернышева, с увлечением рисовал с литографий и гипсов в вятском музее, делал зарисовки с натуры, помогал художнику Э. Андриолли в росписи только что отстроенного вятского собора.
В 1866 году он подготовил шестьдесят рисунков к сборнику «Русские пословицы и поговорки» Н. Трапицына. Васнецов не стал священником, как мечтал отец: в 1867 году он, не завершив учебу, ушел с предпоследнего философского класса. Он решает ехать в столицу и поступать в Академию художеств.
Исполнив жанровые картинки «Молочница» и «Жница» (1867), разыграв их в лотерее, Васнецов на вырученные деньги едет в Петербург. Не попав сразу в академию, он год занимался в школе Общества поощрения художников, в числе преподавателей которой был И.Н. Крамской, поддержавший талантливого юношу. В 1868 году Виктор становится учеником академии. Здесь он будет заниматься (с перерывами) до 1876 года. Вынужденный зарабатывать деньги на жизнь, Васнецов дает частные уроки, иллюстрирует различные издания, сотрудничает в иллюстрированных журналах и дешевых народных изданиях. Большое влияние оказал на молодого Васнецова в академии П.П. Чистяков. Здесь же он сближается с И.Е. Репиным.
С 1874 года молодой художник начинает выставляться на передвижных выставках. Уже в первых своих работах Васнецов предстает как художник-жанрист, примкнувший к демократическому направлению. Ранние произведения художника проникнуты интересом к окружающей действительности, сочувствием к обездоленным. Их отличает наблюдательность и меткость характеристики персонажей: «Нищие певцы» (1873), «В чайной» (1874), «Книжная лавочка» (1876), «С квартиры на квартиру» (1876).
23 ноября 1876 года Васнецов женится на Александре Владимировне Рязанцевой. Брак оказался удачным: у Васнецовых родились четыре сына. В том же году художник отправляется за границу в Париж. Результатом наблюдений в столице Франции стала картина «Балаганы в окрестностях Парижа» (1877).
На события Русско-турецкой войны 1877–1878 годов на Балканах художник откликнулся эмоциональной картиной «Чтение военной телеграммы» (1878). Мастерски написаны фигуры и передана средствами тональной живописи дождливая погода, пейзаж города.
В 1878 году Васнецов возвращается на родину. «Когда я приехал в Москву, – писал он, – то почувствовал, что приехал домой и больше ехать некуда, – Кремль, Василий Блаженный заставляли меня чуть не плакать, до такой степени все это веяло на душу родным, незабвенным».
Мастером занимательного живописного «рассказа», сложившимся художником-жанристом выступает Васнецов в картине «Преферанс» (1879). Эта картина вызвала восторженные похвалы И.Н. Крамского.
В это время Васнецов обращается к новым темам: русскому народному эпосу, сказке, родной истории: «Противоположения жанра и истории в душе моей никогда не было, а стало быть, и перелома или какой-либо переходной борьбы во мне не происходило… Я всегда был убежден, что в жанровых и исторических картинах… в сказке, песне, былине, драме сказывается весь целый облик народа, внутренний и внешний, с прошлым и настоящим, а может быть и будущим… Плох тот народ, который не помнит, не ценит и не любит своей истории».
В 1880 году художник завершает первую историческую картину – «После побоища Игоря Святославича с половцами» (1880), которая экспонировалась на Восьмой передвижной выставке. Эта картина была встречена публикой и критикой недоброжелательно. Рецензент в «Московские ведомостях» писал: «Картина производит с первого раза отталкивающее впечатление, зрителю нужно преодолеть себя, чтобы путем рассудка и анализа открыть полотну некоторый доступ к чувству. Это потому, что в нем слишком много места отведено "кадаверизму" (то есть воспеванию трупов)».
Только самые проницательные из друзей разгадали, что представляло собой новое искусство Васнецова. «Вы, благороднейший Виктор Михайлович, поэт-художник. Таким далеким, таким грандиозным, – по-своему самобытным русским духом пахнуло на меня», – писал Чистяков. «…Для меня – это необыкновенно замечательная, новая и глубоко поэтичная вещь, таких еще не бывало в русской школе», – писал о той же картине Репин. Нестеров, поначалу жалевший об отказе Васнецова от жанровой живописи, спустя некоторое время сказал: «…Узнав и полюбив Васнецова, я стал душевно богаче, увидел обширное поле красоты. Мне стали понятны помыслы художника-мечтателя… весь тот мир, в коем столь радостно, так полно, неограниченно жил и творил тогда Виктор Михайлович, несмотря ни на нападки на него, ни на материальную нужду…»
Очень значительна была в то время поддержка С.И. Мамонтова. При его посредничестве Васнецов получил заказ на декоративные картины-панно для зала заседания правления Донецкой железной дороги. В этих трех картинах – «Ковре-самолете» (1880), «Битве славян со скифами», «Трех царевнах подземного царства» (1884) – Васнецов и начал осуществлять новую программу своего творчества. В 1881 году Васнецов создает свое наиболее проникновенное и целостное в поэтичности и искренности чувства произведение – картину «Аленушка». Художник долго не мог найти модель для нее. Ни одна из девочек, по мнению художника, не походила на ту сказочную сестрицу Иванушки, которую он так ясно представлял себе. Но однажды художник понял, что у его героини должны быть глаза Верочки Мамонтовой. И он тут же переписал лицо заново, попросив девочку хотя бы полчаса посидеть перед ним неподвижно.
А. Жданова пишет: «В слиянии настроения человека с состоянием природы и заключается сказочное очарование "Аленушки". Ритм и цветовой узор, пронизывающие картину, вызывают в памяти узорочье русских вышивок, звонкие присказки и ритмичные приговорки русских сказок. Поет, как песня, как расписные хоромы, картина и уводит нас в царство волшебно ожившей природы, в которой сказки рождались. Учит нас картина понимать, близко принимать к сердцу печаль русской осины и горе обиженной девочки».
В 1883–1884 годах Васнецов пишет большое панно «Каменный век» для украшения зала открывавшегося в Москве Исторического музея. В изображении сцен охоты на мамонта и последующего пиршества Васнецов создает впечатляющие образы и картины реконструируемого далекого прошлого. «Впечатление, произведенное на современников "Каменным веком", – писал И. Грабарь, – пожалуй, можно сравнить только с впечатлением, произведенным когда-то "Помпеей" К. Брюллова».
Высокое профессиональное художественное мастерство проявил художник в грандиозных росписях Владимирского собора в Киеве. Здесь Васнецов работал с 1885 по 1896 год.
«В таких сюжетах, как "Рай", Васнецов вводит в церковную роспись черты светской картинности и характерной для него повествовательности, – отмечает А.А. Федоров-Давыдов. – Васнецов выступает здесь таким же рассказчиком-сказочником, как, например, в "Иване-царевиче на сером волке" (1889) – картине, которую художник писал одновременно с росписями, как бы для отдыха от них».
И все-таки не церковные росписи, а светская живопись определила выдающееся место Васнецова в истории русской живописи.
В 1891 году работы во Владимирском соборе в основном были закончены, и художник с семьей возвращается в Москву. К этому времени его материальное положение позволило осуществить давнюю мечту – приобрести небольшую усадьбу близ Абрамцева и построить в Москве скромный дом с просторной и светлой мастерской.
В 1897 году художник пишет картину «Иван Грозный».
«Иван Грозный у Васнецова в отличие от образов, созданных его современниками (Шварцем, Антокольским, Репиным), не только деспот-мученик, но личность убежденная и сильная. Именно так – с уважением к уму, силе и вместе с тем с удивлением и страхом перед непомерной жестокостью – изображался Грозный в народных преданиях о нем.
Близость к фольклору ощущается не только в трактовке образа, но и в особенностях стилевого решения картины. Нетрудно заметить, как много внимания уделено в ней орнаменту. Нарядная орнаментальность картины придает ей оттенок фольклорности, рождая ассоциацию с поэтическим произведением, расцвеченным узором народных эпитетов, сравнений и метафор, подобно лермонтовской "Песне о купце Калашникове", которую любил и иллюстрировал художник и которая, несомненно, оказала воздействие на характер стилевого и образного решения картины».
Еще через год был завершены «Богатыри» – центральное, наиболее известное и прославленное произведение Васнецова. Картина «Богатыри» была почти готова в 1882 году.
«Как это ни кажется, может быть, на первый взгляд удивительным, – сказал однажды художник, – но натолкнули меня приняться за "Богатырей" мощные абрамцевские дубы, росшие в парке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87