Так, он работал на известного гравера и издателя гравюр Бойделла. Серебряных дел мастер и торговец картинами Пантэн Бэтью рассказывал: «До переезда Гейнсборо в Бат в моей витрине перебывало множество его рисунков, и он часто бывал радешенек получить семь-восемь шиллингов от меня за те из них, что я продал».
Похоже, Томасу удалось добиться определенных успехов, так как в 1745 году восемнадцатилетний художник поселяется в своей собственной мастерской. 15 июля 1746 года Гейнсборо обвенчался с красивой девушкой Маргарэт Барр, побочной дочерью герцога Бофора, закрепившего за ней пожизненную ренту в 200 фунтов в год.
В 1748 году Томас принимает участие в украшении приемной детского приюта: пишет один из восьми видов госпиталей Лондона «Чартерхаус». По словам известного летописца восемнадцатого столетия Д. Вертью, картину Гейнсборо сочли лучшей и самой мастеровитой по исполнению.
В том же году Томас вернулся в Садбери, где вскоре умирает его отец и рождается первая дочь – Мари. Примерно в 1750 году Гейнсборо с семьей переезжает в Ипсвич, где в 1752 году родилась вторая дочь – Маргарэт.
Основной заработок художнику приносила работа над портретами. До 1759 года он напишет их целых восемьдесят. Как отмечает кропотливый исследователь творчества английского художника Е.А. Некрасова: «В жанре портрета он старался следовать Хогарту, усвоив его непосредственность восприятия модели, заботясь больше о сходстве, нежели о передаче общественного положения позирующего, стремясь запечатлеть обычный, каждодневный облик человека. Нельзя сказать, чтобы заказчики возражали против этого, но иногда художнику приходилось разъяснять им особенности своей свободной непривычной манеры. Гейнсборо хотелось добиться наибольшего слияния модели с окружающей природой, хотя это и не всегда ему удавалось.
В пейзажах он искал подвижного равновесия между голландским и французским влиянием и собственными воспоминаниями о реальных видах Саффолка, реконструируя и обобщая их. Он противостоял условностям пасторалей наподобие слащавых идиллических картинок модного в то время художника Цукарелли, стремясь к изображению подлинной жизни, и здесь у него появилось нечто новое и свое…»
Особую популярность Гейнсборо завоевывает с начала шестидесятых годов, после того как в 1759 году поселяется в курортном городке Бат. Здесь он продолжает работать как портретист, выполняя большое количество заказов столичных и местных аристократов.
В это время он испытывает влияние ван Дейка, часто обращаясь к подчеркнуто вертикальным композициям, удлиняя пропорции фигур, изображаемых часто во весь рост, в уверенных и изящных позах и движениях. Эти произведения отличаются нарядным колоритом.
Но постепенно художник выдвигает собственный идеал, создает особый тип портрета. Его произведения, не утрачивая репрезентативности и парадности, кажутся более легкими, изящными и утонченными.
Ю.Г. Шапиро пишет: «Герои его картин полны внутренней взволнованности и по-настоящему поэтичны. Одухотворенность образов особенно ощутима благодаря внешней сдержанности в выражении чувств и сознательной "недосказанности" не только в мимике, но и в характере пейзажного фона. Он написан обычно легкими, "тающими" мазками и является своеобразным аккомпанементом, подчеркивающим лирическое звучание произведения».
С 1761 года Гейнсборо регулярно выставляется в Лондоне, а в 1768 году избирается членом-учредителем Королевской Академии. Особым лиризмом и изяществом отмечены женские и юношеские образы на картинах Гейнсборо этого периода: «Портрет Элизы и Томаса Линли» (1768), «Портрет дамы в голубом» (1770-е годы). Около 1770 года Гейнсборо пишет знаменитый портрет Джонатана Батолла, известный как «Голубой мальчик».
Этот портрет Гейнсборо писал не на заказ, а для собственного удовольствия. Художник прибегает к эффектному сопоставлению фигуры мальчика в голубом костюме с пейзажем, написанным в теплых коричневатых тонах.
«Многие ученые, писавшие о Гейнсборо, превозносили этот портрет за его изысканность и аристократизм, по существу же, художник совершенно сознательно противопоставил обыкновенного мальчика аристократам ван Дейка и Рубенса, придав ему значительность и силу характера», – отмечает Е.А. Некрасова.
В 1774 году Гейнсборо окончательно перебирается в Лондон, где король Георг III оказывает ему покровительство и отдает явное предпочтение перед именитым соперником Д. Рейнольдсом.
Среди лучших работ этого периода: эффектный портрет миссис Грехем возле колонны, на фоне далекого пейзажа (около 1777), «Портрет герцогини де Бофор» (между 1775 и 1780 годами), где динамичность образа подчеркивается легкой, подвижной техникой, и, наконец, портрет знаменитой актрисы Сиддонс (1784).
Гейнсборо работал над портретом Сары Сиддонс около двух лет, желая довести его до возможного совершенства. Прославленную актрису кроме него писали такие известные портретисты Англии, как Рейнольдс, Хопнер и Лоуренс.
«Но портрет Гейнсборо превосходит все другие работы прежде всего свежестью восприятия, искренностью исполнения, – считает Т. Седова. – В этом парадном портрете нет ни тени лести. В нем привлекает естественность и изящество, непринужденная грация и то спокойное достоинство, которое было свойственно актрисе и которое Гейнсборо удалось передать с удивительной точностью. Художник стремится запечатлеть незаурядность натуры женщины, поражавшей современников своим ярким талантом. Контрастным звучанием черного и темно-красного цветов Гейнсборо дает зрителю почувствовать, что перед нами трагическая актриса, создательница образа леди Макбет.
Все в картине как бы пронизано творческой взволнованностью: рябью мелких, набегающих одна на другую волн ложится ткань платья, трепещут кружева у тонких запястий, вьются локоны, гордо вздымаются вверх страусовые перья на черной шляпе с широкими полями. Эта трепетность – словно эхо душевной чуткости и восприимчивости актрисы».
Следует отметить, что в портретах Гейнсборо пейзаж играет гораздо более важную роль, чем у остальных английских портретистов.
Среди лучших пейзажей семидесятых годов особую известность получил «Водопой» (1775–1777), эта одна из картин мастера, полная ностальгии по несуетному, тихому, наивно-трогательному и прекрасному миру.
«Наиболее органичного слияния человека с природой мастер достигает в пейзажах, где показывает крестьян за обычными их занятиями, – отмечает Ю.Г. Шапиро. – Люди пасут скот, едут в повозке по лесной дороге, нянчат детей на открытом воздухе у порога хижины, собирают хворост ("Воз", 1786; "У дверей фермы", 1778). Эти картины явились основой для последующего развития реалистического пейзажа в Англии. Эмоциональная насыщенность и лиричность искусства Гейнсборо, утверждение в противовес академическим канонам новых приемов и живописной техники (легкие и разнообразные мазки, сама фактура которых помогает характеризовать изображаемое, колористическое богатство) позволяет говорить о Гейнсборо как о живописце, обладающем ярким и самобытным талантом».
«В последние годы Гейнсборо охотно писал "воображаемые сцены". В основном это идеализированные портреты крестьянских детей и крестьян ("Девочка с поросятами", 1782; "Девочка, собирающая грибы") – мягкие, нежные, даже несколько сентиментальные, они напоминают образы Мурильо, одного из любимых художников Гейнсборо» (В.Е. Сусленков).
В 1784 году Гейнсборо получил возможность оставить должность в Академии художеств и начать работать вполне независимо. К портретам и пейзажам добавились теперь жанровые сценки, чем-то напоминающие сцены в тавернах Адриана Браувера.
Смерть художника наступила внезапно. Он умер 2 августа 1788 года от рака горла. Говорят, что его последними словами были: «Все мы отправимся на небо, и ван Дейк с нами».
ФРАНСИСКО ГОЙЯ
(1746–1828)
Гойя вошел в историю искусства как живописец, отрицающий классические правила композиции, сумевший показать человеческие существа вне окружающей среды. Художественное мировосприятие художника предвещает живопись сюрреализма.
Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес родился 30 марта 1746 года в городе Фуэндетодос, что в провинции Сарагоса. Он происходил из семьи ремесленника-позолотчика. Матерью его была дочь разорившегося идальго. До наших дней сохранился официальный акт о смерти его отца с лаконичной припиской: «не завещал ничего, ибо нечего было завещать».
Рассказы о молодости Гойи очень похожи на легенды. Однажды в Сарагосе за ним охотилась инквизиция, потому что дракой в день церковного праздника он оскорбил святыню. Он бежит в Мадрид. В столице Франсиско как-то нашли на улице истекающим кровью, с ножом соперника в спине. Позднее он скитался по Испании вместе с бродячими тореадорами.
При том рано обнаружились необычайные художественные способности Франсиско, поэтому юноша был определен в 1760 году учеником сарагосского живописца и «ревизора благочестия» Святой инквизиции Хосе Лусано Мартинеса.
В 1764 и 1766 годах Франсиско безуспешно пытался поступить в Академию Сан-Фернандо в Мадриде. С 1766 года он занимается в Мадриде у Франсиско Байэу, учившегося вместе с ним у Мартинеса. В 1773 году Гойя женится на его сестре Хосефе.
В 1771 году Гойя побывал в Италии, где в Пармской академии удостоился второй премии за картину «Ганнибал, взирающий с высот Альп на итальянские земли».
И вдали от родины Франсиско ищет острых ощущений: он взбирается на купол собора св. Петра, обходя по карнизу гробницу Цецилии Метеллы.
Вернувшись на родину, он выполнил первые значительные работы – расписал фресками капеллу дворца графа Каэтано де Собрадиель, церкви Ремолинос и Аула Дей, а затем – один из куполов сарагосского собора Санта-Мария дель Пилар (1771–1772).
К середине семидесятых годов он обосновался в Мадриде и здесь в 1776 году по рекомендации шурина Байэу получил место художника королевской мануфактуры гобеленов.
Гойя создает множество исторических и жанровых картин, рисунков и картонов для Королевской мануфактуры Санта-Барбара в Мадриде. Его картоны отличались необычайным разнообразием, богатством фантазии, оригинальностью замыслов и мастерством исполнения. Гойя одним из первых продемонстрировал технику сочетания различных тонов.
Эту декоративную в своей основе живопись, изображавшую уличные сценки, празднества, прогулки, игры городской молодежи, художник обогатил новыми композициями, укрупнением фигур, красочностью колористических находок, непосредственным ощущением национальной жизни, воспринятой им как бы изнутри: «Завтрак на берегу Мансанареса» (1776), «Маха и ее поклонники» (1777), «Слепой гитарист» (1778), «Продавец посуды» (1779), «Игра в пелоту» (1779), «Раненый каменщик» (1786), «Деревенская свадьба», (1787), «Майский праздник в долине Сан-Исидоро», 1788), «Игра в жмурки» (1791).
В 1777 году была написана картина «Зонтик». «В ней очень сильна чудесная поэзия рождающегося стиля Гойи. В гибкой грации женщины, в ярких и смелых рефлексах цвета, переливах розового, желтого, зеленого, сочетающихся с черным, в сложном фантастическом освещении и какой-то почти музыкальной стройности композиции ощущается магия кисти, которая только что осознала свое могущество и откровенно наслаждается им. Мастерство этой вещи безупречно, атмосфера ее еще безоблачна. Это – одна из вершин "раннего Гойи"» (В. Алексеев).
Одновременно с работой для королевской мануфактуры Гойя пишет многочисленные портреты. Среди них официальные заказные: «Карл III на охоте» (около 1782), «Премьер-министр граф Флоридабланка» (1783), и такие, в которых проявляется живой интерес живописца к портретируемому, проникновенное отношение к нему, позволяющие заострить образ, увидеть его самые характерные черты: «Маркиза Анна Понтехос» (около 1787), «Семья герцога Осуна» (1787).
В восьмидесятые годы в жизни Гойи начинается полоса официальных успехов. В 1780 году его единогласно избирают членом Королевской академии искусств. В 1785 году он становится ее вице-директором, а еще через десять лет – директором живописного отделения Академии.
Ему покровительствовали самые родовитые аристократы Испании – герцог и герцогиня Осуна, герцог и герцогиня Альба. В 1789 году он становится придворным художником – венец его честолюбивых стремлений. Однако вскоре художник понял, что оказался в золотой клетке. Долгий и мучительный роман с герцогиней Каэтаной Альба позволил ему остро ощутить двусмысленность своего социального положения.
К тому же в 1792 году его поразила страшная болезнь – он оглох. И надолго искусство стало для него единственным прибежищем, единственным спасением Гойя стал сторониться людей, ушел в себя. Только в начале 1794 года он берется за кисть, но слух потерян навсегда. В середине девяностых годов в творчестве художника происходит перелом. Мрачные стороны испанской действительности встают перед ним во всей их неприкрытой наготе.
Новое видение художником действительности, его критический подход к ней находят также выражение в небольших композициях – «Суд инквизиции», «Дом умалишенных», «Процессия флагеллантов» (1790-е годы). В 1800 году Гойя создал «Портрет королевской семьи». Вступивший на престол Карл IV с женой, детьми и близкими изображен с большой реалистической достоверностью. Гойя воспроизвел их отталкивающую внешность, их духовную бедность и ничтожество.
На последние годы восемнадцатого столетия приходится его поразительная серия офортов «Капричос» (1793–1797), состоящая из восьмидесяти трех произведений. Общий дух их сам Гойя прекрасно выразил в комментарии к одному из листов: «Мир – это маскарад… Все хотят казаться не тем, что они есть, все обманывают, и никто себя не знает».
«Серия открывается автопортретом Гойи, в котором нет следа ухарства и горячности, свойственных художнику в молодости, – пишет К.В. Мытарева. – Большая тяжелая голова, мрачное немолодое, полное сарказма лицо, настороженный взгляд глаз, смотрящих из-под нависающих век, – это уставший, много передумавший и многое понявший человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87