Глядя на Мэдди с любовью, он медленно привлек ее к себе.
– С тобой я снова ощущаю себя юнцом, – прошептал ей Билл в самое ухо.
Боится... Так же как и она. Хотя с ним ей бояться нечего.
Они забылись в поцелуе. Казалось, прошлое куда-то ушло вместе со всеми горестями и радостями. Осталось только настоящее. Мэдди словно вступала в новую жизнь с человеком, бывшим ей другом так долго, что она уже не могла вообразить без него свою жизнь. С человеком, предназначенным ей судьбой...
– Люблю... – шептали они друг другу и заснули, не размыкая объятий. Им казалось, будто они ощущают на себе Божье благословение. Их путешествие навстречу друг другу оказалось длинным и трудным, однако долгая дорога, горести и потери, которые обоим пришлось пережить, были не напрасны.
Глава 23
На следующий день Мэдди встретилась с нанятым ею охранником и объяснила, что ей нужно всего-навсего заехать в дом, где она раньше жила, и забрать свою одежду. Пустых чемоданов там достаточно, а для перевозки она наняла пикап, который отвезет ее вещи в квартирку, которую она сняла для Лиззи. Все остальное – мебель, картины, произведения искусства и прочее – она оставит Джеку. Ей нужны только одежда и личные вещи. Все очень просто. Вернее, казалось простым, пока они не подъехали к дому Джека.
Охранник сидел за рулем пикапа. Билл тоже хотел с ней поехать, но Мэдди его отговорила. Почему-то ей показалось, что это неловко. Биллу совершенно не о чем беспокоиться, заверяла она. Много времени это не займет, и поедут они, когда Джек наверняка будет на работе.
Однако, подойдя к входной двери и вставив ключ в замок, Мэдди поняла: что-то не так. Дверь не открывалась. Ключ как будто подходил идеально, однако проворачивался в замке, не открывая его. Может быть, что-то неладно с замком?.. Мэдди пробовала еще и еще. Охранник сделал попытку помочь ей, после чего сообщил, что в двери поменяли замок. Ее ключ не подходит.
Стоя у двери своего бывшего дома, она позвонила по мобильному телефону в офис Джека. Секретарша сразу же соединила ее с боссом. В первую секунду Мэдди испугалась, что Джек не станет с ней разговаривать.
– Я приехала забрать свои вещи. Но ключ не подходит. Ты, наверное, поменял замок? Можно заехать к тебе в офис и взять ключ? Я его тебе сразу же верну.
В ее просьбе не было ничего страшного. Ее голос звучал вежливо и ровно, хотя руки дрожали.
– О чем ты? В моем доме ничего твоего нет.
– Я хочу взять только свою одежду, Джек. Все остальное можешь оставить себе. Да, и еще возьму свои драгоценности. Больше ничего.
– Ни твоей одежды, ни драгоценностей в моем доме нет, – проговорил Джек ледяным тоном. – Это все принадлежит мне. У тебя же есть только то, что на тебе сейчас надето, Мэд. За все, что ты считала своим, платил я, и все это мое.
Все как прежде, когда он любил повторять, что она принадлежит ему... Но ее гардероб и драгоценности, накопленные за семь лет жизни... Можно ли быть таким мстительным!
– Что ты собираешься с этим делать? – спросила она, стараясь говорить спокойно.
– Драгоценности я два дня назад отправил на аукцион «Сотбис», остальные твои вещи велел уничтожить в тот же День, когда ты сообщила, что уходишь от меня.
– Ты шутишь?
– Нисколько. Тебе ведь не понравилось бы, если бы кто-то другой носил твою одежду, правда, Мэд? Так что теперь в моем доме нет абсолютно ничего твоего.
Даже ее украшения не представляли для него большой ценности. Он не дарил ей ничего по-настоящему ценного, просто красивые вещички, которые ей нравились.
– Как ты мог это сделать!
– Я ведь тебя предупредил, Мэдди. Захотела убраться – плати.
Подонок!
– Я и платила все те годы, что жила с тобой, Джек. Она произнесла это ровным тоном, хотя ее всю трясло.
В эту минуту она чувствовала себя ограбленной.
– Ты еще далеко не все знаешь, – проговорил он таким чудовищно злобным голосом, что ей стало дурно.
– Прекрасно!
Мэдди повесила трубку. Когда она вернулась в дом Билла, он взглянул на нее с испугом:
– Что случилось? Почему так быстро? Он что, сам уложил все твои вещи?
– Как бы не так. Он все уничтожил, так, по крайней мере, сказал. Я не смогла попасть в дом: он поменял замки. Позвонила, и он сообщил, что мои драгоценности будут проданы на аукционе «Сотбис», а вся одежда уничтожена.
Она чувствовала себя как после пожара... Теперь у нее ничего нет. Как это жестоко и как мелочно...
– Подонок! Пошли его куда подальше, Мэдди. Ты купишь себе новые вещи.
– Да... конечно.
И, тем не менее, у нее появилось ощущение, будто она снова подверглась насилию. Кроме того, покупка всего нового гардероба обойдется недешево.
И все же, несмотря на неприятности, они с Биллом хорошо провели уик-энд. Хотя внутренне Мэдди уже готовила себя к понедельнику и к неизбежной встрече с Джеком. Она знала, как трудно ей теперь будет с ним работать. Но она любит свою работу и не собирается от нее отказываться.
Билл думал иначе:
– Я считаю, что сейчас самое разумное для тебя – это подать заявление об уходе. Есть масса других телекомпании, и все они за тебя ухватятся.
– Знаешь, я пока хочу сохранить статус-кво.
Билл не стал с ней спорить. Ей за эту неделю и так досталось, начиная со взрыва и кончая тем, что ее ограбил муж. Слава Богу, скоро его можно будет назвать бывшим мужем.
Однако Мэдди оказалась совершенно не подготовленной к тому, что произошло в понедельник утром. Билл отвез ее на студию по дороге к своему издателю. Мэдди вошла в вестибюль с напускной храброй улыбкой на лице. Подошла к металлическому детектору. Краем глаза увидела руководителя службы безопасности. Тот, очевидно, поджидал ее. Отвел в сторону и сообщил, что ей запрещено появляться на телестудии.
– Почему?
– Приказ мистера Хантера. Извините, мэм. Не разрешается.
Итак, ее не просто уволили. Она, что называется, персона нон грата. Личность, не заслуживающая доверия. Если бы охранник ударил ее, на Мэдди это, наверное, подействовало бы не так сильно. Перед ней захлопнули дверь! Она без работы, без имущества, без одежды. На какой-то момент ее охватила паника, на что, вероятно, и рассчитывал Джек. Сейчас ей не хватает только билета со скидкой на автобус до Ноксвилла.
Она сделала глубокий вдох и вышла. Что бы Джек ни делал, погубить ее ему не удастся. Он просто пытается ее наказать за уход от него. Но она не совершила никакого преступления. После всего, что он с ней творил, она имеет право на свободу. Но что, если она не найдет другую работу? Или Билл к ней охладеет? А вдруг Джек прав и она действительно ни на что не годна?
Не думая о том, что делает, она двинулась вперед. Пешком дошла до дома Билла. Шла целый час и совершенно выдохлась.
Билл уже вернулся. Увидев ее смертельно побледневшее лично, он спросил, в чем дело. Мэдди начала рассказывать и разрыдалась.
– Успокойся, – приказал он. – Успокойся, Мэдди. Все будет хорошо. Джек не может сделать тебе ничего плохого.
– Еще как может! Все так и будет, как он говорит. Я окажусь на самом дне, в сточной канаве. Мне придется уехать в Ноксвилл.
Мэдди пришлось столько вынести за последнее время, что сейчас ее охватила необъяснимая паника. Она забыла о деньгах в банке, сэкономленных втайне от Джека, она забыла о том, что у нее есть Билл. Сейчас она чувствовала себя брошенной всеми сиротой. Именно на это и рассчитывал Джек. Он прекрасно понимал, что она почувствует панический ужас. Он объявил ей открытую войну.
– Ни в какой Ноксвилл ты не поедешь. И вообще не тронешься с места. Необходимо посоветоваться с юристом, но не с тем, которого содержит Джек.
Когда она немного успокоилась, он позвонил знакомому адвокату. Во второй половине дня они вместе поехали к нему.
Выслушав Мэдди, адвокат сказал, что, к сожалению, он не всесилен. Например, он не сможет вернуть ей уничтоженную одежду. Однако он в состоянии заставить Джека соблюдать контракт. Мужу придется заплатить ей за все, что он уничтожил, и еще немалую сумму в качестве выходного пособия плюс компенсацию за моральный ущерб – за то, что не пустил ее на студию. Он даже говорил о штрафе в несколько миллионов долларов за нарушение контракта. Мэдди слушала, изумленно открыв рот. Оказывается, она вовсе не беспомощная жертва! Джеку придется дорого заплатить за причиненный ей ущерб, а огласка скандала ему тоже не пойдет на пользу.
– Вот так, миссис Хантер. Ничего худшего ваш муж уже придумать не сможет. Возможно, будет еще надоедать, возможно, попытается вам причинить еще какие-нибудь неприятности, но безнаказанным он все равно не останется. Он, по сути дела, ходячая мишень. К тому же он ведь видная общественная фигура. Он вам заплатит кругленькую сумму в качестве возмещения за ущерб либо добровольно, либо по решению суда присяжных.
Мэдди одарила адвоката лучезарной улыбкой, как ребенок, получивший желанную куклу на Рождество. Выходя из его офиса, она с той же улыбкой взглянула на Билла. С ним она почувствовала себя в полной безопасности, как никогда раньше.
– Прости, что утром я сорвалась. Я просто очень испугалась, когда охранник не пустил меня на студию. Это было ужасно.
– Конечно. Я все понимаю. Это отвратительно со стороны Джека. И не обманывай себя, Мэдди, ты с ним еще не развязалась. От него можно ждать любой пакости, пока суд его не остановит. А может быть, и после этого. Ты должна быть готова к худшему, Мэдди.
Легко сказать... Особой радости при этой мысли она не испытывала.
На следующий день война продолжилась. Утром они с Биллом мирно завтракали, просматривали газеты. Внезапно у Мэдди перехватило дыхание.
Билл в тревоге вскинул глаза:
– Что случилось?
Она подала ему газету. Ее глаза наполнились слезами. В небольшой заметке на двенадцатой полосе говорилось о том, что Мэдди Хантер пришлось оставить работу телеведущей в вечерней программе новостей из-за нервного срыва, случившегося после четырнадцати часов, проведенных ею под завалом после взрыва.
– Господи! Теперь никто не захочет взять меня на работу. Все будут считать меня сумасшедшей!
– Сукин сын!
Билл внимательно прочел статью и позвонил адвокату. Его не оказалось на месте, но в полдень он сам им позвонил и сказал, что Джека привлекут к ответственности за клевету.
Однако теперь все сомнения отпали: Хантер начал борьбу не на жизнь, а на смерть с единственной целью – отомстить. Он намерен сокрушить, раздавить Мэдди.
На следующей неделе она пошла на собрание женской группы. Рассказала обо всем, что с ней произошло. Никто не выразил удивления. Ее предупредили, что будет еще хуже, посоветовали остерегаться и физического насилия. Руководительница группы описала типичное поведение социопата. Все в точности соответствовало поступкам Джека. Человек без морали, без принципов, без чести, без совести... если ему понадобится, он может все поставить с ног на голову и вообразить себя жертвой.
Вечером Мэдди рассказала об этом Биллу, и он полностью с ней согласился.
– Только, пожалуйста, будь осторожна, когда я уеду, Мэдди. Я буду безумно волноваться. Лучше бы ты поехала со мной.
Она все-таки уговорила Билла поехать в Вермонт на Рождество, как он и собирался. Он должен был уехать через несколько дней. Сама Мэдди намеревалась остаться в городе и обживать новую квартирку вместе с Лиззи, которая должна была вскоре приехать. Хотя у Билла ей было хорошо, Мэдди все-таки решила не менять свои первоначальные намерения и переехать к Лиззи, чтобы предоставить ему свободу действий. Кроме того, она ждала известий об Энди и не хотела нарушать спокойный, размеренный образ жизни Билла. Пусть их отношения развиваются медленно, постепенно.
– Со мной все будет в порядке.
Теперь Мэдди не опасалась, что Джек попытается применить физическое насилие: он был слишком занят всяческими кознями, что, по его расчетам, должно было гораздо больше ей навредить.
Адвокат Мэдди добился, чтобы в газете поместили опровержение напечатанной ранее заметки о ее нервном срыве. Известие о том, что бывший муж в приступе ярости уволил Мэдди Хантер, быстро разнеслось по городу. Ей названивали с телестудий и приглашали на работу. Она уже получила заманчивые предложения от трех ведущих телекомпаний, но решила немного подождать с ответом и подумать. На этот раз она не должна ошибиться, поэтому лучше не спешить. Теперь, по крайней мере, Мэдди убедилась в том, что без работы не останется. Все угрозы Джека о ее безотрадном будущем – просто пустые слова, очередная попытка ее запугать.
Билл уехал. В тот же день Мэдди отправилась в квартирку, снятую ею для Лиззи, и стала ее готовить к приезду дочери. К вечеру все сверкало, комнаты выглядели уютно и празднично. Мысль о том, что она проведет эти праздники с Лиззи, вызывала у Мэдди радостное возбуждение. То, что проделывал Джек, просто ужасно. Однако самая преступная из всех его пакостей – это то, что он пытался избавиться от Лиззи еще до того, как Мэдди узнала о ее существовании. Все его бесконечные отвратительные поступки теперь вспоминались с предельной ясностью. Мэдди не могла понять лишь одного: почему она столько времени позволяла ему над собой издеваться и так долго сносила все унижения? По-видимому, в глубине души она всегда считала, что заслуживает такого обращения, а Джек прекрасно это чувствовал. Она сама давала ему в руки все необходимое для того, чтобы он ее мучил.
Они с Лиззи говорили об этом несколько часов кряду. Билл позвонил из Вермонта сразу же по приезде. Сказал, что уже по ней скучает.
– Почему бы тебе не приехать к нам на Рождество? Похоже, он сказал это всерьез.
– Не хочу навязываться твоим детям.
– Они будут рады тебя видеть, Мэдди.
– Тогда, может, мы приедем на второй день Рождества?
Кажется, это будет разумный компромисс. И Лиззи просто мечтает научиться кататься на лыжах.
Билла тоже захватила эта идея. Он позвонил Мэдди в тот же день еще раз вечером. Позвонил, чтобы сказать, как он ее любит.
– По-моему, нам следует еще раз обсудить, где ты будешь жить. Не надо тебе делить квартиру с Лиззи. Я буду по тебе тосковать.
На самом деле Мэдди подумывала о том, чтобы снять и для себя отдельное жилье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38