Если бы у меня были жена и дети, это стало бы невозможным.— Вы не завидуете тем, у кого есть семья?— Нет, — спокойно ответил Чарльз, — никогда не завидовал. Я сделал свой выбор и не жалею об этом.— Вы когда-нибудь хотели вернуться к жене?— Да, — признался Чарльз. — Когда ее еще не выписали из лечебницы, я приезжал и просил ее вернуться, но она отказалась. Она сказала, что всегда будет чувствовать на себе ответственность за то, что произошло. Она не поверила, что я не стану больше ни в чем ее винить.— Вы любили ее в то время?— Да, любил, — сказал Чарльз, и в его голосе не было смущения.— А она любила вас, как по-вашему?— Думаю, что она тоже меня любила.— А сейчас вы ее все еще любите?— Да, — тихо ответил он. — И наверное, никогда ее не разлюблю. Но я понимаю, что судьбы наши разошлись. Думаю даже, что мы уже не принесем теперь счастья друг другу — — Чарльз посмотрел на Мариэллу и улыбнулся. — Мне представляется, что она не из тех женщин, которые могут быть счастливы в походных палатках, на войне.В зале заулыбались. Немногих женщин обрадовала бы такая перспектива, но была среди них одна, которая последовала бы за ним на какую угодно войну, ночевала бы с ним рядом в каких угодно палатках.— Когда вы в последний раз видели ее до встречи в декабре в соборе Святого Патрика?— Почти семь лет назад.— Вы, надо полагать, были взволнованы при той встрече?— Конечно. Была годовщина смерти нашего сына, и встреча в церкви произвела на меня глубокое впечатление.— Она была рада увидеть вас?— Надеюсь, что да.— Она дала вам понять, что будет ждать новой встречи с вами?— Нет, — твердо сказал Чарльз. — Она сказала, что это невозможно, так как она замужем. — Это свидетельство прозвучало резким осуждением поведению Малкольма, который свил себе гнездышко около Бригитты. — Я не сумел ее убедить.— Вы рассердились?— Нет, но я был раздосадован. В тот день я мог думать только о нашем прошлом. Мы были счастливы тогда, поэтому я хотел снова ее видеть.— Она рассказывала вам про сына?— Нет, поэтому на следующий день, когда я увидел его, я был поражен. После встречи в соборе я провел страшную ночь и наутро был еще довольно пьян, так что я разозлился — почему она не сказала мне про ребенка. Мальчик понравился мне. И я наговорил много чепухи, вроде того, что она не заслужила такого ребенка. Мне кажется, что я ругал скорее себя, но тем не менее я повел себя отвратительно. К тому же, повторяю, я был в пьяном угаре.— Вы угрожали ей?— По-моему, да, — сознался Чарльз.— Вы всерьез считали, что так и поступите?— Нет.— Потом вы позвонили ей и повторили ваши угрозы? Или вы звонили ей до того?— Я не звонил ей.— Вам случалось угрожать кому-либо насилием и потом приводить угрозу в исполнение?— Никогда.— А в этот раз? Мистер Делони, вы исполнили свои угрозы? — Том возвысил голос.— Нет, я своих угроз не исполнял. Никогда я не смог бы причинить новую боль ей или ее ребенку.— Вы похитили Теодора Уитмена Паттер; она, сына супругов Паттерсон, из дома его родителей в ночь на двенадцатое декабря прошлого года, или наняли кого-то другого, или вступили в сговор с кем-либо для приведения в исполнение этого замысла?— Нет, сэр, я ничего этого не делал.— Вы знаете, где находится мальчик?— Нет… Мне очень жаль, я очень хотел бы это знать, но я не знаю.— Правда ли, что через неделю после похищения ребенка в вашем доме нашли его пижаму и его игрушку?— Правда.— Как эти вещи к вам попали?— Не имею представления.— Можете ли вы предположить, как они попали в ваш дом?— Не знаю. Думаю, мне их подбросили.— Как вы думаете, зачем кому-то понадобилось это делать?— Мне приходит в голову единственное объяснение: чтобы перед судом за это преступление предстал я.— Можете предположить, кто это мог сделать?— Не имею представления.— У вас есть враги? Кто мог бы в принципе желать вам зла?— Не знаю. Разве что генерал Франко. Раздались смешки.— Вы коммунист, мистер Делони?— Нет, — улыбнулся Чарльз, — я республиканец, по крайней мере, был сторонником Испанской республики. Скорее я просто свободомыслящий человек.— Вы испытываете вражду к миссис Паттерсон за то, что она покинула вас? Или к мистеру Паттерсону, так как теперь он — ее муж?Чарльз пристально посмотрел на мистера Паттерсона, сидящего в зале. Ему вдруг захотелось плюнуть в лицо Малкольму, но он сдержался и заговорил:— То, что я услышал в этом зале, убедило меня, что этот человек не стоит ее. Но я не испытываю вражды ни к нему, ни к Мариэлле. Она много страдала в этой жизни. Она достойна лучшей участи, чем я или мистер Паттерсон. Она заслуживает, чтобы ее сын был с ней.Мариэлла слушала его и плакала. Чарльз — честный человек, он всегда был таким. Выслушав его, она поверила, что не он украл ее мальчика. Том Армур очень надеялся, что присяжные придут к такому же выводу.— Виновны ли вы в преступлении, обвинение в котором вам предъявлено? Не торопитесь, мистер Делони, и вспомните, что вы приносили присягу. Причастны ли вы каким-либо образом к похищению ребенка, о котором идет речь?Чарльз гордо поднял голову и медленно произнес:— Клянусь, что я не имею отношения к этому преступлению.Том Армур повернулся к столику прокурора:— Ваши вопросы, мистер Палмер.Государственный обвинитель приложил все усилия, чтобы выставить Чарльза ничтожеством, заставить его признаться во лжи. Он особенно напирал на тот факт, что после смерти Андре Чарльз бил Мариэллу. Но сейчас все было предельно ясно, тайн больше не оставалось, и обвиняемый твердо стоял на своем. Он утверждал, что отношения к преступлению не имеет и не знает, как вещи мальчика попали к нему в дом. Эксперты же не нашли никаких следов пребывания Тедди в доме Чарльза — например, волос, кусочков ногтей, одежды. Короче говоря, не существовало доказательств того, что мальчик когда-либо находился около Чарльза Делони.Допрос Чарльза Делони занял два дня, и, когда его показания были полностью заслушаны, тайна похищения все еще не была раскрыта. Чарльз был тверд как скала. Он не виновен. Весь вопрос только в том, уверуют ли в его невиновность присяжные.Допрос Чарльза Делони закончился к вечеру. Судья закрыл заседание. Малкольм отправился домой один, а Мариэлла зашла в церковь помолиться за жизнь своего сына. Уже прошла Пасха, все дети успели вволю наиграться с пасхальными яйцами, а комнаты Тедди были по-прежнему пусты. Когда Мариэлла входила туда, сердце ее рвалось на части, и все равно каждый день она находила причину, чтобы зайти туда — взять что-нибудь, убрать что-то, сложить какую-нибудь рубашечку — вдруг помнется… Мисс Гриффин жила сейчас у сестры в Нью-Джерси, и домоправительница недавно сказала Мариэлле, что англичанка уже подыскала другую работу. Счастливая мисс Гриффин, подумала Мариэлла. Как хорошо, что у нее опять будет ребенок, о котором можно будет заботиться. А у нее самой нет другого ребенка, и нужен ей только Тедди. Сердце ее болезненно сжималось, когда она вспоминала его шелковистые волосы, круглые щеки, губы. Теперь его не было… Тедди похитили… Возможно, она никогда больше не увидит его. Она пыталась смириться, принять это как данность. Мысли о Тедди отодвигали на дальний план предательство Малкольма.Мариэлла долго стояла на коленях перед алтарем храма Святого Винсента. Она не сразу заметила, как возле нее опустился на колени Джон Тейлор. Каждый день он сидел рядом с ней в суде и ничего, ровно ничего не мог сделать для нее. Его люди не нашли ничего, кроме пижамы и игрушечного медведя в доме Делони.На следующий день должны были состояться заключительные прения, и перспектива выглядела безнадежной. В эти два дня Делони прекрасно держался, и раза два Джон даже усомнился в его виновности, но в целом он по-прежнему склонялся к тому, что преступление совершил Чарльз.Джон положил руку на плечо Мариэллы. В последнее время она сильно похудела, побледнела, но ее страшные головные боли почти прекратились.— Ты едешь домой?Тяжело вздохнув, она кивнула. Ей хотелось остаться здесь и стоя на коленях просить Небесного Отца вернуть Тедди. Уже долгие месяцы она молит его только об этом.В машине она сидела молча и размышляла о чем-то. Репортеры все еще караулили у дверей ее дома, но Тейлор уже давно пользовался черным ходом и ловко провел Мариэллу в дом через кухню. В доме еще дежурили полицейские, время от времени наезжали люди из ФБР, но никаких свежих улик не было. И никто больше не позвонил посреди ночи. Круглосуточное дежурство теряло всякий смысл. Все было кончено. Оставалось только дождаться вердикта присяжных относительно виновности Чарльза Делони. Джон не знал, волнует ли будущий вердикт Мариэллу. Он знал, что она переживает за Чарльза, и не исключено, что переживает даже сильнее, чем говорит.— Ты хочешь побыть одна? — тихо спросил он. Мариэлла взглянула на него с признательностью и кивнула. Очень скоро она останется совсем одна. С Малкольмом все было кончено, Тедди исчез, и, если Чарльз будет казнен, на свете не останется никого, кто бы любил ее. Мариэлла боялась думать о том, что ее ждет, и Джон Тейлор понимал, как ей тяжело. Он осторожно погладил ее по щеке.— Ладно… Иногда это нужно…Оба они знали, что одной ей плохо. Она поднялась по лестнице, он проводил ее взглядом. Внезапно ему пришла в голову страшная мысль: что, если она захочет сделать то, что много лет назад уже несколько раз пыталась сделать? Не стоит ли остаться в доме, не побежать ли следом за ней наверх? Но один из полицейских сказал, что наверху Малкольм. Тейлор поблагодарил полицейского, попросил осторожно присматривать за Мариэллой и уехал.Простившись с Джоном, Мариэлла поднялась в детскую, опустилась в кресло-качалку и прикрыла глаза. За окнами сгущались сумерки, на небе загорались звезды, и разглядеть их можно было даже сквозь тонкую занавеску. Мариэлла вспомнила детские стишки, которые они читали с Тедди, песенки, что она пела ему перед сном, и слезы неудержимо покатились по ее щекам. Вдруг она услышала какой-то звук и подняла голову. Перед ней стоял муж.— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил он.— Пришла сюда, чтобы быть поближе к Тедди.— Толку от этого нет, — мрачно произнес он. — Он умер. Скажи спасибо своему бывшему мужу.— Да за что ты так жесток ко мне? — вдруг осмелилась спросить Мариэлла. — И почему ты так уверен, что он умер? Откуда ты знаешь, что он не вернется к нам?Малкольм Паттерсон с ненавистью смотрел на нее. Он уже сбросил прежнюю маску примерного семьянина. Он будет разводиться с ней.— Мариэлла, если он вернется, то не к нам. И не к тебе, потому что ты не можешь быть его матерью.Это предсказывал Том Армур, который участвовал в качестве юриста в деле Вандербильда и знал, как такие дела делаются. Он видел, что к этому и клонит Малкольм. Свидетельства гувернантки, горничных, телеграмма из психиатрической лечебницы — все это служило доказательством ее несостоятельности как матери… На случай, если мальчика все-таки найдут…— Как ты можешь это решать? — горячо возразила Мариэлла. — И за что ты меня так ненавидишь?— Я не ненавижу тебя. Я тебя презираю. Ты ни на что не способна. Из-за тебя в нашу жизнь смог войти человек с неуравновешенной психикой и коммунистическими убеждениями. Из-за тебя он украл нашего сына и убил его.— Ты же сам знаешь, что это не правда.— Ты дура, Мариэлла. Дура, и еще все время лжешь. — Глаза его засверкали, но ее глаза теперь тоже блестели от гнева. — И ты еще хочешь, чтобы тебя уважали!— А Бригитта? — тихо произнесла она. — Она, конечно, лучше? — В голосе Мариэллы слышны были боль и обида. Она только теперь начала понимать, как ее унижали все эти годы. И почему? За что? За что он ее ненавидит? Сам он придумал эти унижения? Или он делал это из-за Бригитты?— Бригитта здесь ни при чем. Мы с ней не поженимся.— А зачем ты женился на мне?Мариэлла теперь и вправду не понимала, зачем.— Возможно, я бы не женился, если бы уже тогда встретил Бригитту. Но с тобой я познакомился раньше. И мне нужен был ребенок.После двух неудачных браков ему показалось, что Мариэлла — это именно то, что ему нужно. Она была молода и беспомощна. Его вполне устраивало, что его невеста осталась совершенно одна. Следовательно, она полностью окажется в его власти. На самом деле его не беспокоило даже то, что она лечилась в санатории для душевнобольных. Тем больше она будет зависеть от него, вот и все.— Так ты женился только из-за детей? Чтобы иметь сына?— Возможно.Ею воспользовались. Больше она ни для чего не была нужна. Только машина для производства ребенка. Но нет, еще кое-что было, Мариэлла это знала, и Малкольм знал, пусть даже сейчас он не захочет это признать. В первое время, хоть и недолго, но он любил ее. А потом… Потом, как теперь стало ясно, появилась Бригитта.— А теперь что ты будешь делать? Женись на Бригитте, и она родит тебе еще детей.Малкольм не стал объяснять, что Бригитта бесплодна.— Тебя не касается, что я буду делать.— Я уеду сразу, как закончится суд, — спокойно сказала она.Вот только надо забрать вещи Тедди… Их обязательно надо забрать… Вдруг он все-таки вернется… Впервые за долгое время к ней вернулось странное ощущение, которое почти не покидало ее в клинике в Швейцарии. Какая-то непонятная боль, размывающая все мысли… Невозможно ни о чем подумать, принять решение… Мариэлла могла думать только о Тедди.— Куда ты уедешь?Его глаза, казалось, забирают всю ее душевную энергию.— Неважно. Я оставлю адрес в ФБР, чтобы они могли связаться со мной, если… если они его найдут.Снова он недоволен. Опять она сходит с ума. Это очевидно. Но ведь он сам довел ее до этого.— Его не найдут, Мариэлла. Никогда не найдут. Неужели ты не понимаешь?— Поживу в гостинице.Она не ответила ему. Она просто смотрела в сторону, а он смотрел на нее. Он уже сказал юристу, сколько денег он ей оставит. Он откупится от нее, а ей, возможно, будет нужно пройти курс лечения. Когда Чарльза казнят, она поймет, что ребенка ей уже не увидеть. Трудно сказать, сумеет ли ее разум совладать с этой мыслью.— Я все равно скоро уеду по делам. Ты тогда сможешь собраться.— Куда ты едешь? — спросила она слабым голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38