— Значит, вы утверждаете, что к миссис Паттерсон дома относились без должного уважения? — с нажимом переспросил Том Армур, стремясь к тому, чтобы присяжные обратили особое внимание на этот факт.— Совершенно верно, сэр, — с чувством собственного достоинства подтвердил Хейверфорд. Выглядел он чрезвычайно внушительно, не в последнюю очередь благодаря черному костюму, сшитому в Лондоне по особому заказу.— Можете ли вы сказать, что ее поведение тому причиной? Считаете ли вы, как говорили ранее другие свидетели, что миссис Паттерсон была безответственной, слабой женщиной?Было заметно, как оскорбился старый дворецкий, решив, что адвокат не правильно его понял.— Сэр, я сказал не так. Я сказал, что таких хороших людей я редко встречал в жизни. Разумная, справедливая, добрая. И как вы можете говорить, что она слабая, после того как она так стойко перенесла такие несчастья?На самом деле не Мариэлла, а мисс Гриффин после похищения вынуждена была ежедневно принимать лекарство.— Тогда не могли бы вы указать причину, по которой обитатели дома мистера Паттерсона так к ней относились? Постарайтесь объяснить, почему так случилось.Уильям Палмер хотел было заявить протест, но раздумал. Не стоит беспокоиться. Старик неопасен.Хейверфорд утвердительно наклонил голову. Он очень хотел рассказать об этом присяжным:— Мистер Паттерсон в самом начале сказал нам… — Хейверфорд помолчал, подбирая точные слова. — Он сказал, что она не совсем… правильно все понимает. У нее, мол, слабое здоровье, слабые нервы. Поэтому если она распорядится о чем-нибудь, надо ее вежливо выслушать, но не надо торопиться выполнять. Он сказал, что в хозяйстве она ничего не смыслит, а потом говорил, что и с детьми она не умеет обращаться. И мы все тогда поняли, что она не так много значит для мистера Малкольма.Слова старика и самой Мариэлле на многое открыли глаза. Одного она не могла понять: зачем Малкольму понадобилось с первых же дней делать ее объектом презрения и насмешек. Или он просто хотел остаться единоличным хозяином и для нее в его доме нашлось место только как для матери Тедди? Хотя даже в этом качестве она практически ничего не могла сделать.Прозвучал следующий вопрос:— Вы знали про связь мистера Паттерсона с мисс Сандерс?— Да, знал. По крайней мере, подозревал, — сказал Хейверфорд спокойно, хотя по его голосу можно было догадаться, что он не одобряет эту связь.— Вы когда-нибудь говорили о своих подозрениях миссис Паттерсон?— Конечно же, нет, сэр.— Спасибо, мистер Хейверфорд.Том Армур предложил своему оппоненту допросить свидетеля, но Палмер не счел нужным тратить время на допрос старика. Прокурор не придавал значения этому свидетелю. Но Мариэллу Хейверфорд по-настоящему растрогал. И не только ее, но и присяжных.После рассказа Хейверфорда Мариэлла чувствовала неловкость, оттого что все эти неприятные вещи наконец высказаны вслух. С другой стороны, она испытала облегчение, узнав, что кое-какие обстоятельства существовали не только в ее воображении. Оставался вопрос: зачем Малкольму понадобилось унижать ее перед слугами? Должна была быть веская причина. Или дело здесь в том, что уже тогда он был влюблен в Бригитту? И хотел избавиться от Мариэллы? Думал, что она не выдержит и уйдет, и оставит Тедди с отцом? Нет, она скорее умерла бы. Зачем же унижать, лгать, издеваться? Да зачем тогда вообще ему понадобилось жениться на ней? Неужели с самого начала — ложь? Она не могла в это поверить, вспоминая, как хорошо они жили когда-то.Следующим свидетелем была Бригитта Сандерс. Когда она взошла на свидетельское место, в зале поднялся шум. Красивая девушка, этого никто не взялся бы отрицать. К тому же она очень сексуальна, Мариэлла раньше не замечала этого. Может быть, теперь она стала держаться более раскованно, потому что ей нечего было скрывать. Тайное стало явным, и Бригитта могла этим отчасти гордиться. На ней было блестящее черное платье, явно довольно дорогое. Волосы, как всегда, аккуратно подобраны, губы подкрашены. Ярко-красные ногти — как всегда. Любой признал бы, что у нее яркая внешность. В сравнении с ней Мариэлла казалась просто невзрачной. Но удивительно, какой холодной, расчетливой казалась Бригитта в отличие от Мариэллы. Том Армур подумал, что в ее манерах есть что-то невыносимо немецкое. Голос ее звучал резко. Мариэлла не могла припомнить, чтобы Бригитта так разговаривала прежде. Господи, да неужели все это — способ самозащиты, так как теперь все знали, что Бригитта Сандерс — любовница Малкольма.Она признала, что Малкольм проводил у нее почти каждый вечер, иногда оставался на ночь. Она сказала, что с женой он никогда не был счастлив, а женился на ней только ради того, чтобы иметь детей. Эти слова больно уязвили Мариэллу. Но еще неизвестно, правда ли это.— Она не умела любить легко и просто, — насмешливо сказала Бригитта. Ее уважение, дружеское участие к Мариэлле исчезли напрочь. Раньше она делала вид, что хорошо относится и к Мариэлле, и к Тедди. Малкольм смотрел на нее не отрываясь напряженным взглядом.— Будьте любезны, поясните ваши слова, мисс Сандерс, — попросил Том Армур.— Она очень долго не могла забеременеть. Уж не оттого ли, подумал Армур, что мистер Паттерсон слишком часто оставался на ночь с мисс Сандерс? Но вслух он этого не сказал.— Он устал ждать и уже собирался с ней разводиться, когда она наконец забеременела.В зале поднялся ропот, и судья стукнул деревянным молотком по столу, чтобы водворить тишину. Мариэлла опустила глаза. Она почувствовала, что краска заливает ее лицо. Джон Тейлор, как обычно, сидел рядом с ней. Он не пошевелился, не произнес ни звука, но ему было жаль ее — он знал, как ей одиноко.— Вы тогда уже были в связи с мистером Паттерсоном?Том Армур не дождался ответа.— Может быть, повторить вопрос? Заодно позвольте напомнить вам, что вы приносили присягу.— Да, была, — ответила Бригитта куда менее решительно.— Когда началась ваша связь?Мариэлла не хотела пропустить ответ. Ей было интересно. Но ответа снова пришлось ждать долго.— Через два месяца после их свадьбы. В феврале.Мариэлла вспомнила, что именно в феврале Малкольм впервые уехал из Нью-Йорка и не взял ее с собой. Он не стал выжидать. Именно тогда он начал охладевать к ней. Она-то думала, это потому, что она не зачала ребенка, а оказывается, в его жизнь уже вошла Бригитта, и вошла прочно.— У вас не возникало чувства досады из-за того, что он женат не на вас, а на ней?— Нет, я… — Вопросы защитника явно выводили ее из равновесия. — Я знала, что Малкольм… то есть мистер Паттерсон хочет ребенка… Ко мне он был очень щедр…Это участники заседания уже слышали. Том не стал выяснять, почему Малкольм хотел, чтобы матерью его ребенка была Мариэлла, а не Бригитта. Вместо этого он спросил Бригитту, не планировал ли Малкольм жениться на ней в случае развода с Мариэллой. Бригитта ответила, что такой вопрос не обсуждался, и Том отметил про себя, что едва ли это правда. Прежде чем ответить, она бросила взгляд на Малкольма. Было очевидно, что у них были разговоры на эту тему.Мисс Сандерс рассказала, что они с Малкольмом часто путешествовали вместе, ездили преимущественно в Германию, где у Малкольма были серьезные деловые интересы. Бригитта Сандерс заявила, что ее не смущало положение любовницы мистера Паттерсона. Сказала она это не слишком уверенно, так что Том Армур решил, что вряд ли ей можно верить. Затем она заявила, что никогда не видела, чтобы Мариэлла занималась с ребенком.— Она постоянно лежала в постели с больной головой.Бригитта говорила о Мариэлле тем же пренебрежительным тоном, что и слуги. Все, кроме Хейверфорда.Бригитта прошла на свое место, откровенно демонстрируя красивые ноги и покачивая бедрами. Когда она проходила мимо Малкольма, он отвернулся.После этого почти неделю никаких неожиданностей на процессе не происходило, суд заслушивал экспертов и полицейских. На месте преступления не было обнаружено никаких отпечатков пальцев. Против Чарльза не было других улик, кроме пижамы и игрушки, найденных в его доме, а Том Армур заявил, что эти вещи легко могли подбросить. Никто не видел мальчика в доме Делони, алиби Чарльза не вызывало сомнений. Обвинение не выглядело бесспорным, поэтому зал затаил дыхание, когда Чарльз Делони был вызван для дачи показаний. Произошло это на исходе четвертой недели процесса.Чарльз, бледный и худой, торжественно произнес слова присяги, поклялся говорить правду и с тревогой посмотрел в сторону скамьи присяжных. Том Армур обговорил со своим клиентом заранее все подробности допроса, предупредил его о возможных тактических ошибках.Для начала Том спросил, где именно Чарльз провел последние восемнадцать лет. Чарльз пояснил, что много лет он прожил во Франции, а в последнее время находился в Испании и сражался против Франко.— В мировой войне вы ведь тоже участвовали, мистер Делони?Чарльз ответил утвердительно. Выглядел он сейчас намного старше, чем в тот день, когда встретил Мариэллу в соборе Святого Патрика. Четыре месяца заключения были для него адом. И ко всему этому семейный юрист два дня назад сообщил ему, что его отец быстро угасает.— В каком возрасте вы ушли добровольцем на фронт в мировую войну?— Мне было пятнадцать лет. Том кивнул, показывая свое уважение к его смелости.— Вы были ранены, сражаясь в рядах армии США?— Да, в бою при Сен-Мигеле. После этого я вернулся в Америку и три года учился. В 1921 году я снова уехал в Европу. Учился в Оксфорде, некоторое время жил в Италии, затем переехал в Париж.— Там вы и познакомились с вашей будущей женой, ныне миссис Паттерсон?— Да.Чарльз посмотрел на нее и вдруг улыбнулся, сам того не желая. Она же не знала, какого исхода суда она хочет. Конечно, она хочет справедливости. Как для Чарльза, так и для Тедди. Но бог весть, дождутся ли они справедливости.— Мы познакомились в 1926 году. Ей было восемнадцать. В конце лета того же года мы поженились.— Вы любили ее, мистер Делони? — спросил Том с таким видом, как будто это был самый главный вопрос. — Вы любили вашу жену?— Да. Я ее очень любил. Она была молода… и прекрасна… Как светлый, веселый ангел… Ей все было внове, все ее радовало… — На какую-то минуту его мысли унеслись куда-то невообразимо далеко, а потом он виновато взглянул на Тома и тихо проговорил:— Мы были очень счастливы.— У вас был ребенок? Чарльз кивнул:— Мальчик… Андре… Мы были женаты почти год, когда он родился… Он был необыкновенный…Все дети необыкновенны, подумала Мариэлла. Тедди тоже… Все…— Вы оба любили ребенка?— Да.— Ваша жена любила его так же сильно, как и вы?— Думаю, да. Мы все время проводили вместе. Я писал рассказы. Мариэлла ухаживала за ребенком, она занималась им исключительно сама.— Гувернантки не было? — уточнил Том.— Она не хотела никакой помощи.Мариэлла улыбнулась давним воспоминаниям. Насколько все тогда было проще, без таких, как мисс Гриффин.— Итак, вы все трое были очень близки?— Я бы сказал, что да.— Как по-вашему, это обстоятельство усилило ваше горе, когда вы потеряли его?— Конечно. И мы оба были так молоды… Мы потеряли голову. Я обвинял ее, она — меня… Но было уже поздно…— Она обвиняла вас?— Нет, не то чтобы обвиняла… Просто наш мальчик… На самом деле Мариэлла очень винила себя, а я обошелся с ней крайне жестоко… — Голос его прервался. Даже теперь он остро чувствовал свою вину. Он обвел зал взглядом, и глаза Чарльза и Мариэллы встретились. — Я был не прав. Потом я понял… Но тогда она была уже далеко… И не хотела меня видеть. И врачи… Врачи решили, что, если я приеду к ней в клинику, это может повредить ей.По мнению Тома, настал решающий момент. Присяжные обязаны знать все.— Мистер Делони, вы били ее в ту ночь, когда погиб ваш сын?Чарльз весь сжался от боли, но нашел в себе силы кивнуть.— Да. Я в ту ночь буквально спятил от горя. Я увидел его тело… Подумал, как она могла допустить… Я хотел что-то изменить… Умереть… Я ее ударил…Он никогда не сможет вспоминать об этом.— И в результате побоев она потеряла нерожденного ребенка?— Нет! — Отчаянно помотав головой, он опять посмотрел на нее. — Врач сказал, что ребенок был уже мертв, когда ее привезли в больницу. Плод погиб от переохлаждения. Но ей врачи этого не сказали…Мариэлла не могла больше сдерживать рыданий. Только сейчас она узнала, что младенец был уже мертв. Она все время знала только то, что потеряла и второго ребенка в ту безумную ночь.— Правда ли, что всю ответственность за смерть обоих детей вы возлагали на жену? — безжалостно продолжал Том Армур. Беа Риттер слушала их, вся дрожа, но она понимала, что эти вопросы необходимы для спасения Чарльза. Это как рана, которую нужно дезинфицировать, чтобы пациент остался жив.— Да, — почти прошептал Чарльз Делони. — Да… Я был не прав… Это не ее вина. Но когда я это понял, было уже поздно.— Вы убили бы ее в ту ночь, если бы могли?— Нет! — в ужасе вскрикнул Чарльз. — Я не желал ей зла. Я хотел, чтобы больно было мне!— Когда вы избивали ее, вас пришлось оттаскивать или вы остановились сами?— Я сам опомнился. Оставил ее в больнице, сам уехал домой и пил всю ночь. Наутро я приехал в больницу, чтобы просить у нее прощения, но мне сказали, что она в хирургическом отделении, потому что только что потеряла ребенка. Я так и не увидел ее и не поговорил с ней.Слезы катились по его щекам. Мариэлла плакала, пытаясь сдерживать рыдания.— Вы были на похоронах вашего сына?— Да.— А ваша жена?Он тряхнул головой, не в силах говорить. Потом сказал:— Нет. Ей было плохо. Она все еще была в Женеве, в больнице.Это была еще не клиника доктора Вербефа, о которой знали все присутствующие.— Сэр, хотели ли вы впоследствии иметь других детей? — спросил Том, и Чарльз быстро ответил:— Нет. Я больше не хотел иметь детей. Это одна из причин, почему я не женился второй раз. У нас был сын, и его забрали. Я решил, что теперь в жизни у меня останутся другие цели, что я буду писать о том, что мне представляется важным, воевать за то, во что верю. Мне нечего было терять. Если бы меня убили, никто не заплакал бы. Я мог свободно распоряжаться своей жизнью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38