— Спасибо, — прошептала Харриет, преданно глядя на Джудит.
— Не надо меня благодарить. Это ваша заслуга. Ваша игра была потрясающей. Я даже поверила в головную боль. Пойдемте и вытащим Себастьяна из-за карточного стола. Он проводит вас домой.
Предложение нашло немедленный отклик, и они отправились на поиски Себастьяна. Но, увидев их, Себастьян вдруг изменился в лице. Он немедленно завершил свой заход и поднялся из-за карточного стола.
— Тебе не следует здесь находиться, — быстро пробормотал он и повел Харриет в танцевальный зал.
— Мы пришли вытащить тебя отсюда, — сказала удивленная Джудит. — Надеялись, что ты нас проводишь.
— С огромным удовольствием! — Он уже пришел в себя, но что-то странное в его лице еще осталось. — Я сейчас же прикажу подать твою карету.
— В чем дело? — прошептала Джудит, когда Харриет отошла за своим плащом.
— Я не хочу, чтобы Харриет появлялась в игорном зале, — тихо, но твердо сказал Себастьян.
— О! — воскликнула Джудит и удалилась с Харриет в туалетную комнату.
Значит, Себастьян хочет, чтобы на его будущей жене не осела ни одна, даже самая маленькая пылинка. Интересно! Для него эти злачные места ассоциируются с Грейсмером, и он хочет их забыть навсегда, как только с негодяем будет покончено. Да, действительно, от этих игорных залов веет отчаянием, злобой, несправедливостью, близкой нищетой, порой здесь играют грязно, жульничают… Но разве оттуда не веет также воспоминаниями обо всем том, что связывало брата и сестру все эти годы? Неужели скоро они начнут отдаляться друг от друга? Неужели это неизбежно?
Маркус только что прибыл домой и встретил в холле вернувшуюся Джудит.
— А я уже собирался за тобой к лорду Седжвику. Хорошо провела вечер?
Флиртовала с Грейсмером, жульничала в карты. В общем, не вечер, а сплошной обман.
Голос Маркуса поверг ее в панику. Джудит чувствовала себя виноватой. Ей казалось, что она легко может прятать все в себе, но, оказывается, это не так-то просто. Неужели Маркус этого не чувствует? Интуиция подсказывала, что сейчас надо, сославшись на усталость, быстрее бежать наверх, избегая любых разговоров. Но вместо этого она заставила себя сделать вид, что все в порядке.
— Довольно приятный вечер, спасибо. — Джудит пошла следом за ним в библиотеку.
»Зачем это мне нужно, черт побери? Он сейчас мгновенно уловит мою фальшь».
— Бокал портвейна перед сном? — предложил Маркус, беря графин.
— Я бы предпочла мадеру. — Она сбросила плащ на диван и подошла к окну. Раздвинула шторы, постояла с полминуты и бодро произнесла: — Какая морозная ночь!
— Да, — согласился он, ставя бокал с вином на столик. Джудит продолжала глядеть в окно, а Маркус с изумлением на нее.
— Что там интересного в это время суток? Джудит пожала плечами.
— Ничего. Конечно, ничего. — Рассеянно засмеявшись, она возвратилась к столу. — Не знаю почему, но на душе как-то неспокойно.
— И что тебя мучит, Джудит? — Маркус пригубил портвейн. — Что тебя тревожит, рысь?
— Да ничего меня не тревожит. Почему меня должно что-то тревожить?
— Но все же поделись. — Он продолжал пристально ее рассматривать, пока она не покраснела.
— Да что рассказывать-то. Вечер был скучный, — проговорила она и сделала большой глоток вина, даже, пожалуй, слишком большой. — Вот почему, наверное, у меня так муторно на душе.
— Это, конечно, все объясняет, — заметил он мрачнея. Джудит бросила на него подозрительный взгляд и зевнула.
— Я устала. Хочу в постель.
— Но все же, ты сама сказала, что тебе нехорошо, тебя что-то мучит.
— Мучит и не мучит одновременно, — проговорила она, растягивая слова. — Я даже не знаю, что больше.
— Может, выйдем, прогуляемся по площади, — предложил он. — Небольшой моцион перед сном. Возможно, он поможет тебе решить эту проблему.
— Перестань дразнить меня, Маркус! — вдруг воскликнула Джудит, почувствовав, что окончательно запуталась.
Сама виновата. Он уже что-то почувствовал, и теперь надо сбить его со следа. Маркус может чувствовать, догадываться, но знать… знать он не должен.
— Сударыня. — Он взял у Джудит бокал. — Разрешите пригласить вас наверх. Там у меня есть много приспособлений, чтобы вырвать у вас правду.
— Какую правду? О чем ты говоришь?
— Какую правду? — Он приподнял брови. — Сейчас объясню. Я точно знаю, что сегодня вечером у тебя были какие-то неприятности или тебе эти неприятности предстоят.
— Откуда ты можешь знать?.. Я имею в виду, что тут и знать-то нечего. — Джудит прикусила губу.
Маркус покачал головой:
— Снова ты что-то замышляешь, рысь. Иначе ты сказала бы, что тебя беспокоит. Но поскольку сейчас ты упорствуешь в своем нежелании поведать мне правду и с рвением, достойным лучшего применения, стремишься сменить тему разговора, я делаю вывод; это явно что-то такое, что мне не понравится.
Ну, это уже сплошной ужас!
— Ты разговариваешь со мной, как с ребенком, а ведь я взрослая женщина. Только что пришла со скучного бала, устала… — Джудит пыталась разыграть оскорбленное достоинство.
Маркус снова покачал толовой.
— Джудит, перестань ходить вокруг да около и честно расскажи, что ты замыслила и что тебя беспокоит.
В отчаянии Джудит пыталась придумать что-нибудь безобидное.
— Понимаешь, я просто сглупила, — наконец пробормотала она.
Сглупила? Почему сглупила? Она и понятия не имела. Только надеялась, что муж оставит ее в покое. «Напрасно надеялась.
— Ну, ты просто не оставляешь мне никакого выбора. Только наверх!
— Маркус, понимаешь, я просто сделала из мухи слона. — Она снова попробовала смягчить ситуацию. — Мне немного не по себе, потому что вечер скучный и утомительный, было душно, и у меня начала болеть голова.
Это очень слабый ход, и Джудит не удивилась, что он не подействовал.
— Чепуха! — проворчал Маркус. — С тобой что-то не так. Если вначале я еще сомневался, то теперь просто уверен. Неужели тебе хочется воевать со мной? Лично мне — нет. Ни сейчас, ни в будущем. Но ты ведь понимаешь: рано или поздно мне все равно это станет известно. Так не лучше ли рассказать все сейчас?
Если бы на ней не висели вериги обязательств, если бы она не была связана по рукам и ногам! Но сейчас, в данный момент, Джудит была слишком подавлена, чтобы вести с мужем какую-то пикировку.
— Ну пожалуйста, — сказала она, сжимая ладони, — ну зачем ты меня мучаешь? Я так устала!
— Мучаю? — Маркус моментально вышел из себя. — Я не мучаю, а просто хочу знать, что тебя тревожит.
— Тебя вовсе не это волнует! — почти закричала она. «Господи, ну что делать, если разговор принял такой оборот?»
— Тебе втемяшилось, что я что-то замышляю и скрываю от тебя. А это вовсе не одно и то же.
— В моей книге, в разделе, посвященном тебе, Джудит, это записано именно как одно и то же, — с грустью сказал он. — Как хочешь, Джудит, но ты сама виновата, Я тебя предупреждал.
— Маркус! — возопила Джудит, но было уже поздно. Быстро и легко муж взвалил ее на плечо и понес. И только выходя за дверь, спросил:
— Что, дорогая?
— Отпусти меня!
Она тузила кулаками ему по спине, Она в вечернем платье из изумрудной тафты — и в такой позе! Да еще жемчужные подвески нелепо барабанили по спине Маркуса.
— Я отпущу тебя, отпущу, — успокоил Маркус, словно не замечая ее барахтаний. — Когда поднимемся наверх.
— Но слуги, — выдохнула Джудит. — Ты не можешь нести меня через весь дом в таком позорном виде!
— Это почему же, рысь? — поинтересовался он. — У тебя были все возможности для мирного сотрудничества. Но ты предпочла другое.
Джудит издала стон и ослабла, плотно зажмурив глаза.
— Маркус, ради Бога, дай мне возможность идти самой.
— Возможность?
— Пожалуйста!
Он остановился на лестничном пролете.
— Если ты честно и откровенно расскажешь то, что я хочу знать, я позволю тебе войти в комнату собственными ногами.
— О Боже! — Джудит снова закрыла глаза.
То ли кровь прилила к опущенной вниз голове, то ли что еще, но на нее снизошло вдохновение: «Я скажу ему. Скажу. И это не будет ложью. Это будет полуправдой».
Поскольку она замешкалась с ответом, Маркус продолжил свой путь наверх, неся ее, как пушинку.
— Пожалуйста! — взмолилась Джудит, когда они достигли верхней площадки. — Отпусти меня, и я расскажу тебе все, как только мы войдем в мою комнату. Я тебе обещаю.
Маркус не ответил, а продолжил путь к спальне Джудит. У дверей он милостиво остановился.
— Слово рыси?
— Слово Давенпортов. Я не перенесу, если ты внесешь меня в спальню, как мешок с картошкой.
Он засмеялся и, придерживая за талию, опустил ее на пол.
— Я же говорил тебе, что у меня есть много разных способов добиться правды.
Джудит отбросила с лица волосы и попробовала привести в порядок платье. Затем посмотрела на мужа:
— Как ты мог?!
— А очень просто. — С шутовской галантностью он отвесил поклон и открыл дверь, приглашая ее войти.
— Боже мой, миледи! — всполошилась Милли, вскакивая с кресла. — Что у вас с платьем?
— Меня сейчас, кажется, протащили через игольное ушко, Милли, — серьезно заявила Джудит и гневно взглянула на мужа.
Маркус только ухмыльнулся:
— Сударыня, в вашем распоряжении пятнадцать минут. Извольте к этому времени быть готовой выполнить обещание.
— Обещание… — пробормотала Джудит, когда за ним закрылась дверь. — Помоги мне раздеться, Милли. Пятнадцать минут — это не так уж много.
— Да, миледи. Но что случилось?
— У его светлости сегодня было настроение пошутить, — сообщила ей Джудит, разглядывая свое отражение в высоком зеркале. — Господи, какой ужас!
Милли помогла Джудит переодеться ко сну, привела в порядок ее рыжую копну.
— Если это все, миледи, то я пойду. Это платье надо почистить и погладить.
— Да, Милли, спасибо. Спокойной ночи.
Джудит погасила все свечи, кроме одной, и легла в постель, подложив подушки повыше под голову. Когда муж явится выслушивать ее объяснения, она встретит его во всеоружии. Паника, связанная с комплексом вины перед Маркусом, закончилась у нее так же внезапно, как и началась. Теперь она знала, что говорить и что делать. Сейчас Джудит была такой же спокойной, как и перед игрой с высокими ставками на Пикеринг-стрит.
— Итак, сударыня-жена? — Маркус закрыл за собой дверь. — Сейчас ты разыгрываешь из себя тихоню, но я тебя знаю. Рассказывай.
Джудит нахмурилась и села в постели.
— Я же тебе говорила, что сглупила, сделала из мухи слона. Но если ты настаиваешь, я тебе расскажу. Это все из-за Агнес Баррет. — Она откинулась на подушки с таким видом, будто выполнила трудную, но необходимую работу.
— Агнес Баррет? — Маркус присел на край постели. — Объясни.
— Даже не знаю, как и объяснить, — вздохнула она, и это было сушей правдой. — Она меня раздражает, ужасно. Я чувствую себя в состоянии войны с ней, войны не на жизнь, а на смерть. Но не понимаю, из-за чего эта война. Каждый раз, когда я бываю вынуждена с ней разговаривать, мне кажется, что на меня в атаку идет целый полк.
— Господи! — Маркус поднял свечу повыше, чтобы получше видеть жену, и прочитал в ее глазах правду. — И что же случилось сегодня вечером?
— Мы просто перебросились несколькими словами… собственно, дело даже не в этом. Я помешала ей отвезти Харриет домой, и она разозлилась. Просто пришла в ярость, даже не сумела это скрыть. По какой-то причине она старательно опекает Харриет. — Джудит подергала край одеяла. — Я не сомневаюсь, что Агнес и Грейсмер любовники.
— Ничего невероятного в этом нет. Насколько мне известно, они знакомы с детства. Но тебе-то какая разница? — Маркус нахмурился.
— Все очень странно, — Джудит стала накручивать локон на палец. — Именно поэтому мне и не хотелось ничего говорить. Грейсмер пытается ухаживать за Харриет, хотя та не хочет иметь с ним ничего общего. Но Агнес все время старается их свести.
— Понятно. — Маркус задумался.
»Харриет не первая богатая невеста, привлекшая внимание Грейсмера. Но это не Марта, раз держит его на расстоянии вытянутой руки. И Себастьян, видимо, не похож на меня. С таким соперником Грейсмеру не сладить».
— Ты загрустил, — упавшим голосом проговорила она. — Но я же не сказала ничего огорчительного для тебя.
Он отбросил прочь мрачные воспоминания и улыбнулся:
— А тебе-то, рысь, о чем печалиться?
— Я и сама не знаю, надо мне печалиться или нет.
— Говори, не бойся.
— Понимаешь, каждый раз, когда к нам с Харриет приближается Агнес, где-то неподалеку крутится Грейсмер. Это неспроста, совсем неспроста.
— Моя дорогая, Грейсмер будет проявлять активность, только если его поощрять. А так он не стоит серьезного обсуждения. — Маркус нежно поцеловал ее и тоже стал наматывать на палец прядь ее волос. — Значит, вот что тебя тревожит?
— Да. Но ты сейчас меня успокоил. И я уже думаю, что все это глупо, все это мои фантазии насчет Агнес.
Маркус рассмеялся и сбросил свой парчовый халат.
— Давай-ка лучше я подниму тебе настроение и избавлю от комплексов.
Перед тем как раствориться в его объятиях, Джудит успела подумать: «Пока я таскаю каштаны из огня и не обжигаюсь. Но долго ли продлится такое везение?»
Глава 24
— Я не могу понять. Грейсмер оказывает Харриет такое внимание, а тебе как будто все равно, — возвестила Джудит, поглубже засовывая руки в муфту из лебяжьего пуха.
День был морозный, совсем не для прогулок. Но у высшего общества свои законы, и в парке совершающих променад было не меньше, чем в любой другой день.
Себастьян стукнул тростью по кусту.
— Харриет его терпеть не может. Ты сама это говорила. И… она любит меня. Поэтому чего мне беспокоиться насчет Грейсмера? Если бы на его месте был кто-то другой, я бы, пожалуй, даже пожалел его.
— Агнес Баррет — сообщница Грейсмера.
— Джу, дорогая, только не надо драматизировать. Конечно, сообщница. Ну и что из того?
Джудит покачала головой. Она не знала. Она только чувствовала, что Агнес с Грейсмером — это сущие дьяволы.
— Они любовники, — сказала она.
— Я снова спрашиваю: ну и что? — Себастьян пожал плечами.
Джудит сдалась и сменила тему:
— Ты придешь к нам в гости на Рождество?
— А куда же я еще пойду? — заметил он, взглянув на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42