— Она опустилась в кресло, прикрылась алым бархатом и с интересом следила за тем, как он стаскивает с себя одежду.Изумрудные глаза скользили по его телу, задержавшись на переполненных кровью чреслах, и от этого Гэлан возбудился еще сильнее.Эта женщина держала его на расстоянии не одну неделю, и теперь он твердо решил выполнить свое обещание. Пусть она сама попросит о близости. Судя по ее виду, ждать этого придется недолго.— Чего ты хочешь, Сиобейн?— Тебя, — дерзко ответила она.— Как сильно ты меня хочешь?Она нахмурилась, но ответила так же открыто:— Очень сильно!Сиобейн запрокинула голову и сжала в ладонях свои груди.Гэлан вздрогнул.Зажмурившись, Сиобейн постаралась принять соблазнительную позу. Бархат сполз до пояса, все еще прикрывая самые сокровенные места, и из-под его края выглянула изящная ножка. Она поиграла своими сосками и спросила:— А вы хотите меня, милорд?— И ты еще сомневаешься?Не спуская с него глаз, она откинулась в кресле и провела руками между бедер.Гэлан невольно шагнул вперед, пожирая ее жадным взглядом. Она так же жадно посмотрела на его копье, и Гэлан заскрипел зубами при виде того, как маняще выгнулось это дивное тело. Сиобейн протянула руки и привлекла его к себе.Он взял в ладони ее лицо и приблизил к своему копью. Горячий язычок ласково пробежался по самым чувствительным местам.Гэлан снова заскрипел зубами и рухнул на колени.— Так нечестно!Она лишь улыбнулась в ответ.Он рывком откинул бархат, раздвинул ей ноги и приник к чутким, горячим складкам кожи. Вцепившись в его плечи, она выгнулась всем телом, подставляя себя новым ласкам, и ее частое, хриплое дыхание заполнило сумрак спальни. Он гладил ее по бедрам медленными, завораживающими движениями, но больше ни разу не прикоснулся к самым интимным местам, и Сиобейн жалобно застонала от нетерпения.Он пощекотал чуткую кожу соска, а потом взял в рот и прикоснулся к нему языком. Сиобейн пришлось закусить до крови губу, чтобы не выкрикнуть во весь голос свою мольбу: эта игра могла свести с ума кого угодно.А Гэлан снова гладил ее бедра, постепенно приближаясь к средоточию ее желаний, но в последний миг остановился и спросил:— Хочешь еще?— О да!Он приник губами к ее лону. Его язык ворвался внутрь, заставляя ее трепетать от наслаждения и подводя к самому краю наивысшего блаженства. Уловив, что Сиобейн вот-вот достигнет разрядки, он пустил в дело пальцы и тут же почувствовал, как сжимается ее лоно в судорогах экстаза. Но стоило ей чуть-чуть успокоиться и обмякнуть на краю кресла, Гэлан опять обвел языком бутон ее любви.— Хватит! Не надо, перестань! — Она забилась у него в руках, а он лишь довольно усмехнулся. — Умоляю тебя! — воскликнула она.Гэлан легонько стиснул ей груди, и Сиобейн охнула и моментально ожила. Изумрудные глаза полыхнули лукавыми искрами: она явно собиралась отыграться за свое поражение. Для начала она поцеловала его — жадно, откровенно, а Гэлан схватил ее в охапку и усадил к себе на колени. Усевшись на него верхом, она щекотала его копье своим влажным, горячим лоном, едва не доведя до безумия. Но и этого было мало: она погладила его руками, а потом соскользнула с колен и взяла его в рот. Он откинулся на спину, и Сиобейн нависла над ним, позволяя только любоваться собой и уклоняясь от ласк. В конце концов, Гэлан не выдержал и грубо опрокинул ее прямо в складки алого бархата, расстеленного на полу. Он перекатил ее на бок и прижался к гладкой спине, просунув копье между ее бедер.— О да, да… — стонала она, приникнув к нему всем телом. Он гладил ее по груди и животу, спускаясь все ниже, пока не коснулся самой чувствительной точки. — Прошу тебя, милорд!— О чем ты просишь меня, жена?— Дай мне его! — стонала она, просунув руку за спину и стараясь нащупать его копье и направить туда, где ему давно было место.— Господи, ну и горячая же ты! — вырвалось у него с блаженным стоном.Гэлан кое-как подтащил к себе кресло и положил ее руки на подлокотники. А затем вошел в нее сильным рывком, и Сиобейн запрокинула голову, вскрикнув от наслаждения.На этот раз он позволил ей задавать темп, а сам продолжал ласкать ее влажное, чуткое лоно. Вздрагивая всем телом, она старалась прижаться к нему как можно сильнее, и Гэлан испугался собственной страсти.— Тебе не будет больно?— Нет, нет! — Она отчаянно тряхнула головой.Он двигался все быстрее, чувствуя, как сжимается вокруг его копья сокровенная женская плоть, как содрогаются ее мышцы, принимая его и вбирая в себя до конца.Здесь, наедине с ней, ему не требовалось сдерживаться и стараться сохранить лицо.Он добровольно отдавал себя на ее милость, и в ту минуту, когда она затрепетала, достигнув экстаза, Гэлан воспринял ее наслаждение как свое собственное и позволил себе оросить семенем ее лоно.Последний, неистовый толчок — и они обмякли в полном изнеможении.Еще долго они лежали на полу, не имея сил подняться, и Сиобейн ласково гладила его голову, прижимая к своей груди.— Ах, Сиобейн, — признался он, — ты самый милый палач на свете!— Благодарю вас, милорд, — довольно улыбнулась она, пряча лицо в его темных волосах.Он со смехом приподнялся и легонько поцеловал ее в губы, восторгаясь тем, как легко и ласково они изогнулись в ответ.Сиобейн вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. Она полностью открылась перед этим человеком, у нее не осталось больше тайн — кроме одной, самой сокровенной. «Боже! — взмолилась она про себя. — Пусть это останется со мной! Я так долго ждала этого, так верила в новое счастье!» А Гэлан наклонился и поцеловал ее в губы — привычная, но такая необходимая ласка, — и она постаралась спрятать свои страхи на самое дно души.— Идем же в постель, милорд! — пригласила она, поднимаясь с пола.Он замер на миг — Сиобейн так и не поняла, сковало его удивление или радость, — но все же подчинился, чтобы опять замереть на полпути к огромному ложу под балдахином.— Он никогда не спал со мной на этой постели! Гэлан удивленно уставился на принцессу. Неужели она умеет читать мысли?— Только внизу, у себя в кабинете! Сюда не был допущен ни один мужчина — до этой ночи! — И она похлопала по тюфяку.Гэлан со смехом нырнул в эту огромную кровать. Она свернулась клубочком у него под боком, чувствуя себя на редкость уютно и в полной безопасности.— Неужели это для тебя так важно? Ведь я не попрекаю тебя другими женщинами!— У меня не было женщин. Были услуги, купленные за деньги.Судя по ее виду, она не поверила ни единому его слову.— Ты что же, никогда не хотел жениться?— Женщины не очень-то жалуют бастардов, — признался он с горькой гримасой.— Разрази меня гром! Впрочем, любая девчонка умрет со страху, прежде чем решится с тобой переспать!Он посмотрел на нее с немым вопросом.— Ты ведь довольно рослый парнишка, — проворковала Сиобейн, очерчивая пальчиками контуры мощных мышц, бугрившихся на груди и плечах. — А с другой стороны, одного твоего имени вполне достаточно, чтобы отпугнуть маменькиных дочек!— Так вот ты как?! — Он навис над принцессой грозной тенью.— Конечно, ведь ты же Пендрагон! — Она посмотрела на него с хитрой улыбкой. — Вспомни вашу историю: сплошные интриги, предательства, тайны кровосмешения и украденные жены, браки между сводными братьями и сестрами… — Она умолкла, чтобы перевести дух.Гэлан усмехнулся: ему-то давно было известно, как мало значения она придает чистоте родословной.— Ты хочешь услышать историю моей семьи? — спросил он не спеша пройдясь взглядом по ее обнаженному телу и остановившись на подаренном им обручальном кольце.— А разве ты не хочешь со мной поделиться? — вдруг погрустнела она.— Это вовсе не смешно.— Я никогда так не думала — иначе с какой стати ты бы пошел в наемники? — промолвила Сиобейн серьезно. — Расскажи мне про свое детство, — попросила она. Однако Гэлан молчал. Сиобейн поправила у него под головой подушку и спросила: — К примеру, кто твоя мать? Где она сейчас?Он растерянно пожал плечами.— Я видел ее в последний раз, когда мне было лет восемь. — Гэлан удобно откинулся на подушку, а она пристроилась рядом, переплетя свои ноги с его. — Она оставила нас с братом служить на побегушках у рыцарей армии Пембрука. Нам доверяли таскать воду и заготавливать топливо. Я старался как можно реже попадаться на глаза: малышам слишком легко достаются оплеухи за самый незначительный промах.— Малышам? — Она многозначительно обвела взглядом его торс.Он с улыбкой погладил ее по щеке.— Я был настоящим заморышем, пока мне не исполнилось тринадцать лет. Однако мать время от времени являлась нас проведать и обеспечила нам место пажей, а потом и оруженосцев у рыцаря, с которым иногда делила постель.В его голосе прозвучала такая горечь, что Сиобейн поморщилась от жалости. Вот почему он так дотошно добивался обряда по христианскому обычаю и ее клятвы в верности! Его мать была полковой шлюхой!— А где твой брат?— Его нет, он погиб в бою, — неохотно ответил Гэлан. — Тогда я уже служил оруженосцем у своего отца, хотя не знал, кем он мне приходится, — пока не заявилась мать поклянчить у него денег. Сарон Пендрагон был весьма польщен известием о том, что у него есть сын и наследник. — Его губы скривились от мрачных воспоминаний. — У Стефана был другой отец, и Сарон сделал его конюхом. Он погиб, прикрывая меня в бою!— В этом нет твоей вины!— Да ты-то откуда знаешь? — вскинулся он. Сиобейн поразил столь горячий ответ.— Наверное, ты хотел для него лучшей доли?— Он должен был оставаться в тылу, с лошадьми! А я едва успел получить рыцарские шпоры и был чуть-чуть старше Риза. В такой жестокой схватке я вряд ли смог бы уцелеть, и он погиб ради меня!Он зажмурился, снова терзаясь застарелой душевной болью, и Сиобейн следила за ним с молчаливым сочувствием. — Я был слишком неопытен и не смог его защитить! То, с каким трудом давалось ему каждое слово, помогло Сиобейн понять, почему он так носится с обучением ирландцев и укреплением стен: крепость должна быть готова отразить любой штурм!— Ты не можешь отвечать за все на свете, милорд! — твердо промолвила она, заставляя Гэлана посмотреть себе в глаза. — Значит, это из-за потери брата ты стал наемником и постарался создать себе такую репутацию, что враги разбегаются в страхе еще до того, как ты обнажишь меч?Гэлан уставился в потолок.— Я угадала?— Наверное.— Я знаю, что угадала! Потому что вот здесь, — она прижала ладошку туда, где гулко билось его сердце, — обитает чудесная душа в теле беспощадного рубаки!Презрительно фыркнув, он попытался было отвернуться, но Сиобейн удержала его и пытливо посмотрела в глаза.— Ты можешь сколько угодно показывать всему Донеголу, какой ты доблестный рыцарь, но для меня важнее всего то, какой ты человек!— И что ты станешь делать с этим человеком, Сиобейн Макмюрроу О'Рурк, супруга лорда Пендрагона, леди Донегола?— Делить с ним ложе, когда он захочет, кормить его, когда он будет голоден, учить, когда он будет нуждаться в знаниях! — И она добавила с ласковой улыбкой: — И принимать его всем сердцем, не считая больше за врага!— Значит, теперь ты веришь мне?— Ха! — Она сердито пихнула его в грудь. — Не слишком ли много для одного раза…Он заглушил ее слова поцелуем. Это было больше, чем он смел мечтать, гораздо больше, чем он заслужил, и теперь Гэлан горячо молился лишь о том, чтобы тот сладкий плен, в котором он оказался по доброй воле, не стал чересчур тяжелым для него. Глава 19 — Женщина! Ты опять лезешь куда не надо! — рявкнул Гэлан.Он едва успел оттащить ее в сторону, спасая от тяжелой лопаты.— Но я желаю знать, что ты делаешь с нашим замком! Довольно улыбнувшись «нашему замку», он выпустил ее из рук.— Я бы все тебе объяснил, если бы ты спросила. А лезть сюда самой слишком опасно. Тебе что, нечем заняться?— Конечно, есть!— Так ты, наверное, соскучилась по мне?— Вот еще! — Она гордо задрала нос.— А ночью ты говорила другое.Она покраснела и потупилась, а Гэлан засмеялся. В последние дни он засыпал, едва успев коснуться головой подушки, — так выматывался за день на стройке. И даже Сиобейн не сразу удавалось разбудить его, когда она прижималась к нему горячим, соблазнительным телом, игриво хихикая и щекоча разные чувствительные места. Да, однажды выпущенная на волю, ее чувственность больше не желала таиться под спудом, и Гэлану это очень нравилось. Заниматься с ней любовью было гораздо приятнее, чем без конца выяснять отношения и спорить.А принцесса уже проклинала собственную слабость — ей действительно нечего было делать на стройке.— Мне пора заниматься с Коннаном, — смущенно пробормотала она.Гэлан хмуро кивнул. Коннал стал для них обоих серьезной проблемой. Он по-прежнему наотрез отказывался общаться с Пендрагоном, а на попытки наказывать его отвечал еще более дикими выходками.Громкий треск дерева заставил его резко вскинуть голову.Гэлан оглянулся, а потом вдруг грубо отпихнул от себя жену и метнулся к покосившемуся краю строительных лесов, под которыми безмятежно играл Коннал. Он схватил мальчика в охапку и прижал к себе, прикрывая своим телом. Сила удара отбросила их обоих к стене, а в следующий миг леса обвалились и на спину Пендрагону обрушилась лавина камней и бревен.Сиобейн с отчаянным криком бросилась было на помощь, но Рэймонд удержал ее на месте. Камни все еще продолжали сыпаться. С треском крошилось дерево. Не успело осесть облако пыли, как рабочие начали разбирать завал. Сиобейн, обмирая от страха, рвалась из рук Рэймонда. Конечно, он настоящий великан, силач, но быть погребенным под грудой бревен и тяжелых валунов — это не шутка! Наконец с завалом было покончено, и она помчалась вперед, расталкивая людей.— Скажите, скажите хоть что-нибудь! — В ответ раздалось тихое хныканье Коннала, и она с облегчением перевела дух. Однако Гэлан оставался неподвижен. — Милорд!Он неловко дернулся, и Сиобейн рухнула на колени, обливаясь слезами.— Где у тебя болит? Ох, только не двигайся, лежи смирно! Пендрагон медленно раздвинул руки, и Коннал кинулся к матери на грудь. Она торопливо ощупала малыша с головы до ног и убедилась, что он отделался лишь глубокой царапиной на лбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37