– Роберт останется здесь, со мной, до решения суда, отец, – заявил Девлен. – И советую вам вернуться в Крэннок.
– В мое отсутствие можете притворяться, что вы и есть герцог Брикин, – добавил Роберт.
Выражение глаз дяди не сулило племяннику ничего хорошего. Камерон сделал знак Гастону. Тот подскочил к креслу хозяина и проворно покатил его прочь из комнаты. Когда они скрылись за дверью, Беатрис повернулась к Девлену.
Роберт угрюмо окинул взглядом дверной проем.
– Он желает моей смерти.
Беатрис не нашлась что ответить. К ее ужасу, голос Роберта звучал совершенно бесстрастно – словно чудовищное злодеяние, в котором он обвинял дядю, было делом обыденным.
– Мне можно остаться, правда, Девлен?
– Да, Роберт, – торжественно заверил мальчика кузен. – Беатрис едва не заплакала, увидев искаженное мукой лицо Роберта. Его глаза потемнели от горечи, разочарования и боли. Таким же было лицо Беатрис после смерти родителей. – Пойдите-ка и спросите кухарку, готов ли обед, – попросил Девлен.
Роберт кивнул и вышел из комнаты.
– Мой отец всегда был разочарован жизнью. – Девлен пожал плечами. – Помню, как он пришел в ярость, когдаего брат унаследовал титул. Он часто говорил мне, что дядя скорее предпочел бы стать ученым, нежели главой семьи.
– Камерон хотел бы занять его место.
– Ему судьбой было назначено стать герцогом. Хотя бы в мечтах.
– Неужели он мог причинить зло Роберту?
Девлен не ответил. Он подошел к камину, поднял кочергу и принялся перемешивать угли. Прошло несколько долгих минут, прежде чем он повернулся к Беатрис.
– Я уже несколько недель задаю себе тот же вопрос. С тех самых пор как узнал о странной предрасположенности Роберта к несчастным случаям.
– Но кто может стоять за покушениями, если не твой отец?
– А как насчет Гастона? – Это предположение так обескуражило Беатрис, что Девлен, глядя на нее, не смог сдержать улыбку. – Гастон – преданный слуга. Он, если можно так сказать, ноги моего отца. Весьма вероятно, что покушения – его рук дело.
– Когда в Роберта стреляли, я пришла к Гастону, – пробормотала Беатрис.
Она вспомнила, что нашла его в кухне, недалеко от двора. Гастон вполне мог видеть, как юный герцог и гувернантка поднимаются на холм.
– Проще всего начать себя обвинять, оглядываясьна прошлое. Я и сам часто этим грешу. Почему я с самого начала не забрал Роберта из Крэннок-Касла?
– Если бы ты его забрал, мы никогда бы не встретились.
– А я уверен, что мы все равно встретились бы. Возможно, при других обстоятельствах.
– Значит, это судьба?
– Ты говоришь так, будто сама в это не веришь, – улыбнулся Девлен.
Беатрис покачала головой.
– А разве ты веришь в судьбу?
– Разумеется, верю.
– А ведь судьба вполне могла бы сложиться так, что и ты когда-нибудь стал бы герцогом.
– Я вполне доволен своим нынешним положением и легко обхожусь без титула.
Беатрис склонила голову набок, разглядывая собеседника. Их взгляды встретились, и уголок рта Девлена насмешливо дернулся вверх.
– Ты разочарована?
– Господи, как это тебе пришло в голову? – с искренним недоумением спросила Беатрис и рассмеялась. – Ты богат. Живешь в роскоши. Ты красив как принц. Зачем тебе еще и титул? Это было бы уже чересчур.
– Я заработал себе состояние, потому что не хотел ни от кого зависеть. А внешность человек не выбирает.
– Сейчас ты доказал, что я права. Но ты заносчив, как настоящий герцог.
– Я все задаю себе вопрос: откуда ты так хорошо меня знаешь? – улыбнулся Девлен.
– Не так уж и хорошо. Я всего лишь гувернантка, а теперь даже и этим не могу похвастать.
– Ты мой добрый ангел.
Беатрис с улыбкой погладила лацкан сюртука Девлена и прижала ладонь к его груди.
– А ты мой восхитительный дьявол.
– Ты меня пугаешь, – смущенно признался Девлен. Его взгляд внезапно стал серьезным, лицо приняло растерянное выражение, как у человека, вынужденного говорить правду.
Беатрис нежно коснулась ладонью его щеки. Девлен тоже пугал ее. Вернее, пугало чувство, которое она начинала к нему испытывать.
– Девлен…
Он наклонился и поцеловал ее. Это был мягкий и ласковый поцелуй, лишенный страсти.
– У меня есть кое-какие дела. Меня ждет работа.
– Да.
– Мы еще не обедали.
– Нет. – Беатрис качнула головой.
– Стоит мне тебя поцеловать, и я уже не могу остановиться.
– Мне очень жаль, – улыбнулась она.
– Уверен, ты нарочно это делаешь.
– Не совсем.
– Я думал, что когда-нибудь ты изменишь мою жизнь.
– Правда? И как, изменила?
– Больше, чем ты можешь себе представить.
– Возможно, мне лучше было бы уехать.
– Может, и так. Но с тобой, Беатрис, я иногда вел себя безрассудно.
– Я тоже, Девлен.
– Так мы отлично подходим друг другу, верно?
Беатрис немного отступила назад, а ее рука безвольно повисла в воздухе.
– Возможно, на краткий миг.
Лицо Девлена потемнело, словно правда пришлась ему не по вкусу. Слишком многое разделяло их с Беатрис. На какое-то мгновение судьба свела их, чтобы сразу же навсегда развести в разные стороны. А может быть, это мгновение они попросту похитили у судьбы?
– Пойду узнаю насчет обеда, – предложила Беатрис. – Наверняка Роберт осаждает кухарку, выпрашивая у нее запрещенные сладости.
– Но ведь ему это нравится.
– Да, но жизнь состоит не из одних удовольствий, Девлен.
– Беатрис…
Она посмотрела на него, но Девлен только покачал головой, не решившись заговорить. Тогда девушка молча повернулась и вышла.
Глава 26
Две недели спустя Девлен стоял в бальном зале, разглядывая юных девиц на выданье и ловя на себе придирчивые взгляды почтенных матрон. Каждая из пожилых дам желала удостовериться, что Гордон достаточно хорош для ее дочери, и потому внимательно следила за перспективным женихом, готовая отметить любой его промах. Дочери же, как правило, не отличались подобной взыскательностью.
Одна храбрая юная леди, чей корсаж с чрезмерным обилием кружев походил на пару носовых платков, напомнила ему Беатрис. Не внешностью (девица была низенькой миниатюрной блондинкой), но отчаянной дерзостью. Она бесстрашно пожирала его глазами, обмахиваясь веером и хлопая ресницами.
– Вон та красотка строит вам глазки, Гордон.
Обернувшись, Девлен увидел знакомого, глазевшего на ту же юную леди. Подобное повышенное внимание нисколько не смущало девицу – напротив, она казалась довольной.
– Пожалуй, в этом деле я пас. Милости прошу.
– У нее нет денег. Ходят слухи, что ее мать охотится за титулом. И вдобавок за состоянием. Жаль, девица – настоящая красавица.
Девлен оставил это замечание без внимания, и собеседник с любопытством взглянул на него.
– Не ожидал вас здесь увидеть. Обычно вы не слишком жалуете приемы вроде этого.
– Мне вдруг захотелось показаться в свете.
– Вы не надумали жениться?
– Господи, нет.
– Это никого не удивило бы, ведь рядом с вами такая великолепная женщина.
– Как, черт возьми, вы об этом узнали?
– Боже мой, Девлен, да все вокруг знают о Фелисии.
– Ах, о ней!
– А вы подумали, я говорил о ком-то другом?
Девлен покачал головой, но его собеседника это не убедило.
«Черт, как же зовут этого назойливого молодчика? Ричард? Что-то похожее. Неужели хозяину больше нечего предложить гостям, кроме приторно-сладкого розового пунша? Сейчас куда больше подошло бы виски».
– Так, значит, прекрасная Фелисия получила отставку? – Знакомый придвинулся ближе. – Не терпится узнать, кто ваша новая возлюбленная. Вы не хотите поведать о ней?
– Нет.
– Но вы ведь уже нашли замену Фелисии?
– Не понимаю, какого дьявола я тут делаю? – Девлен повернулся к собеседнику. – Почему вы здесь?
– Присматриваю себе жену. Меня осаждают со всех сторон, – посетовал тот. – Но я ищу богатую наследницу. Женщину, питающую слабость к бедным мужчинам и готовую боготворить мужа.
– Так этого, по-вашему, и хотят женщины?
– Черт меня побери, если бы я знал, – с унылой улыбкой ответил знакомый. – У меня пять сестер, и все они совершенно непохожи друг на друга. Иногда они непохожи даже на самих себя. Все зависит от настроения.
Беатрис во всех ситуациях оставалась самой собой. И все же она всегда казалась разной, хотя и неизменно очаровательной. Ее настроение менялось с легкостью летнего ветерка. Но даже ее гнев нравился Девлену. Он подчас ловил себя на том, что нарочно отстаивает мнение, которого вовсе не разделяет, лишь бы увидеть сердитое нетерпение Беатрис.
«Господи, ну надо же быть таким болваном!»
Они говорили о литературе, языкознании, истории. К своему удивлению, Девлен рассказал Беатрис во всех подробностях о планах постройки новых скаковых конюшен. Они спорили о политике, религии, о правах женщин и о множестве других вещей, которые Девлен никогда прежде не обсуждал даже с представителями своего пола.
– Я еще никогда не видел вас таким угнетенным и подавленным, Гордон. Может, у вас сорвалась сделка? Я слышал, Мартин заупрямился.
– Он может оставить себе свой завод, если ему так угодно. Я предложил ему хорошую цену.
– Значит, на самом деле вы не слишком-то стремитесь приобрести этот заводишко. Должно быть, вы опрометчиво дали слово. Поторопились. Это бывает.
– Не знал, что меня так легко раскусить.
– Если товар вас не заинтересовал, его не стоит и покупать. Вы ведь наверняка заметили, что большинство дельцов следуют за вами, словно стая карпов за приманкой? Куда вы, туда и они, Гордон.
В другое время Девлена, пожалуй, позабавило бы подобное сравнение.
Оркестр снова заиграл бравурную мелодию, и девица с веером принялась обмахиваться еще отчаяннее.
– Вам бы следовало дать ей шанс, Гордон.
– Я не танцую.
Собеседник взглянул на него с интересом.
– От вас ничего особенного не потребуется. Надо выйти вперед и разыграть из себя эдакого болвана. Все именно так и делают.
– Только не я.
– Тогда даже к лучшему, что вы не ищете себе жену. В этом деле просто необходимо выставляться дураком, знаете ли.
Девлен нащупал в кармане футляр. Пора откланяться. Он пришел на этот шутовской прием, чтобы доказать, хотя бы себе самому, что в его жизни за последние несколько недель ничего не изменилось. Он волен поступать как заблагорассудится, не испытывая мук совести или чувства вины. Он может ходить куда угодно, приятно проводить время, развлекаться и, пресытившись, возвращаться домой.
Но к сожалению, его план не сработал. Развлечься Девлену не удалось. Общество явно тяготило его. Больше всего ему хотелось оказаться наконец дома. Все знакомые женщины казались ему слишком пресными и скучными. Они не отличались умом и тонкостью, зато лицемерия и лживости хватало им с избытком. Ни одна из них не могла сравниться с Беатрис. Девлен попрощался с собеседником, имени которого так и не вспомнил, и потратил добрую четверть часа, чтобы найти хозяев и поблагодарить за любезный прием. Откланявшись, он направился к дверям и провел еще несколько минут в приятной беседе с одним из гостей, поджидая карету.
Усевшись в экипаж, он отдал кучеру хорошо знакомое короткое распоряжение, и карета тотчас тронулась.
В карете горел фонарь. Девлен достал из футляра ожерелье – великолепную россыпь из желтых бриллиантов. Камни засверкали и заискрились в неярких лучах света, «Ожерелье, достойное королевы» – так отозвался о нем ювелир.
Девлен надеялся, что Фелисии понравится подарок.
Беатрис сидела на кровати в комнате, которую Девлен предоставил Роберту. В отличие от герцогских покоев Крэннок-Касла эта комната с нежно-голубыми стенами и нарядными шелковыми занавесками куда больше напоминала детскую. Вдоль стены выстроились три высоких шкафа. Два из них были набиты всевозможными игрушками. Здесь было все, что только мог пожелать любой ребенок.
Беатрис наблюдала, как Роберт выстраивает вокруг подушек и перины свою оловянную армию. Мальчик восторженно описал ей несколько битв, но Беатрис знала не слишком много о военном искусстве, поэтому в ответ лишь глубокомысленно кивала, вежливо изображая интерес, которого не испытывала.
Время от времени она посматривала на каминные часы и тут же отводила взгляд, притворяясь, будто поздний час не имеет значения. А на самом деле минуты тянулись для нее мучительно долго. Роберт уже приготовился ко сну, но не выказывал ни малейшего желания ложиться в постель.
– У меня такое чувство, будто сегодня мне снова приснится кошмар, мисс Синклер.
Конечно же, Беатрис ему не поверила. Разве можно знать заранее, что тебе приснится ночью? К тому же здесь его больше не мучили кошмары.
Но в спальне Роберта Беатрис задержалась отнюдь не из заботы о герцоге. Ее терзали одиночество, злость и уныние. Не находя себе места от тревоги, Беатрис решила провести время в обществе мальчика и позволила ему играть допоздна. Она отлично сознавала, что образцовые гувернантки так не поступают, поэтому к беспокойству примешивалось еще и легкое чувство вины. Покинув Крэннок-Касл, Беатрис то и дело нарушала установленные правила.
Последние недели в Эдинбурге прошли в бесконечных удовольствиях. Если за эту идиллию и приходилось расплачиваться игрой в солдатики до полуночи, Беатрис не считала цену слишком высокой. Роберт поминутно зевал. Недавно герцог и гувернантка поужинали здесь же, в комнате – им доставили еду на подносе. Девлен отправился на официальный прием, который никак не мог пропустить, а без него дом казался странно опустевшим.
Уныло текли минуты. Беатрис стало казаться, что впервые со дня приезда в Эдинбург ей предстоит провести ночь в одиночестве. Где же Девлен? Чем он занят? Часы пробили полночь. Беатрис принялась собирать игрушечных солдатиков, несмотря на бурные протесты Роберта.
– Если вы сейчас же не отправитесь в постель и не попробуете заснуть, завтра вы не сможете заниматься латынью. – Роберт угрюмо посмотрел на нее исподлобья, но гувернантка ответила ему строгим взглядом. – Вы же будете весь день клевать носом, и наша прогулка не состоится.
– Прогулка? Вы пытаетесь подкупить меня, мисс Синклер?
– Пожалуй, да, Роберт. Думаю, нам пора немного оглядеться. Посмотреть Эдинбург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40