Будут танцы, карты, легкий ужин и выпивка. Сгодится?— Метко сказано. — Черт побери, он действительно наметил свои ориентиры. — Какое указывать время?— Шесть часов.— Хорошо. Обо всем другом уже позаботились?— Конечно, ведь для этого существуют слуги. И, конечно, нужна жена.Элизабет закусила губу и решилась:— Среди гостей будет отличный выбор нетронутых девушек.— Расскажи о них, — попросил Николас. — Ты их знаешь? Какая из них, по-твоему, мне лучше подойдет?«Я», — подумала она и прикусила язык.— Рискну сказать, что решать будешь ты сам. У каждой из них есть черты, которые тебе понравятся, но ни одна из них не идеальна. Хотя кто вообще идеален?Элизабет еще раз просмотрела список. Черт, здесь была Селена Тайпен, милая и покорная девственница, мечта любого мужчины. И Урсула Сэмвик со страстным взглядом и гибким телом.Да, они приедут. Все приедут, чтобы построить глазки новому графу Шенстоуну и поймать его ответный взгляд.«Соблазни его».Она успела поймать не только его взгляд…Нужно перестать думать о постороннем……Она поймала своим ртом самую беззащитную часть его тела…Элизабет со свистом втянула в себя воздух. Нужно перестать думать, перестать.— Итак, до завтрашнего обеда? — переспросила она спокойным голосом.«Соблазни его».И у нее имелись для соблазнения свои средства.— До завтрашнего обеда, — ответил он. У нее была еще целая неделя.Жемчужина, ах, какая жемчужина…Она поднесла ее к свету, чтобы хорошенько рассмотреть со всех сторон. Ее блеск был воистину соблазнителен. Тело вспомнило то, чего так долго было лишено.Тайны.Элизабет была окружена ими со всех сторон. Тайная жизнь. Тайные письма. Тайные планы.Тайные удовольствия.Ей нужно было всего лишь поместить жемчужину туда, где бы она была скрыта от всех.Тайны.Наслаждение от жемчужины… самая большая тайна.И с последним содроганием изнемогающего тела Элизабет поняла, что ей нужно делать.Жемчужина. Она обмотала ожерелье вокруг своей шеи и прицепила жемчужину. Сделка оставалась в силе. Жемчужина являлась символом того, что Элизабет нуждалась в срочном мужском обслуживании.«…соблазни его…»Ничто не должно помешать ее решению — ни ее угрызения совести, ни его обвинения, ни ее планы, ни замыслы ее отца. Ничто.В конце концов, он же был мужчиной, и все разговоры о девственницах и супружеском счастье, несомненно, возбуждали его.Она проверит его. Она проверит, насколько серьезно он говорил о сделке, символах и о поисках жены.Элизабет попросила Минну помочь ей завершить написание приглашений, для чего они обе устроились после завтрака на террасе.— Разве не прекрасно? — проговорила Минна, склоняясь к листу пергамента, на котором писались приглашения. — Разве Николас не великодушен? Такие приготовления к вечеринке! Ты наблюдала за прислугой? Они трудятся день и ночь, даже сейчас: взгляни на старого садовника Уоттона — он занят твоими розами. А как вычищают дом! Каждый предмет мебели натирают льняным маслом, ковры выбили и пропитывают лимонным соком. Господи. А медь и серебро! Я очень рада помочь тебе с приглашениями, дорогая. Мне бы не хотелось натирать серебро.— Тебе и не нужно, Минна. Вот, взгляни на свою часть списка; в нем должны быть имена пяти семей в Эксбери.— Понятно. А это образец того, что я должна писать? Тогда я, пожалуй, начну. — Она развернула к себе образец и склонилась над первым листом.Элизабет какое-то время рассматривала свою часть списка. Всего было двадцать пять имен, десять из которых она уже написала вчера, оставив еще десять на сегодня.Насколько красивым почерком нужно писать? Элизабет тщательно вывела: «Граф Шенстоун был бы польщен вашим присутствием…» И так далее — раз, второй, третий, еще трижды, пока не услышала приближающиеся шаги.Сердце дрогнуло у нее в груди, она с надеждой посмотрела навстречу входящему и увидела… своего отца.— Что тебе нужно?— Я смотрю, ты занята приглашениями. Не понимаю, зачем тебе понадобилось помогать ему, — ворчливо проговорил он. — У меня есть предложение — написать неверный обратный адрес, чтобы в следующую субботу на десять миль в округе не было ни одной девственницы.Она была с ним согласна, но спокойно сказала:— Так что тебе нужно, отец?— Где ты взяла жемчужное ожерелье? Я его раньше не видел.Она видела, что он уже прикидывал его стоимость.— Я уже говорила тебе, отец, что не дам ни полпенса из моих драгоценностей. Они неприкосновенны.— Тогда не нужно вводить меня в искушение. Оно выглядит очень дорого.— Ну и что, если даже так? Тебе-то что? — Элизабет уже не могла сдержаться, потому что безрассудству ее отца не было предела. Все образуется, если он не будет мешать.— Еще один выход из положения, — тупо сказал он. — Хотя, думаю, ты сама знаешь, что делать.Опять — и уже открытое предупреждение из всех слышанных ею. Она низко склонилась над пергаментом, пытаясь скрыть от Минны раскрасневшееся лицо.— Шредерик сегодня не в духе, — прокомментировала Минна, глядя ему вслед, не подозревая о подтексте недавнего разговора.Он определенно предоставил ей все условия для соблазнения Николаса; ее нервы были натянуты, как струны.Она коснулась жемчужины, и ее тело немедленно напряглось.…Тело помнило…Приглашение номер семь.«Вдова покойного графа Шенстоуна требует удовлетворения…»Господи, она на самом деле написала то, что было в ее голове, закончив предложение большой чернильной кляксой, когда поняла смысл написанного. Она сложила лист и разорвала его в клочья.Поиски жены Николасу начинали действовать ей на нервы.В ее силах было все прекратить. Нужно всего лишь представить для всеобщего обозрения письма Дороти. Указать на разоблачающие фразы.Почему же она колебалась?Элизабет устало закрыла глаза.Даже Николас бы заметил, что разоблачения не заключали в себе неопровержимые доказательства. Каждая фраза была двусмысленна.Возможно, именно поэтому Элизабет медлила.Обуреваемая яростью, она склонилась над приглашениями.Тремя часами спустя приглашения были переданы Патрику, одному из лакеев, а Элизабет и Минна позволили себе расслабиться за чашкой чая.— Похоже, Николас хорошо поправляется после падения, — заметила Минна. — У него, должно быть, очень сильный организм. К тому же его разум полностью восстановился. Вероятно, он сожалеет о том, что наговорил в разгар событий.— Ты так считаешь? Ты всегда слишком хорошего мнения о людях, даже если они того не заслуживают.— Помимо небольшой раздражительности после падения, Николас всегда относился ко мне хорошо. Даже позволил мне — всем нам — оставаться здесь столько, сколько мы захотим. Не правда ли, Элизабет, благородно с его стороны?Элизабет прикрыла глаза от, солнца и вгляделась вдаль, День был необычно жаркий. Все цвело и благоухало. Вдалеке У отгон со своими помощниками постригал траву вдоль дороги. Ближе к дому одна из служанок собирала цветы, как было заведено каждый день, для украшения столовой и гостиной. Затем Элизабет расставляла там цветы и следила, как накрывается обед.Ее внезапно охватило острое чувство ностальгии по тем делам, которыми она занималась, будучи женой Уильяма.Теперь хозяйством занималась экономка, а вскоре оно станет обязанностью новой хозяйки Шенстоуна.Элизабет внутренне сжалась. Боже, она и не предполагала, что все случится так скоро.Она считала, что акклиматизация Николаса займет как минимум полгода.Ей представлялось, что они с отцом останутся в Шенстоуне до конца года, когда она сможет урезать расходы, а он — закончить со своими рискованными финансовыми операциями.К тому времени, по ее расчетам, Николасу надоест их сделка, и тогда он будет готов найти себе жену.Такое развитие событий вполне бы ее устроило. Но нет. Вероятно, у него были совсем иные планы, на корню разрушающие ее надежды.Итак, надо его соблазнить…Ну что ж! Ей слишком нравилось выполнять свою часть сделки?А теперь еще и Питер предоставил ей карт-бланш.Где он был, когда она так в нем нуждалась? Вероятно, где-нибудь развлекался с Виктором. А Николас скорее всего сейчас давал отдых своему «сильному организму», чтобы за обедом иметь силы продолжать изводить их всех рассказами о поисках жены.Оказывалась ли она раньше в подобной ситуации?«Николас благороден?» — вспомнила она слова Минны. Возможно, ведь он не выкинул бедную вдову на улицу. За это я благодарна ему в разумных пределах.Элизабет, прекрасная Элизабет сидела за его обеденным столом, привлекая взор жемчужным ожерельем. Что же ей нужно?Атмосфера была слишком спокойной. Со времени его объявления о вечеринке не произошло ничего выдающегося. Его месть ждала своего часа, предоставляя ему время на планирование следующего хода.Идея была гениальной.Никому не понравилось его решение найти себе жену.Они ненавидели его затею. Осуждали ее.А Элизабет вдруг решила надеть ожерелье.Что же ей было нужно?Долго ли она продержится?Что касается сделки, то, вероятно, пока ее отец будет продолжать требовать у нее денег. И до тех пор, пока Николас будет желать ее.Если он вообще будет ее желать.А какой мужчина не стал бы ее желать?Так как он сам обозначил условия сделки и дал ей понять, что она все еще в силе, она должна знать, о чем говорит ожерелье на ее шее.«Возьми меня».Он установил правила; она бросала ему вызов.Он видел вызов в ее глазах.Сейчас.Она все рассчитала, она знала, на что идет… но ему было все равно.«Мне нужен ты».В черном платье она выглядела как образец скорбящей вдовы, но ему было все равно.Я хочу тебя.О ее желании говорили взгляд и сияющая жемчужина на ее шее.«Возьми меня сейчас же».Николас бросил салфетку на стол.— Все пообедали? Джентльмены, угощайтесь бренди. Минна, прошу извинить нас. Элизабет, ты мне нужна.Многозначительные слова, но ему было уже все равно.Никаких слов. Все произойдет быстро, жестко, в первом же уединенном месте. Он рывком распахнул дверь под лестницей, ведущей в подвал, и втащил ее внутрь.Идеальное место. Темное. Уединенное. Запретное.Он задрал ей юбку и не нашел под ней никакого белья.Его пенис упруго вошел в нее.Ни слова, ни вздоха; его бедра ходили взад-вперед, прижимая ее к стене.— Да, — прорычал он. — Да.Она сжала мышцы, и он извергнулся.Вот так… он вбивал свой стержень глубоко в ее лоно… да, да, да, да…Он чувствовал свою силу внутри ее, чувствовал ее податливость, и постепенно его желание обладания ею начало угасать.Прижав ее к стене, он подарил ей долгий, проникающий поцелуй, чтобы продлить удовольствие.Он ощущал каждый дюйм своего якоря, удерживающего ее. Он держал ее только своей обнаженной мощью.Он хотел лишить ее всех сил, заставить ее молить о пощаде. Держать ее в сексуальном рабстве всю жизнь.— Вот что тебе нужно, — прошептал он вплотную к ее губам. — Вот без чего ты не можешь жить. Вот… — Он с силой вошел в нее. — И вот. — Снова движение бедер.— Скажи, когда будет достаточно, — прошептал он, вновь входя в нее. — Скажи, когда тебе будет достаточно. Если тебе когда-нибудь будет достаточно…Он знал, что ее тело примет каждый дюйм его пениса, что он может жить в ее влагалище, провести там всю свою жизнь, и ей все равно будет недостаточно.Он почувствовал ярость. В темноте, где каждое слово обретало форму и оживали чувства, он не мог обуздать желание ее плоти.Он не мог обозначить, когда стоит прекратить.Может быть, такой момент никогда не наступит. В темноте невозможно было определить начало или окончание чего-либо.Здесь можно было лишь ощущать — жар, влагу, твердое и мягкое, упругое и податливое, безжалостные выпады его клинка, проникающего в самую ее суть.«Хватит, хватит, хватит, хватит» — будто молчаливый речитатив, как вызов ее безграничной возможности принимать его в себя, принимать бесконечно долго и бесконечно глубоко;«Вот так, вот так, вот так, вот так…»Из него вырвалась мощная струя, и он почувствовал, как напряглось ее тело.— Достаточно?— Никогда не достаточно, — выдохнула она. Он знал. На свете нет женщины, которая бы не хотела выжать все соки из мужского члена. И, черт побери, он не собирался сдаваться.— Отлично. У меня есть еще.И еще, и еще. Пока они оба не были покрыты потом, усталые, но решившие не сдаваться во что бы то ни стало.Он не мог оторваться от ее губ и мягкого сладкого языка. На какое-то время он просто приник к ее устам и сосал ее язык.Вдали послышался мягкий голос Минны. Их искали, что придало больше пикантности их занятию.— Боже, мы должны… — прошептала она.— Пусть ищут.— Кто-нибудь догадается посмотреть здесь.— Только не до того, как мы закончим… если мы когда-нибудь закончим… — Он прижался к ней бедрами. — Ты готова?— Да-а… — выдохнула она.— Хорошо, — прорычал он, вбивая себя в ее лоно, словно молотом, и отправляясь на небеса блаженства.Пятью минутами позже он встретил Питера, лихорадочно разыскивающего Элизабет.— Где, черт возьми, ты был? — требовательным тоном спросил Питер.— Я был наверху с Элизабет, — спокойно ответил Николас. — Полагаю, она сейчас в своей комнате. Странно, что ты не можешь ее найти, — крикнул он вслед Питеру, несущемуся вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.Он, например, ее нашел.Чего же хотела Элизабет?Самый простой ответ: мужчину между своих ног ежечасно и ежедневно. Боже правый, она могла столько выдержать. И она постоянно хотела, как течная сучка.Он хорошо ее обучил.Но для ежедневного секса подойдет любой мужчина. Питер вполне бы подошел, хотя, однажды отведав ее тела, он никогда бы не женился на ней.Однако Элизабет пришла именно к Николасу, даже после того как тот обвинил ее в попытке покушения на его жизнь. Тогда она озлобилась, вела себя с ним настороженно и сдержанно. Теперь же ей что-то было нужно.И она, не колеблясь, решила использовать свое тело.И он был не прочь принять то, что она предлагала.Равновесие нарушалось.Они все находились в таком отчаянии, что подослали к нему Элизабет, чтобы она использовала свои женские чары.Он дал Питеру достаточно времени. Элизабет, наверное, уже избавилась от него и теперь ждет Николаса.Но ожидание было неотъемлемой частью горячего, дикого секса.И хотя Николас всегда готов немедленно вонзить в нее свой клинок, он решил подождать еще минутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38