Ты мне постоянно твердишь свое «нет». Ты что, тайный маоист?— Как ты догадался? — Джуди невольно улыбнулась. — Я не начинаю дня, не прочитав его «Мысли».— А я не смог бы начать день, если бы их прочитал, — сказал Свердлов. — Однообразный бред китайского мегаломаньяка. Ты знаешь, они разошлись тиражом, большим чем Библия?— Ну и что это доказывает? — Джуди приходила в себя. Для нее было ударом услышать, что он намеревается ехать в Россию.Он нагнулся и поцеловал ее в шею.— Что-то китайцев слишком много.— Федор, у тебя там действительно будут неприятности, правда? Или ты пошутил?— Нет, — сказал он совершенно серьезно. — Вовсе не пошутил. Разве ты не понимаешь, что, с политической точки зрения, я могу попасть под подозрение, если не попробую помириться? Многие из верных учеников ее отца сейчас у власти. У нас все повернулось назад, а не вперед. Запад этого еще не понял.— И ты все еще чувствуешь, как на Барбадосе, что больше не веришь в коммунистические идеалы?— Я утратил интерес, — сказал Свердлов. Они пили кофе, и он высыпал себе в чашку чуть ли не треть сахарницы. — Можешь называть это верой. Было время, когда я верил, что наш образ жизни — это единственный разумный ответ на проблемы мира. Я никогда не был фанатиком вроде Елены. У меня всегда возникали вопросы. Но после Сталина перестали говорить об уничтожении половины мира ради распространения коммунизма. Стало больше свободы, больше умеренности. Я работал во имя этого, и я в это верил. И продолжаю верить. Но все изменилось. — Она взглянула ему в лицо: никогда Свердлов не был так серьезен и сосредоточен. — Все изменилось, и мы откатились на тридцать лет назад. Так что я — как большинство. Хочу выжить, если получится. Вот что я имел в виду, когда мы беседовали на острове. Никакой справедливости, никаких идеалов, только практичность и удовольствия, вроде того чтобы встречаться с тобой за ленчем. Возьми русскую сигарету.— Почему же ты не выходишь из игры, если все так плохо? Почему ты просто не сойдешь с самолета где-нибудь в Европе и не исчезнешь?— Потому что я русский и не хочу, чтобы меня высылали из моей страны. Буду продолжать работать, возможно, еще раз все переменится. Надеюсь, ты не собираешься уговаривать меня перебежать?— Ты же знаешь, что нет. Ведь ты бы действительно изменил своему народу, если бы перебежал к нам. Я хотела сказать только то, что сказала. Исчезни. Просто сгинь. Но это глупо, просто невозможно.— Нет, — согласился он, и на лице мелькнула кривая улыбка. — Мне было бы очень трудно спрятаться где-либо без посторонней помощи. Не остается ничего иного, как уплатить за ленч и отвезти тебя обратно в ООН, чтобы ты продолжала работать на гнилой западный капитализм. Я улетаю в пятницу. Надеюсь вернуться дней через десять, или меньше, если сумею уговорить жену. И тогда позвоню тебе.Они ехали в его машине. Он остановился около входа в высокое здание черного стекла и обнял ее.— Прощай, — сказал он и поцеловал ее. — Душенька.В тот же день, попозже, Джуди остановила переводчика, проходившего мимо кабинета Нильсона. Она спросила, что значит это слово. Он ухмыльнулся в ответ:— По-русски это значит «дорогая». С кем это вы судачили?— Спасибо, — сказала она и закрыла дверь перед его носом. В этот день у нее уже не было сил позвонить Лодеру. * * * Лодер был уже в посольстве, когда зазвонил телефон. Звонил старший шифровальщик, дежуривший ночью в посольстве:— Я искал вас, сэр.Лодер ходил в кино, а потом поужинал в китайском ресторане. Как всегда — в одиночестве.— Ладно, в чем дело? Времени-то уже час ночи.— Открытая телеграмма на ваше имя с пометкой «очень срочно». Прочитать вам или вы сойдете к нам?— Вам удобно прочитать?Сон как рукой сняло. Насколько знал Лодер, его телефон не прослушивался, но кто знает, все время изобретают что-нибудь новое. Боже упаси подозревать, но подключиться к его телефону хотели бы не только люди из Восточного блока, но и друзья из ЦРУ.— Телеграмма личная. Читать?— Давай, — велел Лодер. Карандаш с блокнотом лежали у него под боком, на столике с телефоном.— Дафни больна. Пожалуйста, приезжай немедленно. Положение очень серьезное. Подписано Винни.Лодер записал.— Спасибо. Дайте ответную телеграмму, хорошо? «Вылетаю первым же самолетом. Вторник 27. Джек». О'кей, отправьте сегодня же. Срочно.Он положил трубку и поднялся с постели. Нашел сигарету в пачке, которую до этого вынул из кармана пиджака; он не пользовался портсигаром после того, как потерял тот, который ему подарила жена на Рождество в первый год после свадьбы. Дафни — имя его жены. Но Винни — это кодовое имя, которым пользовался его начальник на Квин-Эннз-Гейт в Лондоне. Фиктивное личное сообщение, посланное по открытому каналу, свидетельствовало о чем-то необычайно серьезном. Настолько важном и настолько секретном, что никто в посольстве, даже посланник или сам посол, не должны были знать, что Лодера вызывают в Англию по официальному делу.Он вернулся к кровати и стал названивать в авиакомпанию БОАК. * * * — Не могла бы я поговорить с миссис Ферроу? Она дома?Нэнси Нильсон открыла дверь квартиры, и в холл вошла светловолосая женщина.— Ее сейчас нет, но я жду ее с минуты на минуту. Входите и обождите здесь. — Нэнси проводила гостью в гостиную. Она заметила, как та быстро скользнула по комнате взглядом, оценивая обстановку и картины. В холле рассмотреть гостью было трудно, а в хорошо освещенной комнате ее волосы оказались отливающими медью, на дорогое, но не достаточно элегантное, на взгляд Нэнси, платье было накинуто голубое норковое манто.— Вы не представились, — напомнила Нэнси.— Сэнди, — ответила та и улыбнулась. — Сэнди Митчел. Хай.— Хай, — ответила Нэнси. — Нэнси Нильсон. Выпьете чего-нибудь, пока ожидаете?— Нет, благодарю, — сказала девушка. Она скинула меховое манто и присела на краешек стула, выставив вперед сжатые вместе коленки. Она могла быть певичкой или актрисой на маленьких ролях. У нее были красивые ноги и очень красивое лицо. Нэнси никак не могла сообразить, какое она может иметь отношение к Джуди Ферроу. Она наблюдала за девушкой, прищурив глаза: привычка, унаследованная от отца. Нэнси думала, правильно ли поступила, впустив незнакомку в квартиру.— Вы хорошо знаете Джуди? — спросила она.— Нет. Нет, я в общем-то не знакома с ней. Мы только один раз встречались.— Понятно, — протянула Нэнси. — В таком случае она не ждет вас?— Нет. — В ответ ей блеснула яркая улыбка, но за ней скрывалось напряжение.— Меня попросил связаться с ней один друг. Это не она?Входная дверь открылась, потом закрылась. Нэнси встала:— Думаю, она. Скажу ей, что вы здесь.Она плотно прикрыла за собой дверь. В холле Джуди покачала головой:— Не знаю никого по имени Сэнди Митчел... Лучше спрошу, что ей нужно.Как только она вошла в комнату, блондинка поднялась, и Джуди узнала ее. Это была девушка-американка, которая подходила к столику Свердлова с молодым русским. Она внезапно вспомнила его имя. Меменов.— Хэлло, — сказала она.— Сэнди Митчел, — представилась девушка. — Вы помните меня? Мы встречались в «Ла Попотте», уже достаточно давно... — Казалось, она сомневалась, говорить ли ей то, что она хотела, и смотрела мимо Джуди, туда, где стояла Нэнси.— Миссис Ферроу, могу я минутку поговорить с вами с глазу на глаз?— Да, конечно. — Джуди повернулась, но Нэнси уже выходила из комнаты. Когда они остались одни, Сэнди села.— Так по какому поводу вы хотели меня видеть, мисс Митчел?— Я подруга Петра Меменова, — быстро заговорила та. — Вы, возможно, не помните меня, но мы в тот вечер выпили с вами за вашим столиком. Послушайте, мне звонил Петр, он сейчас в Париже, в двухнедельной командировке. Он попросил меня разыскать вас, потому что должен сообщить кое-что вашему другу полковнику Свердлову.— Ну? Почему же он не мог сообщить прямо ему?— Не знаю. — Девушка повела плечами. — И не хочу знать, миссис Ферроу. Я бы не стала разыскивать вас и приходить сюда, если бы он не попросил меня сделать одолжение. Он сказал, что это страшно важно, чтобы я нашла вас и передала это сообщение для вашего друга.— Какое сообщение?— Я записала его. — Она принялась искать в сумочке и вытащила листок бумаги с крупными каракулями поперек страницы. Джуди протянула руку, но Сэнди Митчел покачала головой.— Он сказал, что я могу записать его, но никому ни под каким видом не отдавать. После того как я прочту вам, я должна сжечь сообщение. Поверьте мне, миссис Ферроу, все это звучит для меня совершенным бредом, но я же сказала вам — это мой старый друг, и я просто оказываю ему услугу.— Хорошо, тогда прочитайте записку мне, пожалуйста, — Джуди заговорила потише, подсознательно принимая меры, чтобы Нэнси не могла через дверь ничего услышать.— "Калинин на Лубянке. Ждут вас. Ни в коем случае не позволяйте уговорить вас вернуться". Все.— О боже мой, — прошептала Джуди.— Я ничего не поняла, — сказала девушка. — Но похоже, ваш друг попал в беду. — Она посмотрела на англичанку — та была бледной как мел.— Пожалуй, я теперь пойду. Петр сказал, чтобы вы сообщили ему как можно скорее.— Сейчас уже четверг, вечер! — воскликнула Джуди. — Мне нужно сообщить ему сегодня же! — Она вышла в холл вместе с подругой Меменова. Протянула руку девушке, и Сэнди Митчел пожала ее.— Спасибо, — сказала Джуди. — Спасибо, что нашли меня и все это рассказали. Теперь поезжайте домой и сожгите записку, а потом забудьте про это.— Так и сделаю, — сказала девушка. — Не знаю, в чем дело, но носом чую неприятности. Надеюсь, вы найдете вашего друга сегодня.— Помоги ему боже, если не найду, — произнесла Джуди. — Он улетает домой завтра утром. * * * Начальником Лодера в Лондоне был удалившийся от дел промышленник, получивший после войны дворянский титул за работу в промышленности в добавление к ордену «За выдающиеся заслуги» с пряжкой, — он чем-то отличился во время войны в сферах, о которых не принято распространяться. Внешне в нем не было ничего импозантного: среднего роста, невзрачный. Редеющие волосы, на носу толстенные очки, на память об армейской карьере остались только небольшие, аккуратно подстриженные усики.В прошлом профессиональный военный, между двумя мировыми войнами он приобрел богатый опыт разведывательной работы на Ближнем Востоке и в Индии, прославился необыкновенным нюхом и храбростью. В начале последней войны, когда военная разведка отличилась, наделав непоправимых ошибок, и когда дилетанты из управления специальных операций только еще формировались в эффективный боевой орган, он имел звание бригадира и был направлен на работу в СИС.Здесь он проявил себя как необыкновенная личность на поприще шпионажа, как человек безграничной смелости: слишком хитроумный, чтобы попасть в руки врага и героически умереть. Оказалось, что он наделен превосходными организаторскими качествами и, благодаря опыту проведения активных операций, которым, увы, не располагали некоторые его коллеги — начальники отделов разведки, знал, что можно спрашивать со своих подчиненных и каким образом лучше их использовать. По окончании войны он ушел в промышленность, где нашел применение своим многочисленным талантам в нескольких компаниях, и не без успеха, о чем свидетельствует дворянский титул, полученный им за это и, казалось, подводивший итог его трудам на ниве службы обществу. И вот в этот момент его назначают главой всей СИС, и он обживает благословенные апартаменты на Квин-Эннз-Гейт.Он ждал Лодера в конце дня в пятницу. Его предшественник никогда в жизни не одарил бы офис своим присутствием в послеобеденное время в пятницу, считая уик-энд настолько священным, что он не может быть нарушен ничем, кроме войны.— Присаживайтесь, Лодер. Выглядите отлично. Вашингтон не противопоказан вам?— Нет, сэр. Я чувствую себя хорошо.— Извините, что пришлось вытащить вас так неожиданно. Получен меморандум от мининдела первой категории срочности. — У него была привычка укорачивать слова, которая действовала Лодеру на нервы. — Назревает большой скандал. Наша задача — не выносить сор из избы. Вот почему я воспользовался именем вашей жены для телеграммы.— Я это понял, сэр. В посольстве я сказал, что она заболела и мне нужно срочно выезжать. В Вашингтоне никаких вопросов не возникло. Так что стряслось?— Ближний Восток. Отвратительное место: одни кризисы, и ничего хорошего не жди от этих людей — евреев, арабов. Все они одинаковые. Так или иначе, госдеп предпринял шаги, чтобы организовать встречу между представителем Израиля и кем-то из египтян; все абсолютно неофициально, никто не должен об этом знать, ухватываете? Ладно. Без труда не вытащишь рыбки из пруда. Израильское правительство изъявило готовность участвовать в переговорах при условии, что никто не сможет сказать, будто они идут на попятный, и выделило специального человека; арабы дали понять, что на нейтральной территории может ненароком оказаться представитель арабов в то же время, что и израильтянин, и, если ничего официально не будет объявлено или упомянуто, они могут провести переговоры. Это было бы по крайней мере каким-то началом. Как вы, Лодер, понимаете, для Запада это гораздо важнее, потому что означало бы, что арабы могут в будущем отойти от русских.— С какой стати? Извините за любопытство, но интересно было бы узнать, — сказал Лодер.— Очень хороший вопрос. Как всегда, вопрос о самосохранении. Арабское партизанское движение начинает выходить из-под контроля. Теперь это не только Эль Фатах; возникло и набирает силу новое молодое движение, что-то вроде революционного крестового похода Че Гевары, которое считает, что следует вернуть Палестину, но только уничтожив все, связанное с Западом. В этом участвуют нефтяные шейхи, они платят Египту жирные субсидии, но так, чтобы все было шито-крыто, а Египет за это должен держать под замком канал. Так вот, шейхи начинают беспокоиться, что партизаны заходят влево дальше, чем им хотелось бы. Если евреи нанесут ответный удар и произойдет еще одна шестидневная заваруха — а я вижу, что они способны отхватить от Объединенных Арабских Эмиратов еще очень и очень хороший кусок, даже не разбив им в кровь нос, — египетское правительство проиграет, не помогут никакие русские МИГи, и тогда их собственные фанатики перережут им горло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33