смеситель дамикса для ванной
Подобно тому, как греки обращали свой взор к Фермопилам и завоеваниям Александра Великого, сербы вспоминали Косово поле. Замечательный ученый-лингвист Вук Караджич составил словарь сербскохорватского языка, основанный на самом чистом диалекте герцеговинских сербов, хорватов и мусульман. Караджич бродил по Сербии и Боснии-Герцеговине, прислушиваясь к сербским стихам и балладам и транскрибируя их, особенно те, что касались битвы на Косовом поле. Эти баллады пробудили воображение самых известных европейских поэтов, например Гете, а также некоторых ученых, увидевших в этой устной истории, исполняемой под сопровождение однострунной скрипки, наглядное пояснение к тому, как греки получили свои «Илиаду» и «Одиссею».
Косовские баллады стали главным аргументом в дебатах о том, были ли приписываемые Гомеру поэмы созданы одним человеком, мужчиной или женщиной, или же они есть результат сочинительства различных бардов, каждый из которых добавлял к этой истории что-то свое. Сторонники второй теории продолжают выискивать старых сербских певцов-гузляров, записывая их песни, в надежде обнаружить новые аргументы в свою пользу. Дебаты о косовских балладах до сих пор продолжаются в окологомеровских научных кругах и на страницах таких изданий, как, например, «Нью-йоркское книжное обозрение». Развлечения ради Вук Караджич также составил коллекцию ужасно забавных, однако крайне непристойных сербских женских попевок, которые оставались неизданными вплоть до 70-х годов нашего века. Они увидели свет в Белграде под общим названием «Красный рыцарь» – что, кстати, есть одно из многочисленных обозначений фаллоса.
Пока Гай трудился в Загребе, а Караджич в Белграде, князь-епископ Черногории Титар Негош был занят написанием эпической поэмы «Горный венок» – этого воплощения лучших и худших сторон сербского национального характера. Князь-епископ был шести футов восьми дюймов росту (около двух метров), что немало даже по черногорским стандартам. Он также был большим любителем производить впечатление на своих подданных – подбросив в воздух лимон, он на лету простреливал его из пистолета. Князь много путешествовал и наполнил свой особняк в Цетинье книгами и произведениями искусства со всей Европы, включая даже бильярдный стол, который пришлось тащить вверх по горам от моря.
Темой «Горного венка», как истории Черногории, стала борьба против турок и принявших ислам славян. В особенности же поэма воспевает события 1704 года, когда черногорцы разгромили целую мусульманскую деревню. Стихи выражают мысль о том, что мусульманский праздник курбан-байрам несовместим с христианством.
Сровняйте с землей минареты и мечети,
Разожгите сербские рождественские полена
И раскрасьте пасхальные яйца Банац И. Национальный вопрос в Югославии, стр. 60.
.
Политические устремления южных славян были разбужены событиями 1848 года, когда в Германии, Франции, Италии, Австрии и Венгрии одна за другой вспыхивали национальные, либеральные, а то и социалистические революции. Хотя хорваты скрепя сердце терпели правление Будапешта и ненавидели мадьяризацию, они еще больше возненавидели лидера венгерского национального движения Лайоша Кошута, заявившего, что ему неизвестна такая нация, как хорваты и, разумеется, ее нельзя найти на карте.
На заседании Сабора хорваты избрали своим баном барона Иосипа Елачича, ученого, поэта и генерала, командовавшего Военной границей.
Поклявшись в верности императору Францу Иосифу, губернатор Елачич повел армию «гренцеров» на подавление венгерского восстания. Поскольку он не был хорошим генералом, то не смог выполнить поставленной перед ним задачи, которую впоследствии выполнила русская императорская армия. Елачичу ничего не оставалось, как отозвать своих «гренцеров» обратно в Вену – вотчину Франца Иосифа, где генерал стал душителем либерального движения. В это же самое время «гренцеры» помогали подавить в Италии восстание Гарибальди.
Таким образом, «хорваты», как их называли, подобно русским казакам, превратились в Европе в пугало для левых и этаких добрых молодцев – бравых ребятушек – для правых. Как ни странно, Адольф Гитлер, ненавидевший сербов, пожалуй, лишь чуть меньше, чем евреев, восхищался военной доблестью «хорватов».
После разгрома восстаний 1848 года Австрия осыпала генерала Елачича почестями и подарками, включая бронзовую статую самого героя верхом на коне с саблей, вытянутой в направлении Будапешта. Этот памятник поныне возвышается на площади Елачича в Загребе.
Однако хорваты недолго пользовались милостью императора за свою преданность ему. Потерпев в 1867 году поражение от Пруссии, Австрия была вынуждена снова передоверить Венгрии власть над землями южных славян, ранее входившими в состав Габсбургской империи. Но, как считал губернатор Елачич, на славян в Габсбургской империи свысока посматривали и немцы, и венгры, и итальянцы:
Я бы предпочел видеть мой народ под турецким игом, чем под полным контролем его образованных соседей… Просвещенные народы требуют от тех, кем они правят, их душу, то есть, говоря иначе, их национальную принадлежность Джилас А. Оспариваемая страна, стр. 192.
.
Ближайшим советником губернатора Елачича во время кризиса 1848 года был Людевит Гай, лидер «иллирийского движения». В мае того же 1848 года они оба обратились за моральной, военной и финансовой поддержкой к сербскому князю Александру Карагеоргиевичу – каждый со своей целью.
Согласно последнему биографу Гая, «Елачич желал сотрудничества с Сербией во имя спасения Хорватии и династии». Гай же мечтал о создании королевства южных славян с Сербией во главе – план, который он вынашивал с 1842 года Мюррей Э. Деспалатович Людевит Гай и иллирийское движение. Боулдер. Колорадо, 1975, стр. 132. По вопросу о дружеских отношениях Джелашича с сербами см. также: Пико О. Сербы Венгрии. Прага, 1873, стр. 141-143.
.
Именно хорваты, а вовсе не сербы, желали видеть в Югославии средство своего национального самоопределения. Главным поборником этой идеи был епископ римско-католической церкви, историк и лингвист Иосип Штроссмайер, основавший в 1867 году в Загребе Югославскую академию. Штроссмайер мечтал о союзе иллирийских народов внутренней Хорватии, Далмации, Славонии, который служил бы чем-то вроде ядра конфедерации всех южных славян. Главную цель он видел в духовном примирении православной и римско-католической церкви. После Ватиканского собора 1869-1870 годов Штроссмайер до последнего вздоха боролся против догмы папской непогрешимости, поскольку прекрасно понимал, сколь оскорбительна она для православных сербов. Штроссмайер скончался в 1905 году в возрасте девяноста лет и был оплакан всеми славянами, независимо от их веры.
Куда менее достойная фигура, Анте Старчевич, вошел в историю как отец хорватского национализма. Философ и журналист, Старчевич в своих взглядах перешел от идей иллиризма к неприкрытой ненависти по отношению к сербам. Свои теории он возводил на якобы имевшей место юридической непрерывности существования хорватского королевства, начиная с X века, на которое он взирал в романтическом экстазе. Он свято верил в абсолютную суверенность Сабора над территорией, включавшей, как минимум, внутреннюю Хорватию, Словению, Крайну, Далмацию и Боснию-Герцеговину, чьи мусульмане виделись ему «как кровные братья хорватов».
В конечном итоге Хорватия включала бы в себя и всю Сербию, при условии, что население последней согласилось бы считать себя хорватами.
В своих трудах, посвященных Балканам, английские писатели XIX века нередко писали слово «Slav» (славянин) как «Sclav» (раб), а Сербия как «Servia» (то есть страна рабов). И хотя, как указывал Гиббон, и то и другое написание представляется совершенно необоснованным, недруги сербов использовали подобное правописание, дабы доказать связь с латинскими словами «sclavus» и «servus», означающими «раб». И хотя сам Гиббон в своих трудах называл страну «Sclavonia», он знал, что название это происходит от слова «слава» и лишь по чистой случайности или по чьей-то злой воле было опошлено в своем значении от «славы» до «рабства» Гиббон Э. Упадок, т. 10, стр. 197.
.
Анте Старчевич воспользовался этой игрой слов с тем, чтобы доказать будто «славяне-сербы» – дважды рабы, и применял это обозначение для целого народа, который виделся ему как «низкий», «нечистой крови» и враждебный. Из этого он сделал вывод, будто хорваты на самом деле готы, которые по той или иной причине переняли славянский язык.
Старчевич умел ловко передергивать свои же собственные теории. Например, он заявлял, будто сербы – недостойная, неполноценная нация, что не мешало ему, однако, включать их в число хорватов. Сербы были для него приемлемы лишь тогда, когда они называли себя хорватами, но как только в них просыпалось национальное самосознание, они снова превращались в «славян-сербов». Старчевич писал о сербах как о «породе, достойной разве что бойни», пропагандируя лозунг «Srbe na vrbe» («Серба – на вербу»), что значит «Вешай их».
В 1871 году созданная им партия хорватских правых начала свою подстрекательскую деятельность на Военной границе, заселенной в основном «славянами-сербами».
В июле 1875 года, после более чем четырехвекового османского ига, в Боснии-Герцеговине вспыхнуло восстание. За год до этого в районе Невесине, что в 12 милях от Мостара, случился недород, и поскольку подати не были уплачены, правительство послало в отместку православным крестьянам войска, чем спровоцировало бунт. Восстание распространилось на Требине, расположенное неподалеку от австрийского порта Рагузы, в непосредственной близости от независимого и православного княжества Черногории. События в этих двух захолустных провинциях повергли всю Европу в кризис, который повторился затем еще дважды – в 1887 и 1908 годах, а в 1914 году убийство в Сараеве привело Европу к войне.
Во время второй мировой войны Босния-Герцеговина стала ареной самой кровопролитной религиозной резни за всю историю Европы, и именно вследствии этой человеческой мясорубки к вершинам власти поднялся Тито.
Во время боснийско-герцеговинского кризиса 1875-1878 годов основными претендентами на место дряхлеющей Османской империи в Европе были Австро-Венгрия и Россия, видевшая в своем лице защитницу таких православных стран, как Сербия, Черногория, Греция, Болгария и Румыния.
Немцы, французы и британские тори склонялись на сторону Австро-Венгрии и Турции главным образом из-за своих опасений, что русские предпримут наступление на Константинополь.
Рассказы о якобы имевших место зверствах со стороны турок из уст православных беженцев из Боснии-Герцеговины подтолкнули в 1876 году Сербию и Черногорию на войну против Турции Сомнение автора в зверствах турок против христианского населения Боснии и Герцеговины лишено оснований.
. Турки дали им решительный отпор, а затем жестоко подавили мятеж в Болгарии, казнив около 12 тысяч православных христиан. Сотни русских вступили добровольцами в сербскую армию, в том числе и такой вымышленный толстовский персонаж, как граф Вронский, – на этот шаг его подтолкнули угрызения совести и скорбь по поводу смерти Анны Карениной, а также зубная боль.
В Лондоне тори громогласно призывали пойти войной на Сербию и Россию, распевая при этом модные куплеты из мюзик-холла:
Мы не хотим воевать, но, клянемся джинго Джинго – кличка английских шовинистов.
, если на то пошло,
Нам не занимать кораблей, солдат и денег.
Мы и раньше сражались с Медведем,
Мы верны британскому духу,
Так что русским не видать Константинополя.
Старый либерал, государственный муж Уильям Гладстон вновь вернулся на политическую арену, чтобы отстаивать интересы православных крестьян в Боснии-Герцеговине и Болгарии. Он призывал выдворить из Европы турок – «раз и навсегда».
Корреспондент газеты «Манчестер гардиан» молодой валлийский археолог Артур Эванс (который позднее прославился раскопками кносского дворца, за что и удостоился рыцарского титула) сообщал, что Боснию-Герцеговину были вынуждены покинуть 250 тысяч беженцев, из них 50 тысяч умерли от холода, голода и болезней. Далее Эванс докладывал, что православные женщины подвергались «обычной участи» со стороны солдат-мусульман. Это заставило призадуматься палату общин, однако британский консул в Сараеве еще более усугубил ситуацию, заявив, что «в такой стране, как Босния, где практически отсутствуют моральные устои, эта последняя жалоба еще не самая страшная» Эванс А. Иллирийские письма. Лондон, 1878, стр. 90.
.
Эванс описывал, как черногорские женщины переносили боеприпасы от моря в горы, где стояли двенадцатифунтовые пушки. После того, как черногорцы захватили славяно-мусульманекий город Никшич, Эванс обнаружил, что «не найдется такого уголка дома, в который бы не попал снаряд. Когда вы идете в гости друг к другу… небезопасно даже слишком громко стучать в дверь» Эванс А. Иллирийские письма. Лондон, 1878, стр. 200.
.
Черногорцы перетащили свою артиллерию в Герцеговину, чтобы и там обстреливать мусульман, однако в 1878 году политические лидеры Европы положили конец этому конфликту, передав провинцию Австро-Венгрии. Православные крестьяне восстали снова, однако на этот раз их поддержали и мусульмане. Населенный в основном мусульманами город Сараево, противостоявший бунтовщикам в 1875 году, теперь стал оплотом сопротивления Австрии.
Девяностотысячная армия, лишь шестая часть которой имела военную подготовку, бросила вызов ста пятидесяти тысячам солдат вымуштрованного габсбургского войска.
После установления мира Эванс жаловался, что австрийцы относятся к православным жителям Требине не как к «освобожденному народу, а как к низшей расе». Однако он вынужден был признать, что Требине «благодаря своим новым хозяевам выиграло в материальном отношении» Эванс Дж. Время и перемены. Лондон, 1943, стр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Косовские баллады стали главным аргументом в дебатах о том, были ли приписываемые Гомеру поэмы созданы одним человеком, мужчиной или женщиной, или же они есть результат сочинительства различных бардов, каждый из которых добавлял к этой истории что-то свое. Сторонники второй теории продолжают выискивать старых сербских певцов-гузляров, записывая их песни, в надежде обнаружить новые аргументы в свою пользу. Дебаты о косовских балладах до сих пор продолжаются в окологомеровских научных кругах и на страницах таких изданий, как, например, «Нью-йоркское книжное обозрение». Развлечения ради Вук Караджич также составил коллекцию ужасно забавных, однако крайне непристойных сербских женских попевок, которые оставались неизданными вплоть до 70-х годов нашего века. Они увидели свет в Белграде под общим названием «Красный рыцарь» – что, кстати, есть одно из многочисленных обозначений фаллоса.
Пока Гай трудился в Загребе, а Караджич в Белграде, князь-епископ Черногории Титар Негош был занят написанием эпической поэмы «Горный венок» – этого воплощения лучших и худших сторон сербского национального характера. Князь-епископ был шести футов восьми дюймов росту (около двух метров), что немало даже по черногорским стандартам. Он также был большим любителем производить впечатление на своих подданных – подбросив в воздух лимон, он на лету простреливал его из пистолета. Князь много путешествовал и наполнил свой особняк в Цетинье книгами и произведениями искусства со всей Европы, включая даже бильярдный стол, который пришлось тащить вверх по горам от моря.
Темой «Горного венка», как истории Черногории, стала борьба против турок и принявших ислам славян. В особенности же поэма воспевает события 1704 года, когда черногорцы разгромили целую мусульманскую деревню. Стихи выражают мысль о том, что мусульманский праздник курбан-байрам несовместим с христианством.
Сровняйте с землей минареты и мечети,
Разожгите сербские рождественские полена
И раскрасьте пасхальные яйца Банац И. Национальный вопрос в Югославии, стр. 60.
.
Политические устремления южных славян были разбужены событиями 1848 года, когда в Германии, Франции, Италии, Австрии и Венгрии одна за другой вспыхивали национальные, либеральные, а то и социалистические революции. Хотя хорваты скрепя сердце терпели правление Будапешта и ненавидели мадьяризацию, они еще больше возненавидели лидера венгерского национального движения Лайоша Кошута, заявившего, что ему неизвестна такая нация, как хорваты и, разумеется, ее нельзя найти на карте.
На заседании Сабора хорваты избрали своим баном барона Иосипа Елачича, ученого, поэта и генерала, командовавшего Военной границей.
Поклявшись в верности императору Францу Иосифу, губернатор Елачич повел армию «гренцеров» на подавление венгерского восстания. Поскольку он не был хорошим генералом, то не смог выполнить поставленной перед ним задачи, которую впоследствии выполнила русская императорская армия. Елачичу ничего не оставалось, как отозвать своих «гренцеров» обратно в Вену – вотчину Франца Иосифа, где генерал стал душителем либерального движения. В это же самое время «гренцеры» помогали подавить в Италии восстание Гарибальди.
Таким образом, «хорваты», как их называли, подобно русским казакам, превратились в Европе в пугало для левых и этаких добрых молодцев – бравых ребятушек – для правых. Как ни странно, Адольф Гитлер, ненавидевший сербов, пожалуй, лишь чуть меньше, чем евреев, восхищался военной доблестью «хорватов».
После разгрома восстаний 1848 года Австрия осыпала генерала Елачича почестями и подарками, включая бронзовую статую самого героя верхом на коне с саблей, вытянутой в направлении Будапешта. Этот памятник поныне возвышается на площади Елачича в Загребе.
Однако хорваты недолго пользовались милостью императора за свою преданность ему. Потерпев в 1867 году поражение от Пруссии, Австрия была вынуждена снова передоверить Венгрии власть над землями южных славян, ранее входившими в состав Габсбургской империи. Но, как считал губернатор Елачич, на славян в Габсбургской империи свысока посматривали и немцы, и венгры, и итальянцы:
Я бы предпочел видеть мой народ под турецким игом, чем под полным контролем его образованных соседей… Просвещенные народы требуют от тех, кем они правят, их душу, то есть, говоря иначе, их национальную принадлежность Джилас А. Оспариваемая страна, стр. 192.
.
Ближайшим советником губернатора Елачича во время кризиса 1848 года был Людевит Гай, лидер «иллирийского движения». В мае того же 1848 года они оба обратились за моральной, военной и финансовой поддержкой к сербскому князю Александру Карагеоргиевичу – каждый со своей целью.
Согласно последнему биографу Гая, «Елачич желал сотрудничества с Сербией во имя спасения Хорватии и династии». Гай же мечтал о создании королевства южных славян с Сербией во главе – план, который он вынашивал с 1842 года Мюррей Э. Деспалатович Людевит Гай и иллирийское движение. Боулдер. Колорадо, 1975, стр. 132. По вопросу о дружеских отношениях Джелашича с сербами см. также: Пико О. Сербы Венгрии. Прага, 1873, стр. 141-143.
.
Именно хорваты, а вовсе не сербы, желали видеть в Югославии средство своего национального самоопределения. Главным поборником этой идеи был епископ римско-католической церкви, историк и лингвист Иосип Штроссмайер, основавший в 1867 году в Загребе Югославскую академию. Штроссмайер мечтал о союзе иллирийских народов внутренней Хорватии, Далмации, Славонии, который служил бы чем-то вроде ядра конфедерации всех южных славян. Главную цель он видел в духовном примирении православной и римско-католической церкви. После Ватиканского собора 1869-1870 годов Штроссмайер до последнего вздоха боролся против догмы папской непогрешимости, поскольку прекрасно понимал, сколь оскорбительна она для православных сербов. Штроссмайер скончался в 1905 году в возрасте девяноста лет и был оплакан всеми славянами, независимо от их веры.
Куда менее достойная фигура, Анте Старчевич, вошел в историю как отец хорватского национализма. Философ и журналист, Старчевич в своих взглядах перешел от идей иллиризма к неприкрытой ненависти по отношению к сербам. Свои теории он возводил на якобы имевшей место юридической непрерывности существования хорватского королевства, начиная с X века, на которое он взирал в романтическом экстазе. Он свято верил в абсолютную суверенность Сабора над территорией, включавшей, как минимум, внутреннюю Хорватию, Словению, Крайну, Далмацию и Боснию-Герцеговину, чьи мусульмане виделись ему «как кровные братья хорватов».
В конечном итоге Хорватия включала бы в себя и всю Сербию, при условии, что население последней согласилось бы считать себя хорватами.
В своих трудах, посвященных Балканам, английские писатели XIX века нередко писали слово «Slav» (славянин) как «Sclav» (раб), а Сербия как «Servia» (то есть страна рабов). И хотя, как указывал Гиббон, и то и другое написание представляется совершенно необоснованным, недруги сербов использовали подобное правописание, дабы доказать связь с латинскими словами «sclavus» и «servus», означающими «раб». И хотя сам Гиббон в своих трудах называл страну «Sclavonia», он знал, что название это происходит от слова «слава» и лишь по чистой случайности или по чьей-то злой воле было опошлено в своем значении от «славы» до «рабства» Гиббон Э. Упадок, т. 10, стр. 197.
.
Анте Старчевич воспользовался этой игрой слов с тем, чтобы доказать будто «славяне-сербы» – дважды рабы, и применял это обозначение для целого народа, который виделся ему как «низкий», «нечистой крови» и враждебный. Из этого он сделал вывод, будто хорваты на самом деле готы, которые по той или иной причине переняли славянский язык.
Старчевич умел ловко передергивать свои же собственные теории. Например, он заявлял, будто сербы – недостойная, неполноценная нация, что не мешало ему, однако, включать их в число хорватов. Сербы были для него приемлемы лишь тогда, когда они называли себя хорватами, но как только в них просыпалось национальное самосознание, они снова превращались в «славян-сербов». Старчевич писал о сербах как о «породе, достойной разве что бойни», пропагандируя лозунг «Srbe na vrbe» («Серба – на вербу»), что значит «Вешай их».
В 1871 году созданная им партия хорватских правых начала свою подстрекательскую деятельность на Военной границе, заселенной в основном «славянами-сербами».
В июле 1875 года, после более чем четырехвекового османского ига, в Боснии-Герцеговине вспыхнуло восстание. За год до этого в районе Невесине, что в 12 милях от Мостара, случился недород, и поскольку подати не были уплачены, правительство послало в отместку православным крестьянам войска, чем спровоцировало бунт. Восстание распространилось на Требине, расположенное неподалеку от австрийского порта Рагузы, в непосредственной близости от независимого и православного княжества Черногории. События в этих двух захолустных провинциях повергли всю Европу в кризис, который повторился затем еще дважды – в 1887 и 1908 годах, а в 1914 году убийство в Сараеве привело Европу к войне.
Во время второй мировой войны Босния-Герцеговина стала ареной самой кровопролитной религиозной резни за всю историю Европы, и именно вследствии этой человеческой мясорубки к вершинам власти поднялся Тито.
Во время боснийско-герцеговинского кризиса 1875-1878 годов основными претендентами на место дряхлеющей Османской империи в Европе были Австро-Венгрия и Россия, видевшая в своем лице защитницу таких православных стран, как Сербия, Черногория, Греция, Болгария и Румыния.
Немцы, французы и британские тори склонялись на сторону Австро-Венгрии и Турции главным образом из-за своих опасений, что русские предпримут наступление на Константинополь.
Рассказы о якобы имевших место зверствах со стороны турок из уст православных беженцев из Боснии-Герцеговины подтолкнули в 1876 году Сербию и Черногорию на войну против Турции Сомнение автора в зверствах турок против христианского населения Боснии и Герцеговины лишено оснований.
. Турки дали им решительный отпор, а затем жестоко подавили мятеж в Болгарии, казнив около 12 тысяч православных христиан. Сотни русских вступили добровольцами в сербскую армию, в том числе и такой вымышленный толстовский персонаж, как граф Вронский, – на этот шаг его подтолкнули угрызения совести и скорбь по поводу смерти Анны Карениной, а также зубная боль.
В Лондоне тори громогласно призывали пойти войной на Сербию и Россию, распевая при этом модные куплеты из мюзик-холла:
Мы не хотим воевать, но, клянемся джинго Джинго – кличка английских шовинистов.
, если на то пошло,
Нам не занимать кораблей, солдат и денег.
Мы и раньше сражались с Медведем,
Мы верны британскому духу,
Так что русским не видать Константинополя.
Старый либерал, государственный муж Уильям Гладстон вновь вернулся на политическую арену, чтобы отстаивать интересы православных крестьян в Боснии-Герцеговине и Болгарии. Он призывал выдворить из Европы турок – «раз и навсегда».
Корреспондент газеты «Манчестер гардиан» молодой валлийский археолог Артур Эванс (который позднее прославился раскопками кносского дворца, за что и удостоился рыцарского титула) сообщал, что Боснию-Герцеговину были вынуждены покинуть 250 тысяч беженцев, из них 50 тысяч умерли от холода, голода и болезней. Далее Эванс докладывал, что православные женщины подвергались «обычной участи» со стороны солдат-мусульман. Это заставило призадуматься палату общин, однако британский консул в Сараеве еще более усугубил ситуацию, заявив, что «в такой стране, как Босния, где практически отсутствуют моральные устои, эта последняя жалоба еще не самая страшная» Эванс А. Иллирийские письма. Лондон, 1878, стр. 90.
.
Эванс описывал, как черногорские женщины переносили боеприпасы от моря в горы, где стояли двенадцатифунтовые пушки. После того, как черногорцы захватили славяно-мусульманекий город Никшич, Эванс обнаружил, что «не найдется такого уголка дома, в который бы не попал снаряд. Когда вы идете в гости друг к другу… небезопасно даже слишком громко стучать в дверь» Эванс А. Иллирийские письма. Лондон, 1878, стр. 200.
.
Черногорцы перетащили свою артиллерию в Герцеговину, чтобы и там обстреливать мусульман, однако в 1878 году политические лидеры Европы положили конец этому конфликту, передав провинцию Австро-Венгрии. Православные крестьяне восстали снова, однако на этот раз их поддержали и мусульмане. Населенный в основном мусульманами город Сараево, противостоявший бунтовщикам в 1875 году, теперь стал оплотом сопротивления Австрии.
Девяностотысячная армия, лишь шестая часть которой имела военную подготовку, бросила вызов ста пятидесяти тысячам солдат вымуштрованного габсбургского войска.
После установления мира Эванс жаловался, что австрийцы относятся к православным жителям Требине не как к «освобожденному народу, а как к низшей расе». Однако он вынужден был признать, что Требине «благодаря своим новым хозяевам выиграло в материальном отношении» Эванс Дж. Время и перемены. Лондон, 1943, стр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65