https://wodolei.ru/catalog/mebel/navesnye_shkafy/
Эти люди, вооруженные коварством Лукавого, вооруженные ядом своих заблуждений, искушают умы католиков внешним проявлением простоты и ложным принятием имени христиан, их речи ползут аки краб, и они в самоуничижении льнут к земле, но тайком они убивают Эванс А. Пешком по Боснии и Герцеговине. Лондон, 1876, стр. XXXIX.
.
Правители Боснии, которые сами порой являлись богомилами, терпимо относились к ереси. Король Твртко (1353-1391), сбросивший венгерское иго и частично подчинивший себе Сербию, Хорватию и Далматинское побережье, в свое правление не желал отдавать предпочтение никакой из трех групп и поэтому и по сей день считается протоюгославом. В XIV столетии Босния-Герцеговина была для Европы примером того, как люди разных религиозных верований могут жить в мире и согласии.
И пока папы организовывали против богомилов один за другим крестовые походы, из Малой Азии на южных славян надвигался куда более страшный для христианства враг. Турки-мусульмане еще не захватили своей главной добычи, Константинополя, однако, быстро продвинувшись через Грецию, были уже на подступах к сербским землям.
28 июня 1389 года, в день святого Вита, турецкая армия сошлась на Косовом поле с объединенным войском сербов, боснийцев, венгров, греков, болгар и албанцев в самой крупной битве, которая когда-либо имела место в Европе. Сербы потерпели горькое поражение, а турки стали хозяевами Юго-Восточной и Центральной Европы. Для сербов день святого Вита, Видовдан, стал символом национальной гордости, боли и надежды. 28 июня 1914 года молодой боснийский серб застрелил в Сараеве эрцгерцога Франца Фердинанда. На протяжении более чем пятисотлетнего турецкого ига сербы ни за что не желали забывать битвы на Косовом поле. Барды пели о ней, аккомпанируя себе на гузле, художники и скульпторы изображали как подвиги доблести, так и низкое коварство предателей, прихожане в церквах молились за души павших.
Романтизируя Косово, сербы частенько забывают, что были не единственными, кто воевал в тот день против турок. Забывают они и о том, что в турецкой армии было немало сербов, принявших мусульманство, так называемых янычар. Вот что о янычарах пишет Гиббон:
Янычары сражались с неистовством прозелитов против своих же соотечественников-идолопоклонников. В битве на Косовом поле независимость и союз славянских племен потерпели сокрушительное поражение Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Лондон, 1813, т. 2, стр. 446.
.
Оттоманский султан Баязет завершил завоевание юго-восточной Европы и затем, по словам Гиббона, «повернул оружие против Венгерского королевства, этого вечного театра турецких побед и поражений».
Разбив стотысячную армию христиан у Никополя в 1396 году, Баязет сначала угрожал осадой Будапешту, затем обещал покорить Германию и даже накормить коня овсом на алтаре святого Петра в Риме.
Вот что пишет о Баязете Гиббон:
Его продвижение было приостановлено, но не по чудодейственному вмешательству апостола, и не из-за вторжения христиан-крестоносцев, а по причине длительного и мучительного приступа подагры. Упадок духа подчас исправляется недостатками физического мира, а язвительный юмор, падающий на тонкую душевную нить одного человека, способен предотвратить или отдалить страдания целых наций Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Лондон, 1813, т. 2, стр. 450. – Версия Гиббона слишком хороша, чтобы в нее можно было поверить. Баязет отменил вторжение в Европу из-за осложнений, возникших в Малой Азии.
.
Когда турки оккупировали Косово и остальную Сербию, десятки тысяч православных христиан бежали на север и запад в католическую Венгрию, причем многие из них осели на территории нынешней Хорватии. Албанские мусульмане захватили земли, когда-то населенные сербами. Например, они возвели мечети рядом с сербскими церквами Призрена и Грачаницы. Ислам также вербовал себе новых сторонников и среди южных славян в Санджакском регионе юго-западной Сербии, и, в меньшей степени, в Черногории. Однако турки никогда полностью не покорили свирепые горные племена. Город-государство Рагуза, ныне Дубровник, и многие далматинские города под протекторатом Венеции были спасены от турок в обмен на налоги.
Даже когда турки вошли в Боснию-Герцеговину, папство все еще считало богомильскую ересь большей угрозой, нежели ислам. Каким бы странным ни показалось нам это теперь, но папы XV века, а с тех пор и многие историки, считали Боснию-Герцеговину рассадником протестантизма. Несомненно, имеется связь между воззрениями и практикой богомилов и реформаторов христианства. Гиббон плохо представлял себе местоположение Боснии. Однако он ничуть не сомневался в том, что именно богомилы принесли дух протестантизма в Западную Европу:
В государстве, церкви и даже в монастыре сохранилось скрытое братство последователей святого Павла, тех, кто протестовал против тирании Рима, тех, кто принимал Библию как заповедь веры, тех, кто очистил свои воззрения от скверны гностического учения. Уиклифф в Англии, Гус в Богемии пришли до времени и потерпели поражение. Но имена Лютера, Цвингли и Кальвина произносятся с благодарностью, как истинных национальных избавителей Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Лондон, 1813, т. 10, стр. 188.
.
Независимый протестантский голос богомилов доносится к нам с их надгробий. Вот несколько надписей, которые воспроизвел современный ученый Дж. А. Коддон:
Здесь покоится Радивой Драшчич.
Я был смелым героем, умоляю, не трогайте меня. Вы еще будете такими, как я, а вот я не могу быть, как вы.
* * *
Здесь лежит Влатко, который ни перед кем не склонял головы и который знал много стран, но умер у себя на Родине. Он не оставил ни сына, ни брата.
* * *
Здесь лежит Драгомир.
Мне хотелось жить, но я умер Кэддон Дж. А. Путеводитель по Югославии. Лондон, 1974, стр. 342-344.
.
На протяжении всей первой половины XV столетия богомилы играли важную роль в Реформации. Они посылали на Базельский собор в 1433 году, а также в Прагу для переговоров с греками многочисленных проповедников. В 1434 году католический епископ Боснии-Герцеговины жаловался, что его приход «кишит гуситами и прочими еретиками».
В 1459 году венгерский король Стефан двинулся в Боснию с очередным крестовым походом. Ему удалось вытеснить в Герцеговину около сорока тысяч богомилов, которым в то время симпатизировал местный князь. Король Стефан отправил некоторых из захваченных еретиков в Рим, где, если верить рассказам, их «обратили на путь истинный». Тем не менее ересь процветала пышным цветом, а в 1462 году папа Пий II отправил в Боснию-Герцеговину группу ученых мужей, чтобы те попытались «мирными рассуждениями» переманить богомилов на свою сторону Эванс А. Пешком по Боснии…, стр. XI.
.
Но, увы, было слишком поздно. Буквально в следующем, 1463, году лидеры богомилов вступили в сговор с турками и в течение одной-единственной недели передали им ключи от двадцати городов и крепостей.
И хотя венгры еще какое-то время удерживали Яйце – город, которому спустя 460 лет суждено было стать штаб-квартирой Тито, – окружающие земли быстро вошли в состав Османской империи. Большинство богомилов приняли ислам и превратились в турецких наместников, землевладельцев или же обитателей элегантных городов – таких, как Сараево или Мостар. Богомилам представилась возможность отомстить своим бывшим преследователям – католикам.
Боснийские воины в турецкой армии, те, что покорили Венгрию, любили хвастать, что теперь копыта их лошадей топчут вражескую землю. Боснийцы-христиане стали называться «райя» (подданными) Райя – арабское слово, буквально означающее «стадо».
. Тем не менее в 1465 году, то есть в год покорения, султан Магомет даровал францисканскому ордену «атмане», или хартию, в которой освобождал монастыри и их земли от податей, а самих монахов – от подушного налога, который тяжким бременем лежал на остальных христианах. С той поры францисканские монахи в Боснии-Герцеговине пользовались правом носить пистолет и саблю. Францисканцы взяли на себя обязанности приходских священников и даже епископов.
В начале XVI века хорватские феодалы начали постепенно разочаровываться в способности Венгрии противостоять туркам и в 1522 году обратились за помощью к австрийским Габсбургам. В тот год император Фердинанд учредил так называемую военную границу, Militar-grenze, или же Vojna-Krajine («Военную Крайну») по-сербскохорватски. Это была широкая буферная зона, нечто вроде санитарного кордона, протянувшаяся вдоль границ оккупированных турками земель от Адриатического побережья до Дуная и не уступавшая своими размерами и населением остальной Хорватии. Здесь создавалась сеть укрепленных деревень, постов, смотровых башен и укреплений. Административным центром этой провинции стал специально созданный гарнизонный город Карлштадт, ныне Карловац. Военная граница управлялась из Австрии, офицеры также были австрийцами, а вот опиралась она на армию солдат-поселенцев, так называемых «гренцеров» (grenzer) – пограничников, большинство которых были православными. Многие из них бежали из оккупированной турками Сербии. В обмен на пожизненную военную службу «гренцеры» получали земельные наделы, имели право выбирать собственных начальников, а также право исповедывать свою веру. Успех этого начинания вдохновил Россию на создание подобных приграничных поселений казаков для борьбы против турок и их татарских союзников.
Как только турецкая армия начинала угрожать ее пределам, «гражданская» Хорватия мирилась с существованием Крайны, но как только опасность отступала, снова начинало проявляться недовольство. Хорватская национальная гордость не могла смириться с тем, что Крайна была неподвластна контролю Сабора или бана. По мнению феодалов, «гренцеры», будучи свободными, сеяли смуту в умах их крепостных. Римско-католическая церковь косо посматривала на близкое соседство «схизматиков», а все остальное население видело в них бандитов.
По мере отступления турок, Крайна распространялась на юг и восток, увеличиваясь как в размерах, так и численно. В начале XVIII столетия габсбургская армия изгнала турок из Венгрии, а затем, переправившись через Дунай, углубилась в Сербию. Турки сражались отчаянно и снова захватили Белград, однако уже не угрожали переправиться на другой берег.
С тем, чтобы обезопасить границу и вновь заселить свои земли, венгерский король открыл пределы своей страны для десятков тысяч сербов, которые поселились в нынешней Воеводине. Православные сербы приветствовали австрийцев как своих избавителей от турецкого ига, а вот боснийские мусульмане сражались с непрошеными гостями – христианами и даже создали собственную пограничную зону, «Крайну», для их сдерживания.
Старая мусульманская песня Герцеговинской Крайны выражает дух этой каменистой земли, где впоследствии Тито бился не на живот, а на смерть:
Такова обагренная кровью граница
Кровь на обед, кровь на ужин.
Все жуют полными крови ртами,
И ни дня отдыха Цит. по: Банац И. Национальный вопрос в Югославии. Итака, Нью-Йорк, 1984, стр. 58.
.
В течение XVIII века Габсбурги не раз использовали своих «гренцеров» против Франции или Пруссии. Когда Австрия вступила в союз с Англией, армия герцога Мальборо состояла главным образом из «хорватов», чья страсть к насилию и грабежам повергала публику в ужас, а также давала немало поводов к злобным нападкам на Мальборо со стороны недругов, таких, например, как Джонатан Свифт.
Идеи Французской революции достигли южных славян в первом десятилетии XIX века, когда Наполеон покорил Венецию и ее далматинские владения, независимый город-государство Рагузу, а затем в 1809 году всю Словению и большую часть Хорватии, включая Военную границу. Называя на римский манер завоеванные земли «иллирийскими провинциями» («Les Provinces Illyriennes»), французы освободили крестьян от непосильного труда и феодальных податей, поощряли развитие торговли, ремесел и промышленности, а также прокладывали дороги.
Кроме того, они отменили древний хорватский Сабор и должность бана как ненужные пережитки феодального прошлого. Вследствие своего абстрактного национального мышления и полного пренебрежения религией, историей и традициями, французы первыми разглядели потенциальное единство южных славян в целом, и сербов и хорватов в частности. Именно французы первыми заронили в их умы идею единой Югославии Джилас А. Оспариваемая страна: единство Югославии и коммунистическая революция, 1919-1953. Кембридж, Массачусетс, 1991, стр. 20-21.
.
После падения Наполеона и реставрации Габсбургов многие сербы и хорваты с ностальгией вспоминали бывшие «иллирийские провинции». Хорваты особенно страдали из-за обострившегося внутри Империи соперничества между Будапештом и Веной, в результате чего они оказались поделенными между двумя владениями. После ухода французов австрийцы заняли Венецию и ее территории на Адриатическом побережье, однако внутренняя Хорватия и Словения оказались во власти националистической Венгрии. Хорватские писатели, такие, как Людевит Гай, протестовали против мадьяризации культурной жизни и всеми силами стремились возродить национальную литературу и искусство. Хорватское католическое духовенство также выступало против иностранного засилья в культуре, вспоминая при этом старые времена, когда папы превозносили Хорватию как Antemuralis Christianitatis, то есть оплот христианства. В 40-е годы XIX века была образована национальная партия, требовавшая объединения всех хорватских земель, а также установления контактов с «иллирийцами» в Белграде.
Подобно хорватам, сербы также пытались заново возродить или же, на худой конец, изобрести свое собственное культурное наследие. В самом начале XIX века Сербия и Греция стали первыми странами, предпринявшими попытку сбросить с себя османское иго, однако вслед за кровавыми мятежами последовали еще более кровавые репрессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
.
Правители Боснии, которые сами порой являлись богомилами, терпимо относились к ереси. Король Твртко (1353-1391), сбросивший венгерское иго и частично подчинивший себе Сербию, Хорватию и Далматинское побережье, в свое правление не желал отдавать предпочтение никакой из трех групп и поэтому и по сей день считается протоюгославом. В XIV столетии Босния-Герцеговина была для Европы примером того, как люди разных религиозных верований могут жить в мире и согласии.
И пока папы организовывали против богомилов один за другим крестовые походы, из Малой Азии на южных славян надвигался куда более страшный для христианства враг. Турки-мусульмане еще не захватили своей главной добычи, Константинополя, однако, быстро продвинувшись через Грецию, были уже на подступах к сербским землям.
28 июня 1389 года, в день святого Вита, турецкая армия сошлась на Косовом поле с объединенным войском сербов, боснийцев, венгров, греков, болгар и албанцев в самой крупной битве, которая когда-либо имела место в Европе. Сербы потерпели горькое поражение, а турки стали хозяевами Юго-Восточной и Центральной Европы. Для сербов день святого Вита, Видовдан, стал символом национальной гордости, боли и надежды. 28 июня 1914 года молодой боснийский серб застрелил в Сараеве эрцгерцога Франца Фердинанда. На протяжении более чем пятисотлетнего турецкого ига сербы ни за что не желали забывать битвы на Косовом поле. Барды пели о ней, аккомпанируя себе на гузле, художники и скульпторы изображали как подвиги доблести, так и низкое коварство предателей, прихожане в церквах молились за души павших.
Романтизируя Косово, сербы частенько забывают, что были не единственными, кто воевал в тот день против турок. Забывают они и о том, что в турецкой армии было немало сербов, принявших мусульманство, так называемых янычар. Вот что о янычарах пишет Гиббон:
Янычары сражались с неистовством прозелитов против своих же соотечественников-идолопоклонников. В битве на Косовом поле независимость и союз славянских племен потерпели сокрушительное поражение Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Лондон, 1813, т. 2, стр. 446.
.
Оттоманский султан Баязет завершил завоевание юго-восточной Европы и затем, по словам Гиббона, «повернул оружие против Венгерского королевства, этого вечного театра турецких побед и поражений».
Разбив стотысячную армию христиан у Никополя в 1396 году, Баязет сначала угрожал осадой Будапешту, затем обещал покорить Германию и даже накормить коня овсом на алтаре святого Петра в Риме.
Вот что пишет о Баязете Гиббон:
Его продвижение было приостановлено, но не по чудодейственному вмешательству апостола, и не из-за вторжения христиан-крестоносцев, а по причине длительного и мучительного приступа подагры. Упадок духа подчас исправляется недостатками физического мира, а язвительный юмор, падающий на тонкую душевную нить одного человека, способен предотвратить или отдалить страдания целых наций Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Лондон, 1813, т. 2, стр. 450. – Версия Гиббона слишком хороша, чтобы в нее можно было поверить. Баязет отменил вторжение в Европу из-за осложнений, возникших в Малой Азии.
.
Когда турки оккупировали Косово и остальную Сербию, десятки тысяч православных христиан бежали на север и запад в католическую Венгрию, причем многие из них осели на территории нынешней Хорватии. Албанские мусульмане захватили земли, когда-то населенные сербами. Например, они возвели мечети рядом с сербскими церквами Призрена и Грачаницы. Ислам также вербовал себе новых сторонников и среди южных славян в Санджакском регионе юго-западной Сербии, и, в меньшей степени, в Черногории. Однако турки никогда полностью не покорили свирепые горные племена. Город-государство Рагуза, ныне Дубровник, и многие далматинские города под протекторатом Венеции были спасены от турок в обмен на налоги.
Даже когда турки вошли в Боснию-Герцеговину, папство все еще считало богомильскую ересь большей угрозой, нежели ислам. Каким бы странным ни показалось нам это теперь, но папы XV века, а с тех пор и многие историки, считали Боснию-Герцеговину рассадником протестантизма. Несомненно, имеется связь между воззрениями и практикой богомилов и реформаторов христианства. Гиббон плохо представлял себе местоположение Боснии. Однако он ничуть не сомневался в том, что именно богомилы принесли дух протестантизма в Западную Европу:
В государстве, церкви и даже в монастыре сохранилось скрытое братство последователей святого Павла, тех, кто протестовал против тирании Рима, тех, кто принимал Библию как заповедь веры, тех, кто очистил свои воззрения от скверны гностического учения. Уиклифф в Англии, Гус в Богемии пришли до времени и потерпели поражение. Но имена Лютера, Цвингли и Кальвина произносятся с благодарностью, как истинных национальных избавителей Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Лондон, 1813, т. 10, стр. 188.
.
Независимый протестантский голос богомилов доносится к нам с их надгробий. Вот несколько надписей, которые воспроизвел современный ученый Дж. А. Коддон:
Здесь покоится Радивой Драшчич.
Я был смелым героем, умоляю, не трогайте меня. Вы еще будете такими, как я, а вот я не могу быть, как вы.
* * *
Здесь лежит Влатко, который ни перед кем не склонял головы и который знал много стран, но умер у себя на Родине. Он не оставил ни сына, ни брата.
* * *
Здесь лежит Драгомир.
Мне хотелось жить, но я умер Кэддон Дж. А. Путеводитель по Югославии. Лондон, 1974, стр. 342-344.
.
На протяжении всей первой половины XV столетия богомилы играли важную роль в Реформации. Они посылали на Базельский собор в 1433 году, а также в Прагу для переговоров с греками многочисленных проповедников. В 1434 году католический епископ Боснии-Герцеговины жаловался, что его приход «кишит гуситами и прочими еретиками».
В 1459 году венгерский король Стефан двинулся в Боснию с очередным крестовым походом. Ему удалось вытеснить в Герцеговину около сорока тысяч богомилов, которым в то время симпатизировал местный князь. Король Стефан отправил некоторых из захваченных еретиков в Рим, где, если верить рассказам, их «обратили на путь истинный». Тем не менее ересь процветала пышным цветом, а в 1462 году папа Пий II отправил в Боснию-Герцеговину группу ученых мужей, чтобы те попытались «мирными рассуждениями» переманить богомилов на свою сторону Эванс А. Пешком по Боснии…, стр. XI.
.
Но, увы, было слишком поздно. Буквально в следующем, 1463, году лидеры богомилов вступили в сговор с турками и в течение одной-единственной недели передали им ключи от двадцати городов и крепостей.
И хотя венгры еще какое-то время удерживали Яйце – город, которому спустя 460 лет суждено было стать штаб-квартирой Тито, – окружающие земли быстро вошли в состав Османской империи. Большинство богомилов приняли ислам и превратились в турецких наместников, землевладельцев или же обитателей элегантных городов – таких, как Сараево или Мостар. Богомилам представилась возможность отомстить своим бывшим преследователям – католикам.
Боснийские воины в турецкой армии, те, что покорили Венгрию, любили хвастать, что теперь копыта их лошадей топчут вражескую землю. Боснийцы-христиане стали называться «райя» (подданными) Райя – арабское слово, буквально означающее «стадо».
. Тем не менее в 1465 году, то есть в год покорения, султан Магомет даровал францисканскому ордену «атмане», или хартию, в которой освобождал монастыри и их земли от податей, а самих монахов – от подушного налога, который тяжким бременем лежал на остальных христианах. С той поры францисканские монахи в Боснии-Герцеговине пользовались правом носить пистолет и саблю. Францисканцы взяли на себя обязанности приходских священников и даже епископов.
В начале XVI века хорватские феодалы начали постепенно разочаровываться в способности Венгрии противостоять туркам и в 1522 году обратились за помощью к австрийским Габсбургам. В тот год император Фердинанд учредил так называемую военную границу, Militar-grenze, или же Vojna-Krajine («Военную Крайну») по-сербскохорватски. Это была широкая буферная зона, нечто вроде санитарного кордона, протянувшаяся вдоль границ оккупированных турками земель от Адриатического побережья до Дуная и не уступавшая своими размерами и населением остальной Хорватии. Здесь создавалась сеть укрепленных деревень, постов, смотровых башен и укреплений. Административным центром этой провинции стал специально созданный гарнизонный город Карлштадт, ныне Карловац. Военная граница управлялась из Австрии, офицеры также были австрийцами, а вот опиралась она на армию солдат-поселенцев, так называемых «гренцеров» (grenzer) – пограничников, большинство которых были православными. Многие из них бежали из оккупированной турками Сербии. В обмен на пожизненную военную службу «гренцеры» получали земельные наделы, имели право выбирать собственных начальников, а также право исповедывать свою веру. Успех этого начинания вдохновил Россию на создание подобных приграничных поселений казаков для борьбы против турок и их татарских союзников.
Как только турецкая армия начинала угрожать ее пределам, «гражданская» Хорватия мирилась с существованием Крайны, но как только опасность отступала, снова начинало проявляться недовольство. Хорватская национальная гордость не могла смириться с тем, что Крайна была неподвластна контролю Сабора или бана. По мнению феодалов, «гренцеры», будучи свободными, сеяли смуту в умах их крепостных. Римско-католическая церковь косо посматривала на близкое соседство «схизматиков», а все остальное население видело в них бандитов.
По мере отступления турок, Крайна распространялась на юг и восток, увеличиваясь как в размерах, так и численно. В начале XVIII столетия габсбургская армия изгнала турок из Венгрии, а затем, переправившись через Дунай, углубилась в Сербию. Турки сражались отчаянно и снова захватили Белград, однако уже не угрожали переправиться на другой берег.
С тем, чтобы обезопасить границу и вновь заселить свои земли, венгерский король открыл пределы своей страны для десятков тысяч сербов, которые поселились в нынешней Воеводине. Православные сербы приветствовали австрийцев как своих избавителей от турецкого ига, а вот боснийские мусульмане сражались с непрошеными гостями – христианами и даже создали собственную пограничную зону, «Крайну», для их сдерживания.
Старая мусульманская песня Герцеговинской Крайны выражает дух этой каменистой земли, где впоследствии Тито бился не на живот, а на смерть:
Такова обагренная кровью граница
Кровь на обед, кровь на ужин.
Все жуют полными крови ртами,
И ни дня отдыха Цит. по: Банац И. Национальный вопрос в Югославии. Итака, Нью-Йорк, 1984, стр. 58.
.
В течение XVIII века Габсбурги не раз использовали своих «гренцеров» против Франции или Пруссии. Когда Австрия вступила в союз с Англией, армия герцога Мальборо состояла главным образом из «хорватов», чья страсть к насилию и грабежам повергала публику в ужас, а также давала немало поводов к злобным нападкам на Мальборо со стороны недругов, таких, например, как Джонатан Свифт.
Идеи Французской революции достигли южных славян в первом десятилетии XIX века, когда Наполеон покорил Венецию и ее далматинские владения, независимый город-государство Рагузу, а затем в 1809 году всю Словению и большую часть Хорватии, включая Военную границу. Называя на римский манер завоеванные земли «иллирийскими провинциями» («Les Provinces Illyriennes»), французы освободили крестьян от непосильного труда и феодальных податей, поощряли развитие торговли, ремесел и промышленности, а также прокладывали дороги.
Кроме того, они отменили древний хорватский Сабор и должность бана как ненужные пережитки феодального прошлого. Вследствие своего абстрактного национального мышления и полного пренебрежения религией, историей и традициями, французы первыми разглядели потенциальное единство южных славян в целом, и сербов и хорватов в частности. Именно французы первыми заронили в их умы идею единой Югославии Джилас А. Оспариваемая страна: единство Югославии и коммунистическая революция, 1919-1953. Кембридж, Массачусетс, 1991, стр. 20-21.
.
После падения Наполеона и реставрации Габсбургов многие сербы и хорваты с ностальгией вспоминали бывшие «иллирийские провинции». Хорваты особенно страдали из-за обострившегося внутри Империи соперничества между Будапештом и Веной, в результате чего они оказались поделенными между двумя владениями. После ухода французов австрийцы заняли Венецию и ее территории на Адриатическом побережье, однако внутренняя Хорватия и Словения оказались во власти националистической Венгрии. Хорватские писатели, такие, как Людевит Гай, протестовали против мадьяризации культурной жизни и всеми силами стремились возродить национальную литературу и искусство. Хорватское католическое духовенство также выступало против иностранного засилья в культуре, вспоминая при этом старые времена, когда папы превозносили Хорватию как Antemuralis Christianitatis, то есть оплот христианства. В 40-е годы XIX века была образована национальная партия, требовавшая объединения всех хорватских земель, а также установления контактов с «иллирийцами» в Белграде.
Подобно хорватам, сербы также пытались заново возродить или же, на худой конец, изобрести свое собственное культурное наследие. В самом начале XIX века Сербия и Греция стали первыми странами, предпринявшими попытку сбросить с себя османское иго, однако вслед за кровавыми мятежами последовали еще более кровавые репрессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65