Уоррен перешел в другой конец площадки, ближе к Гектору Куинтане. Глаза присяжных внимательно следили за адвокатом.
– Миссис Сингх, когда вы разговаривали с полицейскими и описывали им мужчину, которого вы видели убегавшим, вы сказали: “Я подумала, что он, должно быть, гишпанец”. Не так ли? Только да или нет, пожалуйста.
– Да.
– А затем сегодня, чуть раньше, в этом зале, не говорили ли вы моей коллеге, мадам Гудпастер: “Мне показалось, что это, скорее всего, гишпанец”?
– Да.
– И несколько минут назад, когда вы пересказывали суду то, что было сообщено вами мужу, вы заявили: “Он, скорее всего, гишпанец”. Я верно передаю ваши слова, миссис Сингх?
– Должно быть, я так и сделала.
– Скажите, разве не факт, что с каждым последующим по времени описанием ваша уверенность все больше укрепляется?
– Заявляю протест! – резко и немного отчаянно выкрикнула Гудпастер, – Придирки к свидетелю!
– Отклоняется, – к удивлению Уоррена, сказала судья Паркер, – Можете отвечать, миссис Сингх.
– Я не знаю правильного ответа, – пробормотала Сингх.
– Разве не факт, – спокойно продолжал Уоррен, – что именно сегодня, разглядев обвиняемого, вы окончательно решили, что мужчина, которого вы видели рядом с фургоном, несомненно был гишпанцем?
– Нет, это совсем не факт, – сердито сказала она.
– А кто такой гишпанец, миссис Сингх?
– Персона из Латинской Америки, сэр.
– И как бы вы описали вид такой персоны?
– Обычно они темноволосые. Не очень высокие.
– Вы тоже темноволосы, миссис Сингх, и не особенно высоки, – едва слышно проговорил Уоррен. – Я подозреваю, что и ваш муж такой же темноволосый. И что же, кто-нибудь из вас гишпанец?
– Разумеется, нет, – возразила она.
– Вы имеете какое-то предубеждение против гишпанцев?
– Нет, в частности, ничего.
– Вы имеете что-то против них в целом, вы это хотите сказать?
– Я попросту давно уже обратила внимание на то, что многие безработные и бездомные люди в нашем городе латиноамериканского происхождения.
– Всего лишь еще один момент, миссис Сингх.
Уоррен заметил, как она облегченно вздохнула.
– В восемь часов вечера на автостоянке перед вашей химчисткой бывает довольно темно, не так ли?
– Там есть фонари.
– Они яркие?
– Да.
– И тот фургон стоял как раз под одним из них?
– Не совсем, но и не особенно далеко.
– Да или нет, миссис Сингх? Он стоял точно под одним из них?
– Нет.
– Вам известно, на каком расстоянии друг от друга расположены фонари на автостоянке?
– Господи, да конечно же, нет!
– Вы можете сказать, что это расстояние больше ста футов?
– Я не уверена.
– Разве не факт, миссис Сингх, что они установлены примерно в ста двадцати футах один от другого по внешнему периметру стоянки?
– Я не знаю.
– А знаете вы, как далеко находится ближайший из этих фонарей от вашего рабочего места в салоне?
– Не очень далеко.
– Не очень – это сколько, миссис Сингх?
– Не могу сказать точно.
– А разве не правда, что ближайший от вашего рабочего прилавка фонарь находится примерно в сорока пяти футах?
– Вполне возможно.
– Скажите, миссис Сингх, не правда ли и то, что фургон был припаркован по меньшей мере в двадцати футах от основания ближайшего фонарного столба?
– Это тоже могло быть.
– Вы вышли из прачечной через минуту или две после того, как услышали выстрел?
– Да.
– Ваш муж работал внутри дома с чистящими машинами?
– Да.
– А там было очень жарко и много пара?
– О да, так всегда бывает рядом с прессами.
– Вы протерли запотевшие стекла ваших очков, миссис Сингх, прежде чем взглянули на автостоянку и увидели бежавшего оттуда человека?
– Я не помню.
– А того, бежавшего, вы разглядели отчетливо?
– Довольно отчетливо.
– Миссис Сингх, в том чистом английском языке, который вы изучали в Джайпуре и на котором до сих пор говорите, слово “довольно” означает “очень” или “почти”?
– Прошу прощения, не поняла?
– Когда я спросил, видите ли вы отдаленные предметы без очков, вы ответили: “Довольно неплохо”. А ведь ваши очки предназначены для того, чтобы смотреть вдаль, верно?
– Да, именно так.
– Значит, когда вы ответили “довольно неплохо”, на самом деле вы имели в виду “почти хорошо”. Разве это не правда, мэм?
– Я разглядела его, – сказала Сингх. – Он был темноволосым и неряшливо одетым.
– Он был гишпанцем…
– Ну, в этом я теперь не очень уверена.
Уоррен перевел дыхание и подождал, давая возможность присяжным осмыслить ответ индианки.
– И затем, позднее, когда мадам Гудпастер спросила вас, уверены ли вы в том, что мужчина, указанный вами на опознании, является тем самым человеком, которого вы “довольно отчетливо” видели на автостоянке, вы ответили, что весьма в этом уверены. Вы имели в виду “почти уверены”, не так ли, миссис Сингх?
– Он был весьма похож, – мягко возразила Шива Сингх, – если не был тем самым человеком. А если все-таки нет, то я очень-очень извиняюсь. Я никогда не смогу простить себе этого.
– А как вы думаете, он сможет вас простить?
Миссис Сингх не ответила.
Уоррен разрывался между двумя возможностями: остановиться прямо здесь или идти дальше. Были еще и другие проблемы, требовавшие разрешения, но он теперь боялся, что это может привести к спаду напряжения. Он посмотрел на членов суда. Они были с ним. Они ничего не забудут.
Еще всего лишь чуть-чуть, сказал он себе. Уоррен хотел показать суду, что за Дан Хо Трунгом, ехавшим в прачечную и химчистку, вполне мог следить кто-то, знавший его привычки. Это, конечно, был ложный след, но Уоррену он был необходим. То обстоятельство, что оружие убийства все же находилось в руках у Гектора, было фактом, который нельзя было подвергнуть сомнению так, как Уоррен сделал это с положительным опознанием обвиняемого Шивой Сингх.
– Миссис Сингх, скажите, а Дан Хо Трунг тоже был вашим постоянным клиентом, как и миссис Моррисон?
Лицо свидетельницы просветлело. Похоже, “суд Божий” для нее закончился.
– Да, он приезжал раз в неделю. Он забирал и привозил свои вещи всегда в одно и то же время. Очень аккуратный человек, несомненно. Он был таким же благодарным клиентом, как и миссис Моррисон.
Никто из присяжных на этот раз не улыбнулся.
– Мистер Трунг приезжал всегда в один и тот же день? – переспросил Уоррен.
– Это верно. Каждую пятницу вечером.
– Скажем, между пятью и восьмью часами?
– Да, это так.
– А девятнадцатого мая была пятница?
– Я думаю, что да.
Сил говорил, что какие-то грязные рубашки были найдены в багажнике автофургона. Уоррен не совсем ясно представлял себе, куда двигаться дальше, поэтому он попросту решил потихоньку двигаться вперед, пока решение не придет само. Если оно вообще придет.
– Вам известно, какие именно вещи он намеревался сдать вам в тот вечер?
– Нет, сэр, – откуда же я могу это знать?
– А какие личные вещи, находившиеся у вас в химчистке или в прачечной, он собирался забрать? Если, конечно, вы помните.
– Ах, это-то я, разумеется, помню, – обрадовавшись, сказала Сингх. – Пять белых рубашек на пуговицах, серый костюм и мужской зеленый хлопчатобумажный свитер. Все это он оставил нам неделю назад. Вещи были оплачены и взяты в понедельник.
Уоррен сказал:
– Я в некотором смущении. Вы имеете в виду, в понедельник перед убийством?
– Нет, сэр. В следующий после того понедельник.
Уоррен нахмурился, все еще немного озадаченный.
– Вы имеете в виду, что их забрала миссис Трунг или кто-то из членов ее семьи?
– Нет, абсолютно точно это была не миссис Трунг и не кто-то из ее родственников, – возразила Сингх. – Но он предъявил соответствующую квитанцию.
Уоррен сказал:
– Я не собираюсь задерживать вас слишком долго. Давайте лишь вернемся к миссис Моррисон, когда вы увидели ее стоящей на коленях возле автомобиля…
Он остановился:
– Одну минуту. Кто предъявил соответствующую квитанцию, миссис Сингх? Кто забрал рубашки, костюм и свитер?
– Я никогда его раньше не видела, – ответила Сингх.
– Опишите его, – потребовал Уоррен. Шива Сингх явно была в замешательстве.
– Сделайте это, как сможете, – взмолился Уоррен.
– Я бы сказала, что он был среднего роста. Плохо одет. От него отвратительно пахло алкоголем.
– Он был гишпанец?
Она заколебалась.
– Я не могу сказать этого с уверенностью.
– Он был азиат?
– Точно нет.
– Чернокожий?
– Нет.
Шива Сингх взглянула в горящие глаза Уоррена. Немного напуганная тем, что в них увидела, она даже отодвинулась на несколько дюймов в свидетельском кресле.
– У него была наша квитанция, – осмелев, объяснила она. – Он расплатился.
Уоррену хотелось обнять и расцеловать эту женщину. Ему хотелось прямо в зале суда пуститься в пляс, высоко задирая ноги.
Однако он сдержал себя. Он сказал:
– Спасибо вам, миссис Сингх. В настоящий момент у меня больше нет вопросов. – Уоррен быстро повернулся и посмотрел на судью Паркер. – Но я прошу на сегодня задержать эту свидетельницу в суде. И мне бы хотелось, ваша честь, провести небольшое адвокатское совещание. В кабинете.

18

Чувствуя легкое головокружение и перебирая в уме разные возможности, Уоррен мерил шагами пол кабинета судьи Паркер, то попадая в пыльные столбы света, льющегося из высоких окон, то выходя из них в сумрак комнаты. Помещение наполнял запах свежего кофе, принесенного бейлифом.
Уоррен остановился и решительно произнес:
– Я бы хотел пригласить вдову Трунг на небольшую беседу без присутствия членов суда. Я задам ей всего лишь один вопрос. Находилась ли когда-нибудь у нее или у кого-то из ее родственников в руках та квитанция из химчистки? Если она ответит нет и мне ее ответ покажется убедительным, значит, мы имеем дело не с предумышленным убийством. Некий неизвестный белый человек украл бумажник Дан Хо Трунга, возможно, взяв его с уже мертвого тела, а тремя днями позже этот же неизвестный мужчина забрал и одежду. И он, вероятно, был и свидетелем убийства.
– Почему ты так думаешь? – спросила Гудпастер. Стоя прислонившись к книжному шкафу в углу комнаты, она нахмурилась. Внезапно Уоррен понял почему. Его невысказанное до конца предположение подразумевало, что ему известно что-то такое, о чем больше никто в этой комнате не знал.
– Потому что Шива Сингх слышала звук выстрела. Через минуту или две после этого она подошла к витринному стеклу и увидела мужчину, то ли склонившегося к окну фургона, то ли выпрямившегося вслед за тем, как он сделал это. Индианка – никудышний очевидец, но не совсем же она слепая. Словом, кто бы ни был этот парень и что бы он ни делал, но он был там. Я имею в виду, что он находился на автостоянке, когда застрелили Дан Хо Трунга.
Обвинитель осторожно заметила:
– Допустим на минуту, что это правда. Но почему бы нам тогда не предположить, что этот неизвестный мужчина и убил Трунга?
– Это мог сделать и он. Может быть, он это и сделал.
Уоррену совсем нелегко было смотреть в глаза Нэнси Гудпастер.
– И почему Куинтана не мог застрелить Трунга, а потом выбросить его бумажник, предварительно вынув оттуда деньги? Кто-то другой этот бумажник подобрал и сбежал с квитанцией.
– Существует множество возможностей, – сказал Уоррен, – но набор фактов только один.
Он повернулся к судье, которая по-прежнему в мантии сидела за своим столом и курила одну сигарету за другой.
– Как бы все это ни повернулось, если у вдовы никогда не было той квитанции из химчистки, я просто обязан разыскать того мужчину. Мне нужна отсрочка. Как минимум на неделю. – Уоррен хрустнул пальцами и расслабил мышцы на спине. – В этот понедельник я начинаю процесс по делу Отта. Мне нужно столько времени, сколько займет моя работа в 342-м суде.
Паркер ткнула своим тупым пальцем в книгу-календарь.
– Вы ожидаете, что я велю присяжным отправляться по домам и две недели валять дурака?
– Если на это потребуется столько времени, – ответил Уоррен. – Да, я думаю, что так.
– Вообще-то вы наглец! Я должна все это обдумать, – спокойно сказала судья. – А тем временем вы пригласите эту Трунг на беседу и задайте ей свой вопрос. Может быть, вы и не услышите того ответа, на который рассчитываете, и это положит конец всей нынешней канители. Женщина еще в зале?
– Я предпочел бы, чтобы она там еще была, – сказал Уоррен.
Бейлиф снабдил еще одним кофейником свежего кофе членов суда, которые теперь уединились в комнате присяжных, рядом с офисом судебного координатора.
Мей Си Трунг снова заняла место свидетеля в зале. Уоррен напомнил ей, что она по-прежнему отвечает под присягой, несмотря на то, что заседатели теперь не присутствуют.
– Нет, – тихо сказала она. – Я никогда не видела этой квитанции. – Эта женщина забыла о подобных вещах. Обычно такие вещи носил в своем бумажнике ее муж.
– Адвокатуре разрешается подойти к судейской скамье.
Уоррен отправился туда первым. Гудпастер вплотную за ним.
– Давайте не будем заносить этого в протокол, – отмахнулась Паркер от секретаря суда, которая, как всегда, вертелась поблизости вместе со своим стенографом, укрепленным на высокой треноге. Судья, обвинитель и адвокат защиты образовали тесный кружок.
Уоррен отчетливо проговорил:
– Ваша честь, ввиду наличия в деле ключевого свидетеля, я прошу об отсрочке на время, необходимое мне для завершения работы по делу “Баудро”.
– Нет, я не могу разрешить этого, – сказала судья Паркер.
– Прошу прощения. Что вы сказали?
– Вы не глухой, адвокат. Если вы хотите приостановить этот судебный процесс для предъявления нового свидетеля, то сначала вы обязаны доказать мне, что его показания имеют прямое отношение к делу, что они серьезны и необходимы. Этого вы сделать не в состоянии. Вы не знаете, что скажет этот человек, и даже существует ли он вообще. И вы должны предъявить мне веские аргументы в пользу того, что сумеете его найти. Как вы намереваетесь сделать это? Вам не известно ни его имя, ни место жительства, ни то, как он выглядит. К тому же он вполне мог и уехать из города.
Похолодев от ярости, Уоррен сказал:
– Я знаю, что он белый и похож на Гектора Куинтану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54