Хотя бы в этом она перед ним чиста.
Но того, что она отобрала у него свободу, Итан ей никак не мог простить.
Сегодня вечером, когда Джейн вошла в гостиную в золотистом платье, фамильных бриллиантах Чейзбурнов и венке из белых розовых бутонов на голове, она выглядела невинной, как ангел. Чистым, звенящим голоском, ни капли не смущаясь, она произнесла слова клятвы. Словно и в самом деле собиралась почитать мужа и слушаться его в болезни и в здравии до тех пор, пока смерть не разлучит их. А на самом деле единственное, что ей было нужно, — это отмять у него ребенка.
Его же собственного ребенка!
«Я не кривила душой, когда сказала, что люблю тебя».
И вдруг неожиданно для самого себя Итан почувствовал возбуждение. Он представил себе, как Джейн, теплая, обнаженная, крепко обхватив его руками за шею, отдается ему со всей страстью, на которую только способна. То, что она не притворялась, что ей и в самом деле была приятна его близость, тоже говорило в ее пользу. И натурой она оказалась необыкновенно страстной. Три раза он довел ее до экстаза.
Как же ему хотелось сделать это еще раз!
Яростно выругавшись, Итан со стуком поставил бокал на стол и, подавшись вперед, запустил руки в волосы. Для Джейн он всего лишь средство для достижения ее цели. И он не должен забывать об этом. Никогда.
Особенно сейчас, когда эта свалившаяся ему как снег на голову новобрачная занимает соседнюю спальню.
Подняв голову, Итан хмуро уставился на дверь, разделяющую их комнаты. Сотни раз подавлял он в себе искушение броситься к этой белой двери и распахнуть ее. Сотни раз убеждал себя, что это было бы ошибкой. Но в то же время Итан понимал, что, если останется сидеть в своей комнате, не выдержит и пойдет к Джейн.
И как муж заявит на нее свои права.
Итан встал, слегка при этом покачнувшись, — видимо, алкоголь в конце концов подействовал. Подавив в себе желание, вышел из комнаты, прошел мимо того места, где всего сутки назад их с Джейн застали на месте преступления, и побрел по коридору, сам не зная куда. Какая разница, куда идти, лишь бы увеличить расстояние между ним и искушением, не поддаться которому становилось все труднее.
Дом был погружен в тишину и во тьму. Лишь в дальнем конце коридора горела в стеклянном подсвечнике свеча. Итан снял ее со стены и пошел по неосвещенной лестнице в детскую. Бесшумно ступая босиком по деревянному полу, он миновал погруженную во мрак классную комнату и направился к спальне Марианны.
Из комнаты няни, расположенной по соседству, доносился ритмичный храп. Итан, как всегда, двигался с величайшей осторожностью, опасаясь разбудить няню. Он не хотел, чтобы кто-то знал о его регулярных ночных посещениях детской, Это было время, когда он мог побыть с Марианной наедине, зная, что никакие любопытные глаза за ним не подглядывают. Ему нравилось смотреть на спящую дочь, сознавая, что, зачав ее, он совершил по крайней мере один хороший поступок в жизни.
Сегодня из-под двери спальни Марианны выбивалась тоненькая полоска света. Может быть, няня забыла задуть свечу?
Нужно будет сделать ей строгий выговор. Опасаясь пожара, он давным-давно распорядился гасить все свечи в доме в ночное время, и няне было об этом отлично известно.
Стремительно войдя в спальню, Итан остановился как вкопанный.
На столе лежали пеленки, булавки и стоял подсвечник со свечой. В тени, за маленьким кругом света, слегка покачивалось кресло-качалка. В нем сидела Джейн, прижимая к груди закутанную в одеяло малышку.
Обе спали.
Вихрь самых разнообразных чувств захлестнул Итана: и злость, и горечь, и возмущение оттого, что Джейн захватила его ребенка, лишив его драгоценных минут общения с дочерью, которыми Итан так дорожил. И в то же время, глядя на эту прелестную картину, Итан испытал предательскую нежность. Марианна спала, положив крошечный кулачок Джейн на грудь. Голова Джейн с гладко причесанными, заплетенными в тугую косу волосами покоилась на спинке кресла. Она прижимала к себе ребенка обеими руками, словно дороже его у нее не было ничего на свете. Они смотрелись вместе как мать с дочкой.
«Я люблю Марианну и боюсь потерять ее».
За всеми своими мрачными мыслями он как-то упустил из виду это обстоятельство. А ведь Джейн и в самом деле любит Марианну. Он ясно дал ей понять, что твердо намерен разлучить ее с ребенком, и Джейн, вместо того чтобы безропотно подчиниться и вернуться в Уэссекс, стала изыскивать способ остаться с Марианной и нашла его. Может быть, у нее есть какие-то недостатки, но матерью она будет отличной, ласковой, преданной. И доказательство тому — ее непоколебимая готовность выйти за него замуж. Она сделала это из любви к Марианне. Как ни неприятно, но приходилось признаться себе, что у Джейн были основания обманывать его.
И все-таки Итан не мог ей этого простить.
Опасаясь, как бы Джейн не уронила малышку, он, неслышно ступая — ковер заглушил его шаги, — подошел ближе. Поставил свечу на стол рядом с уже горевшей, и спящая парочка стала видна отчетливее. Джейн выглядела во сне на редкость беззащитной: припухшие мягкие губы, черные ресницы. Светлый пеньюар распахнулся. Из-под него виднелась прозрачная ночная рубашка. Итана охватило желание прикоснуться к высокой груди Джейн, затем прильнуть губами к ее мягким губам.
О Господи! Какой же он идиот! Как можно доверять Джейн?
Она обвела его вокруг пальца, обманом женила на себе!
Итан осторожно взял в руки малышку, нечаянно коснувшись при этом пеньюара Джейн, теплого и шелковистого, как и скрытое под ним тело. Злясь на себя за то, что мысли опять побежали в ненужном направлении, Итан прижал дочку к своей груди.
Джейн и сама не знала, что пробудило ее от призрачного сна. Хотела покрепче прижать к себе ребенка — руки ощутили пустоту.
— Марианна! — вырвался из груди полный тревоги крик.
Она в ужасе вскочила — над ней нависала какая-то темная фигура.
— Успокойся, — послышался тихий низкий голос. — Со мной она в безопасности.
Итан…
Джейн с облегчением вздохнула.
— Слава тебе, Господи.
Чувствуя, как у нее все еще дрожат ноги, она смотрела, как Итан осторожно уложил спящую малышку в искусно расписанную колыбельку. Джейн вовсе не собиралась спать. Хотела лишь несколько минут покачать Марианну, прижать ее к груди, ощутить, что это крошечное существо ее любит. И последнее, что запомнилось, — безмятежное спокойствие, которое снизошло на нее.
Свет свечи коснулся белой рубашки Итана и его темных брюк, когда он нагнулся, чтобы поплотнее накрыть малышку одеялом. В эти минуты суровые черты лица Итана смягчились.
И только теперь Джейн поняла, зачем он сюда пришел.
Он тоже любит Марианну.
Сердце ее сжалось от боли. Как было бы хорошо, если бы они были одной семьей. Сможет ли Итан ее простить? Вот сейчас он подойдет к ней, обнимет сильными руками, крепко прижмет к груди и никуда больше не отпустит…
Взяв со стола свечу, Итан направился к двери.
— Итан, подожди! — громким шепотом позвала Джейн под воздействием безотчетного порыва.
Даже не оборачиваясь, он бросил через плечо:
— Иди спать. — И растворился во мраке классной комнаты.
Джейн вскочила так стремительно, что закачалась качалка, и бросилась за ним следом, путаясь в полах пеньюара. Но пока добежала до двери, Итан уже вышел в коридор.
Все понятно… Он не хочет даже видеть ее.
Джейн устало прислонилась к косяку, ощущая теплой со сна кожей прохладное дерево. А перед глазами все стоял Итан, укладывающий дочурку в колыбельку. Каким же нежным было у него лицо. Он любит Марианну. Также, как и она. Это единственное, что их связывает.
Нет, не единственное. Их связывает и общая тайна. Ей известно, что он пишет стихи, полные глубокого, проникновенного смысла. И по этим стихам она поняла, что Итан вовсе не бездушный повеса, каким его считают все, а хороший, порядочный человек. Как ей хотелось, чтобы со временем он перестал на нее сердиться и понял, почему она вынудила его жениться на себе.
Леди Розалинда говорила, что Порция тоже обманом привела его к венцу. Но она собственными глазами видела, какими счастливыми они выглядели во время медового месяца, какой заботой и вниманием окружил Итан свою молодую жену.
Так что если он и сердился на Порцию за то, что она вынудила его жениться на ней, гнев его очень скоро прошел.
Может быть, он найдет в себе силы простить и свою вторую жену?
И Джейн охватило такое страстное желание, чтобы это произошло, что у нее даже мурашки побежали по телу. Понимая, что теперь она вряд ли заснет, Джейн на цыпочках подошла к креслу-качалке, снова уселась в него и решила рассмотреть проблему, вставшую перед ней, со всех сторон.
Сумеет ли она убедить Итана сменить гнев на милость и на самом деле стать ее мужем, или он и думать об этом не захочет? И что она станет делать, если он будет презирать ее всю оставшуюся жизнь?
Свеча на столе почти догорела, когда Джейн приняла решение. Она должна завоевать Итана во что бы то ни стало, и она непременно это сделает.
Глава 19
— Если ты не собираешься со мной спать, делай по крайней мере вид, что влюблен в меня по уши, чтобы избежать всяких сплетен, — сказала Джейн.
Пораженный таким откровенным заявлением, Итан скосил глаза на Джейн, сидевшую на скамеечке у залитого солнцем окна детской. Темно-голубое платье плотно облегало ее гибкое тело, к которому он намеренно не прикасался всю последнюю неделю. Да что она такое говорит! Обвела его вокруг пальца, женила на себе, и он еще должен разыгрывать из себя пылкого влюбленного?!
Итан чуть было не вспылил, однако, взглянув на Марианну, лежавшую у него на коленях, заставил себя успокоиться. Он потряс цепочкой, на которой висели серебряные часы, и малышка протянула ручонки, пытаясь ухватиться за новую игрушку.
— Да какое мне дело до сплетен! — воскликнул Итан смеясь.
— Как это какое дело? Ты должен думать о Марианне. То, как мы будем себя вести, непременно отразится на ней.
— Она еще ребенок. К тому времени, как она вырастет, люди забудут о нашей скоропалительной свадьбе.
— Может быть. Вот только интересно, знаешь ли ты обо всем, что они говорят? — Джейн покачала головой. — Вряд ли.
Всю последнюю неделю ты прятался в комнате в башне.
— Прятался? Вовсе нет! — энергично возразил Итан, негодуя оттого, что его обвиняют в малодушии, и, уловив его резкий тон, Марианна захныкала. Успокаивающе погладив дочку по бархатистой щечке, Итан уже спокойно договорил:
— Я работал.
Он и в самом деле работал. По крайней мере пытался, хотя не написал и двух строк, которые бы ему самому понравились. Не до стихов ему было. Голова была забита мыслями о новоиспеченной жене.
— Работал так работал, — легко согласилась Джейн. Она наклонилась к Итану, выставив на его обозрение полуобнаженную грудь, и тело его отреагировало на это с раздражающей быстротой. — А вот я побывала с визитами в нескольких домах и заметила, что с меня глаз не сводят. Люди считают, что коварный и безнравственный граф, то есть ты, меня совратил.
Итан язвительно фыркнул. Знали бы эти люди, что все было как раз наоборот.
— Ну и пусть. Скоро они найдут себе другую тему, чтобы почесать языки.
— Но это еще не все. Только вчера за чаем лорд Кибл и мистер Даксбери любезно сообщили мне еще кое-какие сплетни.
— Не верь этим двум шутам. Половина всех имеющихся сплетен начинается с их подачи.
— Боюсь, что к созданию этой сплетни они не имеют отношения. Так вот, они мне рассказали, что в высшем обществе ходят слухи, будто Марианна не найденыш, а твоя дочь…
— Ничего нового в этом нет.
— ..и моя. Понимаешь? Считают, что это я ее родила.
Такое Итану в голову не приходило, и он скрыл свое удивление шуткой.
— Тогда напомни им, что в то время, когда была зачата Марианна, ты носила вместо платьев черные бесформенные балахоны, застегнутые до подбородка, и брюзжала так, что любой мужчина бежал бы от тебя без оглядки на самый край земли.
Вместо того чтобы взвиться от ярости, Джейн улыбнулась, поднявшись со скамейки, подошла к стулу, на котором сидел Итан, и погладила Марианну по головке. На Итана пахнуло ароматом чистой кожи — запахом, присущим Джейн, и его охватило острое желание прижаться к ней лицом.
— Так, значит, ты считаешь, никто не поверит, что ты смог потерять голову от страсти по убогой мисс Мейпоул? — прошептала она.
Итан и сейчас был охвачен страстью. Семь ночей прошло с тех пор, как они с Джейн занимались любовью, и семь дней, в течение которых он не мог выкинуть ее из головы. И сейчас, когда соблазнительные груди Джейн находились всего в нескольких дюймах от его рта, предлагая дивные наслаждения, единственное, чего ему хотелось, — это затащить ее в спальню, сорвать с нее одежду и погрузиться в ее желанное тело.
Он подавил в себе желание и проворчал:
— Никто из представителей высшего общества не был в то время с тобой знаком, так что это вопрос спорный.
Джейн удивленно вскинула брови, однако возражать не стала.
— А еще лорд Кибл и мистер Даксбери сказали…
— Что сказали? Если они тебя оскорбили…
— Нет, просто они довели до моего сведения, что ходят слухи, будто я снова… беременна. Потому-то мы с тобой так поспешно и поженились.
Что ж, удивляться нечему. Однако у него нет никакого желания подтверждать эти слухи. У него уже. есть дочь. Вот она лежит, тепленькая, мягонькая, у него на коленях, упорно пытаясь заглотить серебряные часы.
— Нет, никаких детей ему больше не нужно, и уж тем более детей от Джейн. Какие уж тут дети, когда он не может ее простить за то, что она хитростью заставила его жениться на ней, за то, что украла его свободу, за то, что узнала о его тайной страсти — сочинении стихов.
Да и себя он не может простить за то, что его снова одурачили.
— Со временем, а именно через девять месяцев, выяснится, что эти слухи безосновательны, — буркнул он.
— Вот как? — насмешливо спросила Джейн. — Этого мы еще не знаем.
На губах ее заиграла такая теплая улыбка, что Итан с трудом сохранил на лице бесстрастное выражение.
— Ничего, узнаем через несколько недель.
Джейн кивнула, и глаза ее блеснули на солнце серебристо-голубым светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45