Скеро как всегда бьет точно в цель, угадывает слабое место. Даже Ашен… Ашен - нормальный человек, в отличие от них с Даной. И она уже ведь практически не дружит с ними. Ей не до того. Да, у Ашен любовь, но все равно - причиной может быть и то, что она просто разочаровалась в Ивик, увидела, какая Ивик ненормальная.
А Дана, может быть, и правда, всего лишь жалеет…
Хотя нет. Дана - нет. Просто Дана - тоже не такая, как они все. Она могла бы стать такой, но ей не дали. У нее убили отца. Теперь Дана все понимает. Все - точно так же, как Ивик.
Это по дейтрийским меркам все они - и Скеро, и ее компания, и Ашен - нормальные и правильные. Будущие солдаты. Из них даже не надо делать уродов и фанатиков, они уже такие и есть. Господи, какой же она была дурой, что радовалась попаданию в этот гадюшник!
На чердак, решила Ивик. И даже сумку можно потом занести. Сейчас, пока немного времени есть - на чердак.
На чердаке тренты - пыль и полутьма. Они здесь ничего не трогали, не меняли - чтобы ни у кого не возникло подозрений. Впрочем, Дана с Ивик и не обращали особого внимания на пыль и беспорядок, снующих пауков, наваленные доски и мусор в углу. Ашен все пыталась устроить здесь "уютный уголок" - раньше, но Ашен с начала этого года не бывала на чердаке.
Подумав об этом, Ивик ощутила горький комок в горле. Конечно, этого следовало ожидать. Кто родители Ашен? Те же самые дейтрийские фанатики. Еще и знаменитые гэйны. И Ашен их обожает. Она же не относится к своим родителям так, как Ивик - Ивик вообще все равно, что родители думают. Лишь бы ее оставляли в покое.
И все равно жалко. Была подруга - и нет ее. Это даже предательством не назовешь, ведь Ашен ничего такого не делала, просто отошла и не общается с ними. Она и со всеми остальными не общается, никого, кроме своего Рейна, не видит. Лучше уж никогда не выходить замуж, с ожесточением подумала Ивик, если из-за этого надо бросать всех друзей, все, что тебе было дорого.
Согнувшись, она напряженно потянула на себя одну из досок, сваленных в беспорядке под окном. Под доской обнаружился непрозрачный пакет - их с Даной тайник. Ивик выдернула его из-под досок и с облегчением отпустила груз. Села на доски сверху, устроилась поудобнее.
В пакете были спрятаны тайные вещи. Если про это узнает кто-нибудь из начальства - скорее всего, их отправят в Верс. Это страшно. Но и жить так как раньше, зная теперь уже обо всем - Ивик не могла.
Там был каталог фирмы "Источник", привезенный Даной с каникул. И "Письмо незнакомого брата", это уже точно запрещенная вещь.
Еще в пакете лежал маленький альбом с фотографиями - Дана и ее отец. Дана в детстве, маленькая, с темными кудряшками, большеглазая. Ее отец, казненный в Версе по обвинению в ереси. Вот он в облачении диакона, возле какой-то церкви. В гражданской одежде, только с белой лентой, символизирующей духовное звание, с Даной на руках. В группе семинаристов. А вот он, помоложе, в парадной форме гэйна. Он же с маленькой большеглазой женщиной - матерью Даны. Ивик любила рассматривать эти фотографии - и даже лучше, если без Даны. Этот веселый хойта, с блестящими серыми глазами - принадлежал Дане, был ее отцом, Дана была к нему близка. Он любил ее. Ивик вот никто не любил - так. У нее и таких фоток не было и быть не могло, потому что никогда никто не смотрел на нее таким взглядом.
Нет, родители, конечно, тоже ее любили. Безусловно. Но как-то иначе. В общем, таких отношений у них не было.
Дане повезло. Отец любил ее совсем не так. Он видел в ней личность. Человека. Не постоянный немощный и глупый объект воспитания. Не свою собственность. Это же сразу видно, даже по фоткам, по тому, как он держит Дану, как смотрит на нее.
Но его убили. И наверное, еще и пытали перед смертью. Об этом не говорят, но как-то все же известно, что в Версе это вполне возможно. А скорее всего, там происходит гораздо больше страшных вещей, чем мы все думаем. Вот и в "Письме незнакомому брату" об этом говорится.
Ивик листала альбом, жадно вглядываясь в лицо погибшего хойта. Все его преступление состояло в том, что он думал не так. Не так, как положено, иначе. Он никого не предал, не сделал ничего плохого. Он просто пробовал осознать Бога. Как мог, по-своему. Но конечно, наша Церковь гораздо лучше все знает, и отступника надо не просто даже отстранить от работы - его надо убить.
А ведь я знала об этом и в прошлом году, подумала она. Мы все это знали. И не думали об этом. Ну и что, ну убили отца… В прошлом году, впрочем, у нас не было ни минуты спокойной, чтобы остановиться и задуматься. Но теперь уже пора.
Пора - чтобы не сделать непоправимой ошибки. Не стать чудовищем. Как многие здесь.
Дана какая-то задумчивая вернулась с каникул. И все говорила об отце. И вдруг, в какой-то момент, Ивик пронзило острое и горячее сопереживание. Она представила, что ЕЕ отца - пусть не такого, как у Даны, пусть с ним и отношений особых не было - ее отца убили бы вот так. Да, она не так уж обожала своего отца, но это бы ее просто убило. Да и кто бы ни попал в такую ситуацию! Хоть Скеро. Если человек не виноват, если он всего лишь пытался мыслить - как можно его убивать за это?! Это ведь ужас, просто ужас. И в этом ужасе мы живем.
С этим просто так дальше жить было нельзя. Она стала говорить об этом с Даной, и выяснилось, что да, у Даны уже есть такие мысли. И так постепенно они пришли к тому, что - надо что-то менять.А тут еще попалось "Письмо незнакомому брату".
Это была одна из множества брошюрок, которые нередко оставляли дарайцы, нелегально проникая в Дейтрос. Распространяли в поселках или просто раскидывали на месте проникновения. Брошюрки эти запрещалось держать у себя - под страхом Верса. Наблюдатели Верса искали их, собирали и уничтожали.
Ивик не знала, где и каким образом Дана нашла эту брошюрку. Вероятно, случайно, где-нибудь в лесу, такие случаи бывали, такие вещи полагалось сразу сдавать, но девочки не сделали этого. Теперь книжку можно было бы уже и уничтожить - Ивик выучила все почти наизусть.
Это было письмо некоего гэйна, попавшего в плен. Ивик знала, что часто дарайцы стремятся захватить гэйнов живыми. Именно потому, что гэйны очень сильно превосходят дарайцев в умении творить оружие в Медиане, а значит, и в боевых возможностях там.
Может быть, это расовая особенность дейтринов. Хотя из дейтринов далеко не все обладают такими способностями - потому-то их и отбирают в гэйны еще в детстве. Принято считать, что это благословение Божье, данное свыше тем, кто защищает Дейтрос… и Землю. Триму. Мир, где воплотился Христос. Самый важный из всех миров.
Захватив дейтрина, дарайцы обычно пытаются его перевербовать. Видимо, иногда это удается - иначе бы и не пытались. Воевать за них, конечно, дейтрин вряд ли сможет, но он может создавать образы оружия, которые дарайцы учатся копировать. В принципе, любой человек способен создать оружие в Медиане, дейтрины отличаются лишь тем, что придумывают новое, наполненное смертоносной энергией, делают это быстро, по ходу боя. Дарайцы используют заготовки, выученные заранее - маки. Эти маки у них придумывают подростки - часть дарайских подростков обладает таким даром, и теряет его во взрослом состоянии - а также вот такие перевербованные дейтрины.
Правда, говорят, недолго. Эта способность сохраняется еще несколько лет после предательства. И скорее это даже наработанный опыт и воспоминания о том, что видел у товарищей. А потом она исчезает.
Во всяком случае, так им рассказывали и объясняли.
"Мой незнакомый брат!
Пребывающий во тьме, я хочу, чтобы ты слышал меня.
Я хочу, чтобы свет проник сквозь нерушимую броню твоего сознания. Я хочу спасти тебя - для жизни, для правды, для веры.
Тебе лгали много лет, тебя воспитали убийцей. Знай, что бывает иначе.
Есть мир Свободы и гуманизма, мир, где не мучают и не убивают, где не посылают в бой детей, как посылали тебя и меня, где можно свободно мыслить, любить, где можно забыть о серости и нищете…"
Ивик все это казалось излишне патетическим. Даже странно, что это сочинял гэйн, причем не квиссан какой-нибудь, опытный уже гэйн. А может быть, просто сознание боялось принять такие страшные мысли. Дарайя - мир Свободы? И гуманизма? Что ж, может, и так. Правда, по тому, как дарайцы ведут себя на войне, этого не скажешь. Варш, автор "Письма", сообщал, что его не пытали, что он во всем убедился сам. Может быть. Однако Ивик знала и много других фактов. Но с другой стороны, это война.
Дарайцы создали гнусков, отвратительных чудовищ-убийц. Дарайцы несколько раз применяли биологическое оружие. Мама Даны умерла именно от этого.
Но и это война. Мы тоже их убиваем.
Дарайцы уничтожили старый Дейтрос вместе с миллиардами жителей.
"Тебе говорили, начиная с вирсена, что дарайцы уничтожили темпоральным винтом старый Дейтрос. Это ложь, и сейчас ты поймешь, почему. Старый Дейтрос был уничтожен руками гэйнов Рейты и Кларена иль Шанти. Именно они, находясь в патруле, перехватили темпоральный винт в Медиане и приняли решение вместо Тримы направить его на Дейтрос.
Да, скажешь ты, но ведь уничтожение Тримы дарайцы планировали, это бесспорно. Что ж, я не скажу тебе, что дарайцы - ангелы. Однако любой нормальный человек защищает в первую очередь свою семью, затем свою Родину. Подчеркиваю - нормальный. И дарайцы вот уже много веков стараются защитить свою Родину от нашей информационной агрессии. Ты знаешь, почему Трима опасна для дарайцев. Она опасна благодаря нам же. Триманцы никак не могут нести свою веру на другие миры, они лишены возможности выходить в Медиану. Это мы ухватились за чуждую нам триманскую веру и распространяем свою идеологию повсюду, в том числе, и в Дарайю.
Они были вынуждены защищаться. Они хотели покончить с войной одним очень жестким, но решительным ударом - раз и навсегда. Да, это было жестоко. Но они даже не собирались уничтожить Дейтрос! Они целились в Триму.
И только в извращенном мозгу гэйна могла возникнуть мысль спасти Триму ценой гибели собственной планеты.
Только у нас, и это наша трагедия, Кларена и Рейту иль Шанти могут считать героями.
А знаешь, что произошло с ними потом? Их уничтожили груз ответственности и тяжесть собственной совести, на которой лежали два миллиарда жизней и вся культура Дейтроса. Рейта иль Шанти покончила с собой через несколько месяцев после гибели Дейтроса. Кларен приобрел тяжелое психическое расстройство и до конца жизни - недолгой - постоянно лечился.
Человеческая совесть сильнее идеологии. Гэйны могли принять какое угодно жестокое решение. Человек не может смириться с этим. Я знаю, что и твоя душа еще жива…"
Ивик в душе полностью соглашалась с Варшем. Действительно… как можно убийц считать - героями? Тех, кто совершил массовое убийство. "Жертву" - говорили им. Принес в жертву весь Дейтрос.
Правда, из этого слишком многое следовало. Логически.
Основная функция Дейтроса - защита Тримы. Триманцы сами не могут защитить себя, перед вторжением из Медианы они бессильны. У них есть великие поэты и музыканты, но даже у тех не развито сродство к Медиане. Точнее, сродство есть, но облачное тело не отделяется, оно неподвижно.
Почему Триму нужно защищать? Потому что на ней воплотился Христос. Исчезнет Трима - исчезнет вся память о Христе. Можно сохранять Предание, но не станет Иерусалима, города, где камни помнят Его кровь. Не станет Церкви Триманской, сохраняющей основную память о Нем. Церковь Дейтроса - лишь тень церкви Тримы.
Камни Иерусалима важнее самой жизни всего Дейтроса.
Тем более, что Господь возродил Дейтрос к жизни и возродит снова и снова, если понадобится. Кому-то надо защищать Триму.
Да, так им говорили - но в самом деле, верно ли это? Может ли быть что-то важнее, чем кровь собственных родственников, родителей, братьев и сестер? Ивик не знала.
Бог? А что такое - Бог, и можем ли мы так уж точно сказать, что знаем что-то о Нем? Пожалуй, все, что мы знаем - это о воплотившемся и распятом Христе. Ивик не могла не верить в Христа. Можно идти как угодно далеко в сомнениях, но не верить в Христа? В то, что Бог любит людей до того, что Сам пошел на пытки и смерть?
Тогда и жить-то не стоит. Тогда все бессмысленно.
Но мы можем неправильно толковать желания Бога. Может быть, это вовсе и не наша задача - спасать Триму. Может быть…
Ивик не очень понимала все это и мало об этом думала. В остальном Варш был вполне убедителен. Кстати, он не отрекся от Христа, и его не заставляли это делать. В книге то и дело встречались обороты вроде "я ежедневно молю Бога о том, чтобы…", "Да просветит тебя Господь!" и все в таком духе. Книга была написана человеком даже куда более набожным, чем сама Ивик.
Варш писал о том, что в Дарайе все иначе. Это светлый и красивый мир. Благоустроенный. О благах собственно он писал немного - скорее уж Ивик домысливала какое-то сказочное, непредставимое богатство благодаря каталогу. В Дарайе все устроено разумно, и потому они богато живут. Да, там есть безработные, это правда. Но и они хорошо обеспечиваются государством. У них даже есть собственные машины. В Дарайе никто не голодает. Там нет преступников, нет тюрем. Людей с асоциальными наклонностями просто лечат.
Но еще больше он писал о самом Дейтросе. Ошеломляющую, обжигающую правду. Ивик и раньше знала все это, но видимо, смотрела на это как-то иначе. Мирилась. И все мы всегда миримся, думала она с ожесточением.
"Не голод, нет, - писал Варш, - но постоянное чувство недоедания. Слишком маленькие порции в школьной столовой, порции резиновой каши или мерзкого супа с подгоревшим луком - казалось бы, пусть у нас мало продуктов, это понятно, но в чем причина того, что готовят всегда так плохо? Вожделенные конфеты, слипшиеся, влажные, в шкафчике, запертом на ключ - к празднику. Холодные огромные спальни тоорсена. Когда к утру мерзнешь, кутаешься в одеяло, сворачиваешься под ним в клубочек, чтобы не потерять ни капли драгоценного тепла, и уже не можешь спать. Ощущение жизни в волчьей стае. Враги повсюду. Множество высоких слов о любви, о дружбе, о дейтрийском братстве. О Боге, который есть Любовь. Но мальчишки смотрят друг на друга волчатами, сбиваются в стаи, травят слабых, драки и разборки - повседневная жизнь тоорсена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51