Существо встряхнулось, складывая перепонки, – и девушка увидела, что черные крылья обрамляют вполне человеческое, даже довольно пропорциональное тело, судя по всему – женское. Правда, лицо бэньши отличалось несколько странными чертами: широкоскулое, с маленьким курносым носом и огромными блестяще-черными глазами. Ростом существо было примерно с четырехлетнего ребенка. Второй «нетопырь» опустился на землю шагах в пяти от Ивоны. Девушка в изумлении глядела, как крылья складываются, обвисая складками кожистого плаща, в который обе бэньши, не прикрывавшие наготу никакой одеждой, не преминули закутаться.– Ты – родня Алеседиона, – безапелляционно заявила стоящая на земле бэньши, для убедительности указывая на девушку пальцем.– Вы – Плачущие в ночи? – на всякий случай спросила Ивона (ее собеседницы слегка кивнули). – Вы предсказывали смерть своей… песней?– Да, – отвечала бэньши, сидевшая на ветке. Глубокая серьезность ее голоса и лица забавно контрастировала с тем, что существо во время разговора беззаботно болтало ногами.– А чью? – тут же полюбопытствовала Ивона.– Не знаем. Нам все равно – была бы смерть, – отвечала та.– Не твою, – упредила вопрос девушки вторая бэньши. – Мы бы почувствовали. А чью – мы не знаем. Но знаем, что первой должна умереть дриада. Мы бы не стали разговаривать об этом, если бы не почуяли в тебе кровь Мастера Рощ.– Но почему… Что вам за дело? Подождите! – негромко вскрикнула Ивона, когда обе бэньши расправили крылья и клубками сумрака унеслись в ночь.– Никому не выгодна смерть дриады, – донеслось из темноты, – даже нам.– Ну что, рассказали? – поинтересовался один из эльфов, сидевший прислонясь спиной к вязу.– Они сказали, что не знают, кто именно умрет, но что первой может умереть дриада.– Дриада? – изумился эльф. – Они сказали «может умереть» или «умрет»?– Они сказали – «должна». А почему им все равно?– Алеседион не рассказал? Плачущие в ночи питаются и обычной пищей, но им необходимо периодически подкармливаться той энергией, которая выделяется из существ в момент смерти. Сами они не убивают, но обладают исключительным чутьем на то, где кто-либо может умереть. * * * Ивона проснулась мгновенно, словно кто-то подтолкнул ее, силой выбросив из небытия. Было еще сумеречно, но солнце уже ворочалось где-то за горизонтом, окрашивая край изрисованного облаками неба в желтые и розовые тона. Негромко фыркали во сне лошади, гораздо звучнее храпели гномы.Но что-то было не так.Бельвиэль вскочил на ноги и бросился куда-то, на ходу доставая меч. Не особенно раздумывая, Ивона кинулась следом. Эльф затормозил шагах в двухстах от лагеря, всматриваясь в неясные утренние тени.– Там человек, – сказал он. Мужчина неопределенного возраста, чьи черты лица в неверном утреннем свете разглядеть не удавалось, возился у комля кряжистого дерева. Ивона, прикрыв глаза, взглянула на ауры существ – и ужаснулась: дерево умирало, его мерцающая аура гасла, в ней быстро разрасталась дыра, содержащая лишь мертвую древесину. Девушка открыла глаза и, уже на бегу, размахнулась и ударила в человека силовым заклинанием. Тот упал навзничь, остатки заклинания отлетели к магическому «куполу» рощи, заставив его на мгновение заискрить. Злоумышленник вскочил на ноги и бросился наутек. На мгновение Ивона и бегущий рядом с ней эльф увидели его лицо, на котором страх смешался с неприязнью и злорадством.Ивона на мгновение задержалась, чтобы убедиться, что дриада, которую она заметила в пострадавшем дереве, жива. Увидев, что та уже выскользнула наружу и материализовалась, девушка бросилась вслед за эльфом и несостоявшимся дриадоубийцей. Тот улепетывал со всех ног и, вероятно, был хорошим бегуном, поскольку расстояние между ним и эльфом сокращалось довольно медленно. Ивона эльфийскими способностями похвастаться не могла, поэтому следующую сцену наблюдала издали.Едва беглец покинул пределы рощи и удалился от нее саженей на пятьдесят, из ближайших к нему кустов молчаливой тенью выскочила собакоподобная тварь, подозрительно похожая на вурдалака. Хруст позвонков жертвы Ивона скорее представила, нежели услышала на таком расстоянии, – Плачущие в ночи получили свое. Вурдалак поднял голову и, обернувшись к невольно остановившимся преследователям, обнажил в безмолвном рычании окровавленные клыки. Затем вдруг словно засомневался: завертел головой, будто ища что-то, и, развернувшись, исчез в кустарнике.Эльф стоял, ошарашенно глядя в ту сторону, где скрылся зверь. На опущенном к земле клинке меча медленно угасал сложный чеканный узор.– Нежить, – проговорил эльф, – в самом Кверке, в полудюжине миль от границы!– А человек, который что-то делал в священной роще, тебя не смущает? – спросила Ивона, отдышавшись и присаживаясь на корточки рядом с трупом.– В Кверке немало людей, – сухо сказал эльф, – пока что…Он все же присел рядом, разглядывая тело. Человек лежал ничком, вытянувшись во весь рост, одной рукой судорожно вцепившись в дерн. О том, чтобы вернуть его к жизни, не могло быть и речи: шейные позвонки несчастного были перекушены и раздроблены.– Да, – сознался Бельвиэль, – одежда на нем не кверкская, скорее даже похожа на одежду жителей вашей северной провинции.Они оставили покойного и направились выяснять, что злоумышленник делал с деревом.– А у зверя, который напал, было что-то на шее, – вспомнила по пути Ивона.– На ней был ошейник, – отозвался глазастый эльф. – Узкий, кожаный.Дриада поджидала их возле дерева, скорбно глядя на расползшееся и уже почти полностью охватившее ствол пятно мертвой коры и древесины. Рядом стоял второй эльф.– Посмотрите, – сказала она, указывая куда-то в траву, – тот выронил, когда бросился бежать. На смятой подсохшей траве валялся стеклянный цилиндрик, к внутренним стенкам которого прилипли тягучие капли непонятного состава. Несколько капель, вероятно, попали на траву, и теперь она в нескольких местах совсем пожухла.– Он надрезал кору, вот здесь, – дриада показала пальцем на зарубку на стволе, стараясь ее случайно не коснуться, – и влил туда колдовское зелье. И теперь дерево умерло.– Так же умирали деревья и в других священных рощах, – проговорил эльф, осторожно, через платок, поднимая с земли стеклянный цилиндр, – простых лесорубов-браконьеров мы бы давно поймали.– И этого бы поймали, – подала голос Ивона, пораженная всем произошедшим, – но, похоже, кто-то предполагал такой поворот событий и подстраховался.– Что она имеет в виду? – спросил эльф, не участвовавший в погоне.– Когда стало ясно, что браконьеру не скрыться, его убил вурдалак, – сухо ответил Бельвиэль, – а на вурдалаке был ошейник. * * * Остаток пути до заставы проехали молча, подозрительно напоминая похоронную процессию. Даже гномы не переругивались, а эльфы и вовсе не желали ни с кем разговаривать. Пока десятник стражей проверял товары и бумаги, эльфы-охранники исчезли, не попрощавшись. Ивона махнула на них рукой, даже не особенно огорчившись.Обоз остановился в маленьком приграничном поселении – даже не в городке, а скорее в поселке городского типа. Торгону нужно было разыскать прежних наемников, охранявших обоз по пути в Кверк, или нанять новых – Плецисский тракт слыл одним из наиболее опасных. У Ивоны в поселении не было дел, поэтому она уединилась за самым дальним столом местной корчмы в компании кружки кваса и своих мыслей. Она не спеша отпила уже полкружки, когда появился Торгон. Кивнув соплеменникам, не упустившим возможности съесть второй завтрак, он подошел к ней.– Две новости, – сообщил он девушке.– Плохая и хорошая? – поинтересовалась Ивона.– Как водится. С какой начать?– Все равно.– Тогда с хорошей. Нашел одного из наемников, с которым мы ехали сюда, и еще одного нанял. Маловато, конечно, но больше желающих нет.– А плохая?Гном потупился, а затем пристально посмотрел на Ивону.– В Кверке поговаривают… – начал он. – Ну, ты же знаешь, здесь Кверк буквально за околицей, вести мигом долетают… Так вот, рассказывают, что Мастер Рощ взят под стражу. Еще вчера.Ивона побледнела.– Почему? – шепотом спросила она.– На территории Кверка убили рукотворного монстра. Такое доступно только магу уровня Мастера Рощ. – Гном вгляделся в расширенные глаза девушки. – Нет-нет, ему не выдвигают прямых обвинений, его пока лишь убедительно просили не покидать дом в Нареоль-Кверке…– Я уверена, что это не он. У них же немало магов – почему сразу Алеседион?– Полагаю, что проверят и прочих магов, способных на такое. Но проще всего сделать подобное именно Мастеру Рощ. Нет-нет, – зашептал гном, – я знаю, что ты думаешь. Я бы тебя даже отпустил, но тебе сейчас туда нельзя ездить. Да тебя, скорее всего, и не пустят. Не переживай зря, если твой отец не виновен – ему ничего и не сделают…– Ты знаешь?– Разумеется. Эльфы – очень скрытные ребята, именно поэтому подобные тайны очень скоро становятся известны всем и каждому.– Да нет, особой тайны нет. – Ивона тяжело вздохнула.– Расслабься, может, это слухи досужие! Ну, в самом деле, куда эльфы без своего Мастера Рощ?«Вот именно – никуда», – подумала Ивона, залпом допивая остатки кваса. * * * Четверть часа спустя девушка уже подъехала к шлагбауму.– Не положено, – заявил стражник, – заворачивай!– Но мы же только сегодня оттуда проехали, и двух часов не прошло! – возмутилась Ивона.– Оттуда проехали, а обратно – всё! – Стражник облокотился на опущенный шлагбаум. – Закрыта граница.Шпат перебирал ногами и фыркал. Ивона, сдерживая коня, пристально глядела на стражника и молчала.– И не смотрите на меня так, госпожа магичка. – Стражник все же отвел взгляд. – Не мы закрыли границу – эльфы, да еще предупредили, что ежели кто пойдет в обход большака, стрелять будут на поражение. Так что только королевские курьеры с этой, дел… деп… дипломатической почтой допускаются. Ничем не могу помочь!– Да что там у них случилось?– А мы-то почем должны знать? Поговаривают, будто какую-то тварь там поймали, которую им якобы мы, берронцы, подослали. Будто у них самих всякой нежити не шастает!– Какую тварь? – продолжала выпытывать Ивона. – Маленькую белую лань?– Да нет, – ответил стражник, продолжая то ли подпирать, то ли попирать шлагбаум, – говорят, большую мерзкую свинью. Да мне-то что? Ты, госпожа магичка, королевской грамоткой запасись и этим… магическим письмом и езжай, куда хошь! А так – ни-ни.Ивона выругалась и двинулась обратно к поселку, одной рукой судорожно сжимая повод, а другой вытирая вдруг прорвавшиеся слезы. Плакала, как маленькая девчонка, и злилась на саму себя за это, а конь, косясь на хозяйку, шагал плавно и спокойно, чтобы ей не мешать.Она отъехала на каких-нибудь четверть версты от пограничной заставы, когда ее внимание привлекло хлопанье крыльев над головой. Ивона подняла взгляд: прямо над ней, натруженно работая крыльями, зависла сине-голубая птица, явно желая совершить посадку именно на всадницу или ее коня. Ивона, отерев слезы рукавом, подняла руку, полусогнутую в локте. Птица благодарно взглянула на девушку и опустилась к ней на предплечье, вцепившись коготками в кожу куртки. Ивона удивленно рассматривала нежданную гостью, похожую на сизоворонку, только с коротким хохолком на голове и двумя длинными перьями в хвосте.Птица в ответ пристально поглядела на девушку оранжевым глазом, а затем раскрыла крылья и застыла неподвижно. Мелкие пестринки и полосочки на нижней стороне ее крыльев сложились в буквы и слова.«Ты была права, уехав, – прочитала Ивона. – За меня не волнуйся, это только проверка».Птица, продолжавшая следить за Ивоной, хрипло каркнула – и разлетелась в воздухе облачком цветных перышек, испарившихся на глазах.«Поколдовал – прибери за собой», – вспомнила Ивона, беря поводья в обе руки и трогая Шпата каблуками. * * * Лязгая доспехами, скрипя колесами подвод и высекая искры подковами коней, армия двигалась на восток. У одних горожан, жавшихся к стенам домов или поспешно отступавших в переулки, это вызвало неприязненное удивление, у других – громогласное одобрение, в первую очередь – у детворы. Мальчишки, свесившись с крыши, радостно вопили и приветственно махали невозмутимым всадникам в кольчугах и темных плащах. Гнедые кони ржали, помахивая расчесанными хвостами, солнце нет-нет да отсверкивало в оковках щитов, посылая слепящие блики в лица юных горожан, которые пока не задумывались, каким будущим грозит им это бесплатное представление. Строем шли пехотинцы, сверкая наконечниками пик; грохотали неповоротливые требушеты Требушет (или требюше) – осадная машина, напоминающая колодезный журавль на массивной станине, одно плечо соторого оборудовано чем-то вроде пращи для метания каменных щер, а другое – тяжелым противовесом

реяли над отрядами знамена, в числе которых даже самый невнимательный наблюдатель легко заметил бы королевский штандарт.Король задернул занавеску и отошел от высокого стрельчатого окна. В комнате стало темнее.– Если Ваше Величество предпочитает сидеть с закрытыми шторами, – произнесла Релла, – не приказать ли принести еще свечей?– Скажи, – обернулся к ней король, – я правильно поступил?– Кто я такая, чтобы давать советы Вашему Величеству?– Но ведь даешь же! Ты – умная женщина, чье воззрение я ценю. Тем более что я не прошу сейчас тебя совета, а интересуюсь твоим мнением об уже сделанном.– Ну, – Релла слегка улыбнулась, – если все получится, вы, мой король, будете в политическом выигрыше, не только не поссорившись с соседями, а даже упрочив с ними отношения…– А если не получится, – закончил монарх, – я окажусь в политической за… ну, в общем, там, где никому не советую оказываться!Фаворитка чуть закусила губу, задумавшись.– Если вам будет легче, – наконец сказала она, – то в сложившейся ситуации нельзя было пускать дела на самотек. Лучше уж играть по своим правилам, пусть и с риском проиграть, чем ждать, как все обернется само по себе.– Спасибо, – вполне искренне поблагодарил ее король и, оглядевшись, добавил: – Пожалуй, ты права – здесь темновато…– Насколько я понимаю, от Хорта поступили в последнее время если не обнадеживающие, то, по крайней мере, небезынтересные сведения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35