Ц Ты же видел мой паспорт, Доминик.
Ц Да, но…
Чернокожий громила-сержант, вот в кого превращается Доминик. И стоит тол
ько ему почесать переносицу, как летучий отряд морских пехотинцев безро
потно отправляется обратно в брюхо. Никаких допросов больше не будет, не
смотря на выпитое.
Ц Тебе не нравится, как я работаю?
Ц Ты отлично работаешь.
Ц Может быть, мне пора освобождать номер?
Ц Что ты! Он твой, ты же знаешь!
Ц Кстати, вчера в двадцать первом сломался кондиционер, Ц добиваю я Дом
иника.
Ц Дерьмо!..
Ц Его уже починили.
Ц Ты прелесть, Саш б'61 ! Без тебя бы я пропал!
Ц Интересно, как шли дела до того, как я здесь появилась?
Ц Из рук вон, Саш б'61 ! Из рук вон!
Это почти правда. Отель ветшает, Доминик не слишком рачительный хозяин. Т
ем, кто хотел бы получить здесь полный пакет услуг, ловить нечего. Вся наде
жда на неприхотливых серферов, для них Доминик расписывает доски. Этому
занятию посвящено свободное время Доминика. И несвободное тоже. Он Ц от
личный художник, и если бы не трусость, мог бы сделать карьеру именно как х
удожник. Но для этого ему пришлось бы отправиться в Европу и показать дос
ки кому-нибудь из специалистов или ждать, пока такой специалист появитс
я в Эс-Суэйре. И то и другое Ц из разряда «один шанс на миллион», и простой
арифметический подсчет подсказывает, что ждать Доминику придется долг
о. Я Ц гораздо деятельнее Доминика и могла бы (в порядке дружеской помощи
) сама поискать специалистов; тогда отъезда из Эс-Суэйры не избежать. А по
кинуть Эс-Суэйру означает снова лицом к лицу столкнуться с концом света.

Переживать его заново у меня нет никакого желания.
И все же я чувствую ответственность за Доминика, вот почему два месяца на
зад я написала письмо Алексу Гринблату, знаменитому галеристу и теорети
ку современного искусства. О его существовании я узнала совершенно неож
иданно, из того же журнала, в котором были помещены фотографии виллы Ален
а Делона в одном из предместий Марракеша. Там же имелась сноска на адреса
гринблатовских контор. В Лондоне, Париже и Нью-Йорке.
Я остановилась на парижской, потому и письмо было написано по-французск
и, хотя более расплывчато-космополитичного имени, чем «Алекс Гринблат»,
и придумать нельзя. Во всяком случае, несомненно одно: Алекс Гринблат Ц н
е араб.
К письму были приложены семь фотографий семи досок, расписанных Доминик
ом. Виды рыбного рынка Эс-Суэйры, виды Доминика на Марракеш, Касабланку, Р
абат. Оставшиеся три доски Ц плоды воображения Доминика: женщины, котор
ых он никогда не знал, вещи, которых он никогда не касался, чувства, которы
е он никогда не испытывал. Все заключено в непроницаемую оболочку из вод
остойких красок (рецепт их приготовления Ц ноу-хау Доминика), все мерцае
т, светится внутренним светом и дразнит неопытные души. Опытные, впрочем,
тоже. Плоды воображения моего трусливого друга нравятся мне больше всег
о. Кой черт, «нравятся»! Ц я готова сожрать их, откусить по внушительному
куску от каждого и потом долго наслаждаться послевкусием. Послевкусие
Ц вот что важно во всем, что делает Доминик, вот что ценно.
Только конченый серфер может попирать это ногами. Что они и делают с разн
ой степенью мастерства.
Никогда, никогда я не приму приглашения на ужин ни от одного из них!..
Ответа от Алекса Гринблата нет и нет.
Поначалу я развлекаю себя тем, что живописую нашу с Гринблатом встречу. В
красках, подсмотренных у Доминика.
Алекс Гринблат видится мне поджарым, сильно загорелым мужчиной лет трид
цати пяти или около того. Он свободно говорит на нескольких языках и такж
е свободно перемещается по миру, государственных границ для него не суще
ствует. Плоды воображения имеют для него такую же ценность, как и для меня
, если не большую. Да-да, несомненно, Ц большую! Ведь Алекс Гринблат Ц про
фессионал, открывающий миру новые таланты, то есть человек с совершенно
особым зрением. Не исключено, что и глаза его выглядят как-то иначе, чем у д
ругих людей. Возможные варианты:
Ц зрачки вечно сужены, как у египетской кошки;
Ц зрачки вечно расширены, как у кошки породы камышовый пойнт;
Ц со зрачками все в порядке, но на радужной оболочке легко просматривае
тся эскиз к ван-гоговским «Виноградникам в Арле».
И, наконец, последний, самый правдоподобный, вариант:
Ц у него чертовски красивые глаза.
Как бы то ни было, даже чертовски красивые глаза не могут оправдать молча
ние Алекса Гринблата. И по мере того, как оно затягивается, меняется и обли
к «теоретика современного искусства». Алексу Гринблату больше не тридц
ать пять, по меньшей мере Ц полтинник. Поджарый, сильно загорелый Ц ха-х
а! эта история совсем не про тебя, Алекс Гринблат! Твоему брюху позавидова
л бы и простак Доминик; складки жира на шее, омерзительная плешь, кислотой
разъедающая череп. Тонкие губы или Ц напротив Ц слишком толстые, мокры
е, сложенные в скобку. Губы и плешь выдают тебя с головой, сраного мистифик
атора. То, чем ты занимаешься, Ц сраная мистификация, не больше и не меньш
е. Легко представить, что ты втюхиваешь яйцеголовым снобам подвидом совр
еменного искусства. Мазню, вот что! Энди Уорхол forever сказал бы Доминик, если б
ы знал, кто такой Энди Уорхол. Он не знает.
Я Ц знаю.
Я знаю и много чего другого, но эти знания неприменимы к Эс-Суэйре. И поэто
му я люблю ее еще больше, я довольна Эс-Суэйрой так же, как Эс-Суэйра доволь
на мной. Алекс Гринблат и яйцеголовые снобы пребывают в схожем экстатиче
ском единстве, разночтения вызывает лишь сумма за очередную концептуал
ьную мазню. Алекс Гринблат норовит завысить планку, снобы Ц занизить, чт
об ты сгорел, Алекс Гринблат!..
Сраный мистификатор, торговец тухлятиной, записной мудак!
Le inerde.
Эта мысль успокаивает меня, я больше не жду ответа от Алекса Гринблата.
Я больше не думаю о нем.
Но в один прекрасный вечер Алекс Гринблат сам напоминает о себе.
Это мог быть и другой вечер, все вечера в Эс-Суэйре одинаково прекрасны, н
о именно тем вечером я отправляюсь в аэропорт с табличкой «JWONTAGNARD».
«Montagnard» Ц карликовая фирма, одна из нескольких карликовых фирм, все еще сот
рудничающих с отелем Доминика. Идиотов, которые пользуются услугами «
Montagnard», наберется не больше двух десятков, в основном это мелкие клерки, вла
дельцы стареньких мопедов, отставные спортсмены с вечными жалобами на м
ениск или студентики, бурно переживающие любовную драму. Французы, бельг
ийцы, иногда Ц канадцы.
В аэропорту я нахожу шестерых, они прибиваются к моей табличке, щерят зуб
ы в одинаковых улыбках: о-lа-lа, mademoiselle, так это вы будете сопровождать нас? прав
да ли, что здесь сильные ветра? правда ли, что здесь не очень жарко? жары хот
елось бы избежать, а волны? правда ли, что здесь лучшие в Морокко волны? (вол
ны интересуют отставных спортсменов, следовательно: двое из шести Ц отс
тавные спортсмены, судя по въевшемуся в кожу бледному загару Ц горнолыж
ники, нытье и стенания по поводу мениска обеспечены).
Досок для серфинга ни у кого из шестерых нет.
Три пластиковых чемодана на колесиках, две спортивные сумки «Athens-2004» и один
рюкзак Ц вот и весь багаж невинных жертв «Montagnard», он легко помещается в сал
оне автобуса. Горнолыжники с испугом наблюдают, как я занимаю место за ру
лем, остальные четверо отделываются традиционным «o-la-la, mademoiselle!», вот только э
нтузиазма и жизнерадостности в голосах явно поубавилось. Мы уже готовы т
ронуться в путь, когда появляется седьмой.
Седьмой.
Поджарый, сильно загорелый мужчина лет тридцати пяти. Горнолыжником его
не назовешь, клиентом дешевенькой «Montagnard» Ц тоже. Это Ц vip-персона, ее долже
н встречать как минимум лимузин (если, конечно, свой лимузин она не возит с
собой) и эскорт мотоциклистов. Или вертолет, вертолетная площадка наход
ится неподалеку от терминала.
Vip-персона облачена в тошнотворно дорогой, шитый явно на заказ костюм, кож
аные туфли сияют мертвенным блеском. Фотографии таких типов можно отыск
ать на обложках журналов, подпись под ними гласит: «ЧЕЛОВЕК, СПАСШИЙ ОТ ДЕ
ФОЛТА ЭКОНОМИКУ ПАРАГВАЯ». Да-да, рубрика «Спасители мира» подходит им б
ольше всего, они с легкостью приручают премьер-министров крохотных остр
овных государств, вице-президентов транснациональных корпораций и соб
ак экзотических пород. Лишь с кошками отношения не складываются.
Кошек им ни за что не проглотить.
Но в качестве утешительного приза остаются фотомодели. Такие типы или же
наты на фотомоделях, или собираются жениться на фотомоделях, или находят
ся в состоянии бракоразводного процесса с фотомоделями. Глядя на седьмо
го, можно предположить как раз второй или третий варианты: обручального
кольца у него на пальце нет.
Чемодана на колесиках тоже. И спортивной сумки. И рюкзака. И доски для серф
инга. Только небольшой саквояж, с ним удобно спасать мир, в нем нет ничего
лишнего. За три года я перевидала тонны багажа, этот Ц самый оптимальный.

Ц Погодите, Ц говорит седьмой, когда мы уже готовы тронуться в путь.
Он стоит метрах в трех от автобуса (при этом дверцы автобуса уже захлопну
ты), он не повышает голоса, и все же, все же… Голос проникает в салон, обволак
ивает горнолыжников и еще четверых, он Ц везде. Хорошо поставленный, не т
ерпящий никаких возражений голос. Этим голосом хорошо отдавать команду
к запуску крылатых ракет, объявление Третьей мировой тоже бы сгодилось,
только меня тебе не проглотить, cherami.
Ни за что.
Дверцы автобуса я не распахиваю.
Похоже, седьмого это не смущает. Он не считает ниже своего достоинства об
ойти автобус и остановиться напротив водительского места. На лице его иг
рает доброжелательная улыбка, определить ее стоимость затруднительно.
Сто тысяч долларов? Двести?..
Ц Привет, Ц скалится седьмой. Ц Вы не подбросите меня до Эс-Суэйры?
Звучит вполне демократично, эта фраза подошла бы любому из путешествующ
их автостопом, она легко вынимается из заднего кармана залатанных джинс
ов и так же легко приколачивается к физиономии; vip-персона не сделала мне н
ичего дурного, почему я испытываю к ней чувство острой неприязни?
Классовая ненависть, так будет вернее.
Ц Это не рейсовый автобус, Ц отрезаю я. Улыбка седьмого становится еще
ослепительнее.
Ц У вас на лобовом стекле написано «Эс-Суэйра».
Ц И что?
Ц Мне бы хотелось туда попасть.
Я тщетно ищу в лице vip-персоны хотя бы один изъян, это позволило бы мне отне
стись к ней если не с симпатией, то хотя бы с пониманием. Но ни одного изъян
а не обнаруживается, корпоративные психологические тренинги не прошли
даром, я даже подозреваю, что vip-персона сама их и разрабатывает. Безупречн
ый нос, столь же безупречная линия рта, натренированные длительным восхо
ждением по карьерной лестнице лицевые мышцы. И глаза.
Чертовски красивые глаза.
Глаза приводят меня в ярость.
Ц Так я могу войти в салон?
Вместо ответа я вытаскиваю табличку «MONTAGNARD» (о, трижды благословенный «Montagnard»
!) и стучу по ней ладонью.
Ц Мы обслуживаем туристов, воспользовавшихся услугами этой фирмы.
Ц Вы лично?
Ц И я… в частности.
Ц Значит, в Эс-Суэйру я не попадаю?
Ц Нет. Во всяком случае, на моем автобусе.
Ц Но у вас в салоне полно мест, Ц вполне резонно замечает vip-персона.
Ц Это ничего не меняет.
Меняет, и еще как! Из «o-la-la, mademoiselle» я превращаюсь в упрямую дуру. Стерву, со смак
ом пользующуюся своим служебным положением, вздорную бабенку и, наконец
, просто в истеричку с предменструальным синдромом. Я больше не восседаю
на водительском кресле, я стою на сцене, почти голая, освещенная прожекто
рами. Я полностью провалила роль, и теперь любой, сидящий в зале, может швы
рнуть в меня яйцом или пакетиком с майонезом, или потребовать вернуть де
ньги за билет. Яйцо или пакетик с майонезом, да. Горнолыжники точно не пром
ахнутся. Вот и сейчас один из них говорит мне:
Ц Какие-то проблемы? Почему мы не можем взять этого парня?
Ц Я не беру кого ни попадя, Ц отрезаю я. Ц Это не Европа.
«ЭТО НЕ ЕВРОПА» Ц убийственный аргумент. Это Ц не Европа, следовательн
о, никто не может быть в безопасности. Но безопасности нет и в самой Европе
. Хотя я и не читаю газет, но ужины с Домиником оказали свое тлетворное вли
яние. Я в курсе, что в мире сейчас неспокойно, взрывы гремят повсюду, число
невинных жертв растет. Марокко Ц спокойная страна, может быть Ц самая с
покойная из всех стран; толерантная, как любят выражаться сами европейцы
, и сейчас я в некотором роде предаю землю, приютившую меня. И все из-за суки
на сына с чертовски красивыми глазами.
Ц Вы думаете, у него бомба в саквояже? Ц голос горнолыжника полон ирони
и.
Ц Мы летели с ним в одном самолете, Ц поддерживает его молодой человек,
по виду Ц студентик, переживающий любовную драму. Ц И ничего подозрите
льного не заметили.
Четверо других с готовностью хохочут, я по-прежнему стою на сцене, почти г
олая, полностью провалившая роль. Дура. Стерва. Истеричка с предменструа
льным синдромом.
Ц Ох, уж эти женщины, Ц резюмирует кто-то. Ц Если кого и стоит опасаться,
то только их.
Мы проплываем мимо vip-персоны, нарочито медленно, издевательски посверки
вая фарами. Должно быть, это Ц первый случай, когда Спасителю мира хоть в
чем-то было отказано. Несколько секунд его понурая фигура маячит в зерка
ле заднего вида, ничего, возьмешь такси, сукин сын!..
Первые полчаса разговор в салоне вертится вокруг бомб, спрятанных в укро
мных местах (в шутку предлагаются самые невероятные); и вокруг того, как мо
жет выглядеть террорист (у всех шестерых на этот счет сходные мнения). К то
му же все шестеро, прямо или косвенно, почувствовали на себе отголоски вз
рывов в Нью-Йорке, Мадриде и Лондоне: один едва не сел в поезд, впоследстви
и взорванный, еще один оказался на Манхеттене, в квартале от башен-близне
цов; еще один получил sms-сообщение от двоюродного брата за несколько мгно
вений до его гибели;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10