Течение несет воду от Большого канала.— Вот она, венецианская смекалка. — Боволо самодовольно повернулся к Флавии: — Поэтому-то мы и не любим, когда к нам лезут всякие пришлые. — Замечание было не очень логичное: акцент комиссара выдавал в нем миланца. — Это означает, что он, — жест в сторону скорбных останков, — угодил в канал от четырехсот до шестисот ярдов отсюда вверх по течению в зависимости от того, в какое время он оказался в воде.Молодой полицейский хотел что-то добавить, но Боволо бесцеремонно его оборвал. Он явно любовался собой.— Наверное, шел к пристани Ка'Редзонико. — Указующий перст уперся в Большой канал. — Должно быть, направлялся туда из своего дома, который расположен дальше по этому канальчику. Надо проверить, нет ли следов падения. И опросить местных жителей. Скверная случайность. Очень скверная.— Вы полагаете, что это несчастный случай? — не веря собственным ушам, впервые заговорил Аргайл.Боволо холодно посмотрел в его сторону, а Флавия с силой наступила на ногу своему приятелю. Аргайл осекся и все время молчал, пока она договаривалась с комиссаром о том, чтобы получить копии протокола аутопсии и осмотра места происшествия. Боволо несколько раз подозрительно поднял глаза на Аргайла, но в итоге все же согласился.— Только не тешьте себя никакими фантазиями, — сказал он вместо прощания. — Помните о том, какова ваша роль в Венеции. И не воображайте, что это маленькое происшествие отсрочит ваш отъезд отсюда. Я твердо уверен, что вы больше нужны в Риме, чем у нас.Его голос замер только тогда, когда Флавия покинула площадь. За ней едва поспевал Аргайл.— Зачем так бежать? — крикнул он ей вслед, когда Флавия завернула за угол — долой с глаз подозрительно уставившегося ей в спину комиссара. — Ты же не на гонках.Флавия замедлила шаг, когда они оказались вне досягаемости ушей Боволо, свернула в тихую уединенную улицу и там дала волю двое суток сдерживаемому чувству — вскрикнула от досады и стала пинать стену.А Аргайл заложил руки в карманы и принялся терпеливо ждать, пока она закончит. Флавии время от времени требовалось отвести душу на высоких децибелах. При этом ее язык становился дьявольским.— Ну как, полегчало? — спросил он, когда она немного поубавила громкость.— Черт бы побрал этого самодовольного недоумка! — с горечью проговорила она, стараясь переварить замечания и выводы Боволо.— Полагаешь, он может заблуждаться?— Заблуждаться? — переспросила Флавия. Аргайл моргнул: в соседнем доме вспыхнул свет и из окошка высунулась голова. Хозяин решил посмотреть, кто это так раскричался на улице. — Разве можно проявлять такую тупоголовость? Скверная случайность! Тьфу!— Твоя правда, выводы немного поспешные, — согласился Аргайл. Он намеревался успокоить Флавию и убедить выражаться немного сдержаннее. — Слушай, а зачем ты наступила мне на ногу? Всегда ты так. Имей в виду, это очень больно.Он еле уговорил ее расстаться с захолустной улочкой. Они прошли по узкому горбатому мостику. Флавия вела себя тише, но все еще изрядно клокотала. Вторая вспышка за вечер. Немалый расход энергии даже для нее. Желая еще немного разрядиться, она подобрала на бетонном парапете камень и зашвырнула в канал и тут же была награждена разъяренным окриком хозяина проплывавшей внизу баржи.— Заткнись! — завопила она в ответ. — Я в тебя не попала! Так нечего разевать пасть! — И повернулась к содрогавшемуся в конвульсиях смеха Аргайлу.Тот едва перевел дыхание, силясь взять себя в руки, чтобы выговаривать слова членораздельно. И прежде чем его сразил очередной приступ смеха, выдавил из себя:— Извини, — и, снова сотрясаясь от хохота, непроизвольно дружески обнял ее за плечи.— Не идиотничай! — огрызнулась Флавия так резко и так раздраженно, что мигом охладила своего спутника. Аргайл прекратил смеяться и убрал руку с ее плеча.— Извини, — повторил он спокойно. — Я понимаю, все очень серьезно.— Вот именно, — ответила Флавия еще холодно, но уже понимая, что слишком завелась. — Господи, я так устала.— Хочешь прогуляться? Проветрить мозги? Судя по твоему виду, хорошая пробежка тебе не повредит.— Нет, — покачала она головой. — Вечер был плохим, а стал хуже некуда. И чем дольше станет тянуться, тем будет ужаснее. Я хочу обратно в отель и прямо в постель. Вымоталась. ГЛАВА 7 Флавия безразлично сидела за завтраком, когда снова появился Аргайл. Она помахала ему рукой, и он грузно шлепнулся напротив нее на стул. Еще вчера вечером такой энергичный, сегодня торговец картинами пребывал в подавленном настроении.— Ты как? — апатично спросил он. — Выглядишь неважнецки.— Еще бы, — проворчала она. — И ты тоже. В чем дело?Аргайл с отвращением посмотрел на еду.— Может, и ни в чем, — нехотя ответил он. — Помнишь, я тебе рассказывал, что должен был заскочить к маркизе по поводу приобретения картин. Так вот, звоню, хочу сообщить, когда приеду, и внезапно натыкаюсь на необыкновенно холодный прием. Пианта снова лезет между нами. И заявляет, что меня не ждут. Совершенно не представляю, почему.— Скорее всего маркиза уехала по магазинам. Какое это имеет значение? Ведь она же согласилась.— Будем надеяться. Но я еще не подписал договор и поэтому немного нервничаю. Инстинкт. Я смотрю, ты почти ничего не ела. Плохой знак.Флавия с несчастным видом погоняла по тарелке круассан.— Это оттого, что у меня ничего не получается. Меня направили сюда, чтобы помочь разобраться с одной смертью. А теперь, черт возьми, их две. Меня не покидает ощущение, что виновата я.— Каким образом?— Все очень просто: то, как я вела допрос, почему-то кого-то насторожило, и он сорвался.— Маловероятно. Ведь никто из них так уж сильно не встревожился. Ты же никому не намекала, что собираешься сажать его за решетку? Но скажу одно: за второе убийство тебя не похвалят — вряд ли расценят большим успехом в расследовании.Флавия глухо заворчала. Она это знала и без Аргайла.— Так ты все-таки, несмотря на Боволо, считаешь, что это — убийство? Кстати, ты завтракал?— Да и нет. Да, я считаю, что это — убийство. Нет, я еще не завтракал. И сразу отвечу на твой невысказанный вопрос: да, я с удовольствием поем. Когда я волнуюсь, аппетит у меня становится лучше.Флавия заказала ему завтрак, немного подумала и решила сама воздержаться. Аргайл с тревогой посмотрел на нее.— Да, — продолжал он после небольшой паузы, — он мог и оступиться, но согласись, это выглядит не совсем правдоподобно.Что хорошо в Аргайле: каким бы частенько он ни казался идиотом, в конце концов все равно принимал ее точку зрения. Флавия уже готовилась ответить, как вдруг появился официант — этот ангел милосердия, добрый вестник: весь в сиянии начищенных ботинок и хрома, он подлетел к столику и навалил перед Аргайлом гору свежих булочек, круассанов и джема, так что у Флавии даже потекли слюнки.— Выглядит неправдоподобно, — кивнула она, — но звучит вполне. Вот Боволо, он же согласился. — Она протянула руку, взяла булочку и обильно намазала ее джемом. А про себя подумала: «Хватит кукситься, надо заставить себя поесть».— Это понятно: несчастный случай — самое простое решение.— Чушь! — возмутилась Флавия, вытерла губы и покосилась на круассан.— Значит, ты продолжаешь охоту?— Нет возможности. Рапорт подается в кабинет городского судьи. Если там решают, что дело закрыто, его закрывают и все в порядке.— За исключением того, что это неправильно.— Да, за исключением этой несущественной детали. Почему ты считаешь, что это все-таки было убийство? — Флавия нанизала на палочку несколько кусочков дыни.— Слишком много совпадений. Проще предположить, что кто-то спихнул его в воду, — ответил Аргайл и растерянно добавил: — Слушай, знаешь, ты съела весь мой завтрак.Отпираться было бесполезно. Флавия собралась было предложить заказать по-новой, но в этот момент увидела, что от входа к ним приближался грузный, дородный человек.— Господи, помилуй!— Я так и знал, что найду вас в столовой, — объявил он с видом самодовольного удовлетворения. — Обычная интуиция.— Ради Бога, что вы здесь делаете?— Естественно, работаю, — насмешливо улыбнулся генерал. — Разве что-нибудь другое могло привести меня в это ужасное место? Я пытался вам дозвониться, но вы всегда славились крепким сном. Здесь пропало несколько картин. Вот я и решил немного покопаться, а заодно проведать, как у вас дела. Надеюсь, вы оцените мой подвиг: я битый час летел в консервной жестянке и чувствовал себя чрезвычайно уязвимым. — Он покосился на пустые тарелки. — Слышал, здесь случилась еще одна смерть?Боттандо помолчал и заказал себе завтрак. Подумал и добавил для Флавии, чтобы что-нибудь досталось и ему.— Мистер Аргайл, какой сюрприз! — Он произнес это так, словно нисколько не удивился присутствию англичанина. А Аргайл испугался, что генерал может сделать неправильные выводы, застав его утром с Флавией.— Мы как раз обсуждали это дело, — поспешил объяснить он и, стараясь не оставить никаких недомолвок, добавил: — Я в него тоже как будто немного впутался.Боттандо тихо простонал и закрыл глаза.— А я-то надеялся, что это будет однодневная командировка.— Джонатан очень мне помог, — поспешила вставить Флавия. Она знала, что ее шеф считал Аргайла возмутителем спокойствия, человеком «тридцать три несчастья», который сознательно усложняет простые вещи. И надо сказать, считал небезосновательно. Но справедливость требовала, чтобы она рассказала все, как есть.— Нисколько не сомневаюсь, — сварливо пробормотал Боттандо. — Но беда в том, что я здесь главным образом из-за него.Аргайл, опередив Флавию на долю секунды, первым удивленно изогнул бровь, но зато она вскинула обе брови одновременно — этому ее умению он всегда удивлялся и завидовал.— Мне это не нравится.— Неудивительно. Прошлым вечером, примерно в одиннадцать, из одного палаццо в Венеции украли около дюжины картин. Ничего экстраординарного — случается сплошь и рядом. Но владелица заявила, что наиболее вероятным похитителем является Джонатан Аргайл. Вот я и подумал…— Что? Я? — в ужасе вскричал Аргайл. — С какой стати кому-то так говорить? Я…— Картины принадлежали — и принадлежат, если придерживаться буквы закона — маркизе ди Мулино. Вы ведь, кажется, вели с ней переговоры? Вас не устроила запрашиваемая цена, и вы решили приобрести полотна подешевле. Вот ход ее рассуждений. Или, вернее, рассуждений особы, которая сделала заявление, — некой синьоры Пианты.Аргайл неплохо поднаторел в умении раскачиваться вперед и назад на стуле. И теперь не преминул прибегнуть к этой привычке, несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот и в страхе потер лоб. Но Боттандо, которому и в прошлом случалось наблюдать его мгновения затмения, не спешил заключить, что все это свидетельствовало о его виновности.— Конечно, — продолжал генерал, заполняя паузу, пока к Аргайлу не вернулась способность говорить, — версия не слишком вероятная. Но тем не менее я решил заняться делом сам. — Он ободряюще посмотрел на англичанина. — Оцените: ведь обсуждения бюджета в Риме сейчас в критической стадии.— Они исчезли? — наконец выдавил из себя Аргайл, оставляя без внимания административные проблемы Боттандо. — Как? Это же смешно! Я уже договорился их купить. Собирался сегодня утром подписать договор. Ужасно, — промямлил он.Генерал положил на стол руки с короткими, как обрубки, пальцами.— Я излагаю версию в том виде, в каком ее услышал сегодня рано утром. Прошу заметить, очень рано. Нет-нет, я не жду благодарности. Кстати, подозреваю, вы не располагаете алиби на интересующий нас час.— Конечно, располагаю. Я в это время был с Флавией.Боттандо оставался в душе немного романтиком и, услышав его слова, расплылся в улыбке. Это означало, что он совершенно не понял ситуации.— В таком случае я заключаю, что вы их не воровали.— Разумеется, нет! — возмутился Аргайл.— Жаль. Для меня все было бы намного проще. Подумайте, может, признаетесь, облегчите жизнь старику?— Нет. Я не трогал эти чертовы картины. Понятия не имею, как это делается. И еще, куда, по-вашему, я мог их спрятать? В своем гостиничном номере? Кстати, что украдено?Боттандо подал ему список и с сожалением проворчал:— Я так и знал, что вы не пойдете на сотрудничество.Аргайл читал, а Флавия вытянула шею и смотрела ему через плечо.— Все мои! — в отчаянии воскликнул он.— Включая портрет Мастерсон, — добавила Флавия, и Боттандо попросил ее объясниться.— Луиза Мастерсон заинтересовалась одной из этих никому не известных картин, насчет которых вел переговоры Аргайл. Мы пока не знаем, почему.— Зато я знаю, почему вы не знаете, — с нажимом проговорил ее босс. — Придется мне выслать из страны вашего дружка. Ну хорошо, продолжайте. Рассказывайте все до конца.Когда она закончила, Боттандо почти расправился с завтраком. Он сдержал слово и больше не перебивал, только по ходу повествования как-то странно крякал и кивал. Босс был хорошим слушателем и всегда уважал собеседника. Флавия ценила в нем это качество больше других. Генерал отходил от героической эпопеи раннего полета из Рима, и его настроение явно исправлялось. Флавия никогда не могла понять, почему такой человек, как он, настолько психует, если приходится садиться в самолет.— Вот видите, я был прав, — благожелательно заметил он, когда рассказ подошел к концу. — Как только мистер Аргайл вмешался в это дело, все пошло кувырком. Судите сами, когда я направил вас сюда, речь шла о тривиальном уличном грабеже. А что теперь? Полная неразбериха, — но в глубине его глаз мелькнула едва заметная искорка. Она означала, что даже в таком невероятно скучном деле могло содержаться нечто, что оправдало его дорогу в Венецию. — И каковы же ваши оценки?Боттандо обращался к ним обоим, давая понять Аргайлу, что он простил его присутствие и позволяет свободно высказывать свое мнение. Но тот еще не отошел от неожиданных превратностей утра и предпочел сидеть тихо.— Я еще никого не допрашивала, — начала Флавия. — Но если предположить, что Мастерсон убил знакомый, а не какой-то мифический сицилиец, напрашиваются пять самых вероятных подозреваемых — остальные члены комитета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26