Но ищи кого-нибудь посмирнее, чем эта, — посоветовал ему Дрого.— Меня интересует не характер женщины, а ее темперамент.Дрого рассмеялся.— Меня тоже, особенно когда свеча погашена. Хотя, — он прищурил глаз, — с такой я свечу гасить бы не стал.— Я думаю, тебе давно пора ее допросить. Она наверняка знает многие секреты наших врагов.— Единственное, что она мне будет говорить, — это «еще, Дрого, еще».— Ну ты и хвастун! — протянул Танкред. — А тебе не кажется, что она будет кричать «хватит, хватит»?— Нет, не кажется, — стараясь говорить самым наглым тоном, ответил Дрого и по-хозяйски похлопал Иду по ноге. — После первого же допроса она превратится в ласковую и покорную кошечку.Терпению Иды пришел конец; оттолкнув руку Дрого, она взвилась, словно лопнувшая пружина.— Норманнская свинья! — яростно сверкая глазами, завопила девушка. — Я разобью твою дурацкую башку!— Берегись, Дрого! — выкрикнул Танкред, но было поздно: Ида столкнула Дрого со скамьи и вцепилась пальцами в его волосы с явным намерением изо всей силы стукнуть его головой об пол. Однако норманн успел перехватить ее руки и сжал их — крепко, но осторожно, чтобы не сломать тонкие запястья. Оказавшись беспомощной, Ида рассвирепела еще больше: закусив губы, задыхаясь от бессильной ярости, она металась из стороны в сторону, стараясь вырваться, но все ее попытки были тщетны. Внезапно Ида почувствовала, как чья-то могучая рука поднимает ее в воздух. Обхватив девушку за талию, Иво отнес ее в спальню. Секундой позже в комнате появилась Мэй; ее глаза были круглыми от ужаса. Иво бросил Иду на кровать так резко, что на какое-то мгновение у нее перехватило дыхание. Когда она наконец смогла сделать вдох, Иво уже не было — в спальне осталась лишь перепуганная Мэй.— Когда-нибудь я проломлю голову этому норманну, — прошипела Ида.— Вы все-таки заговорили с ними на их языке, — укоризненно сказала Мэй.— Я не выдержала, — ответила Ида, сжимая кулаки. — Этот ублюдок нарочно меня дразнил. Откинувшись на подушку , она шумно выдохнула, чувствуя, что понемногу успокаивается. — Эти олухи говорили обо мне так, словно я шлюха. Теперь-то мне понятно, что это была всего лишь игра. Обидно, что я попалась в их ловушку, как последняя идиотка.— Теперь вам придется разговаривать с этим Дрого.— Ну уж нет! Я не прощу подобного коварства и буду молчать по крайней мере неделю.— Но он намеревается здесь ночевать. Это его кровать. А вот его кольчуга. — Мэй оглядела комнату. — А кто здесь спал раньше?— Мои родители. Но когда отец куда-нибудь уезжал, мать уходила в другую комнату, потому что эта казалась ей слишком большой и неуютной. Мне она тоже не нравится. Я хочу спать в какой-нибудь другой.— К сожалению, все кровати уже заняты. Как раз перед ужином самый молодой, Унвин, облюбовал себе последнюю из тех, что имеются.— Итак, мой дом полон норманнов и мне в нем даже спать негде! — Ида зло ударила кулаком по кровати, — А если вдруг пойдет дождь, то их станет здесь еще больше. — Она тряхнула головой. — Эти хоть ничего не испортили и не разрушили, но другие могут оказаться более наглыми и бесцеремонными. Мои родители обустраивали этот дом с любовью и тщанием, и вот теперь в нем хозяйничают норманны. Какая несправедливость! Ладно, хватит сожалений. Есть дела поважнее. К примеру, обдумать, как нам выжить. Ведь скоро находиться здесь станет совсем не безопасно.Ида надела ночную рубашку и скользнула под одеяло.— Госпожа! — осторожно окликнула ее Мэй, — Вы, наверное, не понимаете, чего хочет от вас этот мужчина, Дрого?— Я не так наивна Мэй, — ответила Ида. — Я все прекрасно понимаю.— Тогда, если вы пожелаете… В темноте он нас не различит, Я могла бы занять ваше место. Для меня это мало что значит.Секунду поразмыслив, Ида решила, что не следует соглашаться на подобное предложение — недостойно и низко использовать Мэй в качестве жертвы любовных притязаний норманна. Но главная причина была не в этом: Ида со стыдом вынуждена была признаться самой себе, что ей неприятна даже мысль о том, что Дрого будет делить постель с тоненькой темноволосой Мэй, отнюдь не лишенной привлекательности. Иде вовсе не улыбалась роль наложницы, но ей одновременно и не хотелось, чтобы на ее месте оказалась какая-то другая женщина.— Нет, Мэй. Я не могу на это пойти, и не только ради тебя, — честно сказала Ида и бросила взгляд на шкатулку Старой Эдит, стоящую на скамейке. — Дело в том, что Дрого предназначен мне судьбой. Это пророчество одной ясновидящей. Хоть я и пыталась сделать все для того, чтобы оно не сбылось, похоже, мои усилия оказались напрасными. И потом, я полагаю, что подобный поступок с твоей стороны очень не понравится Иво.— Ну-у… не думаю. Госпожа, а что находится в этой шкатулке? Если там что-нибудь ценное, то, наверное, это надо спрятать.— Я еще не знаю, что там внутри. Странно, но я боюсь туда заглядывать. Старая Эдит говорила мне, что в шкатулке я найду какие-то откровения, но пока что с меня откровений более чем достаточно. — Ида натянула на себя одеяло. — Думаю, мне лучше всего сейчас заснуть. Пусть этот болван увидит только не подвижное тело на краю кровати. Кто знает, может, я вцепилась в его голову с такой силой, что это поубавило у него любовного пыла? Глава 6 — Дрого, ты не очень пострадал? — со смехом спросил Танкред, однако в голосе его слышалась тревога.Дрого медленно поднялся и, сидя на полу и потирая голову, криво улыбнулся:— Мне надо будет отучить ее от этой неприятной привычки. Ты оказался прав, Серл, она действительно понимает французский.— И даже говорит на нем, — добавил Серл, наблюдая, как Дрого поднимается и приглаживает волосы.— Причем весьма выразительно. Что это? — Он настороженно посмотрел на тяжелую дубовую дверь, за которой слышалось какое-то царапанье, но тут же успокоился: — А, это ее собаки. Они намного дружелюбнее своей хозяйки. Впусти их, Иво. — Иво распахнул дверь, и собаки ворвались в комнату. — Тебе они нравятся?Дрого кинул взгляд на просветлевшее лицо Иво. Он знал, что его слуга питает слабость к животным, особенно к собакам. Иво сильно горевал, когда вынужден был оставить своих собственных питомцев во Франции. Надо сказать, животные, чувствуя, должно быть, любовь к ним этого сурового человека, отвечали ему полной взаимностью. Вот и сейчас собаки, не раздумывая, направились прямо к нему. Дрого пришлось самому закрывать двери на засовы, после чего он снова вернулся за стол.— Не понимаю, почему ты здесь, с нами? — воскликнул Танкред, наблюдая, как Дрого наливает себе вино. — Ведь тебя ждет постель — мягкая и, главное, нагретая.— Думаю, сегодня она не будет мягкой, — ответил Дрого.— Вполне возможно. Хотя нет, ты не прав. Мне кажется, эта девушка достаточно умна и, безусловно, поняла, что ты дразнил ее всего лишь с целью узнать, понимает ли она французский, и вовсе не хотел обидеть или оскорбить.— Даже если она это поняла, это не изменит ее нрав.— Может, и не изменит, — рассмеялся Танкред и покачал головой. — Для женщины она удивительно хорошо дерется.— Да, но зубам и ногтям я предпочитаю кулаки. Похоже, у нее было трудное детство.— К тому же она совершенно бесшумно и незаметно следовала за нами до самого домика старухи. Дрого, спроси у нее, где она всему этому научилась.— Я уже боюсь ее о чем-нибудь спрашивать. — Дрого невесело усмехнулся. — Теперь я даже жалею, что она заговорила по-французски.— Возможно, тебе следует убедиться, что у нее нет при себе оружия, — посоветовал Унвин; на его лице была тревога.— Думаю, в этом нет нужды, — сказал Серл.— Ты уверен? — пробурчал Дрого.— Уверен. Зачем ей пускать в ход оружие, если ее жизни никто не угрожает? — Он поднял маленький кинжал, лежащий рядом с пустой тарелкой Иды. — Эта штука была здесь все время, пока девушка сидела с нами. Объясни мне, Дрого, почему этот кинжал до сих пор не торчит у тебя между лопаток, а?Дрого взял кинжал в руки и внимательно вгляделся в его резную ручку.— Это явно не крестьянский нож, — заявил он.— Да и сам дом не из бедных. Здесь жили очень зажиточные горожане. И ее наряды отнюдь не похожи на нищенское рубище.— Я это понял и без тебя.— И она знает французский.— И это я тоже понял. — В голосе Дрого появилось раздражение. — Серл, перестань темнить и выкладывай, что у тебя на уме.— Ты отхватил себе подругу из богатого дома, старина. Подумай хорошенько, как тебе следует к ней относиться.— Когда я ее вижу, я не способен работать мозгами. Во мне говорит другая часть тела.— Разве тебе наплевать на ее участь?— А что с ней может случиться? Пока она со мной, а не за стенами этого дома, с ней ничего плохого не произойдет. Так что она в полной безопасности.— В безопасности? Но ведь ты собираешься взять девушку с собой, и ей поневоле придется стать участницей нашего похода на Лондон! Она увидит все наши сражения! О какой безопасности может идти речь?— Почему тебя это так волнует?Серл пожал плечами.— Может, я постарел. Просто я думаю… Знаешь, у меня могла бы быть дочь такого возраста. Если ты пока не решил, что с ней делать, еще раз тебе советую: хорошенько подумай.— Я решил, что с ней делать. Как только увидел ее в первый раз.Кивнув на прощание своим друзьям, которых явно не удовлетворил его ответ, Дрого встал и отправился в спальню. Он понимал, что после стычки с Идой не может рассчитывать сегодня на ее благосклонность, но собирался провести ночь, хотя бы лежа рядом с этой драчливой особой.В комнате было темно. Стараясь не шуметь, Дрого на ощупь отыскал около кровати свечу и зажег ее. К его большому облегчению, Ида никуда не сбежала — свернувшись калачиком, она лежала под одеялом, так что не было необходимости носиться за ней по всему дому, а потом снова самому или с помощью Иво тащить в кровать, вызывая насмешки и осуждение товарищей. Правда, она уже спала, и Дрого почувствовал досаду. Похоже, сегодня она не утолит его жажду, но может быть, сон по крайней мере утихомирит ее гнев.Он быстро разделся, как попало кинув одежду на пол, и залез под одеяло, намереваясь тоже как следует выспаться, но через несколько минут понял, что не в состоянии спокойно лежать возле этой девушки. Его возбуждал даже запах ее волос.Повернувшись на бок, Дрого легонько коснулся головы Иды и начал осторожно гладить мягкие, шелковистые пряди. Тонкое одеяло соблазнительно обрисовывало ее формы, и Дрого еле сдерживался, чтобы не сорвать его. Вынужденное долгое воздержание усиливало желание, которое он испытывал почти все время с того момента, как впервые увидел девушку.Дрого нежно обнял Иду за талию; она вздохнула во сне и неожиданно прижалась к нему. Тело Дрого мгновенно отреагировало на это бессознательное движение, и он с сожалением подумал о том, что не принадлежит к тому сорту мужчин, для которых ответные чувства женщины не имеют значения. Впрочем, между ними неизбежно встанет ненависть. Ида — саксонка, а Дрого предстоит участвовать в сражениях против саксов и, естественно, убивать их. Так что стоит ли думать о чувствах этой девушки? Может, просто взять от нее то, что он хочет, а потом, как только армия двинется в наступление, оставить?Она шевельнулась и придвинулась к нему ближе. Дрого чертыхнулся сквозь зубы и тяжело вздохнул. Да, сегодняшняя ночь явно окажется для него мучительной и бессонной.— Нет. Нет, Эдит! О, Эдит! — пробормотала Ида во сне.Дрого поспешно отодвинул голову, так как девушка чуть не заехала ему кулаком в подбородок, а затем легонько тряхнул Иду за плечо. Она стихла, но веки ее были плотно сжаты, а на щеках блестели слезы. Дрого тряхнул ее еще раз. Ида испуганно открыла глаза, быстро вытерла слезы и мрачно уставилась на Дрого.— Зачем ты меня разбудил?Мысленно ответив ей зачем, Дрого произнес вслух:— У тебя был ночной кошмар. Вот я и подумал, что тебе лучше от него избавиться.Ида с досадой поняла, что спросонья не только заговорила с норманном по-французски, но и нарушила данное себе обещание молчать в ответ на все вопросы Дрого и всячески демонстрировать ему свою враждебность. Мало того: ей нравилось, что Дрого сейчас рядом с ней. Это ее удивило.«В конце концов, что я вообще знаю об этом человеке? — подумала она, разглядывая резкие черты лица норманна. — Он один из норманнов, которые хотят завоевать мою землю и победить мой народ. У него есть слуга Иво и товарищи по оружию — Танкред, Унвин, Серл и Гарнье. Он красив, силен и благороден. Когда я нападала на него, он не поднял на меня руку, хотя мог это сделать. Он умен и проницателен, иначе ни за что не догадался бы, что я понимаю французский, и не сумел бы заставить меня в этом признаться. И он не полез ко мне вчера, хотя в его глазах ясно читалось желание. Да оно видно в его темных глазах и сейчас. А еще этот человек любит чистоту так же сильно, как и я».Вспомнив слова Эдит, Ида горестно вздохнула. Может быть, ее предсказание и сбудется, но сейчас… Девушка снова вздохнула. Ведь она знает Дрого всего один день, а это слишком маленький срок для того, чтобы дарить свое тело почти чужому человеку — даже если таковы предначертания судьбы. Однако это тело готово следовать им прямо сейчас, не без тревоги подумала Ида. Дрого лежал так близко, совсем рядом и словно окутывал ее теплом своего сильного тела. Она закрыла глаза, пытаясь собраться с духом и побороть охватившие ее греховные желания. Но тщетно: перед глазами тотчас замелькали заманчивые картины, в которых Дрого обнимал ее и их тела сплетались в порыве страсти. Ида почувствовала, как всю ее обдало жаркой волной, а сердце бешено забилось.Дрого заметил, как участилось ее дыхание. Он осторожно привлек Иду к себе и почувствовал, что девушка дрожит в его объятиях. Значит, она не совсем равнодушна к нему, и ему можно не сдерживать себя столь жестоко. Вместе с тем он должен проявить терпение, чтобы она не оттолкнула его. Ее чувство к нему еще слишком хрупко, и если он будет чересчур настойчив и даже груб, оно пройдет так же быстро, как и появилось. Нет, сейчас ему следует немного укротить собственную страсть, чтобы утвердить потом свою победу; надо действовать очень медленно и очень нежно…Дрого повернулся и легонько поцеловал Иду в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36