К тому же твой отец был ко мне внимателен, а женское сердце легко откликается на заботу. Надеюсь, он считал нашу жизнь счастливой.— Не мне тебя судить, — задумчиво произнесла Ида. — Хотя, когда я в первый раз увидела, как вы с Серлом смотрите друг на друга, я пришла, в ярость. Но сейчас я для тебя посторонний человек и не имею права на упреки. К тому же ты еще молола, у тебя двое детей, которым нужна поддержка, и с моей стороны было бы глупо и даже жестоко просить тебя остаться верной моему отцу.— Я рада слышать от тебя эти слова, потому что, когда Серл доберется до Лондона, я к нему приеду и мы обвенчаемся.— О! — Несколько мгновений Ида молча глядела на Ведетт, ошеломленная тем, что такой важный вопрос может быть решен так стремительно. — Вам не понадобилось много времени…— А по-твоему, мне лучше было бы до конца жизни оплакивать Валтеора? — мягко улыбнулась Ведетт. — Знаешь, сейчас мне кажется, что любовь вообще может быть только одна. Думаю, и в твоем отце я пыталась отыскать хоть какое-то сходство с Серлом. Наверное, я и правда должна скорбеть из-за гибели Валтеора, но я испытала достаточно горя, когда он ушел в армию Гарольда. Я чувствовала, что он не вернется…— Помню. И все понимаю. Но Аверил и Этелред вряд ли поймут тебя так же скоро, как я.— Я постараюсь им все объяснить. Серл — очень хороший человек, они к нему быстро привяжутся.В этот момент в дверь постучали и голос послушника негромко объявил, что за стенами монастыря ждут Дрого и Серл. Иду позабавило — и немножко задело, — как поспешно вскочила ее обычно степенная мать и, набросив на плечи плащ, устремилась к двери. Ида медленно поднялась и направилась следом.Лицо Дрого было необычно серьезным, даже скорбным.— Что-нибудь произошло? — тревожно спросила Ида.Дрого молча взял ее за руку и отвел в сторону.— Ты нашла свою семью. — Он опустил голову. Чувствовалось, что слова даются ему с трудом. — За стенами этого монастыря ты в большей безопасности, чем в армии, идущей на Лондон. К тому же, как я узнал, аббатиса приходится какой-то дальней родственницей Вильгельму. Если хочешь, можешь остаться здесь. Ты больше не нуждаешься в моей защите.— Ты хочешь, чтобы я здесь осталась? — тихо спросила она, не уверенная, предлагает ли он ей вы бор или отдает распоряжение.Дрого поднял голову и, глядя Иде прямо в глаза, погладил ее по щеке.— Поступай так, как велит тебе сердце. Ты не пленница и никогда ею не была. Я не вправе распоряжаться твоей судьбой. Да, я очень хочу, чтобы ты со мной осталась, но не стану тебя неволить. Если ты предпочитаешь вернуться к своей семье, я это пойму.Ида прикусила губу, чтобы сдержать счастливую улыбку. Его угрюмое лицо и сдавленный голос яснее ясного говорили; да, реши она остаться, он бы это понял, но не принял, Дрого ни слова не сказал о своей любви, не давал обещания, что они всегда будут вместе, но теперь Ида знала, что он и в самом деле не хочет с ней расставаться, и этого ей пока что было вполне достаточно.— Думаю, мне лучше отправиться с тобой в Лондон, — медленно проговорила она и в следующее мгновение чуть не задохнулась, потому что норманн радостно сжал ее в своих объятиях. — Я только хочу спросить свою мать, возьмет ли она в монастырь кого-нибудь из детей, которых мы подобрали в дороге, и могу ли я оставить с ней своих собак.— Собак? — удивился Дрого.— Ну да. Это долгое путешествие их очень утомило, поскольку твои друзья почти каждый день брали их на охоту. Думаю, бедным животным пора отдохнуть, а оставить их я могу только в моей семье, иначе они убегут, чтобы меня разыскать.Дрого улыбнулся и согласно кивнул. Они с Серлом тактично отошли в сторону, давая Иде и Ведетт возможность проститься. Сердце Иды все еще ныло от боли за обман, но она решила сдержать свои упреки — Ведетт никогда не относилась к ней хуже, чем к собственным детям. За одно только это она заслуживала прощения.Ведетт охотно согласилась взять в монастырь детей и забрать у Иды собак.— Ты должна рассказать обо всем Аверил и Этелреду, — попросила ее Ида. — Думаю, пора покончить со всей этой ложью. Я рада, что обо всем узнала. По крайней мере теперь я понимаю, откуда у меня этот дар: его передала мне родная мать.Глаза Ведетт расширились от ужаса.— У тебя есть дар ясновидения?— Боюсь, что да. Но тебе не следует так волноваться: Серл и Дрого о нем знают и всегда придут мне на выручку, если это навлечет на меня какие-нибудь неприятности.Она поцеловала Ведетт на прощание и направилась к Дрого, который уже сел на лошадь. Он помог Иде, и она, устроившись позади, крепко обхватила его руками и обернулась, чтобы помахать Ведетт.— Твоя мать очень расстроена тем, что ты с ней не осталась, — заметил Дрого.— Она больше расстроена другим.— В шкатулке оказалось что-нибудь плохое?— Да, хорошего там было мало.— Если ты не хочешь со мной делиться, я не настаиваю. Это твой секрет.— Ведетт не моя мать. Я — дочь Старой Эдит, — выпалила Ида. Дрого никак не отреагировал на ее слова, и ее это несколько удивило. — Но она была благородного происхождения, несмотря на ту бедность, в которой жила.— Меня ничуть не взволновало и не огорчило бы известие, что моя возлюбленная — простолюдинка, — буркнул Дрого, мгновенно поняв возникшие у Иды опасения. — Даже не знаю, что тебе и сказать… А что ты сама думаешь обо всем этом?Ида сокрушенно покачала головой:— Никак не могу разобраться в своих чувствах. Я чувствую гнев, но не понимаю почему. И не знаю, против кого он направлен. Скорее всего я обижена на судьбу, которая дала мне слишком мало времени, что бы побыть с моей родной матерью, и сделала ее такой одинокой из-за того, что ей пришлось хранить эту тайну.Ида рассказала Дрого о своем рождении, об изгнании Старой Эдит, о той лжи, которую все эти годы говорили ей ее отец и Ведетт. Не стала она лишь упоминать о своем деде-графе и о землях, которые должна унаследовать.— Когда ты достигла совершеннолетия, им следовало открыть тебе правду, — заметил Дрого, — Впрочем, их признание могло оказаться небезопасным. Думаю, к тому времени в Пивинси уже забыли, что ты падчерица Ведетт, или просто не имели оснований об этом вспомнить. И слава Богу, потому что в противном случае многие люди начали бы подозревать, что у тебя есть такой же дар, как и у Старой Эдит. Ты рассказала о нем Ведетт?— Да. И это ее ужаснуло. Скорее даже не сам факт, а его возможные последствия: она прекрасно помнила, чего это стоило Эдит, и теперь, наверное, боится, что меня постигнет та же участь.Подъехав к палатке, Дрого спешился и помог слезть Иде. Заметив, что она помрачнела от грустных предчувствий, он ласково обнял ее. Иде захотелось ткнуться носом в его плечо и услышать, что она не останется одинокой, что он всегда будет рядом. Но Дрого, судя по всему, ничего подобного говорить не собирался, и девушка почувствовала боль и гнев. Она поспешно отвернулась от Дрого и, подняв полог, вошла в палатку.В таком же мрачном настроении Ида приготовила постель; теперь ее даже радовало молчание Дрого. Когда они легли, Ида, несмотря на муки сердца, где горько бились разочарование и ярость, которую она не могла побороть, прильнула к груди любимого. От него исходило ощущение силы, теплоты, заботы, а она в этом так нуждалась.— Мать говорила тебе что-нибудь о Серле? — спросил Дрого, гладя ее волосы.— Да, — вздохнула Ида. — Мне будет трудно к этому привыкнуть. При всей обиде на отца, который лишил меня моей истинной матери, я не могу смириться с тем, что Ведетт забыла его так быстро.— Да нет, она его не забыла. Скорее, вспомнила другого, которого любила до того, как вышла замуж.— Возможно, я не права. Серл — замечательный человек. С ним и Ведетт, и детям будет хорошо. Меня удручает только одно…Она замолчала, и Дрого поднял голову.— Что?— Я все еще не могу думать о Старой Эдит как о своей матери, и вместе с тем перестала быть для меня матерью и Ведетт. У меня такое чувство, будто я осиротела.Он наклонился и поцеловал ее в лоб.— Просто ты пока еще всего не осознала. И это вполне естественно: то, что ты узнала, резко изменило твои взгляды на прежнюю жизнь. Ведетт — твоя мать во всех отношениях, кроме родства, а Эдит — женщина, которая подарила тебе жизнь. Может быть, со временем ты начнешь думать, что у тебя две матери: одна по крови, а другая — та, которая тебя вы растила и воспитала… Послушай, а как ты узнала, о чем говорится в этих документах? — внезапно спросил Дрого и нахмурился. — Тебе их прочел кто-нибудь в монастыре? Но тогда эта история может стать достоянием слишком многих людей… По-моему, ты поступила неразумно, доверив…— О ней знают только я и Ведетт, — перебила его Ида. — Мы сами прочли эти свитки.— Ведетт умеет читать?— Очень плохо. А я свободно.Он замолчал. Ида села а кровати, чтобы взглянуть ему в лицо. Читать умели только мужчины — и то далеко не каждый — и лишь немногие женщины духовного звания, поэтому ее слова не могли не удивить Дрого.— Почему ты раньше мне этого не сказала? — произнес он наконец.— Сама не знаю. Думаю, просто не представилось случая. Старая Эдит говорила, что мне следует использовать свое знание только тогда, когда это действительно необходимо, и что лучше всего скрывать его.— Она была права, — рассудил Дрого, привлекая Иду к себе. — Умение читать — еще одна вещь, которая может навлечь на твою голову беду. Но как же я сам не догадался? Ты часто бывала у этой лесной отшельницы, а она вырезала свое имя и дату смерти на кресте… Знаешь, если самая обычная женщина — не монахиня, не послушница, не аббатиса — обучена грамоте, то некоторые церковники считают это грехом, причем очень серьезным. Поэтому мне бы очень хотелось, чтобы ты последовала совету Старой Эдит и хранила свое умение читать в тайне.— А тебя не отталкивает, что я умею читать? И даже считать?— Вовсе нет. Наоборот, меня всегда удивляло, почему люди не стремятся овладеть этим искусством, и почему оно столь ревностно оберегается узким кругом посвященных в него.У Иды словно гора упала с плеч. Она вдруг почувствовала странную слабость и апатию и поняла, как много пережила сегодня и как обессилела.— Наверное, мне надо отдохнуть, — пробормотала она, обнимая Дрого и прижимаясь щекой к его груди. — Утро вечера мудренее.Заметив, каким ровным и глубоким стало ее дыхание — Ида почти сразу погрузилась в сон, — Дрого поцеловал ее в макушку. То, что она успокоилась так быстро, слегка удивило его. У этой девушки сильная воля. Она умеет прощать и способна понимать других. Это редкие черты характера, и замечательно, что они у нее есть, особенно учитывая то, сколько им еще предстоит увидеть горя и разрушений в долгой дороге до Лондона. Вздохнув, Дрого крепко прижал спящую Иду к себе и закрыл глаза. Глава 18 Ида проснулась от собственного крика, вся в холодном поту. Ее бил озноб, и девушка поспешно завернулась в одеяло.Прошло пять дней, с тех пор как она, попрощавшись со своей семьей, продолжила вместе с Дрого путь на Лондон. Уже к исходу третьего дня Ида начала думать, что совершила ошибку: картины бессмысленной и жестокой резни, страшных разрушений, которые она видела, когда армия норманнов проходила через деревни саксов, не оставляли ее даже в снах. В этих снах смерть невинных людей, грабежи, насилие и пепелища на месте домов казались даже чудовищнее, кровавее, чем наяву. Как Ида ни любила Дрого и как ни желала оставаться с ним, ужас и горе, которые сеяла норманнская армия на ее родной земле, казалось, вот-вот сведут ее с ума.Чтобы успокоиться после своего ночного кошмара, Ида сделала несколько глубоких вдохов. Она задумалась: что же ее так напугало? Почему-то девушка вдруг вспомнила Годвина и снова почувствовала леденящий страх. Значит, это был не просто сон, а предостережение свыше?— Что с тобой? — спросил Дрого, целуя ее в шею.— Подожди, — прошептала она, подумав, что вряд ли сейчас его ласки избавят ее от тревоги. — На этот раз мой сон вызван вовсе не тяжелыми воспоминаниями.— Ты получила «послание»?Приподнявшись на локте, Дрого пристально посмотрел ей в глаза. Он был явно встревожен. Это случалось всякий раз, когда ее дар давал о себе знать: слишком часто Ида оказывалась права в своих предсказаниях.— Похоже, что-то угрожает Годвину, — пробормотала Ида.Внезапно ее словно озарило. Перед ее мысленным взором ясно всплыла та самая картина, которая заставила ее проснуться: Годвин лежит на земле, над ним с обагренными кровью руками, зловеще улыбаясь, стоит Ги. Их фигуры застилал легкий туман, и по промозглой сырости в палатке Ида поняла, что, должно быть, она увидела во сне именно сегодняшнюю ночь. Ги убивает Годвина, если уже не убил! Вскрикнув, Ида соскочила с кровати и трясущимися руками принялась быстро натягивать на себя одежду.— Годвину? — переспросил Дрого и, не дожидаясь ответа, встал. — Но кто?..— Ги, это опять Ги! — бросила Ида, кое-как зашнуровывая платье. — Он собирается убить Годвина.Ошеломленный Дрого мгновение молчал.— Ида, но мы не можем сейчас ворваться в лагерь Ги и сказать, что тебе приснилось убийство.— Неужели ты не понимаешь, что это не просто сон?— Я-то понимаю. Но как мы все объясним остальным? Нас поднимут на смех, примут за сумасшедших, а то и похуже.— Все равно сейчас мы должны туда пойти.— А твой сон… то есть, я хочу сказать, ты уверена, что это должно случиться именно сегодня?— Не совсем, — ответила она, стараясь успокоиться. — Я видела просто ночь, но у меня такое ощущение, что это нынешняя ночь.— Как бы то ни было, она еще не закончилась, у нас есть время.Ида в отчаянии запустила руку в волосы, мучительно гадая, что им сейчас следует делать. Дрого прав. Возможно, спешить не стоит; следует подумать, как схватить Ги с поличным. Но она была так привязана к Годвину, что не могла сейчас заниматься холодным анализом. Взглянув на Дрого, Ида решительно набросила плащ.— Я уже не усну, — бросила она. — Я знаю, что Годвин в опасности, и должна спасти его.— Хорошо, — уступил Дрого. — Мы тихонько подойдем к лагерю Ги. Он почти рядом. В случае чего я скажу, что у тебя схватило живот, а я не решился отпустить тебя без охраны.— А если все-таки ничего не случится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36