— Как я здесь очутилась? Я ведь ехала сзади, — ничего не понимая, пробормотала она, потирая виски, чтобы окончательно развеять остатки сна.
— Ну да, а потом уснула, — ответил Гейбл, натягивая поводья.
— И упала с седла?
— Почти. Я остановился, а Майкл пересадил тебя.
— Странно! Я ничего этого не помню… А почему же я не проснулась?
— Зато теперь ты проснулась и можешь сама его поблагодарить.
Гейбл спешился и ссадил Эйнсли.
— Мы остановимся здесь на ночь, утром двинемся дальше и скоро окажемся на моей земле.
— Рональд здесь? — спросила Эйнсли, высвобождаясь из объятий Гейбла.
— Да. Он и мои люди уже ждали нас. Они вон там, слева, под деревьями.
Глядя вслед Эйнсли, стремительно умчавшейся разыскивать Рональда, Гейбл почувствовал внезапный укол ревности. Каждая минута, проведенная им в обществе девушки, только осложняла ситуацию. Пока его люди готовили ночлег и разжигали костер, Гейбл подошел к Джастису и сел с ним рядом.
— Как ты себя сегодня чувствуешь, кузен? — спросил он молодого человека, протягивая ему бурдюк с вином.
— Слишком хорошо, чтобы оставаться пленником этих носилок, — пробурчал Джастис.
— Тебе недолго осталось мучиться на них, скоро ты переберешься в удобную постель, и тогда выздоровление пойдет полным ходом.
— Но, Гейбл! — протестующе крикнул Джастис.
— Только не пытайся уверить меня, что уже здоров и готов хоть завтра сражаться наравне со всеми! Ты все еще очень бледен, а любое движение причиняет тебе боль — я же вижу, как ты морщишься. Если только мы не ввяжемся в битву, где даже твоя рука, ослабевшая от раны, сможет пригодиться, было бы глупостью пренебрегать здоровьем. Так что не позволяй пустому тщеславию мешать твоему выздоровлению, а то как бы тебе не пришлось навеки остаться калекой!
Джастис в сердцах выругался и постарался поудобнее опереться на ствол дерева, рядом с которым были установлены его носилки.
— Да не сама рана меня беспокоит, — признался он тихим, подавленным голосом, — а то, что заработал я ее от женской руки. Эта рыжеволосая малютка шотландка повергла меня наземь, будто я и не воин вовсе, а какой-нибудь неженка паж! — Услышав откровенный смех Гейбла, молодой человек недовольно взглянул на кузена. — Ничего смешного здесь нет. Надо мной еще будут потешаться другие, так что хоть ты пощади!
— Ты зря считаешь, что твоя гордость уязвлена тем, что тебя ранила леди Макнейрн. Скоро все в Бельфлере узнают, что она вовсе не слабое, изнеженное дитя. Сегодня она в рукопашной убила здоровенного мужчину.
Встретив удивленный взгляд Джастиса, Гейбл кивком подтвердил, что тот не ослышался:
— Она сумела достать оружие, а один из негодяев, напавших на нас, решил, что девушка будет легкой добычей. — Гейбл взглянул налево, туда, где рядом с Рональдом сидела Эйнсли. — Правда, это было первое ее убийство, и далось оно нелегко. Но, я думаю, она справится. Воли ей не занимать!
— Что да, то да. Исключительно сильная женщина! Наверняка дамам Бельфлера будет непросто разгадать ее. — Взглянув на кузена, Джастис неожиданно добавил: — Такая отважная и искусная в бою женщина станет хорошей женой человеку, который собирается обосноваться на этой дикой земле.
— Не трудись выбирать мне жену, кузен, — с улыбкой заметил Гейбл. — Я уже давно решил, какая спутница жизни мне нужна, и какой бы соблазнительной и волнующей ни была Эйнсли Макнейрн, она не та женщина, которую я ищу. В моей игре эта девушка лишь пешка.
Произнося эти слова, Гейбл намеренно избегал пристального взгляда Джастиса, опасаясь выдать себя. То, что он только что сказал, прозвучало не слишком убедительно.
— Эта красотка — сплошная головная боль, и чем скорее мы от нее избавимся, тем лучше.
— Не тревожься понапрасну, девонька, — попытался Рональд успокоить Эйнсли, после того как она рассказала, что произошло на холме. — Да этот бандит убил бы тебя не задумываясь, если бы ты его не опередила!
— Я знаю.
Она внимательно посмотрела на Рональда, с удовольствием отметив, что вынужденное бегство от разбойников не причинило вреда его здоровью.
— Кажется, ты неплохо перенес это приключение.
— Да. Ребята старались изо всех сил — несли меня быстро, но аккуратно. Единственное, о чем я сожалею, — что их стараниями я в конце концов попаду в Бельфлер, а не в Кенгарвей.
— Бельфлер?
— Ну да. Так называется замок сэра Гейбла.
— Ты говоришь — Бельфлер? Довольно странное название для рыцарского замка… Интересно, почему он его выбрал?
— По-моему, ты вообще интересуешься этим человеком гораздо больше, чем следовало бы.
Эйнсли слегка покраснела под пристальным взглядом Рональда, но не отвела глаза, а кивнула, соглашаясь. Не было никакого смысла скрывать от него свои чувства.
— Боюсь, что да. Но не тревожься об этом, мой друг.
— Ты так считаешь? Но мы можем задержаться в Бельфлере довольно долго.
Эйнсли сама понимала возможную опасность такого поворота событий, однако улыбнулась и успокаивающе похлопала Рональда по плечу.
— Сэр Гейбл — человек благородный, а я — взрослая женщина. Что бы между нами ни произошло, ответственность за это падет только на нас с ним.
Услышав, как Рональд пробормотал что-то невнятное — явно ругательство, — Эйнсли безмятежно улыбнулась, желая чувствовать в душе ту же уверенность, что прозвучала в ее словах. Если Гейбл де Амальвилль испытывает к ней интерес как к женщине, длительное пребывание в Бельфлере и впрямь может оказаться опасным. И на этот раз Рональд ей не поможет. Если что-то произойдет — или не произойдет — между ними, она должна будет справиться с этим сама. Эйнсли оставалось только молиться, чтобы она, вооружившись разумом и волей, сумела совладать с соблазном, не подвергая опасности Рональда… и свое собственное сердце.
Глава 5
Бельфлер возвышался на скале, внушительный и неприступный. Как только Эйнсли въехала на вершину небольшого холма и увидела замок Гейбла, ее охватило смешанное чувство. Награждая своего вассала-норманна, король Давид явно не поскупился. Даже на таком расстоянии замок свидетельствовал о богатстве владельца и выглядел великолепно — не то что обиталище ее собственного семейства. Эта крепость, сложенная из серого камня, представала воплощенным символом пропасти, разделявшей сэра Гейбла де Амальвилля и Эйнсли Макнейрн. Все остальные различия и препятствия, начиная от ее положения пленницы Гейбла и кончая необычным воспитанием, полученным Эйнсли, могли быть легко объяснены и отринуты. Но вот огромный замок, только что представший ее взору, не оставлял никаких иллюзий. По сравнению с Бельфлером Кенгарвей выглядел как жалкая хижина бедного фермера.
— Вы устали, мисс Эйнсли? — спросил Гейбл, приближаясь к девушке.
— Вовсе нет, — ответила она и пришпорила коня, стараясь держаться поближе к носилкам, на которых несли Рональда. — Просто решила немного отдохнуть, прежде чем взбираться на этот холм.
Не обращая внимания на усмешку Гейбла, девушка бросила хмурый взгляд на рыцаря, ловко гарцевавшего на ее пепельно-сером коне:
— По-моему, и моей лошади надо дать отдохнуть — ведь ей пришлось нести двоих на своей спине.
— Думаю, такому сильному животному это нипочем. — Гейбл потрепал коня по мощной шее. — Как ты его зовешь?
— Малкольм, — сквозь зубы процедила Эйнсли, уверенная, что норманн вознамерился отобрать у нее коня.
— Малкольм? — Гейбл рассмеялся и покачал головой. — Разве можно называть боевого скакуна таким именем?
— А почему нет? Оно кажется мне вполне подходящим.
— Имя действительно хорошее, но довольно странное для лошади.
— А как надо было его назвать — Непобедимый или Грозный?
Гейбл улыбнулся, не обращая внимания на эти ехидные слова:
— А что ты думаешь о моем Бельфлере?
— Выглядит он внушительно. Как раз такой замок и нужен в этих суровых землях. — Она взглянула на Гейбла и с любопытством спросила: — Но почему ты, рыцарь, дал своему жилищу столь изящное имя?
— Это название придумала моя кузина Элен, — пояснил Гейбл, как бы извиняясь. — В день, когда ей исполнилось тринадцать лет, я пообещал выполнить любое ее желание. Она решила, что больше всего ей хочется дать имя моему замку. Бельфлер — не такое уж плохое имя.
— Да нет… — Эйнсли быстро прикинула, какие еще названия могли бы прийти в голову столь юной особе, и добродушно добавила: — Могло быть и хуже!
Вежливо справившись о здоровье Рональда и поинтересовавшись тем, как старик переносит тяготы путешествия, Гейбл поскакал вперед, к авангарду своего отряда. Некоторое время Эйнсли боролась с желанием посмотреть ему вслед и в конце концов сдалась. Наездником Гейбл был великолепным и на спине Малкольма выглядел превосходно. Эйнсли была очень привязана к своему коню. Ей стоило немалых трудов уберечь его от алчных притязаний своей семьи, но она понимала, что если Гейблу приглянулся ее скакун, она легко смирится с потерей. В таком роскошном замке Малкольму будет гораздо лучше. Вряд ли Бельфлер страдает от жестоких шотландских зим так, как Кенгарвей, когда в период длинных холодных дней еда лошадей скудна и однообразна.
Эйнсли вздохнула. На пути к замку, несмотря на все ее усилия, она то и дело начинала думать о возможности совместного будущего с Гейблом де Амальвиллем. Но Бельфлер ясно доказал девушке, насколько бесплодны ее мечты. В благородстве ее происхождения сомневаться не приходится, но поведение отца и деда Эйнсли не оставляло даже слабой надежды на возможность такого брака. Буйство и разбой, которым предавались Макнейрны на протяжении последних пятидесяти лет, лишили этот клан того уважения, власти и богатства, которыми он некогда обладал. При виде Бельфлера Эйнсли стало до боли ясно, что Гейбл, взяв в жены такую девушку, как она, абсолютно ничего не приобретет. Впрочем, он сам наверняка даже и не думает о такой возможности, печально добавила она про себя.
— Не грусти, девонька, — послышался голос Рональда, мгновенно оторвавший Эйнсли от ее невеселых размышлений. — Если уж нам суждено быть пленниками, то мы попали не в самые плохие руки. Этих людей не стоит опасаться…
— Даже если отец откажется нас выкупить? — перебила его Эйнсли. Она достаточно хорошо знала своего отца, чтобы понимать, что такая возможность существует.
— Даже тогда. Впрочем, я не думаю, чтобы он на это пошел.
— Рональд, мой отец…
— …необузданный негодяй. Ты права. Но, несмотря на все свои многочисленные недостатки, он не допустит, чтобы его дочь сгнила в плену у норманнов. Он побоится замарать славное имя Макнейрнов. Правда, ему не хватает ума понять, что вся его проклятая жизнь уже покрыла несмываемым позором это имя. Но оставить дочь в руках врагов… Нет, на это он ни в коем случае не пойдет! Гораздо больше меня беспокоит другое — будет ли он соблюдать условия договора, который заключит, чтобы освободить нас.
— Мне тоже это приходило в голову, но я решила, что слишком дурно думаю о родном отце.
— Твоей вины в этом нет, девонька. Когда человек много лет ведет себя так, как твой отец, не мудрено, что даже самые близкие люди перестают ему верить. — Рональд ободряюще похлопал Эйнсли по руке. — Помни одно — если твой отец решит обмануть или предать сэра Гейбла, забота о твоем благополучии его не остановит. Мои слова звучат жестоко, но ты сама знаешь, что это правда. Зная, что твой отец способен на предательство, ты, возможно, спасешь себе жизнь.
Эйнсли стиснула руку старика:
— Ты прав. Тяжело сознавать, что не можешь доверять собственному отцу, и приходится сомневаться, вызволит ли он из плена родное дитя. Но эта жестокая истина открылась мне уже давно. Лишь иногда мысли об отце причиняют мне боль, но и это пройдет. Беспокоит меня другое — должна ли я предостеречь сэра Гейбла?
— Он и так знает, что за человек твой отец, родная.
— Возможно, но сам сэр Гейбл — человек исключительно благородный. Такому нелегко будет иметь дело с Дугганом Макнейрном. Рыцарю вроде де Амальвилля даже невозможно представить, до какой подлости может дойти мой отец…
— Ну что же, поступай, как велит тебе сердце. Если ты увидишь, что твой отец строит какие-то козни и собирается нарушить соглашение, а сэр Гейбл не подозревает об этом, ты смело можешь открыть ему глаза, не опасаясь обвинений в предательстве. Пусть он знает, что хотя бы кто-то из Макнейрнов имеет представление о чести!
Въезжая в массивные, обитые железом ворота Бельфлера, Эйнсли чувствовала вполне объяснимое смущение. Ее одежда сильно пострадала во время путешествия, а сама девушка была невообразимо грязна. Смыть дорожную пыль случая не представилось. Когда же две дамы бросились к Гейблу и начали обнимать его, Эйнсли ощутила еще большую неловкость. По сравнению с их прелестными платьями из мягкого дорогого материала, ниспадавшего мягкими складками, ее собственный наряд выглядел настоящим тряпьем Она понимала, что в ней говорит оскорбленная гордость, но ничего не могла с этим поделать. В голове вертелась одна мысль: что подумает Гейбл, когда сравнит этих милых темноволосых женщин с нею?
Дамы не успели произнести приветствия, а Гейбл уже отдал приказания двум своим людям отнести Рональда в комнату и позаботиться о его удобствах. Эйнсли собралась было последовать за кузеном, но Гейбл остановил ее. Взяв девушку за руку, он провел ее в просторный зал. Впереди шли все те же дамы. Они явно сгорали от любопытства, увидев Эйнсли, но не задавали никаких вопросов. Гейбл усадил девушку справа от себя, и она застыла в напряженном ожидании, пока два проворных пажа вносили в комнату легкую закуску — сладкое вино, хлеб и сыр. Пока Гейбл представлял Эйнсли своей тетке Мари и ее дочери Элен, девушка чувствовала, что нервы ее напряжены до предела.
— Ты должен был предупредить нас, что везешь гостей, — мягко пожурила племянника Мари.
Гейбл откинулся на высокую спинку дубового кресла, отхлебнул вина из резного серебряного кубка и снисходительно улыбнулся, глядя на свою миниатюрную родственницу.
— Леди Макнейрн неожиданно очутилась в нашей компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42