Мои люди будут хорошо с ней обращаться, обещаю тебе.
Обняв на прощание своего питомца, Эйнсли отпустила его. Она проводила печальным взглядом одного из людей Гейбла, который, следуя указанию хозяина, уводил Страшилу прочь. То, что этот человек дружелюбно обращался с псом, не слишком утешило Эйнсли. Встав, она оправила юбку, с ненавистью глядя на леди Маргарет, в изысканных выражениях благодарившую Гейбла. И только заметив ироничный взгляд рыцаря, девушка немного успокоилась. Похоже, что желание Маргарет насолить сопернице обернулось против нее самой. Поскольку Гейбл явно не поверил, что Страшила напал на Маргарет, он наверняка призадумается, зачем она выдумала всю эту историю, а значит, будет более осторожно относиться к Фрейзерам.
— Пожалуй, я пойду к себе, — объявила Эйнсли, перебивая излияния леди Маргарет.
— Эйнсли! — окликнул девушку Гейбл, отойдя от неумолкавшей леди.
Не обращая внимания, она продолжала подниматься по лестнице.
— Можно иногда запирать Страшилу у меня в комнате или в спальне Рональда. Он наверняка успокоится, если будет проводить время с нами.
— А… ну да, конечно.
Бросив быстрый взгляд на леди Маргарет, Эйнсли добавила:
— И кормить его буду только я. Не хочу, чтобы пес чувствовал себя брошенным.
— Как хочешь.
Гейбл разрывался между не отстававшей от него Маргарет Фрейзер и удалявшейся Эйнсли. Ему было жаль, что она уходит. Сегодня девушка надела светло-голубое платье — одно из тех, что подарили ей дамы Бельфлера. Этот наряд удивительно шел к ее глазам и цвету лица, и Эйнсли выглядела даже лучше, чем всегда. Гейбла не покидало ощущение, что прямо перед его носом начинается некая опасная игра, но что именно происходит, он еще не до конца уразумел. Вряд ли Эйнсли будет с ним откровенна, но расспросить ее надо при первой возможности. Провожая леди Маргарет в ее комнату, Гейбл прикидывал, как бы половчее избавиться от своих гостей, не нанеся им обиды.
— Ты уверена, девонька, что с твоей собачкой все в порядке? — осведомился Рональд, удивленно наблюдая за тем, как Эйнсли беспокойно меряет шагами комнату.
— Более чем. — Девушка остановилась, издав глубокий вздох. — Она нарочно оговорила Страшилу, Рональд. Просто из вредности.
— Потому что ты не погибла под тем камнем.
— Вот именно. Я не удивлюсь, если она все же попытается убить Страшилу. Вот почему я потребовала, чтобы пищу он брал только из моих рук. Похоже, Гейбл согласился с моими доводами.
— Наверное, он что-то подозревает.
— Вполне возможно, леди Маргарет совершила явную ошибку, пытаясь представить Страшилу как злобного пса, способного ни с того ни с сего напасть на человека. Ни Гейбл, ни его люди ей не поверили. Страшила уже успел стать любимчиком всего Бельфлера. Даже кухарки и горничные не упускают случая его приласкать.
— Тогда тебе не о чем тревожиться. С ним действительно будут хорошо обращаться.
— Да, я это знаю. Меня беспокоит другое — никогда не думала, как трудно возбудить подозрения человека относительно его знакомого, одновременно стараясь не наговорить лишнего. Насколько было бы легче, если бы я могла просто усадить Гейбла перед собой и откровенно рассказать ему все, что знаю и что думаю об этих проклятых Фрейзерах!.. — Эйнсли на секунду задумалась, а потом сокрушенно покачала головой. — А впрочем, это вряд ли привело бы к желаемому результату. Я ведь говорила ему, что именно Фрейзер и его люди были причиной смерти моей матери, а он ничего на это не ответил…
— А что же он мог сказать? К сожалению, на войне люди гибнут сплошь и рядом. Конечно, он мог посетовать, что в пылу сражения пострадали невинные люди, но ведь воины Гейбла наверняка сами не раз совершали подобное. Как же он может теперь осуждать за это Фрейзера? — Рональд помрачнел и взглянул на Эйнсли: — Сэр Гейбл ведь не подумал, что ты сама натравила на них собаку, правда?
Эйнсли пожала плечами:
— Вначале — возможно, но потом… Нет. Уверена, что нет. Я ведь сидела рядом с ним в обеденном зале. Гейблу наверняка известно, что можно заставить собаку выследить человека, можно заставить убить его, но даже самого умного пса не заставишь часами лежать и ждать, пока появится тот человек, на которого ему следует броситься. Просто Гейбл был вынужден как-то утихомирить своих гостей. Я рада уже тому, что он не приказал убить Страшилу — ведь Фрейзер настаивал именно на этом.
— Ублюдок! Ну ничего, скоро мои раны затянутся и я наконец встану с постели. Тогда тебе не придется одной ходить по этому змеиному гнезду.
— Не старайся ради меня встать с постели, пока окончательно не выздоровеешь. Со мной все будет в порядке!
— Но ведь они уже пытались убить тебя, — возразил Рональд.
— Пытались, да ничего не вышло. А теперь, когда я узнала об их гнусных намерениях, я буду вести себя гораздо осторожнее. Скоро отец пришлет выкуп, и мы вообще покинем Бельфлер… Но вижу, что ты устал — я тебя слишком утомила своими жалобами.
— Ты знаешь, мне всегда приятно говорить с тобой, — заверил девушку Рональд.
— Да. Это я знаю. — Эйнсли подошла к кровати, поцеловала старика в щеку и направилась к двери. — Все будет хорошо. Не тревожься понапрасну!
— Понапрасну? Как вспомню, что эти негодяи Фрейзеры убили твою мать…
— Они скоро поймут, что в моих жилах течет не только ее кровь, но и кровь Макнейрнов. Со мной им не удастся так легко разделаться!
Стоя около узкого окна в спальне Джастиса, Гейбл наблюдал за тем, что происходит в собачьем загоне, расположенном рядом с конюшнями. В середине загона сидел Страшила и скулил тихонько и жалобно. Остальные собаки испуганно жались к прутьям. Страшила был настолько больше и мощнее остальных собак, что в первый момент, когда его поместили туда, между животными возникла свара. Гейбл видел это, но подавил в себе искушение вмешаться. Собственно говоря, он намеревался сделать это не ради пса, а ради Эйнсли. Несчастье ее любимца расстроило бы девушку, чего Гейбл никак не хотел допустить.
— Ты сам понимаешь, что это глупости, — заметил Джастис, подходя к кузену и тоже выглядывая в окно. — Этого пса растили в любви и ласке. По натуре он боец, но никогда ни на кого не набросится без причины.
— Я тоже так думаю, хотя, должен сознаться, поначалу у меня возникли кое-какие сомнения. Эйнсли и Фрейзеры ненавидят друг друга, поэтому я решил, что она вполне могла натравить на них собаку. Но зачем Фрейзерам желать смерти Страшилы? Не вижу в этом никакого смысла…
— Неужели? Но ты сам только что сказал, что Фрейзеры ненавидят Эйнсли, а она любит свою собаку.
— Значит, для того, чтобы насолить девушке, надо причинить вред ее псу? Но ведь это ребячество, а лорд Фрейзер и его дочь — взрослые люди, их высоко ценят и уважают при дворе.
— Словом, ты считаешь их выше этого? — Джастис рассмеялся и покачал головой. — Только святому никогда не придет в голову мысль о мести, кузен, а уж Фрейзеры точно не святые! Честно говоря, меня эта история совсем не удивила. Странно другое — как ты, который лучше меня знаком с ними, еще не понял, что они за люди.
Гейбл вздохнул и прислонился к стене.
— Нет, на их счет я не заблуждаюсь. По правде говоря, мне даже стыдно, что я хоть на минуту мог усомниться в Эйнсли. Более того, я убежден, что тот эпизод — лишь малая часть хорошо продуманного плана. А это не может не тревожить! Что-то происходит между Эйнсли и Фрейзерами, в этом я совершенно уверен, но не могу понять, что именно. А в их поведении я до сих пор не усмотрел ни единого намека на разгадку…
— Тогда почему ты уверен, что что-то есть?
— Какое-то смутное ощущение… Оно словно витает в воздухе. Как будто я оказался в центре заговоров и интриг, направленных хотя и не на меня лично, но от этого не менее опасных. Представь себе, что тебя внезапно втащили в круг людей, танцующих некий неизвестный тебе танец. Вот так я себя и чувствую. Конечно, Фрейзеры виноваты гораздо больше, чем Эйнсли, но и она ведет какую-то игру. Порой мне кажется, что она старается заставить меня что-то понять, но что именно — в этом весь секрет, который я пока не разгадал…
— Ты спроси ее сам!
— Думаешь, она вот так просто возьмет и все мне расскажет?
— От тебя потребуется некоторая настойчивость. В одном я совершенно уверен — эта девушка не умеет лгать. Она может не сказать тебе всего прямо, но и изворачиваться не будет. — Джастис жестом указал на окно: — Если ты поторопишься, то уже в ближайшее время получишь ответы на вопросы, которые тебя тревожат.
Гейбл тоже перевел взгляд на улицу. У собачьего загона он увидел Эйнсли, которая кормила своего любимца. Рыцарь полностью разделял мнение своего кузена — Эйнсли не способна на ложь. Вопрос в том, не слишком ли горькой окажется та правда, которую она ему сообщит, подумал Гейбл, выходя из комнаты Джастиса и направляясь к загону.
Глава 8
— Ну-ну, мой бедный малыш, — ворковала Эйнсли над Страшилой, просовывая кусочки мяса сквозь прутья клетки.
— Бедный — возможно, но уж никак не малыш, — негромко заметил Гейбл, становясь за спиной девушки.
Эйнсли тихонько вскрикнула — она не слышала, как он подошел, — и кинула на рыцаря недовольный взгляд, а затем снова перевела все свое внимание на пса. То, что Гейбл стоял так близко, смущало ее. Эйнсли слишком остро чувствовала его присутствие, тепло его тела. Несмотря на то что рыцарь почти все время проводил в обществе другой женщины, ее влечение к нему не угасло. Она мечтала о нем, жаждала его, вспоминала о его поцелуях… И все это еще больше раздражало Эйнсли. Одно утешение — сам Гейбл наверняка не догадывается о ее чувствах.
— Его воспитывали как ребенка, — сказала девушка, просовывая руку и почесывая Страшилу за ухом. — Он не понимает, почему его заперли.
— Я уже сказал: если позволить ему и дальше свободно бегать по замку, это может плохо кончиться — для него. — Гейбл обвил рукой талию Эйнсли и легонько уперся подбородком в ее затылок. — Фрейзеры боятся твоего пса.
— А почему ты позволяешь делать все, что им заблагорассудится? — спросила Эйнсли, раздосадованная тем, что в ее голосе появилась внезапная теплая хрипотца.
— Они защищают свою жизнь. Как же можно этого не позволить? Конечно, я мог бы начать уверять их, что собака не представляет никакой угрозы, но, по правде сказать, было бы странно, что я так забочусь о чужой собаке. Жалобу такого рода король счел бы пустой тратой времени.
— А поскольку собака моя, многие решат, что Фрейзеры правы, настаивая на ее смерти, — печально заметила Эйнсли, сознавая, что одного имени Макнейрн достаточно, чтобы люди с презрением от нее отвернулись.
— Боюсь, что да. — Гейбл слегка коснулся губами уха Эйнсли и улыбнулся, заметив, как она вздрогнула. — Почему Фрейзеры оболгали твоего пса?
— Они вообще ненавидят собак.
Гейбл продолжал целовать ее ухо быстрыми, дразнящими поцелуями. Эйнсли закрыла глаза и вся отдалась этой ласке.
— Весьма разумное объяснение, но боюсь, что недостаточное. У меня остается масса вопросов.
— Оставь их при себе. Это не имеет значения.
— Но я чувствую, что в Бельфлере что-то происходит. Что-то между тобой и Фрейзерами…
— Ты считаешь, что мы готовим против тебя заговор?
Эйнсли обернулась и посмотрела в лицо Гейблу. Она надеялась, что таким образом положит конец дразнящим поцелуям и смущающей близости его тела, так тесно прижавшегося к ней. Но передышка была недолгой, потому что Гейбл, вытянув руки, зажал Эйнсли между собой и клеткой, не давая возможности вырваться. Она вздрогнула, когда его губы коснулись ее щеки. Он придвинулся ближе, и их тела соприкоснулись. Эйнсли сжала кулаки, борясь с искушением обнять Гейбла и прижать к себе. Все чувства и желания девушки нахлынули на нее с новой силой, которой она не могла противостоять. Ясность мысли быстро покидала ее, уступая место безрассудной страсти.
— Нет, — негромко ответил Гейбл, утыкаясь в шею Эйнсли. — По-моему, и ты, и Фрейзеры слишком заняты друг другом, чтобы обращать на меня внимание. И все же какие-то козни строятся, я это чувствую. Что-то носится в воздухе… Я понимаю, что между тобой и Фрейзерами существует старая вражда, но…
В тумане желания, окутывавшем Эйнсли, блеснул лучик здравого смысла. Она отстранилась от Гейбла.
— Вражда? Это слишком мягко сказано! Не забывай — они убили мою мать… Еще до того как мой клан стал неуправляемым, Фрейзеры и Макнейрны противостояли друг другу. Это не просто вражда, милорд, это неприкрытая, жестокая ненависть. Наверное, ты первый, кому за последние сто или даже больше лет удалось свести Фрейзеров и Макнейрнов вместе. В любом другом замке, кроме твоего, мы давно бы перерезали друг другу глотки!
— А ты уверена, что подобное убийство не замышляется сейчас?
— Я никого не собираюсь убивать.
По взгляду Гейбла Эйнсли догадалась, что ее намек не пропал втуне, но он ничего не сказал. Покрывая нежными поцелуями ее шею, рыцарь еще теснее прижал девушку к клетке. Эйнсли понимала, что ей следовало бы оттолкнуть его, но вместо этого она запрокинула голову, с готовностью подставляя себя ласкам Гейбла.
Она сознавала, что он просто хочет удовлетворить свое желание. Присутствие леди Маргарет более чем доказывало, что у Гейбла де Амальвилля и в мыслях нет жениться на ней, Эйнсли. Он ищет любовницу, вот и все. Понимала Эйнсли и другое — от этого человека ей нужна не только страсть. Здравый смысл подсказывал, что надо оттолкнуть его, громко выразить свое негодование и удалиться, ибо то, что он затеял, будет стоить ей слишком дорого. И все же противостоять этому натиску она была не в силах. То, что саму ее недавно чуть не убили, что даже ее любимый пес находится в опасности, заставило девушку пересмотреть свои взгляды на хорошее и дурное, на долг и страсть. Над ней нависла смертельная угроза, и Эйнсли не хотелось умереть, так и не познав любви, пусть даже незаконной и быстротечной.
Пока логика и желание боролись в душе девушки, действия Гейбла стали более решительными. Проведя ртом по ее губам, он раздвинул их, и тут же его настойчивый, дерзкий язык скользнул ей в рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42