На бедре молодой женщины красовался револьвер в кобуре. Старик покачал головой, чем вызвал новый приступ боли.
– Так-так-так, что у нас здесь?
Заслышав этот голос, Мигель Мендоза поднялся с вонючей койки навстречу человеку, при косвенном участии которого пятнадцать лет назад его жизнь перевернулась кверху дном.
– Buenas noches , Слид. Ты здесь в качестве должностного лица?
Маршал ухмыльнулся и надменно прошествовал к крошечной камере, похрустывая костяшками пальцев здоровой руки.
– Могу поспорить, ты тоже невероятно рад меня видеть, не так ли, Мендоза?
Мендоза окинул правоохранителя сонным взглядом, свойственным мексиканцам, прибереженным для случаев, когда нужно скрыть истинные чувства.
– Si, Мигель всегда рад видеть друга.
– Да ну? – Хендрикс провел большим металлическим кольцом с тюремными ключами по решетке камеры. Резкий звук зловещим эхом отразился от толстых каменных стен. – Тогда ты обрадуешься еще больше, если я вытащу тебя отсюда, так ведь?
Мигель заставил себя лениво улыбнуться и кивнул.
Хендрикс рассмеялся. Он вставил ключ в скважину и провернул. Замок заскрежетал, потом щелкнул. Слид распахнул тяжелую дверь и мотнул головой в сторону дверного проема, ведущего в шумную контору. Мигель пошаркал в комнату настолько грациозно, насколько позволяла короткая цепь между железными кандалами на ногах.
Когда они вошли, заместитель констебля вручил Мигелю его трость. Потом макнул перо в чернильницу и передал его маршалу.
– Просто распишитесь вот здесь, маршал Хендрикс, и он ваш.
Маршал склонился над документом и печатными буквами аккуратно вывел свое имя.
– Вирдж, ты нашел лошадь Мендозы?
В другом конце комнаты Вирджил Годби достал палец из носа и вытер его о грязные штаны.
– Она возле крыльца, Слид.
– Сади его.
Взяв заключенного под руку, Вирджил вывел его на улицу. Вместе они подошли к лошади. Ухмыляясь, Вирджил освободил ноги Мигеля от кандалов.
– Ты все равно что покойник. Ты ведь знаешь это, верно?
Мендоза взобрался в седло и положил на колени трость.
Когда помощник маршала снова защелкнул оковы под животом Фортуны, Мигель сказал:
– Si, мне приходило это в голову.
Дородная женщина в белом гофрированном фартучке поверх строгого черного платья и с такой же белой кружевной наколкой на кудрявой голове вышла на стук Бренча Макколи из двери пансиона.
– Я ищу женщину по имени Голубка, – ответил он на немой вопрос.
– Что вам от нее нужно?
Служанка нахмурилась, когда, окидывая мускулистое тело посетителя внимательным взглядом, заметила на его бедре «миротворец». Женщина была с ним почти одного роста, и Бренч не сомневался в ее способности преградить путь любому, кто придется ей не по вкусу.
– Скажите ей, что меня прислал Мигель.
– Гм. Только начало полудня, девочки еще даже не встали, – пробормотала она, уступая посетителю дорогу. – И как прикажете делать уборку, если мужчины начинают обивать порог, не дожидаясь даже захода солнца?
Бренч проследовал за служанкой в комнату, которая была так заставлена мебелью и безделушками, что оставалось лишь удивляться, как больше чем двум-трем людям удается маневрировать в этом пространстве, ничего не разбивая. К удивлению Бренча, здесь не было бархатных штор с бахромой на окнах и дверных проемах. Алебастровые статуи обнаженных женщин красовались на пьедесталах в каждом углу в окружении папоротников и пальмовых деревьев в горшках и ваз с выкрашенными в пурпурный цвет перьями. Под стенами стояли шикарные кресла и диваны, обитые зеленой и розовой парчой. В первую очередь внимание привлекало пианино. На нем на длинной гофрированной салфетке стояли фотографии в рамках и коллекция пустых хрустальных флаконов из-под духов.
Бренч ступил на огромных размеров шкуру белого медведя и вдохнул аромат трав и высушенных цветов, витавший над драпировками, светильниками, вазами и поднимавшийся к вершинам массивных сервантов, где сверкающие бокалы и графины из граненого стекла ожидали ночных посетителей.
– Присаживайтесь, – сказала служанка. – Я узнаю, расположена ли мисс Голубка развлекать в такую несусветную рань.
Макколи сдвинул груду подушек – они все до одной были в наволочках, гофрированных либо украшенных бахромой и вышивкой в виде переплетенных сердец и роз, – и сел на диван. Над мебелью и растениями с лепного карниза свисали взятые в рамку изображения соблазнительных полунагих женщин. «Клиент чувствует себя здесь, как в уютном гнездышке», – заключил Бренч. Это могло понравиться изголодавшемуся по дамскому вниманию мужчине – по крайней мере, на один вечер.
– Вы друг Мигеля?
Бренч вскочил с дивана при виде стоящей в дверях молодой женщины с кожей цвета темного меда. Ее кремовый пеньюар был настолько прозрачным, что бросались в глаза медные соски и более темный треугольник между вершинами стройных бедер. Вспомнив, что, по словам экономки, девочки еще не вставали, Бренч понял, что эта, видимо, спала обнаженной. Мысль тут же вызвала соответствующие ощущения в чреслах.
Женщина подходила под описание блудницы, наполовину индианки, данное Мигелем; говорила она на пристойном английском, которому учат детей в мормонских семьях. И все же, прикрывая пах шляпой, Макколи спросил:
– Вы Голубка?
Черные волосы, прямые и гладкие, как водопад, грациозно покачивались вокруг бедер молодой женщины, пока она шла к стулу на ножке в виде когтистой лапы, что стоял у пианино.
– Так меня называют. Вы не ответили на мой вопрос. Откуда вы знаете Мигеля?
Бренч остался стоять, понимая, что сидеть теперь будет слишком неудобно.
– Он в беде, мэм…
Макколи протянул руку к женщине, когда та побледнела и встала.
– Сейчас он в относительной безопасности. Но он послал меня к вам, так как думает, что вы можете помочь.
Голубка бросила взгляд в сторону холла.
– Ничего больше не говорите здесь.
Бренч поднялся вслед за женщиной на второй этаж. Они прошли по коридору мимо нескольких запертых дверей, не встретив никого по дороге. Наконец она остановилась почти по центру коридора.
Образ Дженны возник в голове Бренча, когда он шагнул в комнату проститутки и увидел ее неубранную кровать. Он быстро отогнал видение.
Дженна подняла голову, пропуская сквозь пальцы набранную в ладони воду и вслушиваясь в звуки, идущие откуда-то от верховьев реки. Голоса. Мужские голоса. Если это Бренч Макколи, то лучше бы ему быть в компании Мендозы, иначе она всадит в него столько стрел, что он станет похож на дикобраза.
Молодая женщина вытерла рот тыльной стороной кисти, отмахнулась от комаров и поднялась на ноги. Голоса не становились громче или тише, и это означало, что мужчины остановились. Оставив гнедого стреноженным, Юджиния стала красться между ивами и тополями, густо росшими по берегам реки Уибер, пока не стала ясно слышать голоса.
Мужчины сидели на лошадях. Их было трое, остановились они на открытом месте на дальнем конце крутой излучины реки. Из своего укрытия в кустарнике Дженна могла хорошо их разглядеть и тут же узнала. Федеральный маршал и его помощник, один приземистый и коренастый, второй высокий и тощий, как скелет. Третьим был Черный Валет Мендоза.
Их слова, доносимые ветром через широкое русло реки, звучали ясно, как журчащая у ног вода.
– Как ты мог подумать, что я обману такого старого сотрапего , как ты, Мигель? – услышала Дженна слова маршала.
– Думаю, это не стало бы большой проблемой для тебя.
– Что ты такое говоришь?
Мендоза усмехнулся.
– Это называется honestidad , мой друг… честность. Если ты действительно хочешь меня отпустить, тебе должна быть от этого какая-то выгода, нет?
Теперь рассмеялся Хендрикс.
– А ты стал умнее. Скажем так: если бы тебя повесили, это помешало бы мне вести некоторые, э-э… дела.
– Дела, да?
Все трое засмеялись. «Немного нервозно», – подумала Дженна.
– Например, касающиеся ограбления поездов? – спросил Мендоза.
– Может быть. – Хендрикс махнул своему помощнику. – Сними с него наручники, Вирдж.
Дженна сощурилась, наблюдая, как Вирджил Годби слез с лошади и хромая подошел к испанцу, чтобы расстегнуть наручники. Мигель говорил правду, он действительно не грабил поезда. А убийства? Маршал тоже повесил их на картежника?
Мигель помассировал натертую кожу освобожденных запястий. Взяв из рук Вирджила поводья, он кивнул Хендриксу.
– Я благодарен тебе, mi amigo.
– Да что там. Мы, старые companeros, должны помогать друг другу, верно?
Улыбка Мигеля, как заметила Дженна, была печальной и смиренной.
– Еще раз спасибо, – сказал он. – Думаю, мы вряд ли увидимся снова.
– Да уж. Это очень сомнительно. Пока, Мигель.
Мендоза резко развернул лошадь и стукнул по крупу тростью. Мышастая пулей понеслась к деревьям. Дженна не спускала глаз с представителей закона, при необходимости готовая выпустить из «старра» пулю сорок четвертого калибра. Хендриксу она не доверяла, а от мертвого Мендозы ей пользы не было.
Хендрикс вытащил оружие и прицелился в спину Мендозе. Маршал выстрелил, и одновременно Дженна нажала на курок «старра». Револьвер дернулся в руке, а грохот двух выстрелов слился в один.
Лошадь Хендрикса пронзительно заржала и упала набок. Вирджил кинулся на землю и стал судорожно оглядываться по сторонам. Дженна выругалась: ей было жаль убитой лошади.
Маршал скатился с трупа животного и трижды выстрелил в направлении Дженны. Когда он по-крабьи бросился в укрытие, молодая женщина хорошо прицелилась и выстрелила еще раз. Хендрикс вскрикнул, револьвер вылетел у него из рук, а потом маршал пропал из виду.
– По другую сторону излучины, Вирдж! – послышался его крик. – Я не дам ублюдку скучать, а ты зайди сзади и достань его. Быстрей!
Дженна не видела ни помощника маршала, ни Мендозу. Она отвечала на выстрелы Хендрикса, а он стрелял часто, это заставляло ее низко прижиматься к земле, и выстрелы приходилось делать наугад. Смесь сильного аромата плодородной почвы и едкого запаха жженого пороха въедалась в ноздри. В ушах звенело от выстрелов собственного револьвера и визга пуль, пролетавших над головой.
Когда наконец все стихло, молодая женщина подняла голову и вгляделась в пространство за блестящей поверхностью воды. Тишина казалась оглушительной после грохота перестрелки. Решив, что маршал, должно быть, перезаряжает пистолет, Дженна стала пробираться сквозь кусты к лошади, намереваясь спастись бегством.
Джент, несмотря на стрельбу, спокойно ждал хозяйку на том месте, где она его оставила. Конь тихонько заржал и стал тыкаться носом в плечо Дженны, когда та подняла поводья и приготовилась прыгнуть в седло.
Юджиния поставила одну ногу в стремя и уже заносила вторую, как кто-то схватил ее за руку и дернул на себя, разворачивая. Потеряв равновесие, молодая женщина упала на траву. Не успела Дженна перевести дух, как сверху на нее навалилось чье-то тело. Она увидела перед собой пошло ухмыляющееся лицо Вирджила Годби.
– Привет, девочка. – Между тонкими губами показались почерневшие зубы, словно паутиной оплетенные нитками слюны: горбоносый мужчина улыбнулся. – Что скажешь, если мы немного повеселимся, прежде чем я отдам тебя Слиду, а?
Дженна поморщилась, когда помощник маршала принялся ерзать на ней, вдавливая костями таза мягкий живот, скребя острыми коленями по голеням.
– Дьявол, а тебя приятно пощупать, – выдохнул ей в лицо Вирджил. – Вся такая мягкая и женственная. И пахнет от тебя хорошо. Жимолостью… Моя мама пахла жимолостью. Ты уже когда-нибудь была с мужчиной? Надеюсь нет. У меня еще не было девственницы.
С губ Юджинии сорвался стон боли, когда Годби схватился за грудь и сдавил ее.
– Не волнуйся, девочка. Вирджил займется тобой как следует, ты по-настоящему хорошо проведешь время. Да, сэ-эр!
Вирджил впился в губы молодой женщины с липкой точностью, хотя она пыталась отвернуться. Почерневшие зубы скоблили нежные губы Юджинии, и вскоре она почувствовала, как рвется кожа, и на языке появился металлический привкус крови. Его узловатые пальцы были повсюду, он словно палками прощупывал ее плоть, а от зловонного дыхания к горлу женщины подступила тошнота.
Когда Вирджил приподнялся над своей жертвой, чтобы разорвать на ней рубашку, Дженна успела вскрикнуть, но в следующую секунду кулак врезался в ее скулу.
– Не надо этого делать, девочка. На твой крик бегом примчится старина Слид и захочет первым тобой полакомиться. Вирдж не любит делиться, слышала?
Дженна силилась оставаться в сознании. Через тьму, грозящую опуститься на нее, и рев в ушах она лишь смутно различала голос помощника маршала. Молодая женщина почувствовала, как он снова рванул рубашку; прохладный воздух ожег кожу, когда он обнажил ее груди. Острые зубы вонзились в сосок, причинив такую жгучую боль, что у Дженны появились силы для продолжения борьбы.
Она вцепилась ногтями в лицо Вирджила и стала отчаянно колотить ногами, чтобы сбросить его с себя, как вдруг он дернулся. Потом вскрикнул. Глаза помощника маршала расширились от боли и недоумения, потом остекленели, и его потяжелевшее тело придавило молодую женщину к земле.
Дженна поняла, что он мертв. Она услышала смертельный клокот в глубине его горла перед тем, как он обмяк. На ней лежал мертвый мужчина, вцепившийся одной рукой в ее грудь. Дженна в панике принялась сталкивать с себя мертвеца. Она открыла рот, чтобы закричать.
Но тут над плечом Вирджила появилось смуглое лицо.
Глава двенадцатая
– Мендоза!
– Si, chiquita. Ты цела?
– Да, но как… что…
– Прежде чем отвечать на любые вопросы, позволь снять с тебя эти excremento , эти останки бешеного пса.
Испанец вытащил из спины Вирджила кинжал с загнутой ручкой из слоновой кости и вытер его о рубашку мертвеца. Потом спрятал кинжал в тонкую длинную трубку. Загнутая ручка кинжала превратилась в набалдашник теперь невинно выглядевшей трости, которую Дженна уже видела у Мендозы.
– Эта трость все время была с тобой. – Дженна прикрыла грудь остатками рубашки и нижней сорочки, когда испанец стащил с нее помощника маршала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47