— Но другого выхода у нас нет. — Он опять взглянул на Клея.Принесли все необходимое для обработки раны, и Хэнсон, который у себя в Швеции учился медицине, разорвал рубашку лейтенанта и вылил на рану немного виски. Клей застонал Хэнсон приложил к ране бинты, чтобы остановить кровотечение.Нина беспомощно наблюдала за происходящим, всей душой желая помочь Клею. Она хотела бы опуститься рядом с ним на колени и сказать, что любит его. Но рад ли будет он услышать это?— Какая досада, что это случилось с ним всего за два месяца до окончания службы, — негодовал Миллс. — Он дрался с индейцами и бандитами, а получил пулю от какого-то паршивого конокрада! Я знал, что ему не миновать беды, потому что эта мексиканка так вскружила ему голову, что он уже мало что соображал.— Мы тоже виноваты, — возразил Хэнсон. — Мы дали себя обмануть Кинкейду. Нам будет стыдно докладывать об этом происшествии начальству. — Он взглянул на Миллса. — Извините, сэр, если я сказал что-то не то, — добавил он.— Не стоит извиняться. Вы правы. — Миллс кинул взгляд на Нину, которая плакала, не отводя взгляда от Клея. Он начал понимать, что отношения между девушкой и лейтенантом были куда более серьезными, чем он предполагал. Ее темные глаза встретились с его голубыми.— Пожалуйста, пустите меня к нему, — рыдала она.Миллс не мог не чувствовать жалости к Нине, несмотря на то, что считал ее виновницей происшедшего несчастья. Если бы не она, они не оказались бы здесь. Но стоило лишь раз взглянуть на нее, чтобы понять — мужчине трудно устоять перед ее чарами. Капрал не мог бы сказать, кто эта красавица на самом деле — ангел или дьявол. Но сейчас нельзя позволить ей рыдать возле лейтенанта: что могут подумать солдаты? Миллс полагал, что будет лучше, если власти не узнают о существовании каких-то особых отношений между Клеем и Ниной. Он любил Янгблада, который всегда был честным и рассудительным офицером, и не хотел, чтобы тот покидал армию с запятнанной репутацией.— Посадите ее на лошадь, — приказал капрал солдату, державшему Нину.— Пожалуйста! — взмолилась Нина.Но солдат сжал ее руку.— Вы слышали, что сказал капрал, — проговорил он. — Садитесь на свою лошадь. На этот раз мы вас свяжем. После того что случилось, с вами надо держать ухо востро. Но вам от нас не уйти, дамочка.Никто не спросил ее о том, как она себя чувствовала. У нее болело плечо и левая рука. Ее сердце разрывалось на части от мысли, что Клей может умереть. Сев верхом на коня, Нина вытерла слезы, и солдат стал связывать ей руки, не обращая внимания на кровоточащую царапину у нее на плече.Она видела, как военные положили Клея на лошадь Миллса, который уже сидел верхом. Он будет держать раненого, чтобы тот не упал. Нина вздрогнула и опять заплакала, услышав душераздирающий крик Клея. Казалось, он лишь ощущал боль, не понимая, что с ним происходит.— Вы сможете удержать его, сэр? Он ведь довольно тяжелый! — сказал Хэнсон Миллсу.— Буду стараться. Нельзя же его одного посадить на лошадь.Другие военные погрузили на лошадь убитых. Джонсон пришел в себя и стонал от боли. Большой алый рубец виднелся у него на голове.— Присматривайте за сержантом, — приказал Миллс. — Он опять может потерять сознание.Небольшая группа военных снова тронулась в путь, направляясь в форт Филмор. Нина смотрела прямо перед собой, не в силах видеть Клея. Для нее не имело значения то, что теперь они скакали по открытой местности, где Эмилио, объявись он тут, не смог бы ей помочь, потому что его сразу же заметили бы еще издалека. Нину не волновало, что придуманный Клеем план ее побега не осуществится, и теперь она должна предстать перед американским судом, который, возможно, приговорит ее к повешению. Ей было плевать на то, что Клей не сможет замолвить за нее слово. Ее беспокоило только одно — Клей Янгблад умирает. Она может вынести все, но мысль о том, что он умирает, а она невольно виновна в этом, казалась ей невыносимой.Но это правда. Клей, возможно, никогда бы не отправился на поиски лошадей Клайда Буна, если бы не опасался, что она находится в банде. Теперь-то Нина понимала, что он не врал ей и не обманывал ее. Он стащил ее с лошади, потому что боялся, шальной пули. Он хотел этой ночью устроить ей побег.Клей Янгблад любил ее. Гринго любил ее! Что за ирония судьбы! Но еще более невероятным казалось ей то, что она сама любила его и ждала бы в Эль-Пасо. Она была уверена, что он приехал к ней туда, как и обещал, и она уехала бы с ним и отдалась бы ему. Живя с Клеем, она преодолела бы свой страх и ненависть. Теперь-то она в этом уверена. Но все это она поняла слишком поздно. Ей недолго осталось жить. Она не успеет ни за кого выйти замуж. А человек, которого она любит, может умереть в любую минуту. Если он умрет, то пусть ее лучше повесят, потому что теперь она понимает, что не может жить без лейтенанта Клея Янгбдада. * * * Нина смотрела в маленькое окошко лачуги, где она содержалась в качестве заключенной. Она уже выплакала все слезы. Эмилио ее бросил, быть рядом с Клеем она не могла. Каким-то чудом он не умер по дороге в форт. Она хотела пойти с ним, когда его сняли с лошади и понесли к врачу, но ее отправили в эту лачугу.С тех пор прошло два дня. Никто ничего ей не говорил. Рядовой Хэдли, который приносил узнице еду, не мог знать о том, что ее ждет. Она почти не ела и все думала о Клее, представляя, как сильно он страдает. Хэдли знал лишь то, что лейтенант пока еще жив. И за это она должна быть благодарна судьбе.Нина видела в окно, как во дворе собрались солдаты и направились к воротам форта. Среди них находился капрал Миллс — единственный человек, который мог замолвить за нее слово. Она знала, что этот человек винит ее в том, что случилось с Клеем, но ради лейтенанта он мог бы защитить ее перед властями. Она не знала, что он рассказал начальству.Форт был очень оживленным местом, и Нина не сомневалась, что властей больше беспокоили верблюды, чем судьба какой-то ничтожной мексиканской конокрадки. Капрал Миллс исчез за воротами, сопровождаемый караваном, состоящим из верблюдов, лошадей, мулов и нескольких фургонов. У Нины снова заныло сердце при мысли о том, что, если бы не она, Клей тоже отправился бы из форта с этим караваном. Но вместо этого он теперь находится на грани смерти. От ранения в живот некоторые люди умирают долго и мучительно, сообщил ей рядовой Хэдли утром.Она не могла думать, что Клей умрет. Она проклинала себя за то, что согласилась поехать с Эмилио. Теперь она осталась совсем одна в Америке, которую ненавидит. Она находится в руках своих злейших врагов, и нет никого, кто бы мог ее защитить. Она увидела Хэдли, который шел к лачуге, неся в руках кувшин с водой, и бросилась к двери, надеясь услышать от него какие-нибудь новости. Ее безумно страшило будущее. Она просила Хэдли узнать все, что он сможет, о Клее и о том, что ожидает ее. Дверь открылась, и вооруженный часовой впустил Хэдли. Сразу же дверь за ним захлопнулась, и солдат поставил на стол поднос. Хэдли был молод, и Нина знала, что ее красота не оставила его равнодушным. Она, как обычно, использовала свою внешность, чтобы очаровать рядового и выудить из него все необходимые ей сведения.— Вы видели лейтенанта? — спросила Нина. — Он будет жить?Молодой человек осмотрелся по сторонам, понимая, что долго он здесь задерживаться не может.— Наконец-то мне удалось увидеть его сегодня утром, — ответил он тихо. — Вид у него неважный, мисс Хуарес. Врач говорит, что он все еще не пришел в сознание. У него высокая температура. Если вы рассчитываете на то, что он скажет что-то в вашу защиту, то лучше забудьте об этом. Лично я считаю, что ему осталось жить дня два.У Нины дрогнуло сердце. Клей! Они столько еще не сказали друг другу! Она ничего не знает о его жизни, не расспросила его толком о жене и планах на будущее. Почти не зная этого человека, она любила его. Но теперь ей не удастся связать свою судьбу с любимым и обрести то счастье, о котором говорила Кармела.Она отвернулась.— Если он выживет, Хэдли, пожалуйста, скажите ему при возможности, что я… спрашивала о нем. И передайте ему — я не думала, что эти бандиты могут оказаться такими жестокими. Скажите ему… — Нина умолкла. Умно ли с ее стороны говорить этому юноше, что она любит Клея? Не повредит ли это репутации лейтенанта? — Поблагодарите его от моего имени за то, что он пытался помочь мне.Хэдли смотрел на нее, думая о том, что будет жаль, если такую женщину посадят в тюрьму или повесят. Существовала ли между ней и лейтенантом какая-либо связь?— Комендант форта хочет видеть вас сегодня утром, — сообщил он. Он велел мне принести вам воды, чтобы вы могли умыться.Нина не поворачивалась лицом к солдату. Мысль о том, что Клей может умереть, не давала ей покоя. Если бы только ей разрешили быть с ним. Она бы сказала, что любит его, успокоила бы его. Но он умрет, а ее повесят, и она больше никогда его не увидит.— Спасибо, — поблагодарила она.— Сожалею, что у меня нет для вас более приятных новостей, мадам. Сейчас мне нужно уходить. Хочу посоветовать вам… во время разговора с комендантом… а… старайтесь не говорить лишнего о лейтенанте.Нина нахмурилась и повернулась лицом к рядовому.— Что вы имеете в виду?— Я имею в виду… кажется, вы питаете к нему особенные чувства, мадам. Но я никому ничего не скажу, потому что слышал много хорошего о лейтенанте Янгбладе. Его уважают, особенно за то, что он храбро сражался с индейцами. Умрет ли он или будет жить, никто не должен ставить под сомнение его благородство. Будет нехорошо, если люди станут говорить, что между вами и лейтенантом что-то было. Я хочу сказать, что кое-кто мог заподозрить, но если он… извините меня, мисс Хуарес, будет печально, если о нем будут вспоминать не как о герое, а как о глупце, который влюбился в красивую конокрадку. Я не хотел вас оскорбить, мисс.Нина впилась в него взглядом. Старая ненависть вспыхнула в ней с новой силой.— Вы меня не оскорбили, — произнесла она холодно, гордо вздернув подбородок. — Не волнуйтесь, Хэдли. Я не наболтаю коменданту ничего лишнего.Молодой человек кивнул, окидывая ее взглядом, в котором читалось обожание. Он покачал головой, как бы говоря, что такой девушке стыдно быть конокрадкой, потом повернулся и вышел из комнаты. Нина услышала, как за ним заперли дверь. Она опустила шторы на окне, чтобы вымыться и переодеться. Девушка чувствовала себя так, будто только что получила пощечину, но понимала, что Хэдли прав. Если она действительно любит Клея, она никому не должна говорить о своих чувствах. Ей нужно сделать вид, что лейтенант ее вовсе не интересует, и даже не упоминать его имени, пока комендант сам об этом не заговорит. Она уже и так виновата в страданиях Клея. Пусть же из-за нее его не считают в армии дураком.— Да, ты дурак, — прошептала она, наливая воду в таз. — Ты дурак, мой милый, потому что полюбил ничтожную конокрадку. * * * Яркие огни мелькали у Клея перед глазами. Из-за них он ничего не мог видеть, но пытался разглядеть хоть что-то. Он старался вынуть из желудка горящие угли, не подозревая о том, что на самом деле способен лишь слегка пошевелить пальцами. Он хотел бы знать, кто поджег его внутренности. О, как хочется пить… пить. Он хотел с кем-нибудь поговорить, но армейский врач слышал лишь его стоны.Врач знал, что подобные ранения вызывают страшную жажду. Он видел, как Клей постоянно облизывает губы воспаленным языком. Он то и дело опускал губку в кувшин с водой, выдавливая из нее прохладную жидкость на губы лейтенанта. Клей жадно глотал воду. Он не мог понять, где он находится и что с ним случилось, но иногда ему виделось лицо Нины. Почему она не облегчит его боль? Он протягивал к ней руку, но Нина тотчас исчезала.— Нина, — простонал он.Врач склонился над раненым, увидя, что тот открыл глаза.— Здравствуйте, лейтенант, — сказал он, пытаясь понять, пришел ли Клей в сознание.Клей некоторое время смотрел на него мутными глазами. Где он? Что с ним случилось? Он пытался вспомнить, но страшное жжение в животе не проходило, мешая ему сосредоточиться.— Кто… — Он смог произнести лишь это слово.— Я майор Вебстер, — отвечал врач. Клей увидел перед собой человека лет сорока, черноволосого и усатого. — Я врач форта Филмор. Вы ранены, лейтенант, потому и страдаете от такой боли. Я дам вам лекарство, но оно, кажется, не очень помогает.Клей посмотрел на Вебстера, который взял в руки пузырек с лекарством. Ранен? Он попытался забыть о боли и вспомнить что-то еще. Но вспомнил лишь лицо красивой темноволосой женщины с полными губами, очаровательной улыбкой и манящими глазами. Нина! Где она? Да, теперь он припоминает. Он стащил ее с лошади и выстрелил в кого-то, а потом почувствовал боль в животе…Майор Вебстер подошел к нему с пузырьком и ложкой.— Выпейте это, — обратился он к Клею.— Не… сейчас, отвечал ему лейтенант, облизывая сухие губы. — Нина… та женщина, которую я привез сюда. Где… она?Вебстер внимательно посмотрел на раненого. Уже не первый раз он произносил это имя. Человек, испытывающий такую страшную боль, не будет вспоминать имя какого-нибудь постороннего человека. Невозможно понять, почему мексиканская конокрадка так много значит для достойного офицера.— Вам лучше забыть о ней, лейтенант. Ее скоро увезут отсюда. Посадят в тюрьму или повесят. Говорят, комендант хочет отправить ее в Санта-Фе в распоряжение тамошних властей. А теперь примите лекарство. Вы очень серьезно ранены.Клей замотал головой.— Мне надо помочь… ей, — простонал он. — Поговорить… с комендантом… — Он попытался подняться, но, едва пошевелив руками, ощутил страшную боль и приступ тошноты. Он вскрикнул и упал на подушки. Врач поставил пузырек с лекарством и взял раненого за плечи.— Вы никуда не пойдете, лейтенант. Одно неосторожное движение — и вы можете умереть! Мне потребовалось два дня, чтобы полностью остановить кровотечение, а теперь у вас высокая температура. Значит, произошло заражение. Если вы хотите жить, сэр, то лежите спокойно и копите силы, ваша рана может снова открыться.— Нина. Я должен помочь ей…— Вы ничего не можете сделать для этой женщины, лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49