Ц Так вот как вы понимаете эту пьесу! Откуда у вас такие мысли?
Ц Я желаю вам добра, тревожусь за вас, дорогой Роберт, а многое, что мне рас
сказывают в последнее время, заставляет меня опасаться, как бы с вами не с
лучилось беды.
Ц Кто же вам обо мне рассказывает?
Ц Дядя, он хвалит вашу твердость и решительность, ваше презрение к подлы
м врагам, ваше нежелание «подчиниться черни», как он говорит.
Ц А вы считаете, что я должен был бы подчиниться?
Ц Вовсе нет! Я не хочу, чтобы вы унижались; но мне кажется несправедливым
объединять всех бедных тружеников под общим и оскорбительным название
м «черни» и смотреть на них свысока.
Ц Да вы демократка, Лина; если бы вас услышал дядюшка, что бы он сказал?
Ц Вы же знаете, я редко разговариваю с дядей, тем более о таких вещах; по ег
о мнению, для женщины существуют только стряпня и шитье, а все остальное в
ыше ее понимания, и незачем ей вмешиваться не в свое дело.
Ц А вы думаете,, что разбираетесь в этих сложных вопросах достаточно хор
ошо, чтобы давать мне советы?
Ц В том, что касается вас, я разбираюсь; я знаю, для вас лучше, если рабочие
будут любить вас, а не возненавидят, уверена и в том, что добротой вы скоре
е завоюете их уважение, чем гордостью. Будь вы холодны или надменны со мно
й или с Гортензией, разве мы любили бы вас? Когда вы бываете холодны со мно
й, как это подчас случается, я и сама не отваживаюсь быть приветливой с вам
и.
Ц Что ж, Лина, вы уже преподали мне урок языка и морали, слегка коснувшись
и политики. Теперь моя очередь: Гортензия говорила мне, что вам пришлось п
о вкусу одно стихотворение несчастного Андре Шенье, «La Jeune Captive», и вы его выуч
или наизусть; вы все еще его помните?
Ц Мне кажется, да.
Ц Ну так прочитайте, не торопясь, тщательно следя за произношением.
Каролина начала декламировать пленительные стихи Шенье, и ее дрожащий г
олос постепенно становился все более уверенным; особенно выразительно
прочитала она последние строфы:

Я только вышла в путь, Ц он весь передо мной,
Зовет и манит вдаль тенистых вязов строй,
Я первые лишь миновала.
Пир жизни закипел, роскошен и широк;
Но я пока смогла всего один глоток
Отпить из полного бокала.
Покамест для меня еще цветет весна,
А мне хотелось бы все года времена
Познать и увидать воочыо;
Цветок, сверкающий росой в родном саду,
Я утро встретила, теперь полудня жду,
Чтоб опочить лишь с солнпем, ночью.

Мур слушал, опустив глаза, затем украдкой поднял их на девушку; откинувши
сь в кресле, он незаметно для нее принялся ее разглядывать. Разрумянивша
яся, с сияющими глазами, она была полна того оживления, которое скрасило б
ы и невзрачную внешность; но здесь такое слово неуместно. Солнце пролива
ло свой свет не на бесплодную сухую почву, а на нежное цветение юности. Все
черты ее лица были изящны, весь ее облик дышал очарованием. В эту минуту
Ц взволнованная, увлеченная, полная воодушевления Ц она казалась крас
авицей. Такое лицо способно было пробудить не только спокойные чувства,
уважение или почтительное восхищение, но и более нежные, теплые, глубоки
е: симпатию, увлечение, быть может, любовь.
Окончив читать, она повернулась к Муру, и глаза их встретились.
Ц Ну, как я читала Ц хорошо? Ц спросила она, и на губах ее заиграла безза
ботная улыбка счастливого ребенка.
Ц Право, не знаю…
Ц Как не знаете? Вы не слушали?
Ц Слушал и смотрел. Вы очень любите стихи, Лина?
Ц Прекрасные стихи не дают мне покоя, пока я не выучу их наизусть и не сро
днюсь с ними навсегда.
Мур ничего не ответил, и несколько минут прошло в молчании. Пробило девят
ь часов; вошла Сара и сказала, что за мисс Каролиной пришли.
Ц Вот и окончен наш вечер, Ц заметила Каролина. Ц Не скоро еще удастся м
не провести здесь другой такой же.
Гортензия давно уже клевала носом над вязаньем; в полудремоте она, очеви
дно, не расслышала слов Каролины.
Ц А почему бы вам не оставаться у нас почаще? Ц заметил Роберт. Взяв со ст
олика ее зимнюю накидку, он заботливо укутал кузину.
Ц Я люблю приходить сюда, но навязывать свое общество, добиваться пригл
ашений мне не хочется, Ц вы и сами это понимаете.
Ц О, я все понимаю, девочка. Подчас, Лина, вы журите меня за желание разбога
теть; но ведь если бы я стал богатым, вы всегда жили бы здесь; вернее, вы были
бы со мной, где бы я ни жил.
Ц Это было бы хорошо, но даже если бы вы остались бедным, очень бедным, мне
было бы хорошо с вами! Спокойной ночи, Роберт!
Ц Я обещал проводить вас.
Ц Да, но мне показалось, что вы об этом забыли, и я не решалась напомнить ва
м, хоть мне и очень хотелось. Стоит ли вам идти? На дворе холодно, и раз за мн
ой пришла Фанни, право, нет никакой необходимости…
Ц Вот ваша муфта. Не станем будить Гортензию, идемте. Быстрым шагом прошл
и они короткий путь и расстались в саду, даже не поцеловав друг друга, а то
лько обменявшись коротким рукопожатием. И все же, когда Роберт ушел, Каро
лина продолжала ощущать радостное возбуждение. Он был необычно внимате
лен к ней весь этот день, но проявилось это не в громких словах, комплимент
ах или признаниях, а в ласковом обращении, взгляде и теплых нотках голоса.

Сам же Роберт вернулся домой сумрачный, даже угрюмый; прислонясь к калит
ке, он постоял некоторое время в саду, погруженный в глубокую задумчивос
ть, глядя на залитую бледным лунным светом лощину, на обступившие ее холм
ы, на безмолвную темную фабрику, и вдруг громко воскликнул: «Нет, с этим на
до покончить! Все это может оказаться губительным. Ц затем добавил уже с
покойнее: Ц Ничего, это мимолетное наваждение, оно пройдет, как проходил
о и раньше, я знаю, завтра от него не останется и следа».

Глава VII
СВЯЩЕННИКИ В ГОСТЯХ

Каролине Хелстоун только что исполнилось восемнадцать лет; в таком возр
асте настоящая повесть жизни едва начинается. До этой поры мы только вни
маем сказке, чудесному вымыслу, иногда веселому, иногда печальному, но по
чти всегда фантастическому. До этой поры мы живем в мире возвышенном; его
населяют полубоги или полудемоны; его пейзажи Ц как бы видения сна; прос
торы этой зачарованной страны украшают более темные леса и причудливые
холмы, более лучезарное небо и опасные воды, более нежные цветы и соблазн
ительные плоды, более обширные равнины, более унылые пустыни, более весе
лые поля, чем те, какие мы видим в действительности. Какой дивной луной мы
любуемся в ранней юности! Сердце наше замирает при виде ее несказанной к
расоты, а наше солнце Ц это пылающее небо, обиталище богов.
Но когда нам минет восемнадцать лет, мы приближаемся к пределу этого при
зрачного, обманчивого мира, Ц страна Мечты, край эльфов остается позади,
а впереди уже виднеются берега Действительности. Берега эти, еще далекие
от нас, окутаны голубой дымкой, сквозь которую проступают пленительные
очертания, Ц и мы жаждем поскорее подойти к ним. Под ясным лазурным небом
нам мерещится свежая зелень Ц зелень вешних лугов; наши глаза ловят сер
ебристый, переливный блеск, и нам кажется, что это струятся живые воды. Тол
ько бы добраться до этой страны Ц там мы будем избавлены от голода и жажд
ы! Но ведь нам предстоит еще пересечь дикие пустыни, быть может, и поток см
ерти или пучину горестей, часто такую же холодную и мрачную, как сама смер
ть, прежде чем дано будет вкусить истинное блаженство. Малейшую радость
жизни приходится завоевывать. И завоевывать, не щадя сил; это хорошо знае
т тот, кто бился за высокие награды. Чело воина всегда покрывается алыми р
убинами крови, прежде чем над ним зашелестит победный венец.
Но в восемнадцать лет эти истины нам еще неведомы. Мы слепо верим надежде,
когда она улыбается нам и обещает счастье назавтра; когда любовь постучи
тся в наши двери, словно заблудившийся ангел, мы тотчас впускаем ее, приве
тствуем и лелеем, не замечая ее колчана; пронзенные ее стрелой, мы ощущаем
живительный трепет. Мы не страшимся яда этих зазубренных стрел, извлечь
которые бессильна рука врача; эта пагубная страсть, всегда в чем-то мучит
ельная, а для многих мучительная от начала до конца, считается, однако нес
лыханным благом. Короче говоря, в восемнадцать лет мы еще не вступили в шк
олу Опыта, где наш дух будет усмирен и переплавлен, но также закален и очищ
ен.
Увы, Опыт! Ты Ц наставник с самым суровым и бесстрастным лицом, облаченны
й в самое мрачное одеяние, с грозной лозой в руках. Непреклонный, ты неумол
имо заставляешь новичка творить твою волю, ты властно приказываешь ему н
е отступать ни перед чем. Только благодаря твоим наставлениям люди спосо
бны находить безопасный путь в дебрях жизни; без твоих уроков они сбиваю
тся с пути, спотыкаются и падают, вторгаются в запретные чащи, срываются в
ужасные пропасти!
У Каролины по возвращении домой не было ни малейшей охоты провести конец
вечера в обществе дяди; его комната была для нее заповедным местом, и она
редко туда заходила. Вот и сегодня она просидела у себя наверху до тех пор
, пока колокол не возвестил час молитвы; вечернее богослужение благочест
иво соблюдалось в доме мистера Хелстоуна. Он монотонно читал молитвы гну
савым, но внятным и громким голосом. Когда он закончил, племянница, как все
гда, подошла к нему проститься;
Ц Спокойной ночи, дядя.
Ц Хм! Ты где-то пропадала весь день! У кого-то была в гостях, даже обедала?

Ц Только у Муров.
Ц Занималась?
Ц Да.
Ц И сшила рубашку?
Ц Не до конца.
Ц Ну что ж, довольно и этого; тебе нужно думать только об одном Ц учись об
ращаться с иглой, шить рубашки и платья, печь пироги, и со временем выйдет
из тебя толковая хозяйка. Ну, ложись спать; я занят тут одной брошюрой.
И вот Каролина одна в своей маленькой спальне; дверь заперта, надет белый
капотик, волосы распущены и длинными пышными волнами падают до талии; ус
тав расчесывать их, она оперлась на локоть, устремила глаза вниз, и перед н
ей возникли, замелькали те видения, какие являются нам в восемнадцать ле
т.
Каролина мысленно беседует сама с собой, и, по-видимому, беседа эта приятн
а Ц она улыбается. Она очень мила сейчас, погруженная в раздумье; но в это
й комнате незримо присутствует еще более прекрасное создание Ц Юная На
дежда. Эта добрая предсказательница шепчет Каролине, что ей нечего больш
е опасаться огорчений или разочарований: для нее наступил рассвет лучез
арного дня, ей светит не обманчивое сияние, но лучи весеннего утра, и солнц
е ее восходит. Мысль о том, что она жертва самообольщения, не приходила ей
в голову; казалось, мечты ее Ц не пустые грезы, она вправе надеяться, что о
ни сбудутся.
«Полюбив друг друга, люди женятся, Ц рассуждала она сама с собой. Ц Я люб
лю Роберта, и он любит меня, я в этом теперь уверена. Мне и прежде так казало
сь, но сегодня я это почувствовала. Когда я прочитала стихи Шенье и взглян
ула на него, глаза его (как они красивы!) открыли мне правду. Иногда я боюсь г
оворить с ним, боюсь быть слишком откровенной, слишком нескромной, ибо я у
же не раз горько упрекала себя за несдержанность, и мне казалось, что он по
рицает меня за слова, которые, быть может, мне не следовало ему говорить. Н
о сегодня вечером я могла бы смело говорить о чем угодно, он был таким снис
ходительным. Как ласков был он со мной, пока мы шли по тропинке! Правда, он н
е льстил мне, не говорил глупостей; он ухаживает за мной (вернее, дружески
относится, я еще не считаю его своим возлюбленным, но надеюсь, со временем
он меня полюбит) не так, как описывают в книгах, а гораздо лучше, как-то по-с
воему, более мужественно, более искренне. Мне он очень нравится, и я буду е
му преданной женой, если только он на мне женится; конечно, я укажу ему на е
го недостатки (кое-какие недостатки у него есть), но стану печься о нем и ле
леять его Ц словом, сделаю все, чтобы он был счастлив. Надеюсь, он не будет
холоден со мной завтра; я уверена, что завтра вечером он либо придет сюда,
либо пригласит меня к ним».
Каролина снова принялась расчесывать свои длинные, как у русалки, волосы
и, повернув голову, чтобы заплести их на ночь, увидела свое отражение в зе
ркале. Некрасивые не любят смотреться в зеркало Ц они понимают, что глаз
а других не видят в них прелести; зато красивые думают совсем другое: лицо
в зеркале очаровательно и должно очаровывать. Каролина увидела в зеркал
е отражение прелестной головки и фигуры, которое словно просилось на пор
трет, и это вселило в нее еще больше веры в свое счастье; в безмятежно радо
стном настроении она легла спать.
И в таком же безмятежно радостном настроении встала Каролина на следующ
ее утро; когда же, войдя в столовую к завтраку, она ласково и приветливо по
здоровалась с дядей, то даже этот маленький бесстрастный человек не мог
не заметить, что племянница его становится «премилой девушкой».
Обычно она была тиха и робка, послушна, отнюдь не словоохотлива, но сегодн
я она разговорилась. Их беседы ограничивались повседневными мелочами: с
женщиной, тем более с девушкой, мистер Хелстоун не считал нужным говорит
ь на более серьезные темы. Каролина уже побывала в саду и теперь сообщила
ему, какие цветы начинают показываться на клумбах, спросила, когда садов
ник придет привести в порядок лужайки, и заметила, что скворцы уже посели
лись на колокольне (церковь Брайерфилда была расположена рядом с домом с
вященника), Ц удивительно, однако, что их не отпугивает звон колоколов!
Мистер Хелстоун на это ответил, что «птицы, как и все другие глупцы, которы
е только что соединились, заняты друг другом и бесчувственны ко всяким н
еудобствам». Но Каролина, счастливая и потому осмелевшая, отважилась на
этот раз возразить дядюшке:
Ц Дядя, вы всегда говорите о супружеской жизни с оттенком презрения. Вы с
читаете, что люди не должны вступать в брак?
Ц Разумеется! Самое умное Ц жить в одиночестве, в особенности женщинам.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14