А когда его рука оказалась на ее талии, Мики почувствовала, что тает, как свеча от огня.
Его рот уверенно накрыл ее губы. Как же мало она знала о поцелуях! По-видимому, Кейлу было известно об искусстве соблазнения много больше, чем она смогла узнать за всю свою жизнь. Он был способен легко преодолеть сопротивление женщины и пробудить в ней желания, о которых она и не подозревала. Ей словно передалась теплота его тела, приносящая какое-то странное успокоение.
Когда Кейл отнял свои губы, Мики продолжала лежать на его сильной груди. Подняв глаза, она увидела его самодовольную улыбку – и это привело ее в чувство. Мики выпрямилась. Она приказала своим ногам отойти в сторону, подальше от искушения.
– Спасибо за то, что одолжил одежду, – тихо выдавила из себя Мики. Так, наверное, блеет ягненок, встретивший на дороге волка. Она тут же обругала себя за то, что ее голос прозвучал так неуверенно. – Мне придется отклонить ваше приглашение на ужин. – Она бросила на него полный подозрения взгляд. – Если я останусь, то могу сама оказаться главным блюдом.
Выбравшись из палатки, Мики на подгибающихся ногах двинулась прочь. Кейл пошел за ней, но вскоре остановился. Опершись на загородку загона, он скрестил руки на груди и смотрел ей вслед. Его буквально околдовывало грациозное движение ее бедер, плотно обтянутых джинсами. Его привлекала в этой женщине и манера держаться, и то, что она способна стать сдержанной и словно отрешенной, после того как за секунду до этого таяла в его руках. Кейл не мог припомнить женщину, которая вызывала в нем такое же желание, как эта стройная фея. Обычно женщинам было достаточно одобряюще улыбнуться, и они бросались к нему даже без приглашений с его стороны. Однако Мики ухитрилась проигнорировать даже то, что они оба чувствовали, когда он ее целовал.
Эта женщина была не единственной, кто одевался подобно мужчине. В лагере дам в брюках и ботинках было много. Кейл всегда любил отвечать на вызов – был ли это дикий мустанг или своенравная женщина. А в Мики Ласситер были и вызов, и соблазнительность.
Мики взобралась на лошадь и двинулась в дорогу, но вдруг остановилась, поскольку Санданс неожиданно стал хромать. Кейл понимал, что Мики не будет рисковать лошадью перед смехотворными, на его взгляд, гонками за землей. И в самом деле, Мики поспешно спустилась и принялась осматривать копыта. Кейл медленно подошел, чтобы помочь.
– Позволь мне взглянуть, – предложил он и мягко отстранил ее от лошадиной ноги.
Мики нахмурилась. Этого еще не хватало!
– Что с ним случилось? Когда я ехала сюда, с лошадью все было в порядке.
– Должно быть, у Санданса застрял камешек в стрелке копыта, – пришел к заключению Кейл. – Не советовал бы тебе на нем ездить, пока он не поправится. Если ему придется переносить вес на здоровую ногу, то может повредиться и она.
– Но что же мне делать?! – в отчаянии воскликнула Мики. – Пешком я не поспею в лагерь до темноты.
Кейл показал рукой на загон, полный лошадей.
– Если ты боишься остаться на ночь со мной и хочешь дать Сандансу нужный ему отдых, ты можешь взять одну из моих лошадей, а Санданса оставить мне. Я за ним присмотрю.
Она боится остаться? Эти слова заставили Мики вспыхнуть от негодования. Оставить Санданса с этим хитрым торговцем лошадьми? Да когда она вернется за своим любимцем, этот ковбой его уже продаст!
Не дожидаясь ее согласия, Кейл отстегнул подпругу, снял седло и привязал хромающего жеребца к столбу. Мики молча взглянула на его широкую грудь, не зная, что предпринять. Черт, как же неудачно захромал Санданс!
– Где вы собираетесь спать, если я решу остаться? – поинтересовалась она.
– Там, где обычно, – спокойно ответил Кейл. – В моей палатке, на кровати... на буйволовой коже. – Он потер воспалившееся место на лошадиной ноге, а потом поднял голову и одарил Мики плутоватой улыбкой. – Но я очень щедр. Я могу отдать тебе половину кровати.
– Я лучше умру! – воскликнула она так энергично, что в ее словах не могло быть и тени сомнений.
Кейл равнодушно пожал плечами:
– Ну, я как-нибудь это переживу. – Его взгляд остановился на соблазнительных изгибах ее тела и тут же загорелся, но Кейл поспешил напустить на себя равнодушный вид. – Не думай, что я очень буду горевать, если ты уедешь. Связываться с девственницами – это не мой стиль. Я предпочитаю женщин, а не смазливых девиц, которые совершенно не знают, как удовлетворить мужчину.
Мики непременно бы бросилась на него и дала пощечину, если бы знала, что ей делать дальше.
– А неразборчивые волокиты – это не мой стиль.
Серебристые глаза Кейла выразили удивление.
– А какой твой стиль? – с насмешкой произнес он. – Деликатные слабаки, которыми ты можешь помыкать как хочешь, и кто ни на что больше не способен?
Мики сжала кулаки с такой силой, что ногти врезались в ладони. О, как она в эту минуту хотела его задушить!
– Если я с кем-то и свяжусь, то мой избранник будет, по крайней мере, принадлежать к человеческому роду! – Выкрикнув это, Мики метнула в своего собеседника испепеляющий взгляд.
Кейл улыбнулся, найдя этот ответ забавным и заметив румянец, выступивший у Мики от ярости на щеках.
– Эти слова подразумевают, что я не принадлежу к человеческому роду, не так ли, дорогуша?
– Не называй меня «дорогуша», – нервно потребовала Мики. – Но ты правильно меня понял: ты – огромный волк!
Кейл негромко рассмеялся. Боже, какая эта крошка задиристая! Он любил подобных женщин. Женщины с характером были для него чем-то вроде вызова, и они нравились ему больше, чем те красотки, что просто так таяли в мужских руках.
– И я не собираюсь оставлять тебе Санданса, – добавила она, выводя Кейла из его раздумий.
– Ты думаешь, что я продам Санданса, чтобы помешать тебе участвовать в этой смешной гонке за земельными участками? Если бы я так поступил, то оказал бы тебе большую услугу, – подмигнул он ей.
– Это мне решать, что для меня лучше! – разъярилась Мики.
– Тогда покончим с этим, дорогуша. Хотя жаль, что ваша светлость не прислушивается к советам и рискует сломать свою красивую шею в этой бешеной гонке.
– Я вполне способна позаботиться о себе сама. Мне приходится это делать уже довольно долго, – зло сказала она.
– Но тебе следует знать, что в мужском характере – бороться за участок ценой в несколько сотен долларов, чем за десять долларов наличными, – вызывающе заметил Кейл. – Когда я был в Дарлингтоне два дня назад, то видел у агентства больше переселенцев и фургонов на грязных улицах, чем индейцев и вигвамов на всех Индейских территориях! А вместе с переселенцами туда прибыли и разные жулики. – Его стальные глаза словно пробуравили ее насквозь. – А вы, юная леди, слишком неопытны, чтобы распознать их среди этих переселенцев. Вы ввязываетесь в большие неприятности!
– Это мои проблемы, – резко напомнила ему Мики. – Мне не нужна незваная дуэнья, которая будет указывать мне, что можно делать, а что – нельзя. Вы потерпели в жизни много неудач и сейчас хотите внушить свой пессимизм другим, – насмешливо произнесла она. – В мире есть много хороших, честных людей...
– Но большинство из них находятся в других местах, – фыркнул Кейл. – Я слышал даже, что один нью-йоркский синдикат прислал сюда своих людей, желая забрать себе лучшие участки.
– Люди на Индейских территориях – не все жулики и воры, – горячо защищалась Мики. – Я живу в лагере с тысячами достойных граждан.
– И, наверное, у каждого из них по револьверу на каждом бедре, – предположил Кейл, со значением посмотрев на «кольт», висящий на талии Мики.
Да, среди переселенцев были преступники, признала про себя Мики, как бы ни было ей тяжело соглашаться в этом вопросе со своим собеседником. Однако достойных переселенцев все же было намного больше.
Но обсуждение этой темы следовало прервать, пока они не начали кричать друг на друга. Замолчав, Мики направилась в палатку Кейла, чтобы внимательно ее осмотреть. Ей, возможно, придется остаться из-за травмы Санданса, но она не собиралась становиться ужином для этого волка.
Пока она осматривала палатку, по лицу Кейла бродила озорная улыбка. Он извлек из-под подковы лошади камешек, который намеренно засунул туда раньше.
Конечно, это был нехороший поступок, но эта заносчивая девица выводила его из себя. Пусть побегает, пусть ее щеки будут красными от досады и раздражения. Он не упустит возможности ее проучить, поставить на место.
Ей придется проглотить и ночевку в одном помещении с мужчиной.
Кейл отпустил Санданса в загон восстановиться от своей вынужденной травмы, а потом направился проверить тушеное мясо, которое он приготовил на медленном огне в полдень. Когда Мики снова показалась из палатки, она бросила на него опасливый взгляд, а потом опустилась на одеяло, которое Кейл расстелил на земле.
– Ты действительно мне не доверяешь, Ки? – внезапно спросил ее Кейл, глядя, как она устраивается на одеяле.
Мики бросила на него быстрый взгляд и лишь после этого взяла тарелку, которую он приготовил для нее.
– Тушеное мясо? – разочарованно пробормотала она, глядя на свое блюдо. – Я надеялась, что оно будет... жареным.
Кейл проигнорировал эту реплику.
– Я задал тебе вопрос и теперь жду ответа.
– Я доверяю джентльменам, – уточнила она. – Но я не отношу вас к этой категории.
Его серебристые глаза сверкнули в огне костра.
– Ах да, помнится, это ты сказала, что относишь меня к семейству собачьих. Если быть точным, ты назвала меня волком, – пробормотал он тем низким, хриплым голосом, от которого Мики почти что покрывалась гусиной кожей.
Она постаралась забыть и о его взгляде, и о голосе.
– Я лишь высказала предположение, что вы принадлежите к волкам, – сказала Мики. – Но чем больше я думаю об этом, тем больше склонна отнести вас к семейству рыб.
Кейл с изумлением посмотрел на свое тело.
– Ты ошибаешься, моя дорогая. Я не чувствую никакого желания провести большую часть своей жизни в воде. И под этой одеждой нет чешуи и плавников. – На его губах появилась зловещая улыбка. – Если хочешь, я могу раздеться, чтобы ты убедилась в этом сама.
Он начал расстегивать ремень. Мики почувствовала, что ее щеки заливает краска.
– В этом нет необходимости. Акулы и барракуды среди людей, скорее всего не имеют плавников.
– Меня называли по-разному, в том числе и волком, – добродушно рассмеявшись, признал Кейл. – Но я не припомню, чтобы какая-нибудь леди назвала меня рыбой. Сказать по правде, я бы предпочел зваться волком... если ты непременно хочешь меня именовать какой-либо живностью.
Мики молча жевала мясо, раздумывая, почему каждое высказывание ее собеседника вызывает в ней желание ответить какой-нибудь колкостью. Может, это потому, что она чувствует волнение в его присутствии и подобным образом пытается с ним справиться? Это попытка защиты?..
– Тебе нравится ужин? – спросил Кейл, наклоняясь к ней ближе, чем это было необходимо для вопроса.
Тарелка в ее руках задрожала, когда Мики подумала, не захочет ли ее хозяин плату за угощение. Он был сейчас всего в нескольких дюймах от нее, его зачаровывающие глаза остановились на ее губах.
Мики прижала полупустую тарелку к животу и встала на колени, Она собиралась подняться, но Кейл ей этого не позволил.
– Сиди, Ки, – потребовал он. Его голос прозвучал ласково. – Если ты хочешь участвовать в этой гонке наравне с тысячами мужчин, тебе следует избавиться от инстинктивного желания бежать от каждой особи мужского пола. – Сильной рукой, словно канатом, он снова усадил своенравную гостью на одеяло рядом с собой. – Твоя пугливость тебе только вредит. Каждый раз, когда я приближаюсь, ты отпрыгиваешь, как испуганный кузнечик.
Он прислонился к ней, прижав ее к земле.
– Полагаю, что после нескольких уроков учителя Броулина я смогу защитить себя от самых отъявленных негодяев, – прищурилась она, глядя в резко очерченное лицо своего собеседника.
– Когда мне нужно приучить нервную кобылу стоять на месте, я хлещу ее до тех пор, пока она не застынет как приклеенная, – пробормотал Кейл, пропуская сквозь пальцы ее роскошные серебристо-золотые волосы. – Когда же женщина пугается каждый раз при приближении мужчины, словно испуганная утка, ее надо учить долгими поцелуями, чтобы она знала, что мужчина может ей дать. – Прежде чем он накрыл ее губы своими, она ощутила на щеке его теплое, похожее на ласку дыхание. – Страсть – это одно из самых величайших удовольствий, которые только могут пережить мужчина и женщина. Я хочу научить тебя не бояться...
Его черноволосая голова снова решительно наклонилась к ней, но Мики положила руку на грудь Кейлу, чтобы удержать его на расстоянии.
– И сколько этот урок будет мне стоить? – подозрительно спросила она.
На его полных губах появилась озорная улыбка.
– Ты можешь заплатить ту цену, которую сочтешь достойной...
– Не удивляйся, если ты не получишь ничего за свои уроки, – успела произнести Мики, до того как он закрыл ее рот своими губами.
Ей было бы намного легче справиться со своими чувствами, если бы Кейл захотел овладеть ею силой. Но он был удивительно нежен, она буквально таяла в его объятиях. Его губы были подобны пчеле, увивающейся вокруг цветка. Его опытные руки, едва касаясь, прошлись по ее ноге и бедру, а затем направились выше. Мики могла поклясться, что Кейл использует магию, чтобы разбудить ее девственное тело.
Когда его испытующие руки коснулись пиков ее груди, Мики вздрогнула. Это прикосновение зажгло ее невинное тело желанием и волнением. Оно рождало в ее голове греховные мысли, вызывало жажду новых ощущений.
Казалось, его губы и руки были одновременно во многих местах, исследуя изгибы и выпуклости ее тела, изучая каждую чувствительную точку. Мики жадно вдохнула, но тут обнаружила, что из-за тела Кейла она почти не может дышать. Она прильнула к нему, словно тонущий пловец, – хотя отлично понимала, что Кейл несет ей опасность, а не спасение.
Кейлу хотелось только поддразнить эту наивную чертовку, показать ей, что может происходить между мужчиной и женщиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49