А вас?
Они представились, и Креоан подумал, что у нее, пожалуй, больше здравого смысла, чем он предполагал. Они в последний раз посмотрели на город, а Мэдал — на свой дом, и все трое решительно двинулись в путь.
Шло время, и солнце начало клониться к закату. Сначала они шагали по ровной дороге, потом вышли в долину между двумя холмами, где земля была довольно сильно изрыта. Внимательно изучив следы на земле, Креоан решил, что именно по этой дороге мясо приходит ночью в город. Они пошли дальше, перешагивая через грязь, решив держаться следов, поскольку в конце концов они куда-нибудь да должны были привести.
Краешком глаза Креоан видел, что Мэдал часто оглядывается. Лицо ее было печально, рот крепко сжат, но она продолжала идти наравне со своими товарищами.
Солнце село, а они все еще шли по следам, оставленным мясом. Чалит, самая ловкая и энергичная из всех троих, прокладывала путь, выставляя вперед палку и проверяя сомнительные участки. Неожиданно она остановилась и воскликнула:
— Слышите?
Издалека до них донесся сумасшедший смех мяса, которое, очевидно, шло по дороге на встречу со Смертью. Креоан с тревогой взглянул на девушек, но рассмотреть в тусклом свете их лица было невозможно.
— Лучше уйти с тропы, — сказал он. — Я никогда не встречался со стадом мяса, но представляю, что может произойти. Свернем налево, там легче пройти.
Они бросились прочь от тропы, побежали вверх по склону и остановились на вершине холма. Крики становились всё громче и громче, и вот первые животные, лохматые и ужасные, появились в зыбком свете. Вдвое выше человека, длинноногие и низколобые, увязающие в мокрой земле, они визжали, кричали, хохотали, и холмы сотрясались от их безумного смеха… Креоан вздрогнул и заткнул уши.
— Я никогда раньше не видела мяса живым, — сказала Чалит, когда снова стало тихо. — Как эти существа похожи на человека! Две руки, две ноги, вертикальная человеческая походка. Мой желудок стонет, вспоминая о них. Смогу ли я когда-нибудь снова есть мясо?
Мэдал же думала о другом. Глядя вслед стаду, она прошептала:
— Они идут в наш город! Утром мой сосед придет ко мне, чтобы вместе пойти за мясом, и увидит, что мой дом пуст, и неизвестно, куда я ушла… Сегодня ночью я должна буду спать под открытым небом, а дома меня ждет моя кровать, в которой я спала целых десять лет, — правда, в последнее время одна, но с надеждой, что скоро всё изменится…
Чалит резко повернулась к ней:
— Тогда иди за этими зверями! Те десять лет, которые ты спала в мягкой кровати, я спала под открытым небом. И я могу пойти с незнакомцем в дальнее трудное путешествие, тогда как ты не можешь даже пойти по следам человека, которого любила. Иди за этими животными, а мы пойдем своим путем!
— Ты права… Мне стыдно… — сказала, помолчав, Мэдал. — Так же стыдил меня и Венс, когда уходил, а я не последовала за ним. Пусть будет так, как ты говоришь, — ляжем спать под открытым небом. Здесь? Или будем идти, пока не свалимся от усталости?
— Нет, я думаю, здесь, — сказал Креоан.
Он нашел ровное место, удобное для ночлега. Чалит наломала веток и развела костер. Они сели вокруг огня и немного поели. Пока еще было неясно, на сколько времени нужно растянуть их небольшой запас провизии.
Потом Мэдал взяла арфу и запела грустную протяжную песню. Она все еще пела, когда Креоан и Чалит заснули, и мелодия плавно текла сквозь их сны.
На следующее утро они молча тронулись в путь, обнаружив, что достигли самой высокой точки ландшафта. Задолго до полудня, всё еще шагая по прямой тропе, протоптанной мясом, они увидели равнину, заросшую желтой травой.
Равнина простиралась до самого горизонта, и Чалит пробормотала:
— Теперь я понимаю, что чувствовал Глир в океане, в котором нет ни единой тропки…
— Здесь-то как раз дорога видна, — ответил Креоан и показал на сильно извивающуюся, ведущую вниз тропу.
По обе стороны от нее росли колючие кусты, на их шипах висели клочья серой шерсти. Эти клочья и кровь на ветках говорили о стремительности, с которой животные продирались сквозь кусты. Креоан, бывший вдвое меньше этих двуногих существ, мог свободно проскользнуть между ветками, не зацепив их. Но огромные животные, идущие по двое или по трое, должно быть, жестоко обдирались о шипы, не переставая тем не менее смеяться диким смехом…
Кроме кустов, повсюду росла высоченная трава, стебли которой были толщиной не меньше, чем с палец.
— Нам придется идти только по тропе, — сказал Креоан, — иначе мы заблудимся. Трава выше головы!
— Это означает, — откликнулась Мэдал, — что пока еще мы не заблудились, потому что эта тропа куда-нибудь нас обязательно приведет.
— Я думаю, тропа приведет нас туда, где мясные существа размножаются, — заметил Креоан. — Вряд ли наш город единственный, для которого они служат пищей. А значит, от того места должна идти другая тропа или даже несколько. Пойдемте вперед, и как можно скорее!
Мэдал вздохнула, поправила на плече мешок и пошла впереди, задавая темп ходьбы аккордами арфы. Немного отстав от нее, Чалит и Креоан негромко разговаривали.
— Ты видел сегодня ночью эту ужасную звезду?
— Да, — кивнул Креоан. — Здесь нет летающих огоньков, и теперь она будет видна каждую ясную ночь.
— Возможно, это моя фантазия, но кажется, она стала ярче! Креоан пожал плечами и ничего не ответил.
Тропа извивалась среди высокой травы, но было бесполезно пытаться спрямить дорогу, поскольку вокруг лежала плоская равнина без каких-либо ориентиров, и, отойдя хоть на шаг от тропы, они немедленно бы заблудились. Они шли до тех пор, пока солнечные лучи не потеряли свою силу, устав пробиваться сквозь желтую растительность. И в это время они снова услышали сумасшедший смех приближающегося мяса.
— Чем ближе мы к месту, где эти животные размножаются, тем в более ранние часы мы будем их встречать, — сказал Креоан.
После очередного поворота тропа неожиданно выпрямилась, и шагах в ста пятидесяти, в конце прямого участка дороги, появилось стадо, идущее навстречу путешественникам. Почему-то в дневном свете эти животные казались одновременно и более, и менее похожими на человека, и, как всегда, они содрогались от безумного смеха. Слепой ужас охватил Мэдал, и, громко вскрикнув, она бросилась в сторону.
— Уйди с тропы, дурочка! — крикнул Креоан Чалит и, схватив ее за руку, прыгнул в траву.
Толстые стебли, выпрямившись, укрыли их, и стадо прошествовало мимо.
Когда затих дикий смех животных и наступила тишина, Креоан встревожился: где Мэдал? Что с ней? Успела ли она спрятаться? И почти сразу же услышал ее крик:
— Креоан! Чалит! Я заблудилась! Я не могу найти тропу!
Креоан и Чалит обменялись тревожными взглядами.
— Мэдал! — что есть силы крикнул Креоан. — Ты где-то совсем близко! Мы тебя очень хорошо слышим! Ориентируйся по стеблям, которые ты повалила, когда бежала с тропы!
Чалит тронула его за руку и молча показала на траву, через которую они только что прошли. Трава мгновенно выпрямилась, и никаких следов не было видно.
— Оставайся на месте, Мэдал! — снова крикнул Креоан. — Время от времени подавай голос, и мы пойдем на звук!
— Кажется, она там, — показала Чалит прямо перед собой. — По-моему, и тропа тоже там.
— Сейчас увидим, — кивнул Креоан и пошел на голос Мэдал. Чалит, стараясь не отставать, шла за ним, но тугие, негнущиеся стебли то и дело заставляли их сворачивать в сторону. В голосе Мэдал уже явственно слышался ужас, и когда они, раздвинув заросли, наконец ее увидели, она стояла на коленях, закрыв лицо руками. Услышав их голоса рядом с собой, она посмотрела на них и зарыдала.
— Где же тропа? — простонала она. — Куда она пропала?
— Мы ее не пересекали, — сказала Чалит. — Похоже, что мы заблудились.
— Заблудились?! — вскричала Мэдал. — Теперь мы будем до самой смерти блуждать в этих зарослях!
— Ерунда, — покачал головой Креоан. — Когда пойдет следующее стадо, мы услышим смех и поймем, где тропа.
— У меня другая идея, — сказала Чалит. — Если ты, Креоан, нагнешься, я залезу тебе на спину и посмотрю вокруг. Может быть, что-нибудь увижу.
Креоан не понимал, как он сам до этого не додумался. Он наклонился, и Чалит ловко вскарабкалась ему на спину.
— Ну, — спросила Мэдал, — ты видишь тропу?
— Нет, — ответила Чалит, — но я вижу кое-что поинтереснее. Там дым какого-то костра!
— Ты уверена? — удивился Креоан и выпрямился.
— Уверена, — кивнула Чалит, чуть не грохнувшись на землю. — Это дым костра, а мясные существа вряд ли умеют разводить костры. Если бы огонь был случайный, тут давно бы полыхал пожар. Нет, кто-то разжег костер на очищенном месте и следит за ним.
VIII
Они с трудом пробирались сквозь высокую упругую траву, то и дело останавливаясь, чтобы Чалит посмотрела, правильно ли они идут. Мэдал все еще хныкала, но постепенно успокаивалась. Вскоре они уже не сомневались, что идут в правильном направлении, поскольку чувствовали запах дыма и слышали какой-то шум. Наконец они вышли на расчищенную площадку шириной шагов в двадцать и с изумлением увидели нечто вроде навеса, сделанного из сухих стеблей, подпираемого, как им сначала показалось, белыми ветками, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это длинные кости.
Теперь они чувствовали не только запах дыма — к нему примешивался другой, менее приятный запах запекшийся крови и паленой шерсти. Одно из мясных существ, освежеванное и выпотрошенное, лежало без руки в дальнем углу площадки, над ним кружились и гудели жирные мухи.
Сама рука жарилась на костре на чем-то вроде вертела, тоже сделанного из кости — в этом материале здесь недостатка не было. Рядом с навесом лежала куча костей. На некоторых еще сохранились остатки мяса, и в нем копошились черви. У огня сидел мужчина и наблюдал за жарящимся мясом так сосредоточенно, что едва повернул голову, когда трое незнакомцев подошли к его костру.
— Друг, ты не знаешь, где проходит тропа через эту равнину? — спросил Креоан.
Борода и волосы мужчины слиплись, и голова его напоминала мохнатый шар. Его тело было покрыто слоем грязи, и если когда-то на нем и была одежда, то она давно превратилась в лохмотья. В ответ на вопрос Креоана он широко раскрыл глаза и замер. Один глаз у него был голубой, другой — карий.
— Никакой тропы на этой равнине нет, — наконец проговорил мужчина и снова уставился на мясо.
Креоан с опаской взглянул на Мэдал и понял, что она не узнала этого человека. С изумлением на лице она ходила по площадке, заглядывала под навес, рассматривая кучу костей. Надеясь, что ее потрясение не будет слишком велико, Креоан сказал отрывисто:
— Этим кончилось твое отважное путешествие, Венс?
Мэдал резко обернулась, изменилась в лице и, наверное, упала бы, если бы Чалит не подскочила к ней и не подхватила ее под руки. Мужчина поднялся на ноги.
— Венс? — с изумлением воскликнула Чалит. — Ты думаешь, Креоан, что это потерявшийся любовник Мэдал?
Креоан подошел к мужчине ближе.
— Ответь же, — сказал он, — разве ты не Венс?
Мужчина кивнул.
— Да, так меня звали когда-то. А вот Мэдал… Я забыл ее имя, пока твоя женщина не произнесла его.
— Что с тобой случилось? — спросил Креоан. — Что ты здесь делаешь? Как ты живешь?
— Живу? — задумчиво переспросил Венс. — Это не жизнь, это всего лишь существование. Дни тают, как разноцветный воск, превращаясь в серое бесформенное ничто.
Он показал на подгорающее мясо.
— У меня есть еда. Хотите попробовать?
— Но почему ты здесь? — закричал Креоан, не отвечая ему. — Почему ты закончил свой поход так близко от дома?
— Близко? Близко?! Я не знаю, ты лжец или дурак, или призрак, порожденный солнцем. Меня согнало с тропы стадо мяса, и я блуждал по этой ужасной равнине тридцать долгих дней. Все эти тридцать кошмарных дней я был уверен, что иду вперед, пока случайно не набрел снова на тропу, по которой ходят мясные существа. Я понял, что не должен отходить далеко от тропы, иначе погибну. Поэтому остался в живых! — он снова показал на мясо. — Понюхайте! Чувствуете, какое оно свежее и вкусное?
Креоан, стараясь не смотреть на мух, кружившихся над освежеванной тушей, проговорил:
— И ты согласился сидеть здесь, на этом пятачке? Неужели ты ничего больше не хочешь от жизни?
Венс пожал плечами и снова присел на корточки.
— А что еще можно получить от жизни, кроме сидения целыми днями на одном месте? — равнодушно спросил он.
— Но как ты справляешься с этими животными? Как ты их убиваешь? Ты не настолько силен, чтобы тащить сюда от тропы животное вроде этого.
Вместо ответа Венс показал на нож, воткнутый в землю.
— Это слабое оружие, — покачал головой Креоан.
Венс иронически улыбнулся, вытащил нож и снова воткнул его в землю.
— Эти звери кое в чем очень похожи на людей, и я этим пользуюсь. Приятные слова, определенные действия — и они с радостью идут со мной. Подойди к туше поближе. Видишь, это самка. — Он оскалился в улыбке; казалось, он упивается глубиной своего падения. — Моя добыча — только самки. Кроме того, они могут утолить и желание мужчины. Разве это не всё, что нужно от самки?
В это мгновение произошло нечто такое, чего никак нельзя было ожидать: какое-то движение, прыжок, крик, удар — и вот уже Мэдал с перекошенным от гнева лицом стоит над распростертым на земле бывшим возлюбленным и держит, как молот, над его головой длинную белую кость.
— Ты зверь! Ты скотина! Ты хуже, чем животное! — вопила она. — Это единственное, что тебе нравилось во мне? А я любила, ждала тебя и пошла вслед за тобой! Я ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу, ты слышишь?
И она стала яростно колотить его тяжелой костью. Стоя на коленях, он пытался дотянуться до ножа, но не мог: град ударов — по плечам, по спине, по голове — не давал ему пошевелиться. Креоан и Чалит хотели оттащить Мэдал, но она, оскалившись, пообещала, что если они вмешаются, достанется и им.
— Неужели я не могу рассчитаться с ним за украденные у меня десять лет? — кричала она. — Грязный лжец! Подумать только, он использовал меня, как одну из этих! — она ткнула костью в тушу.
Венс захныкал. И все-таки он был вовсе не так ошарашен, как изображал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21