В машине находились два независимых журналиста, Иен Маркем-Смит и Лоренс Коттрелл, командированные из лондонской «Сан». Когда Мадонна после пробежки возвращалась в отель, журналисты вылезли из машины и хотели сфотографировать певицу. Пенн подобрал с земли огромный булыжник и направился к ним. «Не сметь снимать! – заорал он. – Только попробуйте меня щелкнуть – я вам этим вот камнем все кости переломаю!» Свидетель Лори Малренин рассказывает: «Он орал во всю глодку, лицо у него сделалось красным как свекла. Он смахивал на готовую вот-вот взорваться бомбу». То, что произошло потом, описывает Коттрелл: «Мы поинтересовались, а в чем собственно дело. Он подошел ближе, со всей силы швырнул камень и угодил мне в поясницу. После чего выхватил у меня фотоаппарат и принялся им меня избивать, так что камера вышла из строя. Мне было ужасно больно, но он не останавливался. Он методично бил меня как настоящий сумасшедший – словно окончательно спятил. Я никогда не видел выражения такой лютой злобы на лице у человека». Уложив Коттрелла на землю, Пенн взялся за второго журналиста – принялся бить его кулаками по лицу. Маркем-Смит вспоминает: «Он напал на нас как бешеный зверь или смерч». Коттреллу удалось сделать несколько снимков Пенна, обрабатывающего кулаками журналиста, но Пенн это заметил и со всей силы запустил в Коттрелла еще одним камнем, метя в голову. Репортер увернулся, и камень угодил ему в ту же многострадальную спину. После этого Пенн снова принялся топтать ногами фотоаппараты. Мадонна, прикрыв от репортеров лицо бейсбольной кепочкой, краем глаза наблюдала побоище. «За все это время, – говорит Коттрелл, – она не проронила ни слова. Она просто стояла и смотрела, как он орудует камнями». Кое-как доковыляв до машины, журналисты поехали в полицейский участок и заявили о случившемся. Вечером того же дня местный полицейский Томас Нелсон арестовал Пенна в отеле и отвез в участок, где было зарегистрировано два проступка: угроза насилием и оскорбление действием. Пенну грозило 500 долларов штрафа и/или год тюрьмы по каждому обвинению. Доставленный в ночной суд, он предстал перед уполномоченным Биллом Норрисом, который спросил Пенна, понимает ли тот, в чем его обвиняют. Пенн сказал: «Ага». Норрис отпустил его под залог в тысячу долларов. На самом деле Коттрелл и Маркем-Смит всего и хотели, что услышать от них пару слов о предстоящей свадьбе и сделать «один-единственный снимок счастливой пары».
Мадонна воздержалась от публичных комментариев по поводу вспыльчивости своего жениха. В кругу близких, однако, она стояла горой на его защиту. Что до избитых английских репортеров, которым наставили синяков, то своей парикмахерше и и конфидентке Деби М. Мадонна заявила – нападение было совершенно оправданным. «Переживут», – насмешливо заключила она. Через два дня после скандала в Нэшвилле Пенн и Мадонна вновь занялись тем же самым. На сей раз они спасались от журналистов в Нью-Йорке. Уходя от погони Пенн несся по улицам на скорости почти 90 миль в час. Он сделал лишь одну остановку – выволок на дорогу контейнер для мусора, чтобы перегородить путь преследователям. Две первые недели после помолвки парочка находилась в центре внимания средств масссовой информации почти непрерывно – Пенн бушевал, Мадонна наблюдала, но не вмешивалась. Однако ей предстояло сыграть главную роль в широкомасштабном скандале, и вызван он был событиями в жизни Мадонны шестилетней давности. Вдобавок она положила начало стоившей многие миллионы вражде между двумя ведущими американскими журналистами для мужчин.
7 июля «Пентхаус» с помпой объявил о том, что собирается опубликовать снимки Мадонны, сделанные с 1979-го по 1980 год, в пору ее недолгой карьеры фотомодели. Фотографии должны были занять семнадцать страниц юбилейного сентябрьского номера, посвященного шестнадцатилетию издания. «Масса фотографий обнаженной Мадонны сразу, и мы еще имели право первого выбора», – говорил издатель «Пентхауса» Боб Гуччионе, чье решение опубликовать весьма откровенные фотографии Ванессы Вильямс в 1984 году привело к отказу модели от титула Мисс Черная Америка. «Фотографии попали к нам по разным каналам – от учителей фотографии и их учеников, от любителей и профессионалов, и к тому же у нас была возможность выбрать самое лучшее». За снимки, сделанные Биллом Стоуном. Гуччионе в конечном счете выложил сто тысяч долларов. Однако ничего не подозревавшего Гуччионе поджидало разочарование. Журнал Хью Хефнера «Плейбой» объявил о том, что тоже владеет подборкой снимков обнаженной Мадонны и что их журнал обставит «Пентхаус» по количеству проданных экземпляров. Фотографии, которые собирался предложить своим читателям «Плейбой», были сделаны Мартином Шрайбером и Ли Фройдландером. Каждый положил в карман по сто тысяч за свои труды. Сообщение «Плейбоя» произвело эффект разорвавшейся бомбы; на это последовал ответный залп Гуччионе. Последний признал, что качество имеющихся у него черно-белых снимков оставляет желать лучшего – «Она недостаточно ухожена, волосы на руках плохо побриты, подмышки не выбриты вообще». Он предложил Мадонне миллион долларов, чтобы та позировала «Скавулло, Эйвидону или любому другому фотографу, которого предпочтет». Предложение было отклонено. Гонку – соревнование между двумя журналами прозвали «морской баталией»; закончилась она тем, что «Плейбой» выпустил номер со снимками 11 июля, на день раньше своего конкурента. Мадонна в драчке не участвовала, и на то были причины. В бытность фотомоделью она в обмен на 25 долларов – гонорар модели – подписывала бумаги, дающие все права на снимки фотографам. Будучи не вправе хоть что-нибудь предпринять, она отделалась кратким заявлением, переданным через Лиз Розенбернг: «Мне нечего стыдиться».
Однако некоторым из ее ближайших родственников пришлось испытать это чувство. Ее бабушка Элси Фортин в Бэй-Сити, штат Мичиган, узнала о фотографиях из телевизионной программы Донахью. «Я пришла в ужас, – вспоминает она. – Я была дома одна и заплакала. Мне совсем не понравилось то, что я увидела на телеэкране». Местным властям города Бэй-Сити это тоже не очень понравилось: после того, как злосчастные снимки увидели свет, они взяли назад предложение вручить Мадонне ключи от города. По словам Эрики Белл, Мадонна «зашлась истерическим смехом», когда вспомнила, как три года тому назад они сидели на полу в ее комнатушке и отпускали шуточки по поводу публикации этих снимков. Но что действительно расстроило Мадонну, так это невозможность для нее – впервые за всю карьеру – контролировать положение. «Не могу сказать, что все это прошло безболезненно, – позже призналась она. – Вся история явилась для меня полной неожиданностью». Реакция ее отца также заставила ее пережить несколько неприятных минут. Сенсационную манеру, в которой «Плейбой» и «Пентхаус» преподнесли эти снимки, вряд ли можно было назвать комплиментарной. В то время, когда Мадонна для них позировала, ей, как она объясняла позднее, «и в голову не приходило, что в будущем это обернется скандалом». Не прошло и месяца, как поверенным Мадонны пришлось прибегать к тем же аргументам в тщетных попытках предотвратить выпуск на видеокассете фильма Стивена Джона Левицки «Конкретная жертва». Левицки пригласил ее на закрытый просмотр, куда Мадонна прибыла в сопровождении всей своей свиты. Во время просмотра Мадонна болтала не закрывая рта, за исключением, правда, тех моментов, когда появлялась на экране. По окончании она встала и, обратившись к Левицки, произнесла: «Ну и говнюк же ты, Стив». А затем пояснила: «Мы всегда были с тобой противниками. По мне пусть так и останется». Будучи хозяйкой своего слова, она предложила Левицки жалкие десять тысяч о обмен на обещание не выпускать картину. Левицки, как и следовало ожидать, отказался. Имея предварительные заказы на шестьдесят тысяч кассет (каждая стоимостью 59 долларов 95 центов), он ожидал не меньше трех с половиной миллионов дохода от картины, которая обошлась ему в двадцать тысяч. Левицки вспоминает: «Ее адвокат жаловался мне, что „бедная Мадонна“ изо всех сил старается заработать себе на жизнь в Голливуде и что мой фильм может серьезно подпортить ее карьеру. Ей – Богу, я чуть не расплакался».
Мадонна приказала своим адвокатам из корпорации «Бой Той» подать официальное прошение о запрете распространения «Конкретной жертвы». В письменном показании она признала, что 20 сентября 1980 года подписала разрешение на коммерческие использование ее изображения. Однако, узнала она, «на использование моего имени разрешения не было». Она указала, что выход дешевого, с размытым сюжетом фильма, в котором она несколько раз фигурирует обнаженной, «сведет к нулю тот сценический образ и представление о себе, которое я создала». И хотя она называла фильм «посредственным», а сюжет «отвратительным», больше всего ее волновало, что сыграла она в нем «очень средне». Левицки защищал свой фильм как «произведение Новой волны, снятое в нижнем Ист-Сайде эпохи пост-панка и проникнутое сексом». «Образ Мадонны едва ли можно назвать святым», – добавлял он. «Иногда она ведет себя как взбесившаяся сучка, – заметил он позже, – но она честна. Она очень много вложила в эту роль, сыграв женщину сильную, но добрую и не озлобленную на мир.В этом смысле, я думаю, она действительно являет пример женщины своего поколения». в конечном итоге суд поддержал Левицки, разом сделав в его миллионером. Напряжение, связанное со всеми этими неурядицами, вылилось 11 июля, когда Мадонна вышла на сцену перед 90 тысячами зрителей; концерт в рамках благотворительного движения «Реальная помощь» транслировался по телевидению на многие страны мира. Она чувствовала себя оскорбленной и униженной событиями прошедших двух недель, однако на репетициях не сказала коллегам ни о скандальны снимках, ни о фильме Левицки. Но позже она призналась, что в глубине души чувствовала себя «ущемленной». Все это вместе взятое настроило ее «выйти и задать перца». Ведущая концерта Бетт Мидлер осложнила выполнение этой задачи, объявив Мадонну как «женщину, которая вытянула себя за бретельки бюстгальтера и которая, как известно, периодически их спускает». Стояла одуряющая жара, но Мадонна, выдавая свои «коронки» – «Праздник», «В кайф» и «Любовь заставляет вращаться мир» («Love Make the World Go Round»), – не снимала длинного белолго парчового плаща. «Сегодня я буду в этом дерьме, – крикнула он изнемогающей от зноя толпе. – Через десять лет вы можете мне это припомнить». «Задав перца», Мадонна вернулась к заботам, связанным с предстоящей свадьбой и поисками подходящей квартиры. Когда кинопродюсер Билл Гербер выставил на продажу свою двенадцатикомнатную квартиру-лабиринт в «Сан-Ремо», кооперативном доме для избранных, Мадонна туту же перехватила ее за миллион двести тысяч долларов. Для завершения сделки было необходимо получить согласие Совета кооператива, в который входили представители квартировладельцев.
Согласно установленному порядку, Мадонне принадлежало лично предстать перед членами Совета. По этому случаю она решила одеться поскромнее: черное платье простого покроя, несколько ниток жемчуга, губы, как всегда, резко обрисованы ярко-красной помадой – и несколько массивных золотых распятий. Ее внешний вид шокировал кое-кого из пожилых членов Совета, но, принимая во внимание, что такие знаменитости, как Дастин Хофман, Пол Саймон и Диана Китон, были владельцами квартир в «Сан-Ремо», согласие Совета представлялось чуть ли не чистой формальностью. В предвкушении переезда на квартиру своей мечты с круговыми террасами и захватывающими дух видами из окон на Центральный Парк, Мадонна нарядилась в очередное черное платье и отправилась на предсвадебный девичник. Вечеринку устроили на квартире у богатой любовницы продюсера Найла Роджерса, Нэнси Хуанг, на Восточной 18 улице. Мадонна пригласила двадцать пять подруг, в том числе Аланну Карри из группы «Зе Томпсон Туинз», актрису Мариэл Хемингуэй и ближайших подружек Эрику Белл, Деби М. и Мариполь. Мужчины как бы не предполагались, но Мадонна решила, что представители сильного пола будут допущены, если вырядятся в женское платье, и на вечеринку явилось с полдюжины переодетых мужчин, среди них лучший друг Мартин Бергойн и бывший любовник «Мармелад» Бенитес. Белл вспоминает: «Одежду они одолжили у меня. Кстати, я все еще надеюсь получить назад пару платьев». Распечатывание пакетов с подарками сопровождалось треском фотоаппаратов. Дарили то, что принято в таких случаях, – драгоценности, нижнее белье, стеганое одеяло. Выделялся только один подарок: кнопочный телефон, украшенный блестками. В разгар вечера на Мадонну обрушился новый удар. Ей сообщили, что Совет кооператива в «Сан-Ремо» принял решение отказать ей под предлогом того, что ее проживание в доме привлечет толпы поклонников, что, в свою очередь, нарушит покой и безопасность других жильцов. Из всех членов совета только Диана Киртон вступилась за Мадонну. В частном порядке другие члены Совета признались, что публикации снимков обнаженной Мадонны в «Плейбое» и «Пентхаусе» сыграли решающую роль в этом деле. «Ее имидж не сделал бы нам чести, – презрительно бросила одна дама. – Пустив ее, нам пришлось бы пускать кого попало».
Выйдя на улицу после вечеринки, Мадонна, как всегда, попала в кольцо поджидавших ее репортеров. На этот раз следую примеру своего жениха, она перешла в наступление. «Шли бы вы к чертовой матери, – завопила она, – которая вас породила!» После чего вся компания, включая мужчин в вечерних платьях и при полном макияже, влезла в лимузин и отправилась дотанцовывать в «Палладиум». Во время этой короткой поездки Мадонна пожаловалась еще на одну неприятность. Ее бывший менеджер Камила Барбоун подала на нее в суд, требуя выплатить 5 миллионов долларов на том основании, что их отношения как менеджера и клиента не были официально расторгнуты. 5 миллионов, вероятно, составляли 20% от 25-миллионного состояния Мадонны в то время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46