Мы наблюдали, как солнце садится за Лос-Анджелесом и встает над Лондоном. Затем увидели позднее утро в Нью-Йорке, одном из немногих мест с большим количеством жителей. Их можно было разглядеть на вновь движущихся тротуарах.
Эви, конечно, никогда не была на Земле. Из десяти тысяч пассажиров этой посудины там побывало всего несколько сотен.
Мне кажется, занося свои впечатления в дневник, я подсознательно надеюсь, что его прочтут другие люди. Привет, читатель, там, в далеком будущем!
Думаю, хорошо, что этот звездный корабль автоматизирован. Большинство руководящего персонала с трудом выполняют свои должностные обязанности, если вообще выполняют. Включая вашу покорную слугу – заведующую отделом развлечений. Развлекательная программа на завтра, вернее, уже на сегодня будет включать в себя раздумья о результатах принятия чрезмерной дозы алкоголя под тихую, спокойную музыку.
Будь я чуть более или чуть менее пьяна, я бы клевала носом. А сейчас я полна энергии, даже слишком перевозбуждена для того, чтобы читать или отдыхать, и слишком глупа, чтобы перестать писать. По крайней мере печатать. Я же могу уничтожить улики завтра. Если только Прайм не сделает копии. Она вездесуща.
Ты меня слышишь, Прайм? Не отвечает. Так вот, ты лгунья и к тому же бездушная машина.
Это лишь вступление к дневнику всей моей оставшейся жизни. В нем будут только достоверные сведения. Я занесу в него некоторые основополагающие данные для будущих, еще не родившихся поколений. Возможно, вы бормочете слова моего дневника, собравшись вокруг мерцающего костра в какой-нибудь пещере на Эпсилоне, а этот корабль, обращенный веками в пыль, стал легендой. Может быть, один из моих мужей прочтет его завтра. Думаете, я не знаю, что написанное мной не сохранится в тайне? Ха! Выходя замуж за эксперта по компьютерам, можно отбросить всякую надежду на личные секреты. Я своими глазами видела, как Джон влез в компьютерный код Тьюлип Свен, зашифрованный отпечатком ее большого пальца, на следующий же день после ее смерти. (Но он это сделал не из прихоти. Трибунал потребовал, чтобы он проник в ее записи для официального расследования. Она приняла яд, но это могло быть и убийством. Однако ничего убедительного они не нашли.)
Но не буду отвлекаться.
Два дня назад мы навсегда покинули Землю. Точнее, мы улетали с искусственного спутника Ново-Йорка, который крутился по околоземной орбите еще до того, как родилась моя бабушка. Планета Земля превратилась в развалины с 2085 года, как вы знаете или, может, где-то читали. Почти все ее жители погибли во время войны. Чуть не написала «бессмысленной» войны. У вас там, в будущем, есть здравомыслящие существа? Нам так и не удалось добиться торжества разума, не всем это оказалось на руку.
Одна из причин того, почему мы, десять тысяч душ, заполнили этот корабль, курс которого лежит через бездонную темную пропасть, заключается в том, что в следующий раз, когда они решат убить всех, им может повезти больше.
Другая причина – та, что бежать, похоже, больше некуда. Мы могли бы поселиться на Луне, или на Марсе, или еще где-нибудь, но эта планета станет лишь очередным придатком Ново-Йорка – вроде окраинной трущобы. Вот так обстоят у нас дела. Пока, мамуля, обратной дороги не будет!
Между прочим, моей мамы на борту нет. И сестры тоже. Я рада, что мама осталась, но хотела бы, чтобы она позволила Джойс улететь с нами. Сестра, с одной стороны, уже достаточно взрослая, чтобы стать хорошим компаньоном, а с другой – довольно юна, чтобы поколебать мои взгляды на многие вещи.
По-моему, два мужа и жена – большая семья. Бог знает сколько моих кузенов бродит по свету. Когда клан Нейборз вышвырнул мою мать, их расставание закончилось взаимными проклятиями типа: «До встречи в аду!» – а поскольку мне было всего пять дней от роду, я еще не успела обзавестись мало-мальски прочными дружескими контактами. На борту нашего корабля есть несколько Скэнлэнов, членов моей семьи, но я чувствую большую привязанность к некоторым видам домашних животных, которых мы употребляем в пищу, чем к ним.
Ах да, вы же поколения, еще не рожденные! Откуда вам, сидящим у мерцающего костра и бормочущим себе под нос мои писания, знать, что такое космический корабль, не так ли? Так вот, это что-то вроде огромной птицы с десятью тысячами человек в желудке и с двигателем, работающим на веществе (антивеществе), вставленном в громадную задницу.
Впереди вместо клюва находится пончикообразная конструкция с тремя спицами и втулкой, которая раньше была Учуденом, маленьким мирком, избежавшим разрушений во время войны, первоначально спроектированным как дом для нескольких сотен японских инженеров. (Японцы – это островная нация, жившая на Земле, самая богатая.) Сейчас он служит центром контроля за всеми структурами «Дома» – начиная от гражданского правительства и кончая техническим составом.
За Учуденом, или «кормой», как принято его называть, находятся все жилые кварталы – фермы, фабрики, лаборатории и тому подобное, даже рынок, где вы можете оставить все свои с трудом накопленные сбережения, которые и деньгами-то не назовешь.
Упрощенная схема корабля состоит из шести концентрических цилиндров – отсеков, находящихся на разных уровнях. Чем выше уровень, тем меньше в нем гравитация. В основном люди живут и работают на первом, втором и третьем уровнях. Средние уровни отведены под процессы, требующие более слабого притяжения, такие как металлургические и секс в невесомости. Там есть также несколько жилых кварталов – для пожилых и немощных вроде моего мужа Джона Ожелби, у которого неизлечимое искривление позвоночника. Даже при низкой гравитации Джон не может избавиться от невыносимой боли. У Джона большое влияние в политике (друзья на «высоких постах» сыграли здесь свою роль), а посему он занимает огромное помещение, где есть спальня, кабинет и все прочее, на шестом уровне. Наша семья обычно собирается у него.
Я пишу эти заметки в, маленьком квадратном кабинетике своего офиса в Учудене, расположенном на первом уровне. По рангу мне положены раскладная койка, «выпрыгивающая» прямо из стены, и окно (в полу, естественно), выходящее наружу. Я могу либо наблюдать за тем, как звезды совершают полный оборот вокруг своей оси каждые три секунды, либо поиграть с вращающимся зеркалом, в котором звезды остаются неподвижными в течение пятнадцати секунд. Мне больше нравится смотреть, как они крутятся.
Эта концентрическо-цилиндрическая модель всего лишь теоретическая идеализация. Можно сойти с ума, живя в подобном металлическом улье. Стены и потолки плавно перетекают из коридора в коридор, образуя вариации объемов и форм, в зависимости от того, под каким углом зрения на них смотреть. Большинство людей все еще тратят огромное количество времени, беспомощно бродя в неповторяющихся лабиринтах, и нередко теряются в них, поскольку лишь немногие из нас жили здесь уже тогда, когда началось строительство корабля, и имели возможность привыкнуть к его планировке. Ново-Йорк строился по всем законам логики: коридоры на каждом уровне пересекались строго перпендикулярно, так что заблудиться при всем желании было просто невозможно. Конструкция же «Дома» – совершенно хаотична, даже причудлива, поскольку кажется, что она постоянно меняется. Одно лишь время покажет, останемся ли мы в здравом уме и твердой памяти или тронемся рассудком.
И все же самая длинная перспектива составляет всего пару сотен метров, да и то если смотреть через парк. Хорошо еще, что почти все мы выросли в Мирах-спутниках. Человек, привыкший к широким открытым пространствам Земли, скорее всего почувствовал бы себя в ловушке, как загнанный кролик, в этом клаустрофобическом архитектурном пространстве «Дома». Приведу наглядный пример: в большинстве коридоров пол закругляется с двух сторон, стены переходят в низкие потолки. Длина коридоров – метров двадцать, иногда – гораздо меньше, как на пятом или шестом уровнях. Конечно, можно воочию наблюдать, как за бортом корабля проносятся миллионы световых лет, если, конечно, у вас окно вроде моего, но по определенным соображениям некоторые люди не считают, что такое развлечение способствует душевному оздоровлению.
Оба моих мужа родились на Земле, но провели в Ново-Йорке достаточно много лет, чтобы утратить потребность в созерцании широких и далеких горизонтов.
Я же скучаю по открытому пространству даже после трех поездок на Землю. Первые пару недель, проведенных там, я с трудом привыкала к широкому обзору, хотя жила в Нью-Йорке, который большинство кротов считают перенаселенным. Стоя на тротуаре, я не раз засматривалась на здания, расположенные на противоположной стороне улицы, и, поднимая голову вверх, нередко теряла равновесие.
Помню, как мы пролетали над бесконечными километрами лесов, океанов, полей, над большими городами. Я видела пирамиды и скалистые горы, Ангкор-Ват и даже Лас-Вегас.
Мы живем внутри одной из самых больших конструкций, когда-либо созданных человеком, и, без сомнения, в самой огромной машине. Но ничего более грандиозного мы уже не увидим до конца наших дней.
На худой конец, у Дэна, Джона и меня есть воспоминания. Эви и девять тысяч остальных обитателей корабля просто перебрались из одной громадной пещеры в другую. Может быть, по-своему они счастливее нас? Все в этой жизни относительно.
Ну вот, риторика сочинительства, похоже, разбередила мне душу и наконец усыпила. Отодвину-ка я клавиатуру и откину койку. Если почувствую, что сила притяжения начинает причинять мне неудобства, я всегда смогу присоединиться к той «куче-мале» наверху.

Глава 2
Возможность помечтать


Прайм

У О’Хара и двадцати шести ее подчиненных было что предложить населению «Нового дома» – более тысячи наименований развлечений. Большая часть из них не требовала особого контроля со стороны администрации, кроме как проверки, что кому было выдано и что куда делось. Если вам хотелось сыграть в шахматы, вы шли в Игровую комнату, и человек с подходящим интеллектом ставил вас в известность, в какой день следующей недели вы будете с ним играть. После этого вам выдавали комплект шахмат и закрепляли за вами до назначенного дня. Если через неделю вы его не возвращали, вас начинали автоматически вызывать каждый час, пока вы не приносили шахматы обратно. И не дай вам Бог потерять хотя бы одну пешку – заменить ее не было никакой возможности. С другой стороны, потеря все равно должна была где-то лежать. Если же кто-то случайно или намеренно выбрасывал какую-нибудь фигуру, система переработки восстанавливала ее и стучала на вас в Управление развлечений.
Некоторые виды развлечений организовать было сложнее, потому что они требовали подключения людей и оборудования из других отделов. Религия наложила лапу на йогу, мануальную терапию и таи чи. Но люди О’Хара также владели этим искусством массажа и врачевания и предлагали свои услуги как дополнение к одному из видов развлечений. Отдел образования заведовал музыкой, театром и гимнастикой. Отдел связи отвечал за коммуникационную сеть и за беседы с вашей возлюбленной, оставленной в Ново-Йорке.
Одним из самых сложных видов развлечений была так называемая «комната побега», в ассортименте которой было десять установок ВР – виртуальной реальности. Для взрослых каждый день в машине накапливалось по одной минуте. Пять минут были минимальным периодом «побега»: некоторые предпочитали приходить сюда раз в пять дней и получали ускоренный сеанс. Другие экономили по шестьдесят дней и имели возможность получить максимум удовольствия от целого часа «побега» из реального мира, часа сладострастных мечтаний. Были и такие, которым больше нравилось собираться с друзьями и, подключаясь параллельно, одновременно погружаться в мир фантазий и воспоминаний.
Детям разрешалось использовать определенные игровые программы и ограниченное количество фильмов о путешествиях, на самом деле представляющих собой усложненную разновидность учебных лент. Обычно девять ребят, вместе с учителем, одновременно «посещали» какое-то место на Земле, а потом отвечали на вопросы педагога.
Этот вариант ночного кошмара по расписанию был только началом. Для некоторых людей «побег» в ВР становился сильнейшим наркотиком и требовал строжайшего контроля со стороны администрации. Каждый человек старше восемнадцати лет предварительно подвергался тщательному тестированию в Ново-Йорке, либо проходил аналогичную проверку на корабле, достигнув того же возраста. Другие оказывались не способными воспринять модели случайных абстракций или не могли выйти из состояния «побега». В таком случае результаты могли быть непредсказуемы и разрушительно действовали на их мозг. Были и такие, которых приходилось ограничивать десяти, пятнадцатиминутными сеансами, потому что они были слишком впечатлительны и восприимчивы к эффектам, создаваемым машиной. Слишком длительное пребывание в «побеге» вводило их в ВР-транс, в вегетативное состояние (хотя некоторые, сумевшие справиться с собой, мечтали вновь отправиться в этот мир грез).
Большинство же «мечтателей» не обладали большой фантазией. Для них ВР была просто машиной, которая помогала им переместиться куда угодно во времени и пространстве душой, телом и сознанием. Для многих людей это была единственная возможность контакта с Землей. Они мысленно отправлялись в путешествие по арктическим пустыням или Большому каньону, попадали в оживленные людские муравейники Калькутты и Токио, бродили по полям колосящейся пшеницы или плавали среди коралловых рифов. В арсенале ВР были и более пикантные сценарии – вы могли, например, попасть в гарем или на поля сражений, стать участником важнейших событий, переломных моментов истории, имели возможность попутешествовать во времени, поскольку в банке данных ВР хранились записи почти столетней давности. Конечно, большинство земных записей с достоверностью показывали кадры безвозвратно ушедшего прошлого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39