Удача отвернулась от меня. Надо поговорить с мадам Роксаной, но сначала скажи его светлости, что я хочу его видеть.– Думаю, его светлость занимаются верховой ездой, – ответила горничная.– Так рано? Пойди и узнай точно, дуреха, и, если он пока не вернулся, передай, чтобы ему сообщили, как только он придет.– Хорошо, миледи.Горничная сделала реверанс и собиралась выйти, но в дверях показался негритенок, неся на подносе бутылку бренди и хрустальный бокал. Мальчик подал бутылку маркизе, которая с жадностью схватила ее и наполовину наполнила стакан. Она отпила глоток, кашлянула и вновь глотнула немного огненной жидкости.– Так-то лучше! – воскликнула маркиза. – Ставлю на все твои надоевшие замечания, Марта, это стоит сотни лекарств и так называемых эликсиров молодости. Я уже начинаю чувствовать себя моложе.– Да, но на сколько этого хватит? – строго заметила горничная и вышла из комнаты, прежде чем та успела что-то ответить.– Старая дура, – огрызнулась маркиза, отпивая очередной глоток бренди, – она слишком долго прожила у меня, это правда.Хэриет снова взяла зеркальце и уставилась на свое отражение. Негритенок положил поднос рядом с ней и прошел в угол комнаты он сел на пол, скрестив ноги в ожидании следующих приказаний.В лучах утреннего света, врывавшегося сквозь высокие окна, маркиза, поворачиваясь перед зеркалом, внимательно рассматривала свое лицо. Она дотронулась до сеточки в уголках глаз, затем обратила внимание на поникшую линию губ, которую не мог скрыть никакой слой помады. Только ее огненно-рыжие волосы не потеряли своей прелести за двадцать лет. Когда-то ей казалось, что она никогда не постареет.Маркиза вышла замуж в шестнадцать лет, сын у нее родился вскоре после того, как ей исполнилось семнадцать. Молодая маркиза Вулкан молниеносно завоевала признание в свете. Придворные художники соперничали за право писать ее портрет, о ней слагали стихи, посвящали книги, ни один бал не удавался в ее отсутствие, и ни одна хозяйка не могла пренебречь ее требованиями, какими бы экстравагантными они ни казались.Хэриет была не только красивой, но и остроумной и жизнерадостной женщиной, и часто ее оригинальные высказывания не только развлекали, но и завораживали окружающих. Двор оживал с ее появлением, ее окружали почет и уважение, и к тому же благодаря ее веселости и остроумию весь дворцовый церемониал становился не таким утомительным.Неудивительно, что она пользовалась таким головокружительным успехом. Люди помнили, что в ее роду не обошлось без дурной крови. Род Рэпли всегда отличался своим распутством, отец маркизы скончался после того, как в результате интриг дважды был сослан на континент. К тому времени, как маркизе исполнилось тридцать, ее любовные похождения стали притчей во языцех всего Лондона. Люди больше не восхищались ее красотой, они перешептывались о ее легкомысленных поступках и о том, как она кичилась каждой новой победой. С каждым годом ее положение ухудшалось. Но как только красота начала блекнуть, в ней произошла перемена. В сорок лет она нашла нового любовника, который настолько занимал все ее мысли и желания, как это не удавалось ни одному мужчине. Маркиза стала играть в карты. Игра захватывала все ее существо. Она играла с бешеным азартом, безрассудно и без устали, оставаясь и в игре такой же, как и в жизни. Это увлечение поражало даже тех, кто уже перестал удивляться поступкам Хэриет Вулкан. Даже пренебрегая советами тех, кто пытался спасти ее репутацию при дворе, маркиза играла днем и ночью, выигрывая и проигрывая огромные суммы денег до тех пор, пока газеты не стали над ней насмехаться. Когда на улицах появились памфлеты, их Величества вынуждены были обратить внимание на то, что происходит вокруг нее.«Фараон» был запрещен. Маркиза играла в эту игру при каждом удобном случае. Она стала пренебрегать обязанностями при дворе. С нетерпением выбегая из тронного зала, она спешила к карточному столу, ее уже не интересовали комплименты дипломатов и оды поэтов. Пальцы ее дрожали от нетерпения взять карты. Расталкивая всех вокруг себя и провоцируя своим раздражением скандал, она нажила врагов больше, чем во времена бесчисленных любовных интриг.Конечно, Ее Величеству докладывали обо всем, и однажды королева Шарлотта послала за маркизой, чтобы поговорить с ней лично. Она говорила грубо и не очень грамотно, но смысл слов был достаточно ясным. Хэриет должна либо отказаться от карт, либо двор отказывается от нее. Условия, поставленные перед ней, маркиза выполнила, найдя своеобразное решение.Она сама отошла от двора, отказавшись от обязанностей Леди Королевской Спальни, и уехала в Мэндрейк. Ошеломленные придворные не могли в это поверить, но затем все стало ясно. В Мэндрейке она окружила себя той же атмосферой, какой наслаждалась в Лондоне, с той лишь разницей, что ей не приходилось выполнять принудительные обязанности или в чем-нибудь себя ограничивать.На протяжении многих лет она лишь изредка посещала Мэндрейк и мужа, который предпочитал оставаться в имении; теперь, вернувшись насовсем, она занялась его улучшением, расходуя огромные суммы денег. Через год маркиза овдовела, но когда ее единственный сын стал наследником, он, как и его отец, ни в чем не отказывал матери. Самые знаменитые архитекторы и декораторы спешили к ее дому, чтобы этот бесценный исторический памятник стал еще прекраснее. Посетители не переставали восхищаться тем, что было задумано, и прежде чем все было завершено, хозяйка широко распахнула двери замка Мэндрейк.Каждый вечер устраивались пиршества, а затем гости оставались поиграть. Ставки были выше, чем в самых фешенебельных клубах и игорных домах Лондона. Каждый из гостей мог предаваться любым удовольствиям.Комнаты большого дома были достаточно уютными. Блюда и вино могли удовлетворить вкусы самого требовательного гурмана. В Мэндрейке можно было встретить все самое экстравагантное и модное. Имение стало центром всего, что сверкало, переливалось и бросалось в глаза, а сама хозяйка блистала великолепием красоты и остроумия. Маркиза стала королевой такого двора, о котором, может быть, мечтали историки, когда описывали скучное правление «божественных» монархов. Весь светский мир собирался в Мэндрейке, но вскоре стало очевидным, что это место только для самых богатых. Маркизу было трудно остановить во время игры. Она неистовствовала, когда проигрывала, а выигрывая, жаждала большего, и никто не мог избежать продолжения, пока ему было на что ставить. Ненасытная, она не считалась ни с чем, движимая только собственными желаниями.Некоторые из гостей, покидая Мэндрейк, порой клялись больше туда не возвращаться. Маркиза хотя и была красивой женщиной, но в ней отталкивала алчность, которая появлялась при виде денег, когда она думала не о чувствах других, а о толщине их карманов.В новой роли маркиза Вулкан не была столь популярной, и даже завсегдатаи стали понимать, что Мэндрейк совсем не гостеприимен. О нем распространялись самые невероятные слухи, и все же находились желающие приятно провести время и поставить на карту большие суммы денег. Сюда съезжались и те, кто больше не был persona grata Лицо, представленное Королевскому Двору ( лат .)

при Дворе. По-видимому, единственное, что пугало маркизу, – это мысль остаться в одиночестве в огромном доме.Внезапно дверь спальни открылась, и появился лорд Вулкан. Он был в костюме для верховой езды, высоких сапогах, узких желтых бриджах и пиджаке темно-коричневого цвета, сшитом знаменитым Сталцем.– Вы меня звали, мама?Он медленно прошел через комнату, остановился перед камином, в котором уже разгорался огонь. Маркиз внимательно рассматривал массивную кровать с четырьмя столбиками, украшенными у основания страусиными перьями, мебель из позолоченного резного дерева и занавеси из парчи цвета морской волны.– Красиво сделано, – одобрил он, – поздравляю.– А за это пока не заплачено, – с упреком ответила маркиза.Его светлость прищурил глаза.– Когда я в последний раз давал вам денег, – сказал он, – я думал, что это на отделку комнат.– Та сумма покрыла только четверть счета, – ответила его мать, – к тому же нужно было заплатить за устройство нового сада, и еще, портной, у которого я заказывала манто, уже не мог ждать.Лорд Вулкан вынул из кармана табакерку. Он старался оставаться невозмутимым, но в голосе появились металлические нотки.– Я сейчас ничего не могу вам дать.– А эта девчонка?– Я пока не женат.Маркиза привстала.– Ваше бракосочетание никогда не состоится. Я уже тебе говорила и снова повторяю. Ты никогда не женишься.Его светлость с шумом захлопнула табакерку.– Я всегда говорил вам, мама, что у меня нет никакого желания жениться ни при каких обстоятельствах.– А почему ты привез сюда эту невзрачную деревенскую девчонку? Ты сошел с ума, Джастин. Если мы даже не можем притронуться к ее деньгам, то для нас это только лишний рот. Рано или поздно с ней надо будет что-то придумать. Сейчас же отошли ее обратно – сегодня.– Куда? Вы забываете, что я теперь владелец ее дома.Маркиза жестом выразила свое недовольство.– Какая разница, куда она пойдет? Ради всех святых, зачем тебе нужно было играть на такую ставку?– Откровенно говоря, – ответил лорд Вулкан, хитро улыбаясь, – я сам себя об этом спрашивал. Я был почти уверен, что не смогу выиграть ее руку. Но я все время выигрывал, и, по справедливости, Гайлсу нужно было взять у меня реванш.– Да, но после выигрыша, зачем затевать весь этот фарс? Тебе следует освободить девушку от долга, если ты вполне уверен, что невозможно завладеть ее деньгами другим способом.– Никаким другим способом не получится, думаю, девочка тебе уже сказала.– Откуда ты знаешь? Она тебе передала наш разговор?– Нет, но зная ваши несколько прямые методы, дорогая мамочка...– Не вижу причин, почему я не должна с ней говорить, в конце концов, я твоя мать.– В этом нет никакого сомнения, – учтиво ответил лорд Вулкан.Маркиза посмотрела в его сторону уже более ласковым взглядом.– Джастин, дорогой, я придиралась к тебе из-за денег, но все же тебе ведь не хочется жениться на этой простушке... этом ничтожестве?Маркиз вздохнул.– Я так часто говорил, что ни на ком не женюсь... ни при каких обстоятельствах.– Ну, тогда отошли ее куда-нибудь.– Куда? – Он поднял руку, жестом предупреждая ответ, готовый сорваться с губ матери. – Нет, нет смысла говорить «куда-нибудь». В конце концов, я во многом причастен к смерти ее отца.– Джастин, меня раздражает такая глупость. Ты не обязан отвечать за каждого глупца, который сводит счеты с жизнью из-за проигрыша в карты. У нее, наверное, есть родственники. Если нет, побыстрей выдай ее замуж за какого-нибудь порядочного деревенского парня. Она сможет жить на свое наследство.Лорд Вулкан улыбнулся.– Как ни странно, именно об этом я и подумал, когда увидел ее в Стэверли, хотя такого парня найти здесь нелегко.Последние слова он произнес с усмешкой.– Не знаю, что ты имеешь в виду, Джастин, но, осмелюсь сказать, мы все же найдем кого-нибудь, кто попросит ее руки. Она вполне может привлечь, но у нее нет хорошей одежды.– Конечно, мама, и лучше тебя с этим никто не справится.– Уверяю тебя, я об этом и не думала. Хотя это легко исправить. У меня есть изумительные ткани, газовые, batiste – из тончайшего хлопка, последний крик моды. Иветт сошьет для нее платья. Мы найдем ей мужа, и ты будешь свободен от обязательств.Теперь маркиза улыбалась, в глазах появился блеск, и она выглядела намного моложе, чем несколько минут назад.– Ну, мальчик мой, а ты меня напугал. Я думала, ты заинтересовался этой девочкой.Лорд Вулкан подошел к окну. Он наклонился вперед, подставляя лицо солнечному свету; в эту минуту он выглядел юным и неискушенным.– Когда-нибудь, мама, Мэндрейку нужен будет наследник.– Когда-нибудь, конечно, но не сейчас, Джастин. Я не переживу, если стану бабушкой. А что, Юстас только вчера вечером сказал, что ты больше похож на моего младшего брата, чем на сына.– Юстасу Кэррингтону всего двадцать три года, – ответил маркиз. – Он еще и крайне распутный молодой человек. Я не могу одобрить твое новое увлечение.– Он богат. – Она рассмеялась. – Дорогой Джастин, ты никогда не одобрял моих связей с молодыми мужчинами. Не забуду, как сильно ты переживал, когда впервые узнал, что у меня есть любовник. Не помню даже, кто именно. Чарлз Шеррингэм или Уильям Фелтон? Не могу вспомнить, но мне хорошо запомнилось, как ты разозлился. Ты был тогда совсем юным. Как я смеялась!– А я плакал, – ответил лорд Вулкан.– Неужели? – Маркиза с любопытством посмотрела на него. – Не помню, чтобы ты плакал, даже когда был совсем маленьким.– Мне хватало осторожности не выдавать себя публично.– Но ты действительно плакал из-за меня? Я польщена. Как бы мне хотелось заставить тебя плакать сегодня.Его светлость усмехнулся.– Слишком поздно. Я очерствел. Тем не менее, мама, мне неприятно, что ваше имя произносят вместе с именем этого молодого повесы. У вас слишком большая разница в возрасте.– Возраст! Не выношу, когда ты так говоришь. Клянусь, я боюсь каждой минуты, которая проходит. У меня появляются морщины. О, Джастин, если бы я только могла остаться вечно молодой!Она говорила с неподдельным пафосом, но казалось, ее сына это не тронуло. Маркиза схватила зеркальце и с нетерпением потянулась за бренди.– Бренди не сделает вас моложе, – отметил лорд Вулкан.– Но я чувствую себя моложе, – возразила маркиза, – и это очень хороший бренди. Его привезли всего несколько...Лорд Вулкан сделал жест рукой.– Избавьте меня от подробностей, – резко сказал он. – Я уже говорил, что мне это не интересно.Маркиза засмеялась, она уже была в хорошем настроении.– Дорогой Джастин! Как ты смешон! Клянусь, если бы я не знала тебя достаточно хорошо, я бы решила, что ты становишься праведником.Лорд Вулкан прошелся по комнате и остановился перед кроватью, на которой сидела в кружевных подушках маркиза.– Сейчас я ухожу, – сказал он, – нужно еще многое сделать. Сегодня вечером будет кукольное представление?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35