Вряд ли можно где-нибудь еще встретить таких решительных, крепких парней, как эти солдаты. А пограничники настоящие громилы! Если дело дойдет до драки, контрабандистам несдобровать – клянусь собственной головой.– Им следует быть осторожнее, – вставил другой.– Мне хотелось бы повидать таких удальцов, – отозвалась маркиза, – а вот Изабель Кальвер и ее брат могут рассказать нам о них, ведь они только вчера были в Дувре и разговаривали с одним из пойманных. – Раздались удивленные возгласы, а несколько человек пошли искать Изабель и Джилли, чтобы расспросить их об увиденном.– А что думает об этом наша милая Серина? – послышался ненавистный голос лорда Ротхэма, который, стоя рядом с девушкой, не сводил с нее глаз.Она молчала, не зная, что ответить, но маркиза ее опередила.– Она боится, бедная девочка, – однако в ее голосе не было ни сочувствия, ни насмешки.– Ну, кто же ее осудит за это? – продолжал лорд Ротхэм. – Ведь даже самому неопытному глазу ясно, что только в Париже могла быть сделана эта необыкновенная ткань для ее наряда.Маркиза от удивления подняла брови и рассмеялась.– Хэрри, ты чертовски наблюдателен, ничего не ускользает от твоего острого глаза.– Ничего, когда речь идет о такой красоте. – Он сверкнул глазами в сторону девушки, и та быстро отвернулась от него. – Хэриет, мне нужна твоя помощь, – не унимался он, – наша милая Серина, которую я знаю с детства, сердится на меня. Я уже приносил ей свои извинения, свои глубочайшие извинения, но она меня не слушает. Используй свое влияние, Хэриет, чтобы меня хотя бы выслушали.Он говорил просто, но в его голосе слышался намек, такой двусмысленный и лукавый, что Серина повернулась к маркизе и произнесла:– Умоляю простить меня, мэм. У меня болит голова, и, с вашего позволения, я уйду в свою комнату.Маркиза взглянула на девушку. Она хорошо понимала, что у той уже нервы на пределе. Не имело смысла держать ее здесь дольше.– Пойди поспи, если это тебе поможет, – сказала она, – действительно, в этих комнатах так жарко, неудивительно, что у кого-нибудь да разболится голова.– Я вам признательна, мэм. Спокойной ночи.Серина сделала реверанс. Она не удостоила лорда Вулкана даже взглядом. Но когда уходила, расслышала, как лорд Ротхэм сказал:– У меня к тебе дельное предложение, Хэриет, и думаю, ты найдешь его интересным.В его голосе появились саркастические нотки, и хотя это мало что значило, когда говорил лорд Ротхэм, девушка все же удивилась. Могло ли его предложение касаться самой Серины? Подобная мысль просто абсурдна! Девушка пыталась убедить себя в том, что у нее слишком богатое воображение. События этого вечера так ее перепугали, что опасность мерещилась на каждом шагу. Она прошла Большой зал, в котором не были ни души, если не считать двух лакеев, стоявших у двери. Девушка положила руку на перила и собиралась уже подняться по лестнице, но ее остановили.– Вы уходите, Серина?К ней направлялся маркиз.– Да, милорд, я... иду... спать.Как она ни старалась оставаться спокойной, голос ее все же дрожал.– Вы чем-то расстроены, – сказал он, – я прочитал по вашему лицу, когда вы спускались по лестнице вместе с моей матерью.Девушка подняла голову и посмотрела ему в глаза. Голос маркиза, звучавший в эту минуту сочувственно, заставил ее прийти в себя и увидеть в его лице единственное человеческое существо среди толпы ужасных чудовищ, представившихся в тот миг ее больному воображению. На минуту события этого вечера показались ей скорее страшным сном, чем действительностью, а лорд Вулкан представился ей человеком, которому можно доверять. Он смотрел ей в глаза. Серина не ответила на его вопрос, она стояла, такая маленькая и несчастная, краснея и бледнея, с тоской и страданием в глазах. Маркиз взял ее холодную руку в свою и не отпускал, пытаясь согреть.– Что случилось? – нежно спросил он.В ответ ее пальцы задрожали как птицы в клетке и сильно сжали его руку, отчаянно ища поддержки, подобно утопающему, хватающемуся за соломинку.– Я... я не могу... сказать вам, милорд.Слова прозвучали почти шепотом, так что он должен был наклониться, чтобы их услышать.– Ну и не надо. Утром все покажется не таким страшным, все образуется.– Образуется! – повторила она, как бы оскорбившись. – Я никогда... никогда не забуду... никогда.Девушка готова была расплакаться. Она постепенно оправлялась от шока, в котором пребывала до этой минуты. На миг она снова схватила его за руку, словно искала тепла, но вдруг испуганно отпрянула.– Я должна... идти.Серине хотелось скрыться, запереться в своей комнате, остаться одной, забыться. Она почти взлетела по ступенькам, уединившись в своей комнате, бросилась на постель и лежала, уткнувшись в подушки, не в силах даже в потоке слез избавиться от страшных картин, мучивших ее сознание.На следующее утро девушка проснулась с головной болью и с темными кругами под глазами. Было уже далеко за полдень, когда Юдора разрешила ей встать, но девушка и не пыталась выйти из комнаты, а села на подоконник, наблюдая за морем. Карлица принесла ей еду и молоко. Серина выпила молоко, но от пищи отказалась, сказав, что у нее нет аппетита. Она не стала рассказывать служанке о том, что произошло. Так или иначе, она не могла передать словами все, что видела. Но картина не покидала ее воображения – пламя факелов, освещающих потолок пещеры, грубо вырубленной в скале, огромное тело, распростертое на полу, темно-красная струя крови. Разве сможет она когда-нибудь забыть это?Виляя хвостом и пряча свой нос в ее ладони, Торко заставил свою хозяйку вспомнить о том, что уже пора вывести его на прогулку.– Я выйду, Юдора, – сказала Серина, с трудом отгоняя от себя воспоминания.– Это пойдет вам на пользу, – согласилась Юдора, – вы же бледная как полотно. Если бы вы снова были ребенком, я бы считала, что вам просто нездоровится.Девушка вздохнула:– К сожалению, я уже не ребенок, и больше всего меня тревожит не то, что произойдет, а то, что уже произошло. – Юдора ждала, пока ее госпожа придет в себя, но ничего не сказала. Она хорошо знала минуты, когда Серину что-то сильно волновало и когда она не могла говорить. Сейчас девушка страдала, и когда сердце Юдоры обливалось кровью из-за нее, она ничего не могла сделать, только надеяться, что рано или поздно ее госпожа вернется в прежнее расположение духа.Она подошла к шкафу и достала шляпку из дешевой соломки, но девушка отрицательно покачалаголовой.– Дай мне мою шапочку, – сказала она, – лучше я ее надену, она хорошо скрывает мое лицо. В этой шапочке меня никто не узнает.– Ты хотя и выглядишь усталой, все равно намного красивее, чем кто-либо из присутствующих здесь.Серина улыбнулась.– Я не думала о том, как буду выглядеть, просто у меня нет никакого желания быть замеченной. В этой шапочке меня, скорее всего, не узнают, и никто не подумает, что я неприветлива, если поспешу скрыться из виду, заметив кого-нибудь.Девушка подумала, что ей нельзя разговаривать с кем-либо, даже с Николасом и Изабель, чтобы не выдать себя. Утром Изабель прислала ей записку, в которой спрашивала о том, собирается ли Серина заняться верховой ездой, но ей пришлось отослать ответ с отказом, ссыпаясь на усталость и желание выспаться перед обедом. Скорее всего, она не встретит в саду ни Изабель, ни Николаса. Но Изабель так непредсказуема и непостоянна, что невозможно угадать, чего ей захочется через час-другой.Серина когда-то купила себе шапочку из бледно-голубой шерсти, украшенную лентами. Новая шляпка из бархата с собольим мехом, которую заказали Иветт, пока не была готова, и девушка обрадовалась возможности надеть то, чего не дарила ей маркиза. Она укоряла себя в том, что обращает внимание на мелочи, тогда как нужно думать о более серьезных вещах. Тем не менее ей была приятна мысль о том, что шапочка ее собственная, а не подарок маркизы.Когда она была уже одета, Торко, предчувствуя прогулку, радостно забегал по комнате. Серина подошла к окну. Она выглянула в сад и увидела, что он пуст. Затем она открыла дверь кладовой – комнатки, которая располагалась внутри сторожевой башенки. Окна ее выходили на юг и восток, и через них открывался вид на сад. Нигде не было видно ни души, только садовник возился вокруг клумб.– Хочешь, я пойду впереди тебя, – предложила Юдора, – и посмотрю, есть ли кто-нибудь на лестнице?Она не понимала стремления девушки к уединению, но готова была сделать все, чем могла помочь. Произошло нечто такое, что заставило ее госпожу дрожать как ребенка. Но причину выяснить она не могла, даже после самых подробных расспросов прислуги.Юдора не дружила с Мартой, которая, по всей вероятности, знала правду. Но Марта была приближенной маркизы, а лакей его светлости не знал ничего, кроме того, что вечером несколько человек из отряда драгунов и таможенников искали здесь лодку с контрабандой и ничего не нашли. Возможно, это все-таки из-за лорда Ротхэма, подумала Юдора, она тоже презирала человека, который соблазнил Хармину. Серина стояла на пороге кладовой.– Я спущусь вниз по этой маленькой лестнице, – сказала она, – интересно, куда ведет эта дверь.Серина кивнула на дверь внутри кладовой, низкую и узкую со старинными резными ручками и тяжелым засовом.– Я никогда не пробовала ее открыть, – ответила Юдора.– Возможно, она заперта. – Серина потянулась рукой к засову и подняла его. Дверь открылась. – Посмотри, Юдора, тут ступеньки, они ведут вниз. Как ты думаешь, так можно выйти в сад?Юдора вышла из спальни, чтобы взглянуть.– Не удивлюсь, если узнаю, что строители замка использовали эту винтовую лестницу как потайной ход.– Ну конечно, – согласилась Серина, – очевидно, лестница ведет прямо в сад. Это поможет решить мою проблему, Юдора. Никто меня не увидит, и я могу входить и выходить, когда захочу.Девушка улыбнулась, и Юдора почувствовала облегчение, увидев, что Серина приходит в себя.– Вполне разумно. Торко защитит тебя, наверное, лестницей пользуются, иначе дверь оказалась бы запертой.– Пойдем, Торко, – сказала девушка.На ступеньки из бойниц в стенах башенки падало достаточно света. Серина медленно спускалась по узкой винтовой лестнице, пока не оказались перед дверью. В потемках рукой она нащупала засов, такой же, что и на двери вверху. Дверь была пригнана плотнее, и девушке пришлось с силой ее толкнуть, чтобы открыть.Но Серина очутилась не в саду, как того ожидала, или на аллее, а на другой лестнице, ведущей в комнату. Вся она была заставлена стопками книг, а в самой середине, за большим столом, на котором тоже стояли кипы книг, сидел старик. Сначала трудно было разобраться, кто из них удивился больше – девушка или обитатель комнаты.Торко, не желая больше оставаться в одиночестве на узком лестничном пролете, прыгнул в комнату. Он сразу подбежал, к человеку за столом, фыркнул и замахал хвостом. Старик протянул руку и погладил Торко по голове, затем поднялся.– Будьте так любезны, мэм, пройдите в комнату, – пригласил он.Серина спустилась вниз и прошла в комнату.– Приношу вам свои извинения, сэр, – сказала она, приседая в реверансе, – мне показалось, что по лестнице, которая выходит прямо из моей спальни, я попаду в сад. Я собиралась вывести собаку на прогулку.– Раньше это была комната охраны, – ответил тот, – и ступеньки вели в одну из сторожевых башен. Многие годы ими никто не пользовался, и я думал, что дверь наверху заперта.– О, я еще раз извиняюсь, сэр, – повторила девушка.– Но, пожалуйста! Уверяю вас, мэм, я очень рад, входите.Он машинально потрогал лысину на голове.– Боже, где мой парик? Мы отвыкли от посетителей, боюсь, что я выгляжу очень неопрятно.Он поискал глазами парик, который висел на стуле. Надел его, и это придало ему щеголеватый вид. Затем старик подошел к камину и освободил от книг большое кресло.– Садитесь, пожалуйста, мэм, – попросил он с учтивостью, заставившей девушку понять, что это не просто библиотекарь. Он горбился, но, по-видимому, в молодости был широкоплечим мужчиной высокого роста.Когда он оторвался от книг, чтобы посмотреть на Серину, лицо его показалось ей знакомым. Но это было обманчивое впечатление, и сейчас она увидела, что его лицо покрыто морщинами, бледное и болезненное.– Как много здесь книг! – воскликнула девушка, осматривая многочисленные тома, которые не умещались на полках и были разложены на стульях, столах и даже на полу, практически по всей комнате.– Моя библиотека, – гордо сказал старик. – Я пишу историю, и мне нужно очень много книг. – Он кивнул на упаковку в центре комнаты. – Эти книги прислали вчера вечером с почтовой каретой из Лондона. Я пока не нашел времени распечатать их, но думаю, что они весьма интересны. Вы любите читать, мэм?– Конечно, сэр, у нас дома большая библиотека. Мой отец не любил читать, но мой дед был ученым. Наверное, вы слышали о нем – сэр Хьюберт Стэверли?– Хьюберт Стэверли! Боже праведный, я же учился с ним в одной школе. Вспоминаю, парень с белокурыми волосами, который выводил всех нас из себя, потому что выигрывал все призы.Серина почувствовала странную радость, узнав, что здесь есть кто-то, кто знал ее семью.– Вы учились в Итоне, сэр?– Да, конечно. Вся моя семья училась в Итоне.– А ваше имя. Как вас зовут? – Девушка не успела договорить, так как в эту минуту открылась дверь. В комнату вошел старичок небольшого роста в ливрее дома Вулкан.– Я услышал голоса, милорд... – начал он. Затем он увидел Серину и застыл от удивления с открытым ртом.– У меня гостья, Ньюмэн, Боже, я забываю правила приличия. Принеси леди чашечку чая, Ньюмэн.– Хорошо, милорд, сию минуту.Удивление слуги было очень забавным.– Ньюмэн, наверное, подумал, что вы свалились сюда из трубы камина. В эту часть дома можно войти только через одну дверь, которая запирается наглухо на замок и прикрывается решетчатыми ставнями.– Вам нравится такое уединение, сэр?– Да, я люблю уединение, и у меня почти не бывает посетителей. Мой сын, конечно, часто приходит ко мне, и изредка – моя жена. Но Хэриет все время занята. Ей всегда хочется развлечений.Серина с недоумением смотрела на него и вдруг вскрикнула. Старик взглянул на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35