Ну а затем они отправятся в Лин-хаус.
Маркиз сжал зубы, но сказал только:
— Кажется, вы все уже запланировали и предусмотрели, мама!
Маркиза улыбнулась.
— Твой отец всегда утверждал, будто ты унаследовал свои организаторские способности от меня. Я горжусь тем, как я подобрала пару, достойную тебя, и, конечно же, того положения, которое твоя жена займет в обществе.
Маркиз встал с кровати и подошел к окну.
Он стоял, разглядывая сад, который на какое-то мгновение показался ему преисподней.
Мать захлопывала за его спиной двери темницы.
Вряд ли он сможет избежать этого брака, не вызывая скандала.
Просто отказаться — означало оскорбить малый королевский двор и навлечь на свою голову гнев королевы Виктории.
Следовательно, ему не остается ничего иного, как предложить руку принцессе Хельге почти сразу же после ее приезда сюда.
Не обернувшись, он громко сказал:
— Сначала я понял твои слова так, что договоренность была только между вами и великим герцогом, но если он спрашивал совет у своих государственных советников, значит, все стало уже общеизвестным фактом в герцогстве.
— Нет, нет, безусловно, нет, — уверила его маркиза. — Великий герцог сообщил мне в своем письме (к тому же это он мне обещал еще до своего отъезда), что он обсудил этот вопрос со своим кабинетом только в общих чертах.
Маркиз все еще не двигался, и она продолжила:
— Убеждена, он не называл никаких имен, а только обсудил с ними возможность брака принцессы Хельги с английским аристократом, находящимся на второй ступени после королевского рода, учитывая факт женитьбы ее брата на женщине некоролевской крови.
Видимо, мать и правда верила, что все так и происходило.
Оставалось только надеяться на совпадение ее версии с действительностью.
Но именно в этом он и не мог быть уверен.
Глядя в окно невидящим взором, он думал, что попал в капкан.
Никто, кроме его матери, не мог бы организовать все столь ловко и умело.
— Я предполагала, что тебя может огорчить мое вмешательство, дорогой мой, — произнесла маркиза после долгого молчания, — но я не могу считать ни одну девушку достаточно хорошей для тебя, если она не принадлежит при, этом к королевскому роду, и я знаю, твой отец чувствовал бы то же самое.
— Лично я никогда не страдал подобным самомнением, — : едко заметил маркиз.
Затем, опасаясь причинить матери боль, поправился.
— Я уверен, вы хотели для меня самого лучшего, — сказал он. — Но для меня это удар, ведь вы знаете — я не имею никакого желания жениться на ком бы то ни было!
— Я знаю, любимый, — ответила маркиза, — но леди Максвелл наносит слишком много вреда твоей репутации, и это делает меня совсем несчастной.
— Наносит вред? — переспросил маркиз. — Что вы имеете в виду?
— О, мой дорогой, ведь она открыто говорит о ваших отношениях, а твоя тетушка сообщила мне, будто она всем рассказывает, как отчаянно и страстно тебя любит.
Голос маркизы стал резким, когда она продолжила:
— Ни одна женщина с хорошим происхождением, обладающая хоть каким-то чувством собственного достоинства, не говорила бы подобные вещи, и я не могу выносить этого, раз затронуто твое имя.
Она помолчала немного и добавила:
— Я не могу допустить, чтобы твою репутацию порочила столь надоедливая и болтливая женщина. Когда я была девушкой, считалось недопустимым обсуждать подобным образом любовные истории.
— Сейчас тоже! — согласился маркиз, подумав при этом, что вся эта история с леди Максвелл определенно была ошибкой.
Эта мысль пришла ему в голову еще вчера ночью.
Он понимал теперь, что должен был расстаться с ней давным-давно, когда она только начинала афишировать их отношения на публике.
Маркиз, однако, слишком привык к обожающим взглядам женщин.
Он и правда был обманут красотой леди Максвелл и думал, она будет вести себя так, как предполагалось, должна себя вести любая светская женщина в подобной ситуации.
С той самой минуты, когда она стала нарушать так называемые приличия, ему следовало отойти в сторону.
Вместо этого он начал увещевать ее.
И не смог сопротивляться, когда она выказала ему свое обожание со всей страстью, в которой нельзя было усомниться.
— Я люблю вас, я люблю вас. Вернон! — повторяла она много раз. — Как можете вы быть таким чудным, умным, со столь блестящими способностями и при этом оставаться простым смертным?
Невозможно было не поверить в ее искренность, столько чувства заключалось в ее словах.
А какой прекрасной она выглядела в этот момент!
И вместо того чтобы предупреждать ее об осторожности и осмотрительности, он лишь поцеловал ее.
А теперь, когда он меньше всего ожидал этого, подобное поведение леди Максвелл побуждает его мать предпринимать столь поспешные и опрометчивые шаги.
— Видишь ли, дорогой мой, — говорила маркиза своим нежным голосом, — с тех пор как ты возмужал, женщины то и дело влюблялись в тебя, но никогда раньше не случалось по-настоящему скандальной истории, а с леди Максвелл подобное, вероятно, произойдет.
— Ерунда! — возразил маркиз.
— Скандал неизбежен, раз она столько болтает, — настаивала его мать. — Твоя тетушка полагает, что слухи непременно дойдут до королевы Виктории, и это уже только вопрос времени. Ее величество скорее всего будет чрезвычайно рассержена, особенно учитывая то положение, которое лорд Максвелл занимает при дворе.
С этим доводом маркиз не мог не согласиться.
И он мысленно снова проклинал самого себя, позволив всему зайти так далеко.
Он подумал, а сможет ли мать забыть свой замысел о его бракосочетании с принцессой Хельгой, если он даст обещание немедленно прекратить всякие отношения с леди Максвелл.
Но решил, что подобный разговор сейчас только расстроит ее. Едва ли она могла бы написать принцессе и ее матери об отмене визита, раз уж приглашение было послано заранее.
Как будто прочитав его мысли, маркиза сказала:
— Ты увидишь, дорогой мой сын, все обернется как нельзя лучше. Я хочу, чтобы ты женился на девушке равного с нами происхождения, которая по заслугам удостоится чести стать хозяйкой замка Лин и занять то положение, какое так долго занимала я сама.
— Вы действительно были его достойны, мама, — машинально произнес маркиз.
— Твой отец очень гордился мной, и скорее река потекла бы вспять, нежели я стала бы причиной скандала, который мог расстроить его!
— Мет, конечно, нет, — согласился маркиз. — Вы были идеальной женой, точно так же, как вы всегда были безупречной матерью по отношению ко мне.
— О, мой дорогой мальчик, именно это я и хотела от тебя услышать! — воскликнула маркиза. — Когда ты был ребенком, я часто говорила тебе: «Мама знает лучше», и ты должен верить мне, когда я и теперь говорю тебе: именно я знаю, как поступить лучше.
Маркиз не отвечал.
Он просто вернулся к ее кровати и сел там, где сидел прежде.
— Вы, бесспорно, дали мне повод для серьезного размышления, мама, — сказал он, — но сейчас я хочу, чтобы вы подумали о себе. Вы должны неукоснительно слушаться сэра Вильяма, и я попрошу его сообщать мне о результатах его осмотров. Я буду очень сердит на вас, если вы начнете делать слишком много, или станете излишне уставать.
— Я не буду, — пообещала маркиза, — но мне бы хотелось чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы встать и развлечь принцессу, а ты должен обещать мне освободиться от всех обязательств на ту неделю.
Она остановилась, потом добавила:
— Когда она переедет в твой дом, тебе необходимо будет пригласить всех твоих знакомых, чье общество подходит ей.
Маркиз не отвечал.
Он просто представил, что большинство его друзей, подобно ему самому, найдет общество Виттенбергов скучным.
Он поцеловал мать.
— Уверен, вы позаботились, чтобы мне накрыли внизу ленч, — сказал он, — а я пойду пройдусь и взгляну на сад, заодно проверю хорошо ли садовники снабжают вас овощами и фруктами.
— Они все ждут не дождутся тебя, мой дорогой, — сказала ему мать, — и не забудь навестить миссис Виггинс на кухне. Она будет очень расстроена, если ты уедешь, не заглянув к ней.
— Я хорошо помню миссис Виггинс, — улыбнулся маркиз. — Она часто готовила мне восхитительные хрустящие пончики, когда я был мальчишкой.
Маркиза рассмеялась.
— Полагаю, ты их получишь во время ленча. Миссис Виггинс никогда не забывает твое любимое кушанье.
Маркиз снова поцеловал мать и направился к двери.
Спустившись по лестнице, он вышел в парк и прошел через зеленую лужайку, которая спускалась к реке.
Линворт думал, что даже от самого ярого своего врага не мог бы получить известие, более ужасное, чем то, которое приготовила ему мать.
Он стоял, глядя на реку.
Утки плавали около берега, ожидая, когда их будут кормить.
По у него перед глазами стояла только картина предстоящей ему унылой череды лет. Тоска скучных разговоров, вроде тех, что он успел наслушаться во время визита к отцу принцессы.
Затем он представил себе невыразительное лицо самой принцессы, которая тогда была еще ребенком.
Он задавался вопросом, не похорошела ли она с годами, но эта возможность представлялась ему весьма сомнительной.
Пусть даже она и похорошела внешне, но если вспомнить, каковы ее отец и мать, то вряд ли можно надеяться, что дочь в интеллектуальном отношении смогла превзойти своих родителей.
— Я не могу сделать этого! Я не могу! — вслух произнес маркиз.
На обратной дороге в Лондон он вспомнил о неразрешенной еще проблеме отношений с леди Максвелл.
От одной только мысли, что, избавившись от необходимости проводить часы, а то и целые дни напролет с леди Максвелл, он приобретет свободу всего на десять дней, Вернону уже становилось плохо.
Она начнет плакать и умолять его не покидать ее.
Из своего прошлого опыта он знал — неизбежны слезы, взаимные обвинения и непрестанные возгласы:
— Что я сделала? Почему вы больше не любите меня? Почему? Почему? Почему?
Подобное ему доводилось слышать сотни раз.
Его пробирал озноб при мысли о неизбежности бессмысленной, бурной и удручающей сцены.
Только вернувшись домой, Линворт случайно нашел решение проблемы.
Дома он сразу прошел в свой кабинет, поскольку за время его отсутствия могла поступить срочная почта. И он не ошибся.
Поверх книги для записей лежало несколько конвертов. Он сразу же увидел записку с пометкой: «ОЧЕНЬ СРОЧНО».
Он догадайся, что она пришла от Джоан Максвелл.
Это было равносильно прикосновению к обнаженному нерву, поэтому он отвернулся от стола. Напротив него, у камина, на низком табурете аккуратной стопкой лежали газеты.
Вспомнив, что за весь день он еще не видел ни одной газеты, маркиз машинально взял «Морнинг пост». Он равнодушно открыл газету, вовсе не интересуясь ее содержанием.
Ему только хотелось отвлечься от письма, лежавшего на столе, от звуков материнского голоса, все еще звучащих в голове.
В разделе ЗАРУБЕЖНЫЕ НОВОСТИ он прочел, почти не вникая в текст:
ОТЕЛЬ «РИТЦ» ОТКРЫВАЕТСЯ В ПАРИЖЕ В ЧЕТВЕРГ. ВСЕ ОБЩЕСТВО СТЕКАЕТСЯ НА ВАНДОМСКУЮ ПЛОЩАДЬ, ГДЕ РАСПОЛОЖЕН САМЫЙ БОЛЬШОЙ ОТЕЛЬ В ЕВРОПЕ ЦЕЗАРЯ РИТЦА.
Затем вернулся к заголовку.
При этом в его сознании будто произошел щелчок.
— Еду в Париж, — решил он, — завтра же утром!
Глава 3
Большую часть пути в Париж маркиз провел в беспокойных думах о своем будущем.
Он пытайся отвлечься от этих размышлений тем, что строил планы своего приятного времяпрепровождения в Париже, но было невозможно избавиться от чувства подавленности.
Не раз бывал он в этом городе с тех пор, как впервые попал в Париж сразу же по окончании Оксфорда.
Тогда он в компании со своим близким другом испытал на себе все прелести этого самого веселого города в мире.
Париж для него всегда был средоточием развлечений — радости бытия и наслаждения самой жизнью, — всего того, что он не находил в Англии.
Поезд быстро набирал скорость, оставив Кале далеко позади.
По мере приближения к Парижу маркиз задавался вопросом, кого из тех многочисленных куртизанок, что он знавал в прошлом, удастся ему разыскать теперь. В целом мире не было женщин столь экзотичных и восхитительных, как парижские кокотки. Конечно, они опустошали карманы мужчин, но те настолько наслаждались их обществом, что даже не задумывались о расходах.
Немало их знавал и сам Линворт.
Каждая казалась особенной, каждая — по-своему привлекательна.
Он все же решил предоставить выбор судьбе и посмотреть, с кем из них она столкнет его у «Максима».
Ресторан «Максим» был местом встреч для всех, кто ждал от Парижа удовольствий особого рода.
Мистер Ваттерворт послан телеграмму в отель «Ритц», сообщив о приезде маркиза.
Поэтому Линворт не был удивлен тем, что когда он наконец достиг Вандомской площади, сам Цезарь Ритц встречал его.
— Это большая честь для нас, милорд, — приветствовал он его. — Мой сегодняшний вечер был бы неполон без вас.
Маркиз пожал ему руку и пожелал удачи, хотя и не особенно стремился принимать участие в открывающихся празднествах.
Он знал, что там скорее всего встретит своих многочисленных французских и английских приятелей, которые непременно начнут соблазнять его модными развлечениями.
Цезарь Ритц провел его по лестнице в номер.
Маркиз поспешил сообщить Ритцу, что на этот вечер у него уже есть приглашение.
— Мне очень жаль, милорд, — сказал Цезарь Ритц. — Я потрясен количеством людей, принявших мое приглашение, но для вас я специально оставил место.
— Я хочу насладиться вашей великолепной гостиницей, — ответил ему маркиз, — не отвлекаясь на выслушивание болтовни людей, подобных тем, с которыми я сталкиваюсь слишком часто в Англии и слишком редко во Франции.
Цезарь Ритц рассмеялся:
— Понял вас, милорд, и завтра вы сможете получить удовольствие от самого прекрасного обеда, который вы когда-либо ели, а мои повара когда-либо готовили.
Маркиз зашел в ванную комнату, дверь в которую открывалась прямо из спальни, и принял ванну.
Он оценил позолоченные краны, зеркала и обилие представленных там туалетных аксессуаров.
Когда он спускался вниз, гости уже собирались к ужину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16