https://wodolei.ru/catalog/sistemy_sliva/sifon-dlya-rakoviny/
За всю свою жизнь Сэлдон ни разу не видел, чтобы кто-нибудь ел эти бутерброды, но отец требовал менять их на свежие утром и вечером.
Герцог налил себе немного бренди и только начал добавлять в бокал содовой, как открылась дверь и дворецкий провозгласил:
— Леди Эдит Берн, ваша светлость!
Герцог повернулся и увидел свою кузину — женщину средних лет, которая тем не менее выглядела великолепно и, кроме того, всегда необыкновенно элегантно одевалась.
— Эдит! — изумленно воскликнул он, ставя бокал на столик. — Вот так сюрприз! Я думал, ты за границей.
— Я вернулась специально, чтобы увидеться с тобой, Сэлдон. Только вчера я приплыла в Саутгемптон, и вот я здесь.
— Так ты была в Америке!
Леди Эдит кивнула и, усевшись на софу, отделанную синей парчой, принялась внимательно разглядывать кузена из-под полей дорогой шляпки, украшенной страусовыми перьями.
Слегка улыбаясь, герцог посмотрел на нее:
— И каков же вердикт? Леди Эдит рассмеялась.
— Ты не настолько скромен, Сэлдон, чтобы не знать, что ты привлекателен и красив. На самом деле ты настолько красив, что сердца англичанок будут трепетать от твоего мимолетного взгляда.
— Я в этом сомневаюсь, — сухо ответил герцог. Леди Эдит подняла брови:
— Что это значит?
— То, что герцог с одним честным именем, без пенни в кармане и с кучей долгов, которые еще долго не дадут ему войти в столь обожаемое тобой высшее общество, не представляет собой никакой ценности.
В голосе леди Эдит неожиданно прозвучало сочувствие:
— Увы, дорогой Сэлдон, я боялась, что именно это ты и обнаружишь, возвратившись домой.
— Я знал, что дела обстоят плохо, мы с Лайонелом этого ожидали, но никак не предполагал, что все настолько катастрофично.
Леди Эдит вздохнула:
— Твой отец мне нравился. Он был одним из самых обаятельных мужчин, которых я встречала за всю свою жизнь, но слабость его заключалась в том, что он никогда себе ни в чем не отказывал и чем дороже была вещь, тем сильнее он стремился ее получить.
— Рад за него, — кисло улыбнулся герцог. — Но ведь теперь я каким-то образом должен расплачиваться с его кредиторами, на что, как я понимаю, уйдет остаток моей жизни; одновременно с этим мне необходимо найти работу, чтобы самому не умереть с голоду.
В его голосе прозвучала нескрываемая горечь, и леди Эдит воскликнула:
— Сэлдон, дорогой, мне так жаль!
— Мне тоже, и, осмелюсь сказать, все семейство будет опечалено, когда я закрою замок — но это единственный выход, и чем скорее мы на него решимся, тем лучше для всех.
— Их сердца будут разбиты, — тихо сказала леди Эдит.
— Я знал, что ты скажешь именно это; но только что отсюда вышел мистер Фоссилвейт. На сумму, которую задолжал мой отец, можно купить несколько столь необходимых нашей стране военных кораблей или до зубов вооружить по крайней мере два полка!
Говоря это, он подошел к столику и, не поднимая головы, словно боясь взглянуть в глаза леди Эдит, спросил:
— Что ты будешь пить?
— Немного шерри, пожалуйста, — ответила леди Эдит.
Наливая ей шерри, герцог подумал, что в какой-то степени даже рад, что именно кузина узнала плохие новости первой.
Она была не только самой обаятельной и привлекательной, но и самой здравомыслящей из всех его родственников.
История жизни леди Эдит была печальна. В восемнадцать лет она была помолвлена с очаровательным мужчиной, богатым и знатным; он влюбился в нее с первого взгляда, так же как и она в него. Он был на несколько лет старше ее и уже успел немало поездить по свету — иногда для собственного развлечения, а порой, поскольку владел многими языками, в качестве неофициального, но очень способного представителя правительства. Они обручились, но родители леди Эдит настояли на том, чтобы свадьба состоялась лишь по истечении традиционных шести месяцев. Вскоре после этого жениха леди Эдит попросили принять участие в весьма щекотливых переговорах между министром иностранных дел и султаном Марокко. Отказаться от этой миссии было практически невозможно, и, нежно прощаясь с невестой, он обещал как можно скорее покончить с делами и вернуться по меньшей мере за два месяца до назначенной свадьбы. Он уехал, а леди Эдит занималась тем, что покупала приданое и каждый день писала письма тому, в кого была безумно влюблена. Но в назначенный срок он не вернулся, и от него не было никаких вестей. Месяц спустя измученная тревогой леди Эдит упросила отца сходить в министерство иностранных дел. Там он с ужасом узнал, что жених его дочери приехал в Марокко и там бесследно исчез. Еще некоторое время ушло, чтобы связаться с британским консулом и получить от него ответ. Через несколько месяцев стало известно, что пропавшего видели в племени, враждебном султану. Знающие люди говорили, что его скорее всего держат где-то в качестве пленника, но никто не имел понятия о том, где именно. Так как об официальном расследовании не могло быть и речи, леди Эдит казалось, что министерство иностранных дел не делает ни малейших попыток найти ее жениха, не говоря уж о том, чтобы его освободить. Шли месяцы; уже минул год, а новостей все не было.
По настоянию ее отца министерство иностранных дел послало в Марокко своего представителя. Рассказывали, что жениха леди Эдит видели во внутренних районах страны, что ему удалось бежать, но следы его затерялись в песках, и еще дюжину других историй, ни одна из которых не была похожа на правду.
Но что бы ни говорили, факт оставался фактом: жених леди Эдит не вернулся, а министерство иностранных дел, не желая раздражать султана, не спешило проводить тщательного расследования. Время шло, а Эдит все ждала.
Даже когда родители и все остальные, потеряв надежду, начали поговаривать, что ее жених мертв, она продолжала ждать.
Только через десять лет, когда исследователи, вернувшись из неизвестных районов Марокко, сообщили о племени, которое держало в плену белого человека вплоть до самой его смерти, леди Эдит смирилась с тем, что ее жених не вернется.
После этого она стала вести независимую жизнь, но замуж так и не вышла.
Довольно неплохо обеспеченная, она увлеклась путешествиями и принялась разъезжать по свету сначала с родителями, потом — с компаньонкой, а когда стала старше, с одной служанкой.
В тридцать пять лет она опубликовала свою первую книгу «Мои путешествия на восток», а через год вторую — «Мои путешествия на запад».
Благодаря тому, что подданные королевы Виктории весьма интересовались миром, неотъемлемой и важнейшей частью которого являлась Британия, книги леди Эдит быстро стали популярны и сделали ее знаменитой. Ее независимое положение вызвало бурю недовольства у тех, кто не верил в возможность существования женщин без защиты мужчин и считал их уделом воспитание детей или, если таковых не было, выполнение какой-нибудь легкой работы.
Но леди Эдит только смеялась и купалась в лучах славы.
Глядя на нее сейчас, герцог подумал, что ее мудрость и благоразумие, основанные на богатом жизненном опыте, будут весьма полезны, когда начнутся неизбежные споры с остальными членами семьи.
Он протянул ей бокал с шерри, затем взял свой бренди с содовой и сделал небольшой глоток.
— Такова ситуация, Эдит, и у меня нет иного выхода, — произнес он.
— Наоборот, — возразила леди Эдит. — У тебя есть альтернатива. Существует еще один способ, если, конечно, ты захочешь меня выслушать.
— Конечно же. Я весь внимание.
Говоря это, он чувствовал, что предложение леди Эдит будет совершенно неосуществимо.
Прежде чем заговорить, она поставила шерри на столик перед софой.
— Дорогой Сэлдон, это же так просто! Все, что от тебя требуется, так это жениться на деньгах!
Такой совет явился для герцога полнейшей неожиданностью. Он изумленно посмотрел на нее, словно не веря своим ушам.
— Я только что прибыла из Америки, — будто отвечая на немой вопрос, сказала леди Эдит. — Нью-Йорк полон честолюбивых матрон, мечтающих выдать своих дочерей только за английских аристократов. Впрочем, французы и итальянцы тоже сгодятся, особенно если в их жилах течет королевская кровь.
— Ты, наверное, шутишь! — воскликнул герцог.
— Я серьезна как никогда. С тех пор как Дженни Джером вышла замуж за лорда Рэндольфа Черчилля в 1874 году, матримониальные устремления богатых клуш с Пятой авеню состоят в том, чтобы увидеть своих дочурок с короной на голове, причем герцогский трилистник, по их мнению, обладает наибольшей привлекательностью.
— Если даже все, что ты говоришь, — правда, то сама мысль об этом мне отвратительна до тошноты.
— Ничего иного я от тебя и не ожидала, — улыбнулась леди Эдит. — Ты так долго жил вдали от Англии, что и не подозреваешь, сколько молодых англичан уже сочли несколько миллионов долларов достойной ценой за свой титул.
— Я с трудом верю тому, о чем ты говоришь. И позволь сказать тебе, что любое предложение опуститься столь низко и впредь будет встречено решительным «нет» с моей стороны.
Леди Эдит взяла свой бокал.
— Конечно, дорогой Сэлдон, ты прав. Я восхищаюсь тобой. Но после того, что ты рассказал мне, и того, что я узнала раньше, у меня появилась пара вопросов, которые я хотела бы тебе задать.
— И что же это за вопросы? — спросил герцог тоном, ясно показывающим, что все попытки его переубедить бесполезны.
— Незадолго до отъезда из Нью-Йорка я получила письмо от твоей престарелой тети. Она пишет, что после смерти твоего отца еще не получала пособия.
Леди Эдит подождала реакции герцога, но тот молчал, и она продолжила:
— Твой отец назначил ей содержание в размере семисот пятидесяти фунтов в год, и оно является ее единственным источником средств к существованию. Конечно же, у нее еще есть дом и усадьба, которые, как я подозреваю, нуждаются в капитальном ремонте, а ведь ей уже около восьмидесяти, и я сомневаюсь, что она сможет прожить на меньшую сумму с двумя старыми слугами, верно служившими ей долгие годы.
Герцог по-прежнему сохранял молчание, и леди Эдит прибавила:
— Да, на содержании нашей семьи находятся еще несколько пожилых людей. У меня с собой список. Он начинается с имени твоей старой гувернантки. Ты ведь помнишь мисс Чемберлен? Она получает всего двести фунтов в год; кроме того, ей шестьдесят семь лет, она разбита ревматизмом и при всем желании не сможет работать.
Леди Эдит извлекла из сумочки бумаги и посмотрела на помрачневшего герцога.
— Слуги, — безжалостно продолжала она, — и другие служащие, которым была назначена пенсия, представляют собой отдельную категорию. За выплатой денег им следит адвокатская фирма, управляющая имением; правда, сообщать ей точные суммы, которые получают наши родственники, всегда считалось нескромным.
Она протянула бумаги герцогу:
— Вот этот список. В данный момент общая сумма пенсий составляет чуть более 3500 фунтов, но, честно говоря, Сэлдон, если ее не увеличить, этим людям придется просто бороться за свое существование.
— Увеличить! — воскликнул герцог. — Да где же я, по-твоему, возьму и эти 3500 фунтов в год?
Леди Эдит вздохнула:
— Я знаю, что это невозможно, но что нам делать с этими милыми стариками? Без твоей помощи они закончат свои дни в работном доме.
Герцог Оттерберн пересек комнату и подошел к окну.
— Меня охватывает бешенство при одной мысли о том, сколько денег отец спустил на актрис, на лошадей, которые ни разу не участвовали в скачках, и на армию бесполезных слуг, — в ярости произнес он.
— Да, думать об этом действительно невыносимо, — с сочувствием произнесла леди Эдит. — Но не в наших силах повернуть время вспять. Сделанного не воротишь.
— Я понимаю, но мне-то что делать?
— Ну, если ты и в самом деле не желаешь смерти людям из этого списка, то существует только один выход.
— Жениться на деньгах? Это унизительно и непристойно, это хуже, чем торговля рабами, хуже, чем покупать женщину в публичном доме!
Он говорил резко и грубо и, не дождавшись ответа кузины, повернулся и добавил:
— Прости, Эдит, мне не следовало говорить с тобой в таком тоне.
— Я разделяю твои чувства, — мягко произнесла она. — Любому честному человеку, тем более такому принципиальному и прямодушному, как ты, такой брак показался бы грязной сделкой.
Герцог хотел что-то сказать, но она его перебила:
— Впрочем, надо признать, за последнее время в английском обществе кое-что изменилось. Взгляни на любое семейство из тех, что пользуются известностью и уважением. Время от времени всем приходится находить себе богатых невест для пополнения родовой казны. Что до меня, мне лично кажется, что капля простой красной крови, влившись в такое количество голубой, способна лишь улучшить породу.
— Ну, не очень-то актуальное соображение. Впрочем, иного я от тебя и не ждал, — в раздражении бросил герцог.
— Зато практичное, как мне представляется. И поскольку я провела в Нью-Йорке довольно много времени, я думаю, что могу понять женщин из Нового Света, которые хотят, чтобы их дочери получили все лучшее, что есть в Старом Свете.
Заметив выражение лица герцога, она добавила:
— Некоторые американские девушки довольно привлекательны, образованны — к слову сказать, гораздо лучше англичанок — и, кроме того, в отличие от них обладают характером и индивидуальностью.
Не сомневаясь, что герцог отнесся к этому утверждению скептически, она опять не дала ему вставить слова:
— Другое дело — американские мужчины. Они с юности сосредоточены только на одном — добывании денег. Очень немногие из них имеют образование и хоть чем-то еще интересуются в жизни помимо денег.
— Я не желаю всего этого слышать! — воскликнул герцог.
— Нет, ты выслушаешь меня! — отрезала леди Эдит. — Я пытаюсь доказать тебе, что единственный способ спасти фамильную честь, замок и жизнь тех, кто от тебя зависит, — это жениться на очаровательной американке, которая в обмен на право носить твое имя и называться герцогиней предоставит тебе огромное состояние, которым ты сможешь распоряжаться по своему усмотрению.
— Ты говоришь как сводница из восемнадцатого столетия!
Он был настолько зол, что умышленно хотел ее обидеть, но леди Эдит только рассмеялась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Герцог налил себе немного бренди и только начал добавлять в бокал содовой, как открылась дверь и дворецкий провозгласил:
— Леди Эдит Берн, ваша светлость!
Герцог повернулся и увидел свою кузину — женщину средних лет, которая тем не менее выглядела великолепно и, кроме того, всегда необыкновенно элегантно одевалась.
— Эдит! — изумленно воскликнул он, ставя бокал на столик. — Вот так сюрприз! Я думал, ты за границей.
— Я вернулась специально, чтобы увидеться с тобой, Сэлдон. Только вчера я приплыла в Саутгемптон, и вот я здесь.
— Так ты была в Америке!
Леди Эдит кивнула и, усевшись на софу, отделанную синей парчой, принялась внимательно разглядывать кузена из-под полей дорогой шляпки, украшенной страусовыми перьями.
Слегка улыбаясь, герцог посмотрел на нее:
— И каков же вердикт? Леди Эдит рассмеялась.
— Ты не настолько скромен, Сэлдон, чтобы не знать, что ты привлекателен и красив. На самом деле ты настолько красив, что сердца англичанок будут трепетать от твоего мимолетного взгляда.
— Я в этом сомневаюсь, — сухо ответил герцог. Леди Эдит подняла брови:
— Что это значит?
— То, что герцог с одним честным именем, без пенни в кармане и с кучей долгов, которые еще долго не дадут ему войти в столь обожаемое тобой высшее общество, не представляет собой никакой ценности.
В голосе леди Эдит неожиданно прозвучало сочувствие:
— Увы, дорогой Сэлдон, я боялась, что именно это ты и обнаружишь, возвратившись домой.
— Я знал, что дела обстоят плохо, мы с Лайонелом этого ожидали, но никак не предполагал, что все настолько катастрофично.
Леди Эдит вздохнула:
— Твой отец мне нравился. Он был одним из самых обаятельных мужчин, которых я встречала за всю свою жизнь, но слабость его заключалась в том, что он никогда себе ни в чем не отказывал и чем дороже была вещь, тем сильнее он стремился ее получить.
— Рад за него, — кисло улыбнулся герцог. — Но ведь теперь я каким-то образом должен расплачиваться с его кредиторами, на что, как я понимаю, уйдет остаток моей жизни; одновременно с этим мне необходимо найти работу, чтобы самому не умереть с голоду.
В его голосе прозвучала нескрываемая горечь, и леди Эдит воскликнула:
— Сэлдон, дорогой, мне так жаль!
— Мне тоже, и, осмелюсь сказать, все семейство будет опечалено, когда я закрою замок — но это единственный выход, и чем скорее мы на него решимся, тем лучше для всех.
— Их сердца будут разбиты, — тихо сказала леди Эдит.
— Я знал, что ты скажешь именно это; но только что отсюда вышел мистер Фоссилвейт. На сумму, которую задолжал мой отец, можно купить несколько столь необходимых нашей стране военных кораблей или до зубов вооружить по крайней мере два полка!
Говоря это, он подошел к столику и, не поднимая головы, словно боясь взглянуть в глаза леди Эдит, спросил:
— Что ты будешь пить?
— Немного шерри, пожалуйста, — ответила леди Эдит.
Наливая ей шерри, герцог подумал, что в какой-то степени даже рад, что именно кузина узнала плохие новости первой.
Она была не только самой обаятельной и привлекательной, но и самой здравомыслящей из всех его родственников.
История жизни леди Эдит была печальна. В восемнадцать лет она была помолвлена с очаровательным мужчиной, богатым и знатным; он влюбился в нее с первого взгляда, так же как и она в него. Он был на несколько лет старше ее и уже успел немало поездить по свету — иногда для собственного развлечения, а порой, поскольку владел многими языками, в качестве неофициального, но очень способного представителя правительства. Они обручились, но родители леди Эдит настояли на том, чтобы свадьба состоялась лишь по истечении традиционных шести месяцев. Вскоре после этого жениха леди Эдит попросили принять участие в весьма щекотливых переговорах между министром иностранных дел и султаном Марокко. Отказаться от этой миссии было практически невозможно, и, нежно прощаясь с невестой, он обещал как можно скорее покончить с делами и вернуться по меньшей мере за два месяца до назначенной свадьбы. Он уехал, а леди Эдит занималась тем, что покупала приданое и каждый день писала письма тому, в кого была безумно влюблена. Но в назначенный срок он не вернулся, и от него не было никаких вестей. Месяц спустя измученная тревогой леди Эдит упросила отца сходить в министерство иностранных дел. Там он с ужасом узнал, что жених его дочери приехал в Марокко и там бесследно исчез. Еще некоторое время ушло, чтобы связаться с британским консулом и получить от него ответ. Через несколько месяцев стало известно, что пропавшего видели в племени, враждебном султану. Знающие люди говорили, что его скорее всего держат где-то в качестве пленника, но никто не имел понятия о том, где именно. Так как об официальном расследовании не могло быть и речи, леди Эдит казалось, что министерство иностранных дел не делает ни малейших попыток найти ее жениха, не говоря уж о том, чтобы его освободить. Шли месяцы; уже минул год, а новостей все не было.
По настоянию ее отца министерство иностранных дел послало в Марокко своего представителя. Рассказывали, что жениха леди Эдит видели во внутренних районах страны, что ему удалось бежать, но следы его затерялись в песках, и еще дюжину других историй, ни одна из которых не была похожа на правду.
Но что бы ни говорили, факт оставался фактом: жених леди Эдит не вернулся, а министерство иностранных дел, не желая раздражать султана, не спешило проводить тщательного расследования. Время шло, а Эдит все ждала.
Даже когда родители и все остальные, потеряв надежду, начали поговаривать, что ее жених мертв, она продолжала ждать.
Только через десять лет, когда исследователи, вернувшись из неизвестных районов Марокко, сообщили о племени, которое держало в плену белого человека вплоть до самой его смерти, леди Эдит смирилась с тем, что ее жених не вернется.
После этого она стала вести независимую жизнь, но замуж так и не вышла.
Довольно неплохо обеспеченная, она увлеклась путешествиями и принялась разъезжать по свету сначала с родителями, потом — с компаньонкой, а когда стала старше, с одной служанкой.
В тридцать пять лет она опубликовала свою первую книгу «Мои путешествия на восток», а через год вторую — «Мои путешествия на запад».
Благодаря тому, что подданные королевы Виктории весьма интересовались миром, неотъемлемой и важнейшей частью которого являлась Британия, книги леди Эдит быстро стали популярны и сделали ее знаменитой. Ее независимое положение вызвало бурю недовольства у тех, кто не верил в возможность существования женщин без защиты мужчин и считал их уделом воспитание детей или, если таковых не было, выполнение какой-нибудь легкой работы.
Но леди Эдит только смеялась и купалась в лучах славы.
Глядя на нее сейчас, герцог подумал, что ее мудрость и благоразумие, основанные на богатом жизненном опыте, будут весьма полезны, когда начнутся неизбежные споры с остальными членами семьи.
Он протянул ей бокал с шерри, затем взял свой бренди с содовой и сделал небольшой глоток.
— Такова ситуация, Эдит, и у меня нет иного выхода, — произнес он.
— Наоборот, — возразила леди Эдит. — У тебя есть альтернатива. Существует еще один способ, если, конечно, ты захочешь меня выслушать.
— Конечно же. Я весь внимание.
Говоря это, он чувствовал, что предложение леди Эдит будет совершенно неосуществимо.
Прежде чем заговорить, она поставила шерри на столик перед софой.
— Дорогой Сэлдон, это же так просто! Все, что от тебя требуется, так это жениться на деньгах!
Такой совет явился для герцога полнейшей неожиданностью. Он изумленно посмотрел на нее, словно не веря своим ушам.
— Я только что прибыла из Америки, — будто отвечая на немой вопрос, сказала леди Эдит. — Нью-Йорк полон честолюбивых матрон, мечтающих выдать своих дочерей только за английских аристократов. Впрочем, французы и итальянцы тоже сгодятся, особенно если в их жилах течет королевская кровь.
— Ты, наверное, шутишь! — воскликнул герцог.
— Я серьезна как никогда. С тех пор как Дженни Джером вышла замуж за лорда Рэндольфа Черчилля в 1874 году, матримониальные устремления богатых клуш с Пятой авеню состоят в том, чтобы увидеть своих дочурок с короной на голове, причем герцогский трилистник, по их мнению, обладает наибольшей привлекательностью.
— Если даже все, что ты говоришь, — правда, то сама мысль об этом мне отвратительна до тошноты.
— Ничего иного я от тебя и не ожидала, — улыбнулась леди Эдит. — Ты так долго жил вдали от Англии, что и не подозреваешь, сколько молодых англичан уже сочли несколько миллионов долларов достойной ценой за свой титул.
— Я с трудом верю тому, о чем ты говоришь. И позволь сказать тебе, что любое предложение опуститься столь низко и впредь будет встречено решительным «нет» с моей стороны.
Леди Эдит взяла свой бокал.
— Конечно, дорогой Сэлдон, ты прав. Я восхищаюсь тобой. Но после того, что ты рассказал мне, и того, что я узнала раньше, у меня появилась пара вопросов, которые я хотела бы тебе задать.
— И что же это за вопросы? — спросил герцог тоном, ясно показывающим, что все попытки его переубедить бесполезны.
— Незадолго до отъезда из Нью-Йорка я получила письмо от твоей престарелой тети. Она пишет, что после смерти твоего отца еще не получала пособия.
Леди Эдит подождала реакции герцога, но тот молчал, и она продолжила:
— Твой отец назначил ей содержание в размере семисот пятидесяти фунтов в год, и оно является ее единственным источником средств к существованию. Конечно же, у нее еще есть дом и усадьба, которые, как я подозреваю, нуждаются в капитальном ремонте, а ведь ей уже около восьмидесяти, и я сомневаюсь, что она сможет прожить на меньшую сумму с двумя старыми слугами, верно служившими ей долгие годы.
Герцог по-прежнему сохранял молчание, и леди Эдит прибавила:
— Да, на содержании нашей семьи находятся еще несколько пожилых людей. У меня с собой список. Он начинается с имени твоей старой гувернантки. Ты ведь помнишь мисс Чемберлен? Она получает всего двести фунтов в год; кроме того, ей шестьдесят семь лет, она разбита ревматизмом и при всем желании не сможет работать.
Леди Эдит извлекла из сумочки бумаги и посмотрела на помрачневшего герцога.
— Слуги, — безжалостно продолжала она, — и другие служащие, которым была назначена пенсия, представляют собой отдельную категорию. За выплатой денег им следит адвокатская фирма, управляющая имением; правда, сообщать ей точные суммы, которые получают наши родственники, всегда считалось нескромным.
Она протянула бумаги герцогу:
— Вот этот список. В данный момент общая сумма пенсий составляет чуть более 3500 фунтов, но, честно говоря, Сэлдон, если ее не увеличить, этим людям придется просто бороться за свое существование.
— Увеличить! — воскликнул герцог. — Да где же я, по-твоему, возьму и эти 3500 фунтов в год?
Леди Эдит вздохнула:
— Я знаю, что это невозможно, но что нам делать с этими милыми стариками? Без твоей помощи они закончат свои дни в работном доме.
Герцог Оттерберн пересек комнату и подошел к окну.
— Меня охватывает бешенство при одной мысли о том, сколько денег отец спустил на актрис, на лошадей, которые ни разу не участвовали в скачках, и на армию бесполезных слуг, — в ярости произнес он.
— Да, думать об этом действительно невыносимо, — с сочувствием произнесла леди Эдит. — Но не в наших силах повернуть время вспять. Сделанного не воротишь.
— Я понимаю, но мне-то что делать?
— Ну, если ты и в самом деле не желаешь смерти людям из этого списка, то существует только один выход.
— Жениться на деньгах? Это унизительно и непристойно, это хуже, чем торговля рабами, хуже, чем покупать женщину в публичном доме!
Он говорил резко и грубо и, не дождавшись ответа кузины, повернулся и добавил:
— Прости, Эдит, мне не следовало говорить с тобой в таком тоне.
— Я разделяю твои чувства, — мягко произнесла она. — Любому честному человеку, тем более такому принципиальному и прямодушному, как ты, такой брак показался бы грязной сделкой.
Герцог хотел что-то сказать, но она его перебила:
— Впрочем, надо признать, за последнее время в английском обществе кое-что изменилось. Взгляни на любое семейство из тех, что пользуются известностью и уважением. Время от времени всем приходится находить себе богатых невест для пополнения родовой казны. Что до меня, мне лично кажется, что капля простой красной крови, влившись в такое количество голубой, способна лишь улучшить породу.
— Ну, не очень-то актуальное соображение. Впрочем, иного я от тебя и не ждал, — в раздражении бросил герцог.
— Зато практичное, как мне представляется. И поскольку я провела в Нью-Йорке довольно много времени, я думаю, что могу понять женщин из Нового Света, которые хотят, чтобы их дочери получили все лучшее, что есть в Старом Свете.
Заметив выражение лица герцога, она добавила:
— Некоторые американские девушки довольно привлекательны, образованны — к слову сказать, гораздо лучше англичанок — и, кроме того, в отличие от них обладают характером и индивидуальностью.
Не сомневаясь, что герцог отнесся к этому утверждению скептически, она опять не дала ему вставить слова:
— Другое дело — американские мужчины. Они с юности сосредоточены только на одном — добывании денег. Очень немногие из них имеют образование и хоть чем-то еще интересуются в жизни помимо денег.
— Я не желаю всего этого слышать! — воскликнул герцог.
— Нет, ты выслушаешь меня! — отрезала леди Эдит. — Я пытаюсь доказать тебе, что единственный способ спасти фамильную честь, замок и жизнь тех, кто от тебя зависит, — это жениться на очаровательной американке, которая в обмен на право носить твое имя и называться герцогиней предоставит тебе огромное состояние, которым ты сможешь распоряжаться по своему усмотрению.
— Ты говоришь как сводница из восемнадцатого столетия!
Он был настолько зол, что умышленно хотел ее обидеть, но леди Эдит только рассмеялась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17